Файл: Майерс Д. - Социальная психология.pdf

Результаты исследований говорят о том, что присяжным

трудно отрешиться и от информации о деле, которая появляется
в прессе до суда, особенно если речь идет не об
«экспериментальных», а о настоящих жюри и о серьёзных
преступлениях (Steblay et al., 1999). Джеффри Крамер и его
коллеги провели следующий крупномасштабный эксперимент:
сообщили 800 испытуемым, исполнявшим роли присяжных (в
основном это были люди, входившие в реальные списки
присяжных), почерпнутые из средств массовой информации
сведения о криминальном прошлом человека, обвиняемого в
ограблении супермаркета (Kramer et al., 1990). Затем присяжные
смотрели видеозапись судебного процесса, причем одни из них
слышали обращение судьи с требованием пренебречь
«досудебной» информацией, а другие – нет. Призыв судьи не
возымел никакого действия. Более того, люди, попавшие под
влияние подобной информации, как правило, отрицают это, что
затрудняет отстранение от участия в процессе пристрастных
присяжных (Moran & Cutler, 1991). В экспериментальных
условиях влияния досудебной информации не удавалось
избежать даже тогда, когда присяжные давали обещание
отрешиться от того, что им стало известно до суда, и быть
беспристрастными (Dexter et al., 1992). Похоже, у адвокатов О.
Джей Симпсона были основания волноваться по поводу той
шумихи, которая была поднята масс-медиа вокруг их
подзащитного ещё до начала процесса. А судья совсем не
напрасно запретил присяжным принимать во внимание эту
информацию и приказал изолировать их на время процесса.

{Журналы, вышедшие в свет вскоре после ареста О. Джей

Симпсона по обвинению в убийстве бывшей жены и её друга.
Смогут ли присяжные отрешиться от того, что они узнали из
средств массовой информации ещё до суда, и беспристрастно
оценивать факты? Хотя сами присяжные утверждают, что эти
сведения не оказывают на них никакого влияния, результаты
экспериментов свидетельствуют об обратном}

Чтобы минимизировать влияние противозаконных показаний,

судьи могут предупредить присяжных о том, что некоторые

свидетельства, в том числе и информация о прошлой
сексуальной жизни жертвы изнасилования, к делу не относятся.
Но если такие показания уже повлияли на мнение присяжных,
предостережение судьи может оказаться менее действенным
(Borgida & White, 1980; Kassin & Wringhtsman, 1979). Чтобы
этого не произошло, полезно проводить досудебные
тренировочные занятия (Smith, 1991). Присяжные,
проинформированные о правилах и нормах судопроизводства и
о стандартных требованиях, предъявляемых к доказательствам,
лучше понимают саму процедуру суда и более склонны
воздерживаться от каких бы то ни было суждений до получения
всей относящейся к делу информации.

Однако лучше вообще «не допускать» противозаконную

информацию в зал суда: показания свидетелей можно
записывать на пленку, которую судья просматривает раньше
присяжных, делая необходимые купюры. Подобно тому как
результаты опознания не зависят от того, проводится оно
«вживую» или по видеозаписи, так и «живые», и записанные на
пленку показания оказывают практически одинаковое влияние
(Cutler et al., 1989; Miller & Fontes, 1979). Возможно, в будущем
в залах суда появятся мониторы, передающие изображения в
натуральную величину. Противники использования
видеозаписей в судебном процессе исходят из того, что при этом
присяжные лишаются возможности видеть, как обвиняемый и
другие реагируют на показания свидетелей. Её сторонники
утверждают, что подобный подход не только позволит судьям
изымать из показаний свидетелей то, что закон запрещает им
говорить, но и ускорит судебный процесс и позволит свидетелям
рассказать о событиях, имеющих принципиальное значение,
пока они ещё живы в памяти.

ПРОЧИЕ ФАКТОРЫ, ВЛИЯЮЩИЕ НА СУЖДЕНИЯ ПРИСЯЖНЫХ

Мы рассмотрели три фактора, которые оказывают влияние на

суждения присяжных, участвующих в судебном процессе:
показания свидетелей, личностные качества обвиняемого и
инструкции судьи. Исследователи изучают и влияние других

факторов. Например, в Университете штата Мичиган Норберт
Керр и его коллеги заинтересовались такой проблемой: как
влияет на присяжных потенциальная возможность сурового
наказания подсудимого, например возможность вынесения
смертного приговора? (Kerr et al., 1978; 1981; 1982). Не
приводит ли это к тому, что они становятся менее склонными к
признанию его виновным? А если это действительно так, то не
этим ли объясняется стратегия лос-анджелесских прокуроров,
которые не требовали смертной казни для О. Джей Симпсона?
Отличаются ли суждения опытных присяжных от суждений
новичков? Выносятся ли более суровые приговоры, если

жертва

обладает привлекательной внешностью или если она

серьёзно пострадала? Исходя из результатов своих
исследований, Керр считает, что на все эти вопросы можно
ответить утвердительно.

(– Последнее замечание свидетеля не должно приниматься присяжными

во внимание.)

Присяжным трудно стереть из памяти информацию, почерпнутую из

противозаконных свидетельских показаний

Личностные качества жертвы могут повлиять на суждения

присяжных о виновности подсудимого и о мере наказания даже
в том случае, если самому подсудимому ничего не было
известно о них (Alicke & Davis, 1989; Enzle & Hawkins, 1992). В
качестве примера рассмотрим дело «бдительного» Бернарда
Готца, которое слушалось в 1984 г. Когда в нью-йоркском метро
к нему подошли четыре подростка и потребовали 5 долларов,
испуганный Готц выхватил заряженный револьвер и выстрелил
в каждого из них; в результате полученного ранения один из

подростков остался частично парализованным. Когда Готца
обвинили в покушении на убийство, общественное мнение
встало на его защиту отчасти потому, что у всех четверых было
богатое криминальное прошлое, а у троих при обыске изъяли
спрятанные заточенные отвертки. Хотя ничего этого Готц не
знал, обвинение в покушении на убийство было с него снято, и
он понес наказание только за незаконное хранение
огнестрельного оружия.

РЕЗЮМЕ

Обстоятельства дела обычно бывают достаточно

убедительными для того, чтобы у присяжных была возможность
отрешиться от своих пристрастий и вынести объективное
суждение. Но когда доказательства неоднозначны, велика
вероятность того, что присяжные истолкуют их в соответствии
со своими предвзятыми мнениями и проникнутся симпатией к
обвиняемому, особенно если он хорош собой или имеет много
общего с ними.

Если присяжные до суда «подверглись обработке»

средствами массовой информации или познакомились с
противозаконными показаниями свидетелей, смогут ли они
последовать наставлениям судьи и полностью проигнорировать
полученную при этом информацию, когда придет время
принимать решение? Результаты экспериментов
свидетельствуют о том, что в инсценированных судебных
процессах присяжные иногда выполняют распоряжения судей,
но часто, если инструктаж судьи следует

за

получением

противозаконных сведений, им это не удается.

ПРИСЯЖНЫЕ КАК ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

Приговор зависит от того, что происходит в зале суда: от

показаний свидетелей, от личностных качеств подсудимого и
от инструкций судьи. Но он также зависит и от того, как
каждый из присяжных обрабатывает информацию.

Влияние судебного разбирательства на

«среднестатистического» присяжного заслуживает изучения.
Однако ни одного присяжного нельзя назвать
«среднестатистическим»; каждый из них – индивидуальность,
«приносящая» в зал суда свои собственные установки и
личностные качества. И когда присяжные обсуждают вердикт,
они влияют друг на друга. Принципиальное значение при этом
приобретают два вопроса: какое влияние на приговор оказывают
индивидуальные диспозиции каждого присяжного и как влияет
на него их коллективное обсуждение рассматриваемого дела?

МОГУТ ЛИ ПРИСЯЖНЫЕ ПОНЯТЬ СУТЬ ДЕЛА?

Чтобы составить представление о том, как присяжный

осмысливает происходящее в зале суда, Нэнси Пеннингтон и
Рейд Хасти пригласили для участия в «экспериментальных»
жюри настоящих присяжных, имеющих опыт работы в суде, и
предложили им обратиться к реальным судебным заседаниям
(Pennington & Hastie, 1993). Принимая решение, присяжные
вначале реконструируют общую картину преступления,
объединяющую разрозненные факты и придающую им смысл.
Так, просмотрев суд над человеком, которого обвиняли в
убийстве, некоторые присяжные пришли к выводу о том, что во
время ссоры обвиняемый разозлился, схватил нож, нашел своего
«обидчика» и нанес ему смертельный удар. Другие же решили,
что обвиняемый был напуган, когда наткнулся на потерпевшего,
и схватил нож для самообороны. Когда присяжные приступают
к обсуждению вердикта, их порой удивляет то, что другие
совсем иначе представляют себе картину и обстоятельства
преступления. Значит, можно предположить – и результаты
исследований это подтверждают, – что адвокаты вполне могут
убедить присяжных, если они излагают доказательства в
повествовательной манере. При рассмотрении тяжких
уголовных преступлений (а в целом по стране 80% выносимых
по ним приговоров являются обвинительными) прокуроры чаще,
чем адвокаты, прибегают к повествовательной манере
изложения фактов.