Крайне необходимое укрепление российской государственности Президентом РФ Путиным на современном этапе в целях предотвращения ее ослабления вызвало его критику и обвинение якобы в стремлении к авторитаризму со стороны праволиберальной оппозиции и некоторых сил за рубежом, желающих продолжить распад нашей страны на слабые сырьевые об-разования⁶⁰⁵. Желать такого сценария могут только настоящие враги народов нашей страны. Его осуществление может породить такие межнациональные столкновения, сопровождаемые массовой насильственной и корыстной преступностью, которые в условиях дефицита жизненных ресурсов подтолкнут к новому вооруженному переделу мира, где массовое уничтожение мирных жителей (как, например, в бывшей Югославии или в Ираке) будет называться установлением демократии.

§ 10. НЕКОТОРЫЕ ОБЩИЕ ВЫВОДЫ

1. По имеющимся сводным данным и кратким описаниям основных межнациональных конфликтов в СССР, России и других странах постсоветского пространства можно судить об основных тенденциях рассматриваемых столкновений с совершением опасных и разрушительных преступлений. Начавшись в период ослабления союзных «обручей» в 1986—1988 гг., они достигли апогея после распада Союза в 1992—1993 гг. В 1993—1996 гг. отмечались постепенное снижение межнациональных столкновений и возникновение попыток переговорного процесса. Это свидетельствует не об уменьшении межнациональных противоречий (не исключено, что большинство их еще впереди), а о медленном и трудном осознании народами бесперспективности насильственных вариантов национального самоутверждения и самоподчинения.

В 1994 г. прогнозировались два вероятных сценария развития межнациональных отношений на территории бывшего СССР: первый — усиление центростремительных процессов в рамках СНГ со снижением межэтнических и межгосударственных конфликтов, второй — обособленное развитие каждой страны при содействии внешних сил с усилением националистических тенденций, ущемлением прав этнических меньшинств и межнациональными криминальными конфликтами⁶⁰⁶. События 1995 — 1996 гг. указывают на определенное укрепление цивилизованных путей разрешения межнациональных противоречий.

2. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве последних лет выявили пресловутый феномен двойного стандарта. Национальные и особенно националистические силы титульных народов бывших союзных республик, требовавшие свободы и суверенности от союзного центра на основе права наций на самоопределение, заняли непримиримую позицию в отношении живущих вместе с ними других народов (доля которых нередко превышает удельный вес самой титульной нации). Это особенно касается национальных меньшинств, которые пытались говорить о своих правах. Национальные лидеры, только вчера обвинявшие союзный центр и русский народ в ущемлении своих национальных прав, сегодня предпринимают акции (или не препятствуют таковым), превращающие инонациональное, и особенно русскоязычное население в людей второго сорта.

3. Националистические лидеры некоторых стран, образованных на территории бывшего СССР, попустительствующие правонарушениям и преступлениям в отношении народов других национальностей, не обнаруживают способности в решении межнациональных проблем цивилизованным путем, а пытаются оправдывать свое поведение привычной ссылкой на какие-либо внешние силы. Националистическая преступная политика остается без осуждения. А когда становится очевидной безрезультатность межнациональной бойни, как правило, уповают на посредническую помощь России и на российских солдат.

---

Миротворческая миссия Российской Федерации в урегулировании грузино-абхазского, грузино-осетинского, армяно-азербайджанского, таджикского и приднестровского вооруженных конфликтов не является «российской самодеятельностью». Она опирается на международные нормы, проводится с согласия суверенных государств — участников СНГ под эгидой ООН и с участием СБСЕ⁶⁰⁷. Военные действия, в том числе в Таджикистане и Чечне, приостановлены, но ни один из рассматриваемых выше конфликтов пока не нашел окончательного правового разрешения. Они остаются тлеющими, способными в любой момент привести к новым вооруженным столкновениям, новым массовым преступлениям.

4. Разрастание межнациональных противоречий до их преступного вооруженного разрешения в определенной мере зависит и от уровня цивилизованности национальных меньшинств. Пока наиболее толерантными нациями в условиях национальных ущемлений оказались русские, украинцы, белорусы и иные русскоязычные группы населения, а также немцы, поляки, евреи. Оставшиеся за пределами своей этнической родины (России, Украины, Белоруссии и т.д.) и притесняемые в большинстве стран, образованных на территории бывшего СССР, они нигде не были организаторами крупномасштабных преступлений на межнациональной почве. Даже в условиях самого широкого и изощренного попрания общечеловеческих прав русскоязычного населения в Латвии, Эстонии, Молдове, Казахстане, где они составляют значительную долю жителей (от 30—40% и более), они не организовывали массовые беспорядки, не брались за оружие, а пытались решить свои проблемы правовым путем. Показателен и такой социологический факт. На вопрос, согласен ли респондент с лозунгом «Россия для русских», 66% ответили «нет», но 28% сказали «да»⁶⁰⁸. В российском народе крепка терпимость к другим национальностям.

В то же время славянская терпимость к национальному ущемлению не абсолютна. Нельзя надеяться и на традиционно низкий коэффициент национальной солидарности русских и других славянских народов в запредельных ситуациях национального унижения. Сигналом могли служить выборы в Госдуму в 1993 и 1995 г., когда миллионы граждан поддержали одиозных лидеров, поставивших безопасность русских в ближнем зарубежье во главу угла предвыборных программ. Нельзя недооценивать и возможности российских национал-патриотов и фашистов. При недостаточной заботе федеральных властей о российской диаспоре в ближнем зарубежье и русских в национальных республиках собственной страны межнациональные конфликты могут выйти за пределы южного пояса нестабильности.

5. Предупреждение межнациональной преступности при решении проблем национальных меньшинств путем их ассимиляции, репатриации, инкорпорации и суверенизации возможно лишь при строгом соблюдении определенных условий. Ассимиляция не может быть массовой и насильственной, как пытаются ее истолковать в некоторых прибалтийских государствах и даже в Украине. Репатриация также не может быть массовой и насильственной, если не превратить лиц нетитульной национальности в беженцев путем репрессий и вооруженных расправ, как это было в Грузии, Армении или Азербайджане или как это наблюдается в Казахстане, откуда вынуждено было уехать около 200 тыс. русскоязычного населения⁶⁰⁹. Инкорпорация предполагает принципы культурной автономии, двойного гражданства или двуязычия, как это сделала Беларусь. Суверенизация национальных меньшинств возможна лишь на принципах автономии, федерации или конфедерации, к чему стремятся Приднестровье и Абхазия.

---

Все эти пути не согласуются с этнократизмом и национализмом. Бутрос Гали, будучи Генеральным секретарем ООН, обоснованно полагал: «Нация — обязательно выход за рамки базовых обществ, объединение нескольких из них и, таким образом, промежуточный этап к достижению универсальной общности. В этом смысле не существует этнически чистых наций... Задачи нации как раз и заключаются в том, чтобы преобразовать примитивные антагонизмы и создать пространство солидарности... Можно было бы даже сказать, что в подлинно сформировавшейся нации нет собственно меньшинств, есть граждане, которые могут иметь различное самосознание, но ни одно из его проявлений не берет верх над их статусом гражданина»⁶¹⁰. Наряду со сказанным очень важной в современном мире является идея А.Д. Сахарова, изложенная им в проекте Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии (ст. 3) о приоритете «глобальных целей выживания человечества перед любыми региональными, государственными, национальными, классовыми, партийными, групповыми и личными интересами»⁶¹¹. Эти формулы, однако, не стали нормами межнационального поведения.

ГЛАВА 16

ПРЕСТУПНОСТЬ В ВООРУЖЕННЫХ СИЛАХ

§ 1. КРИМИНОЛОГИЧЕСКАЯ СПЕЦИФИКА ПРЕСТУПНОСТИ В ВОЙСКАХ: ОБЪЕКТИВНЫЕ И СУБЪЕКТИВНЫЕ АСПЕКТЫ

Очень важно было бы рассмотреть преступность военнослужащих в разных странах на сопоставимом фактическом материале и на фоне общей преступности. Но военно-криминологические сведения обычно не публикуются в официальных сборниках криминальной статистики, а публикуемые показатели не носят системного характера. Отрывочные данные мало пригодны для сопоставительного анализа и изучения тенденций. Во многих странах военно-криминальная статистика (абсолютные показатели) до сих пор остается конфиденциальной, в том числе в России, несмотря на то, что, согласно Закону РФ «О государственной тайне», запрещено засекречивать любые сведения о преступности. Сложилась странная ситуация: фактически сведения о преступности военнослужащих публикуются и обсуждаются в средствах массовой информации, а формально системные абсолютные показатели о ней остаются конфиденциальными. Располагая абсолютными данными о преступности в Вооруженных Силах СССР и относительными показателями о ней в России, мы имеем некоторые возможности рассмотреть отдельные тенденции и закономерности преступности в войсках в соотношении с преступностью в стране.

Согласно Конституции РФ, защита Отечества является долгом и обязанностью граждан. Они проходят службу по призыву и на контрактной основе. К 2000 г. контрактники должны были составить 50% солдат и сержантов. Однако в силу экономических, организационных и иных причин этого не произошло даже в 2004 г., хотя медленное движение в этом направлении идет. Однако при всех планируемых изменениях Вооруженные Силы и другие войска остаются составной частью государства, а военнослужащие — неотъемлемой частью народа. Аналогичное положение и в других странах. Все позитивные и негативные тенденции и закономерности, свойственные государству и обществу в целом, в полной мере проявляются в армии. Но войска — специфическая часть общества со своими социально-экономическими, демографическими, организационно-управленческими и правовыми особенностями, которые положительно или отрицательно отражаются на преступности военнослужащих.

---

Социальная вредность преступного поведения военнослужащих объективно связана не только с нарушением общественного порядка, характерного для преступных деяний гражданских лиц, но и с ослаблением воинской дисциплины как важнейшей составляющей боевой готовности воинских частей и соединений. Этот показатель остается главнейшим и на нынешнем этапе окончания холодной войны и существенного снижения международной напряженности. Пренебрежение боеготовностью делает ненужными дорогостоящие войска. А они существуют не ради парадов. Недоверие между странами остается. Вооруженные силы сохраняются и в ближнем, и в дальнем зарубежье. Не распались и блоки. НАТО, например, расширяется в бывшие социалистические страны Восточной Европы и страны Прибалтики. Военные базы США практически окружают Россию со всех сторон. Показатель реальной и потенциальной военной силы до сих пор остается самым серьезным аргументом в отношениях между странами.

Воинская дисциплина поддерживается различными методами, в том числе уголовным наказанием правонарушителей. В силу этого сфера действия уголовного права в войсках намного шире, так как военнослужащие несут уголовную ответственность не только за общеуголовные, но и за воинские преступления, удельный вес которых составляет около или более половины.

Криминологическая специфика в армейских условиях, однако, не ограничивается уголовно-правовым своеобразием. Она связана также с демографическими, социальными, социально-психологическими, организационными и иными особенностями военной службы. Перечислим некоторые из них:

• в вооруженных силах сосредоточена молодежь в возрасте 18—25 лет, которой во всем мире свойственна более высокая преступная активность;

• военную службу проходят главным образом мужчины, коэффициент поражаемое™ преступностью которых в 6 — 8 раз выше, ч е м женщин;

• при комплектовании армии по призыву (при наличии в России несколько десятков отсрочек) и по контракту (в армию нередко идут лица, не устроенные в гражданском обществе, — безработные, бомжи, ранее судимые и т.д.) среднестатистический интеллектуальный, образовательный, а часто и нравственно-правовой уровень военнослужащих рядового и сержантского состава ниже, чем у молодежи в стране в целом, что при определенных условиях повышает их криминогенность. По данным осеннего призыва 1996 г., например, из общего числа молодых людей призывного возраста поступили на военную службу только 13,5 % , а остальные имели право на отсрочку и освобождение: по причине учебы — 53%, по состоянию здоровья — 11, по семейному положению — 8, в связи с нахождением в местах лишения свободы и под следствием — 3 и по иным причинам — 11,5 % ;

• солдаты и сержанты оторваны от своих близких, привычных условий жизни, труда и отдыха, что часто служит социально-психологической основой криминальных мотиваций;

• поведение военнослужащих, их жизнь, быт и отдых максимально регламентированы и даже зарегулированы, что в ряде случаев порождает дополнительную внутреннюю напряженность, которая может канализироваться в противоправном поведении;

• скученность и замкнутость большого числа молодых мужчин в казарменных условиях чреваты многими межличностными конфликтами;

---

— военнослужащие участвуют в боевых действиях, военных операциях и находятся в других условиях, опасных для жизни и здоровья, что далеко не все выдерживают, и это является сильнейшим мотиватором уклонений от военной службы и других форм преступного поведения. Можно привести и иные общие и частные обстоятельства, которые заметно повышают криминогенность военной службы вообще, а в некоторых ее видах (например, строительные и железнодорожные части) в особенности.

Наряду с криминогенными в войсках действуют и антикриминогенные факторы, ослабляющие действие общих и специфических причин и условий преступности военнослужащих.

К ним можно отнести следующие:

• система воинского, правового и нравственного воспитания, которая как-то функционирует в армиях различных стран;

• строгая организация жизни, быта, досуга и деятельности солдат и сержантов;

• жесткий уставный контроль за деятельностью и поведением военнослужащих;

— обеспеченность военнослужащих соответствующими условиями жизни, быта, отдыха и предметами первой необходимости и т.д. Список этих обстоятельств можно продолжить. Их реализация в войсках нормативно предписана. Однако существующие предписания в различных частях и подразделениях, если исходить из советского или российского опыта, выполняются далеко не одинаково, а часто плохо. Поэтому оценка их антикриминогенной роли должна быть конкретной и критичной. Ее нельзя преувеличивать, но и нельзя не учитывать при анализе преступности в войсках. Тенденции преступности в войсках, анализируемые в соотношении с динамикой преступности в стране и мире, могут представлять не только военный научно-практический интерес. Очень важно знать, во-первых, как отражаются организационные, демографические, правовые и иные воинские особенности на состоянии и тенденциях преступности военнослужащих, во-вторых, как тесно связаны динамика и распределение преступлений военнослужащих по различным параметрам (признакам) с общей динамической и структурной характеристикой преступности в стране. Если, например, воинские особенности криминологически существенны, то тенденции преступности в войсках должны обладать большой автономией, а это предопределяет стратегию борьбы с преступностью военнослужащих, рассчитанную на собственные силы.

Если же воинские особенности криминологически менее значимы, то корреляционная связь статистических рядов преступности в стране и в войсках будет относительно сильной. А значит, и стратегия борьбы с преступностью в войсках должна быть тесно увязана с контролем преступности в стране. В противном случае непосильные требования к субъектам контроля и предупреждения преступности в воинских частях могут привести лишь к деформации борьбы с преступностью, к сокрытию преступлений, приукрашиванию действительного положения дел и т.д. Эти болезни всегда сопровождали Вооруженные Силы СССР, особенно в 60—80-е гг., когда декларации и реальности заметно расходились, в связи с чем психология очковтирательства, приукрашивающего действительность, достигла апогея на всех уровнях и во всех сферах жизни и деятельности государственных структур.

---

Смотрите также файлы

• Государственное и муниципальное управление_Чиркин В.Е_Учебник_2003 -320с.doc

• Кутафин_Муниципальное право.doc

• Галяшина Е. И. - Основы судебного речеведения - 2003.pdf

• Залевская А.А. - Введение в психолингвистику.doc

• Герасимова И.А. (ред.) - Мысль и искусство аргументации - 2003.pdf