Файл: Лунеев В.В. Преступность XX века_ мировые, региональные и российские тенденции (2-е издание, 2005).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 13.10.2020
Просмотров: 11299
Скачиваний: 219
§7. СОВРЕМЕННЫЕ ФОРМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРЕСТУПНОСТИ В РОССИИ
Монопольное «право» на политические преступления коммунистического режима во время и после его падения распалось на сотни «прав» самых разных политических, идеологических, националистических, сепаратистских, криминальных и «агентурных» (условно назовем так многочисленных агентов влияния) сил, которые открыто и подспудно вступили в беспощадную борьбу за власть, собственность и умы людей (особенно молодежи) в центре и регионах. Основными политическими лозунгами этой борьбы стали антикоммунизм и антисоветизм, враждебное отношение к которым в определенных кругах накапливалось и оттачивалось десятилетиями, чему было много внутренних и внешних причин и условий. Под «крышей» этой якобы бескорыстной борьбы за права человека и демократию нередко решались иные внешние и внутренние политические, карьерные, корыстные и эгоистические задачи, в том числе криминогенного и криминального характера.
В союзных республиках борьба с тоталитаризмом окрашивалась призывами к свободе, самостийности, независимости от центра. Поэтому все недовольство национальных элит коммунистическим режимом автоматически переносилось на Россию, Москву, русских и даже русскоязычных. Как будто они, русские, были основными инициаторами октябрьского переворота и тоталитарного режима. Как будто кровавые репрессии 20—50-х гг. были спланированы и организованы именно ими. Как будто русские не обустраивали все национальные республики, в том числе прибалтийские. Как будто русские не приобщили к мировой культуре многие в прошлом совершенно отсталые народы. Как будто не от русских некоторые из этих народов впервые получили или сохранили национальную государственность. Как будто не русские удерживали в узде разрушительный национализм в центре и регионах на протяжении многих десятилетий. Как будто не русские несли основные жертвы от революции, репрессий, гитлеризма и бездумного советского руководства.
Обратимся к некоторым историческим фактам, к революции 1917 г. Она в мировой литературе, как правило, именуется русской. И русские действительно доминировали на баррикадах. Они были ее социальной базой, представленной самой массовой и самой обманутой частью населения. Несомненно, у них были серьезные социальные и экономические требования к царизму, как бы мы сейчас его ни приукрашивали. Неорганизованные и забитые рабочие и крестьяне могли совершить кровавый бунт, но вряд ли им было под силу идеологическое, организационное и даже финансовое обеспечение социалистической революции. «Народная воля» и террористические организации способны были лишь на убийство царя и его сановников. По данным газеты «Лондон Тайме», в 1918 г. из 384 комиссаров только 13 человек были этническими русскими, а более 300 комиссаров — евреями. По мнению американского сенатора Д. Дюка, они мстили царизму за черту оседлости и другие притеснения65. В числе этих мстителей был и Ленин. Даже по оценке Сталина, вся работа по практической организации восстания (имеется в виду октябрьский переворот) проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета Троцкого66. Русские же рабочие и крестьяне были в этой революционной «игре» в основе своей пушечным мясом, причем и с той, и с другой стороны. Это, однако, совсем не означает, что многие русские не ответственны за политические преступления времен революции и советского режима. Автор обращается к этому примеру как к исторически наглядной и давно известной данности о том, кто совершал непосредственное революционно-террористическое насилие в 1917 г., кто его организовывал и им руководил для своих, далеких от рядовых исполнителей целей. Другой вопрос, что с приходом к власти Сталина и изгнанием из страны Троцкого (одного из инициаторов высылки русской интеллигенции за рубеж) в конце 20-х гг. жертвами сталинских репрессий оказались многие прежние комиссары. Здесь нелишне будет вспомнить слова известных евреев. «Наше вмешательство в дела других народов всегда оборачивалось плохо и для этих народов, и для еврейского народа», — писал Р. Нудельман. Ему вторил А. Воронель, что «много раз в современной истории... обнаруживали несправедливость в основаниях существующих обществ, а наша безответственность как меньшинства способствовала созданию новых, гораздо худших»67. Сталинский режим и коммунистический режим в целом оказались стократ хуже царского68. Но реальные подходы не меняются.
Для националистических политиков времен развала СССР как будто не было особо активных и преданных революции латышских стрелков, беспощадных евреев Л.Д. Троцкого (Бронштейна), ГГ. Ягоды, Л.И. Когана, организаторов кровавой ВЧК поляка Ф.Э. Дзержинского, латышей Я.Х. Петерса и М.И. Лациса, главных организаторов массовых репрессий грузин И.В. Джугашвили (Сталин) и Л.П. Берия, армянина А.И. Микояна, еврея Л.М. Кагановича, латыша А.Я. Пельше, украинцев Н.В. Подгорного и Н.С. Хрущева, одного из организаторов провальной перестройки грузина Э.А. Шеварднадзе и сотни других представителей разных народов, нынешняя элита которых пытается обвинить в политических преступлениях социалистического режима только русских.
Партийные деятели — представители многих народов бывшего СССР прямо и непосредственно причастны к организации тоталитарного прошлого. Поэтому стремление националистических политиков бывших союзных республик свалить все беды на «русских оккупантов» в ситуативном политическом плане, наверное, очень выгодно.
Используя эту демагогию, можно дорваться до власти, собственности и суверенности. Но не в этом ли заключена политическая мотивация сегодняшней политической преступности? Примером может служить Грузия. Приход к власти диссидента и националиста Звиада Гамсахурдиа после вытеснения 9 апреля 1989 г. с площади у Дома правительства в Тбилиси союзными войсками (по решению не только центральных, но и грузинских властей) участников несанкционированного митинга, который был организован его сторонниками с целью выхода из ненавистного СССР (хотя таким его построили в значительной мере и грузинские коммунисты Сталин, Берия, Шеварднадзе), привел самую процветающую союзную республику к полному политическому, экономическому, правовому и криминологическому краху, из которого она не выбралась до сих пор. А ведь были цивилизованные, мирные и эволюционные пути «развода» союзных республик.
Тогда погибли 16 человек (до сих пор точно не установлено, задавила ли их толпа или они погибли от действия войск). Но националисты Грузии, придя на этом несчастье к власти, спустя всего два-три месяца после этих событий организовали политически мотивированное вооруженное подавление аналогичных стремлений в Абхазии, а затем в Южной Осетии. Жертв было тысячекратно больше, чем в ходе тбилисских событий. Но это новые грузинские власти не остановило. Шеварднадзе, вернувшийся в результате переворота в Грузию, продолжал ту же политику. Современные грузинские власти провоцируют новые побоища. Они не дают мирного «развода» этим непризнанным республикам. Новые вооруженные нападения сдерживают лишь международные миротворческие силы.
Выход из нашего общего проклятого прошлого, видимо, только один: надо всем покаяться, что пошли на поводу оголтелых политических преступников — коммунистов-ленинцев-троцкистов, допустив кровавые эксперименты над собой, и вместе преодолевать последствия советского тоталитаризма. Но современным национальным политикам это не подходит. Им нужны новые революции и свои личные победы, сопровождаемые новыми политическими спекуляциями и преступлениями.
Поэтому наивные надежды на скорое цивилизованное построение демократических государств рухнули практически на всем постсоветском пространстве. Этого не избежали даже прибалтийские республики, которые в силу исторических и территориальных особенностей были вроде бы «ближе» к Европе, в большей мере поддерживались ею. Придерживаясь двойных стандартов, она до сих пор закрывает глаза на их националистическую и в какой-то мере даже профашистскую политику. Политизация своей национальной идентичности, превращение «русскоязычных» людей, проживших в этих странах всю жизнь и даже там родившихся, в «неграждан» не только политическая, но и криминологическая проблема.
С началом горбачевской перестройки в СССР практически взрывным способом стали формироваться первые признаки новой, еще более противоречивой и политически криминогенной, эпохи, а параллельно и новых форм политической преступности. Осуждение репрессий, формирование многопартийности и реабилитация жертв государственного террора сопровождались их рецидивами в новых формах. Эти годы ознаменованы политическими событиями в Алма-Ате (1986 г.), Вильнюсе (1987 г.), Баку, Тбилиси (1989 г.) и других городах, где союзные и республиканские власти пытались силой подавить сепаратистские, националистические и экстремистские выступления, направленные на национальную обособленность и выход из СССР. В этих событиях политическая криминальность была нередко обоюдной и со стороны центральных властей, и со стороны рвущихся к власти националистических лидеров. Именно лидеров, а не широких народных масс, 76% которых на референдуме 17 марта 1991 г. высказались за сохранение обновленного Союза.
Становление националистических, сепаратистских и экстремистских течений (народных фронтов) в республиках привело к резкому обострению национального вопроса. Стремящиеся к власти и собственности национал-политические силы ловко использовали стихийное недовольство народов. Поэтому первые проявления демократии, рыночной экономики и суверенизации стали заложниками политизированных националистических, сепаратистских, авантюристических, экстремистских, криминальных и коррумпированных сил. По состоянию на март 1991 г. в СССР было зафиксировано 76 разгоревшихся территориально-этнических конфликтов, 80 споров находилось в латентной стадии69.
Многие политические межнациональные конфликты сопровождались массовой преступностью со стороны различных политических сил, которая будет рассмотренавотдельнойглаве.Ониохватили Алма-Ату , Сумгаит, Нагорный Карабах, Кировобад, Армению, Азербайджан, Тбилиси, Ашхабад, Набит-Даг, Ферганскую область, Гурьевскую область, Абхазию, Южную Осетию, Кишинев, Нахичевань, Баку, Душанбе, Ташкентскую, Андижанскую, Наманганскую и Ошскую области, Туву, Южную и Северную Осетию, Абхазию, Грузию, Северный Кавказ, Кабардино-Балкарию, Карачаево-Черкесию, Ингушетию, Приднестровье, Таджикистан, Чечню и т.д.70
В межнациональных политических конфликтах погибли сотни тысяч людей и бежали с мест своего постоянного проживания миллионы беженцев из Грузии, Армении, Азербайджана, Таджикистана, Молдавии, Киргизии, Казахстана, Латвии, Эстонии. В особо неблагоприятных условиях оказалось русское и русскоязычное население, политические и экономические права которого до настоящего времени попираются во многих странах (Латвия, Эстония, Молдова, Казахстан, Украина и др.) и которое ельцинская Россия практически бросила.
Следующей формой «политической преступности» стал августовский путч 1991 г., организованный некоторыми представителями высшего руководства СССР (Янаев, Павлов, Язов, Крючков, Пуго, Стародубцев, Тизяков, Варенников и др.) с целью срыва подписания нежелательного для них союзного договора девятью союзными республиками (Россия, Белоруссия, Украина, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Азербайджан), намеченного на 20 августа 1991 г. Путчисты 19 августа совершили попытку государственного политического переворота, организовали Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), изолировали Президента СССР М.С. Горбачева на даче в Форосе в Крыму (по некоторым сведениям, это было сделано с его идейного согласия71), приостановили действие оппозиционных сил, установили контроль над средствами массовой информации и ввели в Москву войска. Путч был остановлен, а его организаторы арестованы72. Позже они были амнистированы, с чем не согласился лишь В. Варенников. Он обратился в суд, который признал его невиновным. После августовских событий КПСС была запрещена, а Союзу ССР грозил распад, который в декабре 1991 г. был инициирован нелегитимным «беловежским соглашением» руководителей трех союзных республик — Президентом РФ Б.Н. Ельциным, Председателем Верховного совета Белоруссии С.С. Шушкевичем и Президентом Украины Л.М. Кравчуком. С точки зрения союзного законодательства, в их действиях усматривается измена родине, совершенная по политическим мотивам. Однако разрушенное государство реализовать требования своих законов уже не могло. На политической арене стали действовать псевдодемократические силы, а не законы.
Новая форма криминального политического противостояния проявилась в октябре 1993 г. После распада СССР почти все российские автономии заявили о своем суверенитете, а некоторые из них (Татарстан, Башкортостан, Якутия и Чечня) взяли курс на выход из Российской Федерации. Этому способствовало и поведение Президента РФ Ельцина. Желая удержаться у власти, он сказал: «Берите суверенитета столько, сколько проглотите». Но в условиях ожесточенной политической борьбы, трудного подписания федеративного договора между субъектами РФ, разработки несовпадающих проектов новой Конституции России (президентская или парламентская республика) до предела обострились отношения между Президентом РФ и Верховным Советом РФ, что привело к фактическому двоевластию. Референдум 25 апреля 1993 г., результаты которого не дали перевеса ни президенту, ни парламенту, усилил политическое противостояние. Вопреки результатам референдума Президент РФ издал указ о роспуске Верховного Совета РФ, который, в свою очередь, объявил об устранении президента. Оба решения были политическими и противозаконными.
2 октября 1993 г. по Москве прокатилась волна массовых демонстраций, организованныхоппозицией. По призыву вице-президента А.В. Руцкого, противоправно возложившего на себя обязанности президента, и Председателя Верховного Совета РФ Р.И. Хасбулатова 3 октября их сторонники начали вооруженный штурм здания московской мэрии и телецентра, а Президент РФ Ельцин объявил чрезвычайное положение, ввел войска в Москву, и 4 октября по его приказу танки обстреляли боевыми снарядами Белый дом, в котором находились несколько сотен депутатов Верховного Совета и их сторонников, что привело к массовым человеческим жертвам. Но до сих пор официально не объявлены точные данные о них. Здание было захвачено верными президенту войсками, а депутаты, в том числе руководители сопротивления, арестованы73. Сложилась ситуация, когда «бывает трудно определить момент, с которого терроризм государственный — преступление рвущихся к власти — перерастает в террор государства — преступление пришедших к власти. Политические процессы зачастую являются, по существу, политическими преступлениями, в то время как политические преступники — террористы — облекают свои действия в форму «приговора», присваивая себе право на «репрессии»74.
В условиях «объявления суверенитетов от республик до сельсоветов» Чеченская автономная республика взяла курс на отделение от России. Вместо решения этого вопроса путем переговоров, которых добивался Дудаев, Ельцин в декабре 1994 г. вопреки требованиям принятой в 1993 г. Конституции РФ, без одобрения Советом Федерации приказал ввести в Чечню неподготовленные войска для подавления сепаратистского режима Дудаева. В новогоднюю ночь 1995 г. российские войска начали штурм Грозного. В результате этой политически преступной и затяжной войны с той и другой стороны погибло более 200 тыс. человек (военнослужащие, мирные жители, боевики и террористы)75.
Временное приостановление массовых боевых действий наступило лишь после хасавюртовского соглашения в августе 1996 г., которое чеченские и международные террористы выполнять не собирались. В сентябре 1999 г. они напали на населенные пункты в Дагестане, и война продолжилась, перейдя в настоящее время в форму многочисленных диверсионных и террористических актов, распространившихся на значительную часть территории России. За время продолжающегося вооруженного кровавого конфликта было совершено большое число преступлений по политическим и националистическим мотивам76.
Обратимся к реальному и особо тяжкому политическому деянию — политическому терроризму. Оценочно считается, что до 65% актов терроризма в мире совершается по политическим мотивам77. При расследовании многих террористических актов в нашей стране следствие предполагает политическую версию, но она редко доказывается. Пик терроризма в России падает на разгар первой войны (1995—1996 гг.) и второй войны (2000—2004 гг.) в Чечне.