ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.10.2020
Просмотров: 1166
Скачиваний: 12
Характеризуя отличительные особенности изучаемой категории преступников, автор указывает на определяющую роль в формировании криминального поведения фантазий преступников. В отличие от сексуальных фантазий (в том числе и девиантных) законопослушных лиц, фантазии преступников способствуют формированию и развитию навязчивых состояний, являясь одним из факторов, запускающих механизм криминальной агрессии. Другой, нейробиологический фактор, по мнению ряда исследователей, связан с мозговой дисфункцией, аномалией в лимбических структурах головного мозга преступника.
Анализируя специфику криминальной деятельности рассматриваемой категории преступников, автор отмечает, что параметры криминального поведения (в том числе степень организованности) определяются не фантазиями или наличием навязчивогосостояния, а личностью преступника, «являющейся вклинивающейся переменной между внутренним миром правонарушителя и способом совершения преступления».
Преступники с навязчивыми повторяющимися состояниями (НПС), которые совершают планируемые преступления имеют, как правило, психопатические, социопатические, нарциссические и антисоциальные личностные нарушения, которые не дезорганизуют их мышление и поведение. У преступников с НПС, действующих в незапланированной, спонтанной манере, наблюдаются другие психопатологические симптомы, которые негативно влияют на способность осуществлять какое-либо поведение методично и целенаправленно. Они действуют в импульсивной, связанной с высоким риском манере, что приводит их к быстрому обнаружению и аресту.
В заключение главы автор рассматривает вопрос о лечении рассматриваемой категории лиц. В течение многих десятилетий классические сексуальные преступники подвергались ряду различных терапий: индивидуальной и групповой терапии, «аверсионной» терапии, когнитивной реструктуризации, гормональной терапии, кастрации, хирургическому вмешательству, связанному с подавлением (извлечением) мозговых центров, ответственных за сексуальное возбуждение. Хотя использование этих подходов избирательно (в зависимости от мотивации преступника, степени девиантности и уровня антисоциального образа мышления) и оказывало влияние на уменьшение рецидивов преступлений, однако достоверные результаты относительно эффективности этих видов терапии получены не были. Ни одна из этих терапий не изменяет ключевых паттернов сексуального возбуждения. Они лишь помогают преступникам идентифицировать триггер (пусковой механизм) для их криминального поведения и учат контролировать и тормозить его реализацию.
Психотерапевтическое лечение компульсивно-повторного убийцы или потенциального убийцы (из числа сексуально замотивированных компульсивно-повторных преступников) в реальности остается не исследованным. Такие личности не идут в лечебные центры, они попадают в тюрьмы, где лечение носит спорадический характер либо вообще отсутствует.
Другие лица, имеющие склонность к совершению компульсивных убийств или сексуально замотивированных антисоциальных деяний, и проявляющие определенные поведенческие индикаторы данной склонности (убийство животных, поджигательство, неспровоцированные насильственные действия в отношении женщин) очень часто в связи с отсутствием приемлемой альтернативы госпитализируются в обычные больницы. Такие госпитализации, как правило, краткосрочны и непродуктивны. Еще более проблематична амбулаторная психотерапия данных лиц.
Оптимальным вариантом была бы терапия потенциальных и патологических преступников в специализированных судебных лечебных центрах, в которых проводилось бы исследование данной популяции преступников и одновременно обучение медицинских кадров, специализирующихся на психологии и криминологии. Такая модель предоставила бы возможность для практикующих врачей получить клинический опыт работы с данной популяцией преступников и с потенциальными преступниками.
Хотя на сегодняшний день и задействуются широкие государственные ресурсы в организации уголовного преследования и изоляции компульсивно-повторных преступников от общества, однако, вопросы исследования данных лиц, их лечения и профилактики совершаемых ими рецидивов решаются малоэффективно.
Ujeyl M., Habermann N., Briken P., Berner W., Hill A. Sexuelle Tötungsdelikte: vergleich von Tätern im Strafß und im Maßregelvollzug. Nervenarzt. 2007, № 5, s. 587—593.
Уейл М., Хаберманн Н., Брикен П., Бернер В., Хилл А.. Сексуальные убийства: Сравнение преступников, находящихся в местах лишения свободы и принудительного лечения. Институт сексологических исследований и судебной психиатрии, центр психосоциальной медицины, университетская клиника Гамбурга-Эппендорфа. Журнал невропатолог, 2007, № 5, с. 587—593.
Ключевые слова: психические расстройства; личностные нарушения; парафилии; риск рецидива у серийных сексуальных убийц.
В статье излагаются результаты сравнительного исследования двух групп серийных сексуальных убийц, после решения суда одни из которых находились в местах лишения свободы (МЛС), другие — в стационарах с принудительным лечением (СПЛ). Необходимость таких исследований была связана с решением практических задач по оценке объективности оснований для размещения преступников в местах исполнения наказания и клиниках принудительного лечения, а также эффективности применяемых в указанных системах мер воздействия, направленных на снижение риска рецидива. Настоящее исследование должно было проверить следующие гипотезы:
1. Размещенные в местах принудительного лечения преступники отличаются большей частотой встречаемости: тяжелых парафилий; тяжелых личностных расстройств; факторами риска последующих сексуальных правонарушений (более высокие показатели вероятности сексуального деликта по прогностическим методикам).
2. Преступники, лишенные свободы, чаще находились во время совершения преступления под влиянием алкогольной или наркотической интоксикации.
3. Преступники, находящиеся в местах принудительного лечения, после освобождения чаще совершали повторные или насильственные преступления.
На первом этапе исследований анализировались 166 судебно-психиатрических экспертиз мужчин, совершивших сексуальные убийства между 1945 и 1991 годами. Экспертизы проводились в период между 1967 и 2000 годами в 4 судебно-медицинских центра. Две трети экспертиз содержали вывод о вменяемости, треть — вывод о прогнозе, перед освобождением в связи с уменьшением срока заключения.
После осуждения за совершение убийств на сексуальной почве треть преступников (33,5%) была направлена в стационары принудительного лечения, 2/3 преступников в места лишения свободы (66,4%), из них 30,2% — пожизненно.
Психиатрические нарушения (преимущественно прижизненные) диагностировались в соответствии с диагностическим и статистическим справочником психических нарушений DSM-IV. Кроме того, выявлялась алкогольная и наркологическая интоксикация к моменту совершения преступления. Психиатрические диагнозы нарушений, дебютировавших в детстве и юношестве, не устанавливались, так как их симптомы нельзя было достоверно выявить и зарегистрировать.
С опорой на судебно-медицинское определение ADHS — расстройства, связанного с дефицитом внимания и гиперактивностью из заключений экспертиз были вычленены описания синдрома (гиперактивность, нарушение концентрации внимания). Как проявление органических аномалий головного мозга оценивались патологические состояния, выявленные на основе ЭЭГ или снимка мозга.
Личностные расстройства оценивались согласно структурированному клиническому интервью (SKID-II) и дополнительно — по DSM-III-R для садистского личностного расстройства.
Психопатии выявлялись преимущественно посредством теста — опросника оценки психопатии (PCL-R,18). Оценка риска последующих насильственных деликтов производилась посредством метода HCR-20. Оценка риска последующих сексуальных насильственных правонарушений определялась посредством SVR-20, Static-99. При оценке по SVR-20 определялась, как правило, неоцениваемый показатель — «отсутствие реалистичных планов». Дополнительно рассматривался обобщающий показатель степени риска (незначительная, средняя, высокая) и оценивался показатель «роста частоты и тяжести правонарушений» как проявления прогредиентного развития.
На втором этапе из централизованного федерального органа судебной статистики (Bundeszentralregister) собирались сведения (за период 24 года) об осуждении, ходе заключения и размещения 134 преступников, а также о новых преступлениях, приговор по которым вступил в силу. Регистрация правонарушений проводилась по 3 группам: сексуальные деликты (насилие, сексуальное принуждение, сексуальные домогательства в отношении детей, убийство в сочетании с сексуальным правонарушением); несексуальные насильственные деликты (телесные повреждения, грабеж, похищение, несексуальное убийство); ненасильственные (корыстные, транспортные, связанные с распространением и использованием наркотиков).
Сравнение групп проводилось для нормально распределенных значений посредством t-критерием при независимых выборках; для величин ненормального распределения — посредством U-критерия Манна — Уитни; для бинарных величин — посредством критерия X² и описательного критерия (OR). Точный критерий Фишера применялся при бинарных величинах тогда, когда ожидаемая частота <5. Посредством Survival — анализа (по Kaplan и Meier) оценивалась вероятность рецидивов в зависимости от проведенного времени на свободе («время риска»). Значимость определялась при р<0.05. Статистические анализы проводились посредством SPSS 11.5 (SPSS Inc., Chicago 2003). Группы сравнивались по таким характеристикам, как социально-демографические признаки, форма психических заболеваний, наличие и степень выраженности парафилии, криминальный опыт, показатели прогноза рецидивной преступности, наличие рецидивов после освобождения.
Результаты исследований показали, что лица из СПЛ чаще обнаруживают признаки ADHS расстройства, органических поражений мозга, личностных нарушений, проявления сексуального садизма и прогредиентную форму парафилий. Лица из МЛС, по мнению экспертов и суда, совершали сексуальные убийства под влиянием алкоголя, как определяющего фактора, что вызывало повышенную готовность к агрессии и низкий контроль импульсов. При этом симптомы других психических нарушений играли менее значимую роль.
По социально-демографическим признакам группы не различались по уровню образования, профессиональной подготовки, сфере занятости и степени интеллектуального развития. Различия проявились в том, что лица из СПЛ по сравнению с лицами из МЛС моложе (в среднем на 5 лет), большей частью холостые и бездетные. Это может быть связано с высокой частотой встречаемости парафилий в первой группе, которые очень рано проявляют себя — перед или во время полового созревания.
Лица из СПЛ в своем криминальном опыте имели больше сексуальных насильственных преступлений, чем лица из МЛС. По несексуальным насильственным и ненасильственным преступлениям группы не различались.
Неожиданным является факт, что лица из СПЛ после освобождения не отличались большой частотой сексуальных и других насильственных преступлений; частота их рецидивов по тенденции даже реже, чем у лиц из МЛС. Результаты исследования показали, что чем меньше возраст лица, освободившегося из СПЛ, тем выше при этом опасность ранее совершенного им сексуального и другого насильственного преступления. Поэтому направление лиц в СПЛ могло бы уменьшить проявление опасных качеств в этой специализированной группе преступников.
Однако, лица из СПЛ значительно реже освобождались. Возможно, относительно редкий рецидив у лиц из СПЛ отражает практику учреждений исполнения наказаний, которые освобождают сексуальных убийц, размещенных в СПЛ на неопределенный срок, только при очень высокой прогностической надежности. Правильность неблагоприятного прогноза естественно проверить нельзя и, вероятно, лица из СПЛ, представляющие опасность, дольше остаются в местах, ограничивающих свободу, чем лица, получившие наказание в виде лишения свободы.
Сравнение подгрупп лиц из СПЛ, освобожденных и неосвобожденных (находящихся на принудительном лечении до конца периода наблюдения) не подтверждает напрашивающееся предположение, что лишь преступники с не тяжелыми формами психических расстройств, и неотягощенным криминальным опытом, освобождались из специализированных клиник: не находилось значимых межгрупповых различий в частоте и тяжести проявлений парафилий, криминальной отягощенности. Освобожденные лица из СПЛ, по сравнению с оставшимися, показывали лишь незначительное снижение по антисоциальности (PCL-R) и менее выраженный риск совершения общих насильственных преступлений (HCR-20). В этой связи неожиданно низкая рецидивность у лиц, освобожденных из СПЛ, не может быть однозначно оценена как отсутствие — констатированных на момент совершения преступления — отрицательных качеств личности преступника.
В заключение статьи авторы указывают, что оценка случаев рецидивов косвенно позволяет судить о действенности мероприятий принудительного лечения по сравнению с мерами исполнения наказания. Сексуальные убийцы, размещенные в СПЛ, в случае освобождения, в дальнейшем мало проявляли себя в криминальном отношении (сексуальные и насильственные преступления), а по тенденции проявляли даже с меньшей частотой, чем лица из МЛС, хотя у первых были более тяжелые психические расстройства и более отягощенный криминальный опыт.
Однако, наличие психические нарушений — в частности, парафилий — встречается у преступников из обеих групп. В этой связи возникает вопрос о рациональности, с психиатрической точки зрения, прежнего жесткого разделения обеих систем исполнения наказания. Возможно, их взаимное дополнение (по опыту Австрии и Швейцарии) будет содействовать более эффективному использованию различных ресурсов и надежных методов лечения обеих систем. По меньшей мере, в местах лишения свободы должно появиться необходимое психиатрическое сопровождение и медикаментозная поддержка.
Snook B., M. Cullen R., Mokros A., Harbord S. Serial Murderers Spatial Decisions: Factors that Influence Crime Location Choice. Journal of Investigative Psychology and Offender Profiling, № 2, 2005, p. 147—164.
Спук Б. М., Куллен Р., Мокрос А., Харборд С. Пространственные решения серийных убийц: факторы, которые влияют на выбор места преступления. Журнал исследовательской психологии и профилирования преступника, № 2, 2005 г. с. 147—164.
Ключевые слова: пространственные решения серийных убийц; характеристики личности серийных убийц; геопрофилирование.
Статья посвящена изучению факторов, влияющих на пространственные решения серийных убийц. К данным факторам, потенциально влияющим на криминальное поведение, авторы относят хронологию серии, возраст, интеллектуальные способности, профессиональный и семейный статус преступника, мотив убийства, вид используемого транспорта. Криминальное пространственное решение оценивалось как расстояние между местом жительства преступника и местом преступления.