Файл: Лунеев В.В. Преступность XX века_ мировые, региональные и российские тенденции (2-е издание, 2005).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 13.10.2020
Просмотров: 11302
Скачиваний: 219
Статья 2821 — «Организация экстремистского сообщества».
Статья 2822 — «Организация деятельности экстремистской организации».
Из таблицы видно, что эти преступления в целом в официальном учете носят единичный характер, с политической мотивацией почти нет. Например, самое большое число деяний регистрируется по ст. 282 о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды, где политическая составляющая отсутствует. Но с декабря 2003 г. эта статья существенно расширена. Сейчас она называется «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства», в ее диспозиции в качестве признаков ненависти значатся пол, раса, национальность, язык, происхождение, религия и принадлежность к какой-либо социальной группе. Последний признак наличествует и в ст. 2821 и 2822, в их диспозиции включены еще и мотивы идеологической и политической вражды. Таким образом, вся эта группа статей — ст. 282, 282', 2822 серьезно политизирована. Статьи 2821 и 2822 действуют третий год, но учтенных деяний по ним нет.
Все сказанное свидетельствует о том, что правящая, политическая и экономическая элита уже в начале 90-х гг. сознавала корыстную и антинародную направленность своей деятельности и в связи с этим понимала оправданное недовольство со стороны народных масс. С 1995 г. она пыталась защитить себя У К от возможной народной ненависти, а публично — от якобы надвигающегося фашизма. Но лишь в 2002—2003 гг. добилась своего. Криминализация экстремизма открывает неограниченные возможности давления, в частности преследования неприкаянной и брошенной молодежи и всех прочих инакомыслящих. То, что в стране разграбили все народное достояние, голодом и холодом довели народ до депопуляции, ввергли в кровопролитную войну, убивают за пятак — это не политические деяния и вообще не преступления, поскольку никто за содеянное еще не понес никакой ответственности. А вот если 14—17-летние ребята, не находящие в жизни места из-за ненависти к грабителям, осквернят их здания — это политическое деяние. В УК РФ и до этих нововведений было достаточно норм по их наказанию. Но без громких политических оценок, опирающихся хоть на какие-то судебные решения, пропаганду о наступлении фашизма в России не организуешь и международную поддержку не получишь.
Поданным независимой американской информации и аналитики, в США ныне действует более 800 экстремистских организаций, исповедующих идеологию ненависти к представителям другой расы, религии и нетрадиционной сексуальной ориентации, а все их объединяет ненависть к нынешней американской власти. Около 200 экстремистских организаций декларируют, что они готовы прибегать к насилию для достижения своих целей. Любопытно, что крайне правые и крайне левые экстремистские организации США позитивно оценивают деятельность исламских террористов, потому что она якобы помогает уничтожить нынешний несправедливый мировой порядок. Ежегодно в США учитывается более 8 тыс. «преступлений ненависти». Реально их больше, так как потерпевшие далеко не всегда заявляют о них в полицию. К примеру, по подсчетам Southern Poverty Law Center, только в штате Алабама ежегодно совершается до 50 тыс. подобных преступлений. По мнению крупных университетских специалистов, с начала 90-х гг. наблюдается значительное увеличение числа «преступлений ненависти»86.
В Великобритании идет интенсивный рост насильственной молодежной и подростковой преступности. В 60-е гг. XX в. происходили ожесточенные баталии между «моде» и «рокерами», в 70-х гг. их сменили «ангелы ада» и «бовербойсы», вооруженные смертельно опасным штыком, вставленным в подошву башмака. Массовыми стали вандализм и насилие со стороны футбольных фанатов. Преступность молодежи, несовершеннолетних характеризуется большой агрессивностью и прямой враждебностью к властям. Все больше совершается преступлений с использованием оружия. Насильственные действия несовершеннолетних достигают 600 деяний на 100 тыс. подростков87. Это очень высокий уровень идеологизированного преступного насилия несовершеннолетних. Но власти США и Великобритании, в отличие от российских, не пытаются из них делать политических экстремистов. Их политика — сокращение применения карательных мер в отношении подростков-правонарушителей. Они исходят из того, что такие подростки находятся в беде и нуждаются скорее в заботе и внимании, чем в наказании. Для сравнения, в России все учтенные преступления несовершеннолетних в 2002 г. составили 1 416 деяний на 100 тыс. подростков в возрасте 14—17 лет. Если учесть, что насильственные деяния не превышают 20%, то их коэффициент колеблется в пределах 300, а политически мотивированные преступления единичны.
Криминализация возбуждения ненависти или вражды по социальным, идеологическим и политическим признакам вкупе с экстремизмом, в которые упомянутым Федеральным законом зачислены еще восемь давно действующих статей УК РФ (ст. 148 — «Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий»; ст. 149 — «Воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них»; ст. 213— «Хулиганство»; ст. 214— «Вандализм»; ст. 243 — «Уничтожение или повреждение памятников истории и культуры»; ст. 244 — «Надругательство на телами умерших и местами их захоронения»; ст. 280 — «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»; ст. 282 — «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»), напоминает криминализацию антисоветизма в 30-е г г . Складывается впечатление, что в России якобы тотальный экстремизм проявляется в форме ненависти к некоторым социальным, политическим и национальным группам. Даже сталинизм хулиганство не делал политическим.
Теперь все это криминализировали. А учтенных преступлений за последние два года нет. Объяснений может быть три. 1. «У страха глаза велики», как гласит русская пословица. 2. Борьба с реальными деяниями и без политизации была и осталась возможной на основе ранее действующих неполити-зированных норм. 3. У знающих жизнь правоприменителей больше здравого смысла, чем у боящейся за свои неблаговидные дела элиты и ее «карманных» законодателей.
Следующая составляющая современной политической преступности — политическая коррупция. Она не менее опасна, чем политический терроризм. В советское время ее расцвет падал на период застоя. Ее публичное признание состоялось в 80 гг. Тогда журнал «Коммунист» вынужден был признать существование системы гнездовья коррупции, доходящей до ЦК КПСС и Совета Министров СССР88. Возможности советской политической коррупции были ограничены. Она позволяла лишь либо получить власть, либо удержать ее. В современной России политическая коррупция распространена намного шире, политические возможности намного больше. Она позволяет конвертировать власть в капитал, а последний — во власть. Но ее намного труднее выделить из общей лавины коррупционных деяний. Во-первых, выявляется не более 1 — 2 % любой коррупционной деятельности, во-вторых, при расследовании и судебном рассмотрении коррупционных преступлений далеко не всегда выясняется их политическая подоплека.
Для нашей коррумпированной страны, где до последнего времени отношения «власть — деньги — власть — собственность» были завязаны в один порочный узел, где большинство государственных структур действует на коммерческой основе, где все без исключения продается и покупается, политическая коррупция имеет чрезвычайную актуальность и опасность. Не случайно именно этой проблемой в странах с переходной экономикой всерьез занялся Всемирный банк, который сделал борьбу с коррупцией одним из важнейших приоритетных направлений своей институциональной политики. «В вышеупомянутом обследовании выявлен ряд конкретных видов деятельности, подпадающих под определение захвата государства, включая „продажу" интересам частного предпринимательства парламентских голосов и президентских указов; продажу решений гражданских и уголовных судов частнособственническим интересам; связанное с коррупцией неправомерное распоряжение средствами центрального банка и незаконные денежные взносы в кассу политических партий со стороны частных действующих лиц"»89.
В захвате государства коррупционными методами заключена основная суть политической коррупции и основная опасность для будущего России.
Перечень видов этой коррупции в исследовании прямо и непосредственно составлен на основании всей коррупционной деятельности экономической и правящей элиты России, в то время как наша правящая, политическая и экономическая элита озабочена не борьбой с этим всеразрушающим явлением, а изобретением все новых и новых изощренных коррупционных технологий, используемых для достижения политических целей. Политическая воля в стране часто направлена на одно: на захват и удержание власти (а значит, и собственности, и денежных потоков) любыми путями, среди которых коррупционные технологии признаются наиболее эффективными и бескровными. Поэтому без огромных денежных сумм во власть не пробиться, а за них приходится расплачиваться и делиться с власть предержащими.
Политическая коррупция носит элитарный, а не низовой характер. Она паразитирует главным образом на государственных (бюджетных) деньгах, государственной собственности и на деньгах крупного, а также среднего бизнеса. Вершат ее местные, региональные и федеральные властные элиты. В чисто политической коррупции мотивация усложнена. В ней фактические коррупционные действия выступают лишь средством достижения политических целей. Само должностное лицо (группа лиц, партия, властная структура) может не только «брать», но и «давать» что-то кому-то в политических целях. Корыстная мотивация здесь вторична.
Классическим примером беспрецедентной политической коррупции может служить технология финансирования президентской избирательной кампании Б. Ельцина в 1996 г., подробно описанная в средствах массовой информации и монографических изданиях90. Тогда, в марте 1996 г., после встречи с Б. Ельциным группы банкиров, обещавших финансировать его предвыборную кампанию в обмен на будущие преференции, в средствах массовой информации появился термин «семибанкирщина»91. Речь идет не о коробке из-под ксерокса с 500 тыс. долл. В это время исчез неизвестно куда самый большой кредит МВФ (10,2 млрд долл.), данный России. Его до сих пор ищут и в мире, и в нашей стране. Более того, валютные резервы Банка России за первую половину этого года сократились на 9 млрд долл. Причины дефолта 1998 г., видимо, кроются и в этой избирательной кампании.
«Живые» деньги давали кроме «семибанкирщины» многие бизнесмены, с которыми расплачивались ГКО со 100-процентным доходом, собственностью на противоправных аукционах, государственными должностями и другими льготами и послаблениями. «Черный и серый» нал шел не только на избирательную кампанию, но и на покупку ее организаторов, американских консультантов, авторитетных чиновников, губернаторов, приближенных партий и самих избирателей путем (по случаю) погашения многомесячной задолженности по зарплате. Значительная часть безучетных денег была разворована. Купленные средства массовой информации, как выразился один из аналитиков, сделали из мозгов избирателей «пюре». Но политическая цель, рожденная олигархами в Давосе, была достигнута. Ельцин, имевший рейтинг в начале избирательной кампании не более 4—5%, победил. Президентский пример заразителен. Все убедились, что за деньги в России можно достигнуть любой высоты. Поэтому политический коррупционный ельцинизм живет. Покупка должностей в правительстве, депутатских мест в Госдуме, самих депутатов для нужного голосования, судя по прессе, продолжается. Это одна из причин реформирования в 2004 г. процедуры избрания депутатов Государственной Думы.
Российская политическая коррупция не является нововведением в мире. Политические коррупционные скандалы мирового значения никогда не прекращались. Разоблаченные политические коррупционеры во всем мире обычно уходят с политической арены. У нас же это повседневное явление такое: политическая коррупция, как правило, не расследуется, а политические коррупционеры не отстраняются от власти, хотя сведений об их коррупционности предостаточно92. В подобных случаях мы имеем дело с элементами клептократии («власть воров»), лутократии («власть грабителей») и плутократии («власть богатства»), но только не с демократией. Эти явления давно и основательно описаны в литературе. Особый интерес представляют книги Л. Гевелинга «Клептократия», Р. Грина «48 законов власти» и многие другие.
Политическая коррупция чаще всего связана с финансовыми взносами на политические цели, организацию предвыборной кампании, покупку государственных должностей, оплату лоббирования политических интересов, покупку конфиденциальной государственной информации и т.д. В российском законодательстве эти вопросы почти не отрегулированы. Именно отсутствие правового контроля за политической коррупцией превращает проведение федеральных, региональных и местных выборов в битву тугих кошельков, в особо криминальные избирательные кампании. Подобные коррупционные действия, а также противозаконные лоббизм, фаворитизм, протекционизм, переход государственных должностных лиц на должности президентов прикормленных банков и других коммерческих структур, иные виды политической коррупции у нас вообще не криминализированы, т.е. не являются преступными.
Политические последствия любых форм коррупции огромны: смещение целей политики от народа к олигархии, снижение доверия к власти, падение престижа страны в мире, извращение политической конкуренции, риск крушения демократии. Коррупция расчищает путь диктатуре. О политической коррупции говорится на всех уровнях власти. О сенсационных разоблачениях политических коррупционеров мы слушаем и читаем ежедневно, но адекватного правового регулирования этих процессов и правовой борьбы с реальной политической коррупцией и коррупцией в высших эшелонах федеральной власти вообще пока не было. Ныне появилась надежда, что последние действия руководства страны, объявившего настоящую борьбу с экономическими преступлениями и различными формами коррупции, помогут сдвинуть решение этой проблемы с мертвой точки. Надо помнить лишь об одной опасности, состоящей в том, чтобы эта борьба не стала политизироваться в целях перманентно идущей перегруппировки политических элит, которая заметно началась во время перестройки в СССР и особо интенсифицировалась во время ельцинского правления. Не прекращается она и сейчас. Некоторые симптомы ее в той или иной мере проявляются как в центре, так и в отдельных регионах. Это можно видеть также и по тенденциям в изобретении политизированных (в защиту только элитарных слоев населения) законов, направленных на борьбу с политической преступностью. В истории такие трансформации были нередкими.
Политические преступления террористической, экстремистской, коррупционной направленности на современном этапе приобретают транснациональный международный характер, и это требует сплочения всех государств, разработки эффективной и скоординированной политики в данной области. И если в борьбе с терроризмом мы находим полное взаимопонимание со многими странами, то в борьбе с коррупцией, особенно политической, нет никакого реального понимания. Подписав европейскую (1998 г.) и ооновскую (2003 г.) конвенции о борьбе с коррупцией, мы до конца 2004 г. их даже не ратифицировали, не говоря уже об их имплементации в наше законодательство.