Файл: Майерс Д. - Социальная психология.pdf

аналогичное тестирование проводит другой психолог. По какой-
то неведомой вам причине среди вопросов, которые он задает,
есть и такие, на которые вы уже отвечали, когда вас тестировал
его коллега. Подсчитав баллы, психолог сообщает вам, что вы
занимаете жесткую оборонительную позицию, потому что у вас
высокий балл по «подавлению». «Что это значит? – удивляетесь
вы. – Ваш коллега так лестно отозвался обо мне». А дело в том,
что обе эти характеристики описывают один и тот же набор
ответов (тенденцию говорить приятные вещи о самом себе и не
признавать существования проблем). Назовем ли мы это
развитым самоуважением или защитой? «Ярлык» отражает
ценностное суждение.

{Скрытые (и не очень) ценности проникают в рекомендации,

которые дают психологи. Они просачиваются в популярные
книги по психологии, советующие читателям, как нужно жить и
любить}

В том, что в языке социальных психологов нередко прячутся

ценностные суждения, социальная психология совсем не
виновата. В повседневной речи можно описать одно и то же
явление по-разному, используя слова разной эмоциональной
окраски – от «рычащих» до «мурлыкающих». Называем ли мы
участников партизанской войны «террористами» или «борцами
за свободу», зависит от нашего взгляда на её причину. Называем
ли мы помощь, оказываемую государством, «социальным
обеспечением» или «помощью нуждающимся», зависит от
наших политических взглядов. Когда «они» восхваляют свою
страну и свой народ – это национализм, но когда «мы» делаем
то же самое – это патриотизм. От личных нравственных
ценностей человека зависит, будет ли он считать связь на
стороне «адюльтером» или «гражданским браком».
«Промывание мозгов» есть социальное влияние, которые мы не
одобряем. Извращения – это сексуальные действия, которых мы
не совершаем. Замечания об «амбициозных» мужчинах и
«агрессивных» женщинах или о «предусмотрительных»
мальчиках и «робких» девочках передают скрытое в них
сообщение.

Н

ЕЛЬЗЯ ПЕРЕКИНУТЬ МОСТ МЕЖДУ

«

ЕСТЬ

»

 И

«

ДОЛЖНО

БЫТЬ

»

Специалистам в области социальных наук трудно побороть

соблазн и не совершить ошибку, соскользнув с описания того,
что «есть», на предписание того, что «должно быть». Философы
называют это

натуралистическим заблуждением

. Сегодня

пропасть между «есть» и «должно быть», между научным
описанием и этическим предписанием остается такой же
широкой, какой она была 200 лет тому назад, когда философ
Дэвид Юм обратил внимание на этот феномен. Ни из одного
исследования человеческого поведения, например сексуального,
не следует логический вывод о том, какое поведение
«правильное». Если большинство людей не делает чего-то, из
этого вовсе не следует, что их поведение «неправильное». И
наоборот, если большинство что-то делает, это совсем не значит,
что подобное поведение правильно. Всякий раз, переходя от
утверждений об объективных фактах к предписывающим
утверждениям относительно того, что должно быть, мы
добавляем свои ценности.

Именно так – и явно, и неявно – личные ценности

социальных психологов влияют на их работу. Мы поступим
правильно, если будем помнить об этом, а также и о том, что
если что-то справедливо по отношению к ним, справедливо и по
отношению к каждому из нас. Наши взгляды на мир несут на
себе отпечаток наших ценностей и предположений. Чтобы
понять, в какой мере принимаемое нами как должное зависит от
разделяемых нами ценностей и социальных репрезентаций,
необходимо познакомиться с миром иной культуры, что время
от времени мы будем делать на протяжении всей этой книги.
Если у вас нет сомнений в том, что люди должны быть прежде
всего верны самим себе, что женщины лучше (или хуже), чем
мужчины, справляются с некоторыми ролями или что браку
должна непременно предшествовать романтическая любовь, –
живите в согласии с этими ценностями.

Так к какому же выводу мы пришли? Коль скоро наука не

лишена субъективности, от «ее услуг» следует отказаться?
Отнюдь нет. Именно понимание того, что человеческое
мышление всегда включает интерпретацию, и является
причиной проведения научного анализа; нам нужны
исследования, выполненные с разными предубеждениями.
Постоянно проверяя свои убеждения фактами, лучше узнавая
последние, мы контролируем и ограничиваем свои
предубеждения. Системные наблюдения и эксперименты
помогают нам освободиться от розовых очков, через которые
мы смотрим на реальность.

РЕЗЮМЕ

Влияние ценностных ориентаций социальных психологов

проявляется в их работах как явно, так и неявно. Пример явного
влияния – выбор предмета исследований, неявного – скрытые
допущения при создании концепций, выборе обозначений и
характере рекомендаций. Растет осознание субъективности
научной интерпретации; ценностных предпочтений,
скрывающихся в концепциях и терминологии социальных
психологов; и пропасти между научным описанием того, что
есть, и этическим предписанием того, что должно быть.
Подобное проникновение ценностей в науку присуще не только
социальной психологии. Именно потому, что человеческое
мышление редко бывает беспристрастным, нам нужны
системные наблюдения и эксперименты, если мы действительно
хотим проверить, соответствуют ли реальности наши заветные
идеи.

ФЕНОМЕН «ТАК Я И ЗНАЛ!»: МОЖНО ЛИ ПОСТАВИТЬ ЗНАК

РАВЕНСТВА МЕЖДУ СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИЕЙ И

ЗДРАВЫМ СМЫСЛОМ?

Верно ли, что теории, созданные социальными психологами,

дают новое понимание обстоятельств, в которых действуют
люди, или они лишь описывают очевидное?

Должно быть, вам уже приходили в голову многие из тех

выводов, которые представлены в этой книге, ибо мы со всех
сторон окружены социальной психологией. Мы постоянно
наблюдаем за людьми, думающими о других, влияющими на
них и демонстрирующими свое отношение к ним. Стоит
подумать, о чем говорит это выражение лица, как заставить
кого-то сделать то, что вам нужно, и как относиться к другому
человеку – как к другу или как к врагу. В течение многих веков
философы, писатели и поэты наблюдали социальное поведение
и нередко делали это весьма искусно. В социальной психологии
разбираются абсолютно все.

Значит ли это, что социальная психология – всего лишь

синоним понятия «здравый смысл»? Социальную психологию
критикуют с двух противоречащих друг другу позиций: одни –
за тривиальность, подтверждающую очевидное, другие – за то,
что она опасна, ибо её достижения могут быть использованы для
манипулирования людьми. Справедливо ли первое утверждение,
т. е. правда ли, что социальная психология лишь придает
определенную форму тому, что благодаря интуиции известно
любому обывателю?

Писатель Каллен Мерфи говорит: «День за днем социальные

психологи выходят в мир. День за днем они убеждаются в том,
что поведение людей во многом именно такое, какого и
следовало ожидать» (Murphy, 1990). Около полувека назад
историк Артур Шлезингер-младший с той же усмешкой
реагировал на исследования американских солдат, которые
проводили социальные психологи во время Второй мировой
войны (Schlesinger, Jr., 1949).

Каковы же результаты этих исследований? Их перечислил и

прокомментировал другой рецензент, социолог Пол
Лазарсфельд; я приведу некоторые из них в собственном
изложении (Lazarsfeld, 1949).

1. Чем образованнее солдаты, тем труднее они адаптируются.

(Интеллектуалы менее подготовлены к стрессам, связанным с
военным временем, чем люди, воспитанные улицей.)

2. Уроженцы Юга лучше переносили жаркий климат

островов, расположенных в южной части Тихого океана, нежели
выходцы из северных штатов. (Для южан жаркая погода – более
привычное дело.)

3. Белые рядовые с большим нетерпением ждали повышения

по службе, чем афроамериканцы. (Годы угнетения не прошли
бесследно для мотивации достижений.)

4. Афроамериканцы из южных штатов отдавали

предпочтение белым офицерам-южанам. (У офицеров-южан
более богатый опыт общения с чернокожими солдатами, чем у
офицеров-северян.)

Одна из проблем, связанных со здравым смыслом,

заключается в том, что мы обращаемся к нему уже после того,
как становятся известны факты. События кажутся значительно
более «очевидными» и предсказуемыми после того, как они уже
произошли, чем «до того». Практика показывает: когда
результаты экспериментов становятся известны, людям вдруг
начинает казаться, что в них нет ничего удивительного, во
всяком случае, они удивляются меньше, чем те, кому просто
было рассказано о проводимых экспериментах и об их
возможных результатах (Slovic & Fischhoff, 1977). Обладая
новым знанием, наша действенная система памяти
освобождается от устаревших представлений (Hoffrage et al.,
2000).

«Самая лучшая теория прогнозирует, посредственная – не

позволяет, а плохая – объясняет событие после того, как оно
произошло.

А. И. Китайгородский

»

Возможно, у вас было именно такое чувство, когда вы читали

выводы, сделанные Лазарсфельдом. Однако они приведены не
полностью. Далее Лазарсфельд пишет: «Все эти выводы
диаметрально противоположны тому, что в действительности
установили авторы исследования». На самом деле они нашли,
что менее образованные солдаты адаптируются хуже, южане
хуже северян адаптируются к климату тропиков,