ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 18.10.2020
Просмотров: 3099
Скачиваний: 7
305
Материалы С.В. Фарфоровского «Свадьба и ея обычаи…»
приурочены к определенным обрядовым моментам и персонажу.
Например, когда девушки шли к невесте, они пели: «Не скрипите
полы тесовые. / Не гнитесь балки дубовые…» (текст № 36). Перед
приходом гостей: «Земляничика ягода, / Зачем скоро расцвела?»
(текст № 37). Если жених долго не приходил, запевали: «Долго ты,
долго сокол не прилетал. / Долго ты, долго яшон не бывал» (текст
№ 42). Когда жених появлялся с товарищами и родственниками,
его встречали песней: «Ехал князь мимо нашего двора…» (текст
№ 41). Наконец, когда все гости собирались и «чинно и важно
рассаживались по степени родства» с будущими молодоженами,
начинались величанья. Сначала величали жениха с невестой (с них
денег не брали). Им пели: «Сострой, сострой, тятенька, / Нову
горницу Аннушке…» (текст № 43). Эта песня считалась как бы
вступлением к величанию. Автор очерка отмечал: «величальных
песен… очень много».
После величанья жениха с невестой пели священнику, если он
присутствовал на застолье: «На батюшке-то шапочка, / На отце
духовном бархатна…». (текст № 57) Затем переходили к величанию
гостей. Персональные величания разделялись или по возрасту или
по семейному положению (холостые, женатые, вдовые). Для общего
величания гостей исполняли: «Уж вы гости ‒ бояре хорошие. / Уж
вы князи, купцы пригожие» (текст № 58). Холостых величали пес-
нями: «А кто у нас моден? А кто деликатен?» (текст № 59, см. так-
же № 60–64). Молодым ребятам и подросткам пели: «Кудрявчик,
кудрявый господин / А кто тебя породил?» (текст № 63 и 64). По-
сле них, «парнишек», величали вдовцов песней: «Наливай вина,
приполнивай, / Поднеси вдовцу с поклонами» (текст № 65). Потом
пели женатым: «У голубя, у голубя золотая голова. / У голубки
позолоченная» (текст № 67, см. также № 68–70). Были величания
для «солдат или ратников»: «На Михайле шапочка, / Есть четыре
на ней яхонта» (текст № 71). Если кто-то из величаемых давал
больше денег, чем обычно, ему пели благодарственную песню:
«А сказали, что Сергей-то не богат, / А сказали свет Васильевич
не тароват» (текст № 72, см. также № 73, 74). Скупым гостям,
давшим меньше, чем принято, девушки исполняли «бранливые»
песни: «Как по жердочке, да по тоненькой / Никто не хаживал,
никого не важивал» (текст № 75). Когда заканчивалось угощение
и величания, невеста, проводив гостей, оставалась с подругами
и снова начинала причитать: «Не брательника проводила, / Не брат-
ца родимого со двора спустила…» (текст № 76 и также № 77–79).
306
Т.С. Макашина
Подруги оставались ночевать у невесты, о чем она просила их
в причете «Вы, голубушки, сизокрылыя, / Вы, подружки любимыя»
(текст № 79). Она пела: «Будем вместе горе горевати, / Горевати ‒
сильно плакати. / Я прошу вас, низко кланяюсь / Вы ночуйте у меня
эту ночь / Из последних ночей девичьих». Всего было исполнено
44 текста (№ 36–79). Из них 40 величальных песен и 4 причета
(
Фарфоровский
1903а: 19 об.-33 об.).
Баня
Перед днем свадьбы невеста ходила в баню для того, как она
говорила, чтобы «смыть девичью волю». Придя из бани, невеста
за чаем обращалась к матери со словами причета: «Посмотри,
родимая, на лице мое белое,/Как цветок с морозу блеклое»
(№ 80), в котором сообщала, что потеряла «красу девичью».
В этот вечер невеста надевала на шею жемчужную нитку. Этот
жемчуг символизировал слезы и горе. К невесте приходили под-
ружки, и она прощалась с ними опять же словами причета: «Вы
прощайте, мои милыя, / Подруженьки заветныя» (текст № 81).
За время «бани» невеста исполнила 5 причетов (текст № 80–84)
(
Фарфоровский
1903а: 33 об.-35).
утро в доме невесты перед венчанием
Обычно день венчания (свадьбы), как сообщал Фарфоровский,
‒ «пригоняется» к какому-нибудь празднику или к воскресенью».
Описывая события этого дня, собиратель приводит множество при-
четов, с помощью которых невеста общалась с окружающими ее
людьми, а также тексты причетов, исполняемые ее матерью, под-
ругами и родными. Ранним утром мать будила дочь словами: «Вста-
вай, доченька, поднимайся. / От крепкаго сна пробуждайся» (текст
№ 85). На слова матери невеста отвечала: «Встану я младешенька
среди горницы» (текст № 86). Собиратель замечает: «Обращаясь
к матери, невеста говорит ей, собственно полуговорит, полупоет,
медленнее обыкновенного». В причетах невеста описывала все, что
происходило в это утро в ее селе. С их помощью переговаривалась
с сестрами и братьями, просила их поучаствовать в ее приготовлениях
к венцу, помочь ей умыться, снарядиться, оседлать коня и отвезти ее
«ко честной ранней заутрени» (см. причеты № 89–96). Мать так же
в причете хвалила дочь за ее богомольность (текст № 94).
По дороге в церковь, если путь был долгим, невеста успевала
петь не только причеты, но и песни (см. тексты № 97, 98).
307
Материалы С.В. Фарфоровского «Свадьба и ея обычаи…»
После заутрени невеста шла на могилы проститься с умершими
родственниками и там, по словам Фарфоровского, «вопила». Опи-
сывая происходящее на могилах, автор отмечал особую манеру
исполнения этих причетов. «К сожалению, я этого вопля (на моги-
лах ‒
Т. М.
) в данном случае совершенно не мог расслышать, вслед-
ствие очень оригинальной манеры его произношения; это именно
вопление неразборчивое, неясное. Вопление представляет, как мне
говорили, импровизацию и не имеет таких более или менее твердо
установленных форм, как приводимые здесь песни. Переспрашивать
невесту после я не решился, чтобы не портить ей веселого свадебного
настроения, да, собственно говоря, ей было не до моих расспросов».
Из этих пояснений следует, что песни-причеты, которые невеста
и ее женское окружение исполняли все время, начиная с «пропоев»
и до свадебного стола, имели постоянный, устойчивый текст в от-
личие от «воплей»-импровизаций на могилах (тексты № 85–102)
(
Фарфоровский
1903а: 35–39 об.).
В это утро жених через дружку посылал невесте в знак особого
расположения к ней подарки. Войдя в избу невесты, дружка переда-
вал их и произносил импровизированный монолог, в котором просил
невесту собираться к «Божьему суду», т. е. к венчанию. Тексты его
обращений могли меняться. Например: «Князь молодой тебе, княжна,
кланяется, / О здоровьице твоем беспокоится…» или «В вашей горнице
есть ли палати ‒ класть мои подарки…». Невеста, услышав о скором
венчании, начинала «выть о своих умерших родственниках» (тексты
№ 103–110). При этом невеста-сирота пела: «Ты, родимый мой, род-
ной братец…» (текст № 106) или «Вы найдите, тучи грозныя…» (текст
№ 107). Она причитала так же и о брате, если он был «в солдатах»:
«Все собралися, все родимые, и родные и двоюродные…» (текст
№ 109). После этого невеста обращалась к своей матери и упрашивала
ее не позволять свахе после свадьбы (венчания) расплетать ее косу
девичью и «разорять волю девичью». Она причитала: «Ты взойди,
моя матушка, / Ты взойди, сердешная, в мой высок терем…» (тексты
№ 103–110) (
Фарфоровский
1903а: 40–42 об.).
Пока в доме невесты происходили эти события, жених посещал
родных и знакомых, приглашая их к себе на свадьбу. Это пригла-
шение так же облекалось в особую поэтическую форму. Например,
войдя в избу, он говорил: «Иван Васильевич, заходи сегодня по-
гостить ко мне, к батюшке моему Ивану Михайловичу и к матушке
моей Прасковье Егоровне, хлеба-соли кушать, пирог рушить,
с законным браком поздравлять…». После этого в доме жениха
308
Т.С. Макашина
составляли «женихов поезд». Он состоял из провожающих жениха
на венец родных и знакомых, которым в зависимости от степени
близости родства к жениху давались свадебные «чины». Эти чины
сохранялись за ними на протяжении всей свадьбы. Мужчины име-
новались «боярами» или «малыми боярами», а женщины ‒ «бояры-
нями». Среди бояр первое место принадлежало свату ‒ «великому
боярину», среди боярок ‒ свахе. Главным распорядителем был
«дружка» и его помощник ‒ «подружка». Еще их называли старший
шафер и его помощник. Их обвязывали по поясу или через плечо
вышитым полотенцем.
С момента вступления в должность дружка разговаривал только
присловиями (в особой поэтической манере). Еще в «поезде» были
тысяцкий, им был один из друзей жениха, постельничьи, отвечаю-
щие за постель молодых и т. д. Перед отправкой поезда к невесте
«поезжане» «закусывали». Дружка торопил их: «за стол садитесь,
на иконы молитесь, скоро к княгине ехать, князя провожать…».
Жениха благословляли отец и мать. После этого все рассаживались
по своим повозкам с лошадями, убранными лентами, украшенными
массой колокольчиков и бубенцов. Перед тем как сесть, дружка
три раза обходил вокруг поезда с иконой ‒ «от сглазу». Потом
эту икону передавали мальчику, брату жениха, едущему в поезде
на одной лошади с молодыми. Обойдя поезд, дружка останавли-
вался около молодого и обращался к присутствующим: «Старые
старички ‒ дедушки, суседи дядюшки, молодые молодчики, братцы
малые ребятцы, безпоясные, благословите нашему князю на Божий
суд ехати, сужоную взяти, под злат венец поставити». Кто-нибудь
ему отвечал: «Бог благословит добро творить». Все это дружка
повторял два раза на две стороны. Следующие два раза он обра-
щался к женщинам: «Старые старушки беззубыя…». После этого
он садился рядом с женихом и поезд трогался в строгом поряд-
ке ‒ «подвода за подводой» с женихом во главе. Дорогой дружка
три раза останавливал поезд, проверяя ‒ «все ли бояре в сборе?»
(
Фарфоровский
1903а: 43–44).
Далее события перемещались в дом невесты. Когда поезд же-
ниха подъезжал к воротам невесты, их по ее просьбе закрывали.
Свою просьбу она выражала причетом: «Ты, родимый мой батюшка,
по кресту другой батюшка…» (т. е. крестный ‒
Т. М.
; текст № 111).
Дружка начинал стучать и, произнося соответствующие приговоры,
просил их открыть: «Во имя отца и сына и святого духа, отоприте.
Лестницы витыя, столбы ‒ золотыя, кто бы нас попоил, покормил…»
309
Материалы С.В. Фарфоровского «Свадьба и ея обычаи…»
Ему отвечали в той же игровой манере: «У нас на дворе волки».
Шли долгие переговоры с иносказаниями и шутками. В заключение
этих переговоров дружке предлагали разгадать несколько загадок,
вроде следующей: «кто такой, по полю гуляла, ключи теряла. Луна
не подбирала, ‒ солнце находило?» ‒ «Роса матушка», ‒ отвечал
дружка. В это время невеста плакала и просила не пускать жени-
ха: «Ты, родимая матушка, / По кресту ‒ друга матушка…» (текст
№ 112) обращалась невеста к матери и крестной. Наконец дружку
пускали в избу, но испытания жениха и дружки на этом не кончались.
Дружка вел многочисленные переговоры, украшая их присловьями.
Фарфоровский замечал: «Недаром его зовут за это «баюном».
Жених направлялся в избу, но девушки его не пускали, прося
выкуп, также в форме присловия: «Метем сени, починяем / Никого
не пропускаем…» (текст № 114) и «Надо сватам догадаться / За
кошель свой хвататься…» (текст № 115). Наконец дружка входил
в избу. В это время девушки пели: «Летит голубь, летит сизый
по городам и селам…» (текст № 113). Заплатив девушкам «за про-
ходные» жених и дружка щли в избу, где сидела невеста за столом.
Около нее располагались брат и близкие «задушевныя» подруги.
Они не давали жениху сесть рядом с невестой и требовали выкуп.
Невеста в причете просила брата и подруг «не сдаваться… на речи
ласковы, ни на злато, ни на серебро…». Девушки отчаянно торгова-
лись. И если сват не давал денег, уводили невесту. Тогда кто-нибудь
из присутствующих говорил: «У нас девки храбрые, не пустят мо-
лоду княгиню. Ни на красно солнышко, ни на ясен месяц». Дружка,
желая девушек припугнуть, брал кнут или палку, но потом как бы
передумывал и решал лаской. В то время, когда дружка брал в руки
кнут, ребята со стороны невесты хватались за ухваты. В результате
этой перепалки дружка ставил бутылку вина и на нее клал деньги.
Если он положил мало, девушки говорили ему: «Мы ведь не слепые,
по миру не ходим, нищих не водим, мы люди не бедные, нам не на-
добны деньги медные, мы злато-серебро любим. ‒ Чего стоишь?
Вина наливай, да денег нам подавай. Дай нам денежку ‒ выведем
девушку…». Какое-то время к участникам торга присоединялась
и невеста. Она, сидя за загородкой, обращалась к жениху с при-
четом: «Уезжай ты, добрый молодец, ничего не получишь тут…»
(текст № 117). Обращаясь к отцу и матери, невеста просила их
не пускать к ней «добра молодца» (текст № 118). С той же прось-
бой она обращалась и к подругам: «Вы послушайте, подруженьки,
не скоро располагайтесь на речи на сладкие, да коварныя…» (текст