Файл: Абрамова Г.С. - Возрастная психология.pdf

ловека - то, что выше было представлено как ориентация
человека. Недаром почти всегда говорится о конкретно-
историческом типе характера, даже есть для этого жесткие
характеристики - современный человек и несовременный.

53

 Если воспользоваться ими, то, по-моему, мы все сейчас пе-
реживаем (в той или иной форме) или нет эту современность
как собственную нужность или ненужность. Различие (самое
главное) проходит здесь по линии «нужности для...».
Похоже, что именно здесь, в конкретизации этого «для» и
заложены основы существования индивидуальности, интег-
рированности Я, может быть, даже психического здоровья.
Если это «для» будет заполнено отражением спроса, то уже
потенциально будет декларироваться, что Я человека есть
«ничто», «пустота», которая может быть заполнена этим спро-
сом. Практически личность при рыночной ориентации должна
быть свободна от своего Я, от своей индивидуальности, а зна-
чит, от всех видов страданий, с ним связанных, в том числе и
страданий совести, стыда, ответственности, необходимости
защищать свою честь, иметь и сохранять достоинство, вообще
заботиться о существовании своего и чужого Я. Прямым след-
ствием этого является безразличие человека к самому себе. Этот
поразительный феномен безразличия к себе проявился в полной
мере в моей научной биографии при исследовании мотивации
учебной деятельности подростков. Суть феномена (исследова-
ние 1976-1983 гг.) состояла в том, что подростки, даже обла-
дая необходимым интеллектуальным потенциалом для ус-
пешного освоения материала, отказывались от собственных
интеллектуальных усилий по его освоению. Говоря бытовым
языком, им было не стыдно за то, что они не хотят учиться.
Организовать их собственные усилия по воздействию на соб-
ственную же активность было практически невозможно - это
было проблемой для учителей и родителей. Фактов, характе-
ризующих отношение к учебе подростков в 50-60-е гг., в моем
исследовании просто не было, например, фактов признания
сверстниками успешно обучающегося подростка. Похоже, что
подростки в моей работе выступили барометром тех измене-
ний, которые происходили в ориентациях взрослых, пережи-
вавших независимость жизненного успеха от собственных
усилий: собственный труд переставал быть, да и не был, по
большому счету, никогда социальной гарантией жизненного
успеха. Явление, называемое блатом, все шире входило в сфе-
ру бытового и общественного сознания, коррумпированность
становилась все более существенным фактором жизни. Это,
конечно, один, на поверхности лежащий, фактор, но, по-
моему, очень важный, так как именно он в многообразных
формах нивелирует индивидуальные качества человека.

Мне не хотелось бы писать сейчас какие-то слова о тота-
литаризме, о нем написано уже много и, думаю, весьма

54

справедливо и аналитически точно, но этот феномен неже-
лания подростков учиться, который так ясно выступил в
указанные годы и меняющийся сегодня, в 1996 году, - свое-
образное зеркало изменения ориентации, переживавшееся
большими группами людей. Хотелось бы назвать это сего-
дня переживанием появления пустоты в интеграционных
тенденциях индивидуальности.
В более раннее историческое время эта пустота связыва-
лась с нравственно-религиозными идеями, позже - с идеями
нового человека и нового будущего, они несли интеграцион-
ный потенциал для индивидуальности человека. Но нравст-
венно-религиозные идеи были запрещены, а идея нового че-
ловека не предполагала индивидуальности человека как его
уникальности, она была доведена до абсурда, например в
лозунге: «Женщины - на трактора» и прочее. Получилось, что
она стала предельно конкретной, то есть потеряла (стала те-
рять на глазах) свою продуктивность как возможность беско-
нечного конкретного разнообразия. Противоречие между
конкретностью содержания этой идеи и ее назначением (формо-
образованием индивидуальных ориентации) сделало свое дело
в разрушении и других интеграционных характеристик инди-
видуальности - появилась двойная мораль, «кухонная» по-
литика, теневая экономика, телефонное право и прочее.
Подростки, особенно восприимчивые к индивидуальным
качествам взрослых, к их возможности персонифицировать
идеал человека, отреагировали массовым нежеланием учиться
на отсутствие во взрослых этого свойства - быть персонифи-
цированным идеалом человека, то есть фактически быть са-
мим собой.
Феномен советского человека еще только начинают осоз-
навать. Каждый из нас так или иначе несет его в себе. Совре-
менный подросток не хочет учиться потому, что он не умеет
(не хочет и не может) принимать и осуществлять продуктив-
ные решения, касающиеся своей собственной судьбы. Но по-
являются уже люди, которые могут быть для него пусть не
всегда близким, но персонифицированным идеалом другого,
не «блатного», содержания жизненных целей и путей их дос-
тижения. Надеюсь, что я не очень ошибаюсь в описании этого
нового явления.

О современных ориентациях характеров писать очень
сложно уже потому, что многие из них зарождаются и типи-
зируются буквально на глазах, и в них мне легче узнать про-
явление различных известных интеграционных идей, чем вве-
сти какой-то новый критерий для описания.

55

 Основное качественное отличие в современных характерах
(сегодняшних) в том, по-моему, что в любой конкретной фор-
ме обостренно переживаются экзистенциальные идеи, кото-
рые определяют и изменения форм жизненной активности.
Это есть и у «новых русских», и у «лиц кавказской нацио-
нальности», и у детей, торгующих газетами, и у коллеги,
впервые в жизни получившего «гранд» фонда Сороса, и у
подростка, принимающего решение о поступлении в гимна-
зию, и у пожилого человека, учившегося впервые в жизни
вставать в пикет с самодельным плакатом...
Наблюдая социальную обусловленность форм жизненной
активности людей, все больше ловлю себя на мысли, что из-
вестные мне описания характеров при всей их ограниченности
и известной доли условности помогают описать, для себя
конкретизировать и общие тенденции изменения активности,
и их индивидуальные варианты.
Уже использованная классификация ориентации Э.Фромма
дала возможность увидеть конкретно-историческую обуслов-
ленность тенденций активности, соотнести ее с интеграцион-
ными тенденциями в Я человека. Сейчас мне бы хотелось уси-
лить такой момент в собственном рассуждении: любая инте-
грационная идея (происхождения, цели и смысла, возможно-
сти воздействия, общности) предполагает диалогичность соз-
нания, несущего эти идеи. Диалог с другими людьми в вер-
бальной форме или диалог со своим вторым Я. Похоже на то,
что эта диалогичность и является основой жизненности идеи -
своего рода защитой от превращения в фантом, в стереотип, в
указание, в назидание, в одномерное, линейное правило.
Поддерживают эту диалогичность идей естественная связь
между поколениями и преемственность культурно-истори-
ческого контекста жизни, то самое чувство причастности к
делам сегодняшним, та ответственность перед будущим и
знание прошлого, которые делают человеческое Я не только
потенциально присутствующим, но и осуществляющимся.
Если эта диалогичность нарушается, то каждому поколе-
нию не только надо заново изобретать велосипед, но и искать
другой источник для сохранения сознания. Один из парадок-
сов жизни состоит в том, что одно поколение - поколение
сверстников - не может сохранить, а тем более развить созна-
ние. Поколению сверстников будет нехватать Мудреца-фило-
софа, который может посмотреть на жизнь как бы со сторо-
ны, рефлексивно и отстранение. Недаром существуют и суще-