Файл: Levina_L_M_Etnokulturnaya_istoria_Vostochnogo_P.pdf

и, наоборот, притока целых групп "джетыасарцев" в прибрежные присырдарьинские

районы Отрарско-Каратауского региона, прежде всего в IV в. н.э. и позднее, в конце

V-VI в., а затем и в VII-VIII вв. н.э. (Левина, 1971, с. 224-242; она же, 19816, с.

170-178; она же, 1990, с. 27-36; она же, 19936, с. 76-77). Четыре из восьми гемм,

найденных в окрестностях городищ Коныр-тобе (Мардан-Куюк), Пчакчки-тобе,

происходят из раскопанного ЕА.Смагуловым частично разрушенного женского

погребения №65 могильника у городища Коныр-тобе. Автор отмечает вытянутое

положение захороненной и сильную искусственную деформацию ее черепа. Гемма

из случайных находок из халцедона желтого цвета (с изображением головы барана

между распахнутыми крыльями, см. Смагулов, 1993, с. 163) по изображению на

щитке и по качеству и цвету камня напоминает гемму, найденную в камере склепа

кургана №302 некрополя Алтынасар 4о.

Среди гемм из погребения №65, подвешенных, как и джетыасарские, на одной

связке с крупными бусинами (халцедон, янтарь, стекло и др.), но лежавших в облас-

ти грудной клетки, одна - с профильным изображением стоящей фигуры ("жреца",

по определению Е.А.Смагулова) с длинной косой за спиной и растением в руке,

чрезвычайно близка джетыасарским из камеры склепа "а" кургана №17 могильника

Алтынасар 4а и из погребения в яме с боковой нишкой кургана №283 некрополя

Алтынасар 4о (с профильным изображением стоящей женской фигуры с длинной

косой за спиной и каким-либо растением в руке, рис. 161,

 4, 6).

 Датировка

Е.А.Смагуловым погребения №65 IV-V вв. н.э. по комплексу импортных предметов

в погребальном инвентаре не вызывает возражений, но, к сожалению, автор ничего

не сказал о керамике из погребения. Представляется, что джетыасарские и отрар-

ские геммы являются одной группой гемм на "ложных перстнях". Однако отсутствие

керамического материала оставляет открытым вопрос об этническом происхожде-

нии захороненных с геммами: идет ли речь о носительницах джетыасарской (что,

судя по некоторым данным, весьма вероятно в случае с погребением №65 могиль-

ника Коныр-тобе) или отрарско-каратауской культур? Хотя возможно говорить уже

и о смешанном населении.

Исследования показали, что 85% джетыасарских погребений, в которых найде-

ны описанные выше геммы на "ложных перстнях", могут быть датированы в преде-

лах III-IV вв., реже IV— начала V в. н.э. (Левина, 1993а, с. 94-95; она же, 1994, с.

84), и лишь в трех случаях момент попадания геммы в камеру склепа, функциони-

ровавшего на протяжении IV-VI вв. н.э., или же в погребение V-V1 вв. остается ги-

потетичным.

Все геммы на "ложных перстнях" из джетыасарских курганов с различными

изображениями выполнены в "штриховой", или "эскизной", манере и имеют много-

численные аналогии среди сасанидских печатей из музейных коллекций. Иранское

происхождение джетыасарских гемм не вызывает сомнений. Некоторые изображе-

ния на них почти полностью идентичны уже известным в музейных собраниях и по

стилю и по сюжету.

Наиболее ранние из групп "штриховых" печатей, как правило крупные "ложные

перстни", намного реже - просто перстни, изготовленные в основном из халцедона

или сердолика. Все эти печати анэпиграфны. Изображения переданы схематично,

энергичными штрихами, контуры самих изображений обычно очерчены нечетко. К

этой группе, очевидно, принадлежат и геммы из джетыасарских могильников. Да-

тировать эту группу можно в пределах III-V вв. н.э. Одним из важных аргументов в

пользу относительно ранней датировки (не позднее V в. н.э.) той группы

"штриховых печатей", к которой относятся и найденные в джетыасарских курганах

геммы, можно считать почти полное отсутствие оттисков подобных печатей на са-

санидских глиняных буллах, происходящих из хорошо датированных комплексов

242

VI-VII вв.: из раскопок замка Каср-и Абу Наср в Южном Иране (оттиски более 400

различных печатей - Frye, 1973), городища Тахт-и Сулейман в Иранском Азербай-

джане (оттиски более 800 печатей, см. Gobi, 1976), замка Ак-депе у Артыка в Юж-

ном Туркменистане (оттиски нескольких десятков печатей, см. Губаев, 1971, с. 46;

Луконин, 1971, с. 50). Хотя срок бытования изготовленной из твердых пород камня

печати практически не ограничен и должно было пройти много времени, прежде

чем ранние "штриховые" геммы вышли из употребления, судя по вышеупомянутым

оттискам на буллах, на рубеже VI-VII вв. н.э. ими уже не пользовались.

Учитывая все вышесказанное (в том числе, не в последнюю очередь, и погре-

бальный инвентарь курганов), можно утверждать, что геммы из джетыасарских за-

хоронений датируются в пределах III-IV и IV-V вв. н.э.

Пока остаются проблематичными пути и способы проникновения иранских

резных камней в Восточное Приаралье, в районы расположения памятников дже-

тыасарской культуры. Еще в 1991 г. было предложено два варианта ответа на этот

вопрос: как результат торговых контактов или же в качестве военной добычи

(Левина, Никитин, 1991, с. 63). Новые находки гемм той же группы, что и джетыа-

сарские, в присырдарьинских областях Отрарского района (Смагулов, 1993) под-

тверждают высказанное предположение о миграционных и торговых путях в бас-

сейне Нижней и Средней Сырдарьи, пролегавших прежде всего по правому берегу

реки (Левина, 1971; она же, 19816). Учитывая хронологические периоды появления

носителей джетыасарской культуры на территории расположения памятников

отрарско-каратауских культур и наоборот, мы пока не можем связывать наличие са-

санидских гемм в вышеупомянутых районах лишь с грабительскими походами в

Иран каких-либо определенных племен (Смагулов, 1993). Представляется, что наи-

более ранние сасанидские геммы из джетыасарских могильников (как и парфянская

гемма из культурного слоя городища Бедаик-асар) могли попасть в Восточное При-

аралье в результате торговых связей с Ираном еще в III в. н.э., а уже в IV и в начале

V в. н.э. товары, полученные при торговых контактах, дополнялись и военной до-

бычей.

§9. ЗООМОРФНЫЕ

И АНТРОПОМОРФНЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ

И ДРУГИЕ КУЛЬТОВЫЕ ПРЕДМЕТЫ

В

 материалах культурных слоев джетыасарских городищ, как и в

составе погребальных инвентарей курганов, неоднократно были встречены зоо-

морфные и антропоморфные изображения. Иконография их разнообразна: это гли-

няные и алебастровые статуэтки и идолы, прочерченные, прорезные, нарисован-

ные, налепные изображения на дереве, керамике, изображения на ручках сосудов,

бифигурные керамические и металлические зооморфные изображения на ручках

крышек, зеркал, наконец, зооморфные и антропоморфные металлические подве-

ски, бляшки и пряжки и т. п. Среди зооморфных изображений отмечаем изображе-

ния рыб, птиц, змей, баранов, собак (возможно, волков), сайгаков, оленей, верблю-

дов, лошадей, слона и др., а также множество весьма схематичных изображений.

Прочерченные и прорезные изображения рыб на дереве и керамическом сосуде

встречены были в культурном слое 10 строительного горизонта верхней площадки

(раскоп II) городища Бедаик-асар (инв. №76 Дж.-Ас./4090, рис. 163,

 12)

 и при ре-

когносцировочных раскопках на городище Кескен-Кукж-кала. Если в первом слу-

чае речь идет о стенке деревянной шкатулки, найденной в культурном слое, кото-

рый можно датировать рубежом или, скорее, первыми веками н.э., то во втором

243

случае это изображение на стенке джетыасарского кувшина, характерного для этапа

Джетыасар III (VII-IX вв. н.э.).

Весьма схематические единичные изображения птиц с распахнутыми крыльями,

в виде керамических налепов, вероятно украшавших ручки крышек сосудов

(рис. 163,

 Г),

 найдены в верхних культурных слоях городища Томпак-асар. Анало-

гичные известны в материалах памятников сарматского времени Зауралья. Бронзо-

вое изображение сидящей птицы (вероятно, навершие какого-либо предмета), най-

денное в культурных слоях городища Карак-асар (рис. 163, J) аналогично встречен-

ным на ранних памятниках среднесырдарьинских культур.

Изображения змей отмечены в виде горизонтальных налепов под горлом круп-

ных красноангобированных сосудов из верхних культурных слоев городищ

"Большой дом" комплекса Алтын-асар, Джеты-асар №9 (рис. 72,

 1),

 на концах

бронзовых браслетов в некоторых подбойных погребениях курганов могильников

Алтынасар 4 (например, №201, рис. 141). Среди налепов на стенках сосудов были и

изображения змеи с раскрытой пастью и высунутым жалом (Левина, 1971, с. 18,

рис. 15, 205). Погребальные комплексы и культурные слои городищ, где найдены

упомянутые выше изображения змей, датируются в пределах IV-VII вв. н.э.

Изображения животных вида сайгака, джейрана представлены прочерченными

и прорезными рисунками как на стенках типичного красноангобированного лоще-

ного сосуда (городище Джеты-асар №6, рис. 167, /), так и на стенке деревянного

предмета, встреченного в культурном слое 9 строительного горизонта раскопа II го-

родища Бедаик-асар (рис. 164, //). В последнем случае изображения выполнены в

"скелетной" технике, глубоко прорезанными штрихами, причем на этой плоскости

представлено несколько видов животных (возможно, и лошади).

Изображения баранов в материалах джетыасарских памятников довольно мно-

гочисленны (более 60 экземпляров) прежде всего в виде зооморфных выступов на

ручках характерных джетыасарских кружек, изредка ковшей (рис. 163). Однако в от-

личие от таковых в материалах среднесырдарьинских (каунчинской и отрар-

ско-каратауской) культур, где они полностью господствуют, подобные изображения

в джетыасарских комплексах довольно схематизированны и не составляют боль-

шинства среди других сюжетов. При этом единичные, весьма реалистичные изоб-

ражения барана на носике красноангобированных с характерным джетыасарским

лощением сосудов типа ритона были зафиксированы в культурных слоях городищ

этапа Джетыасар I (в частности, на городище Бедаик-асар, раскоп II, 10-й строи-

тельный горизонт, рис. 164). Почти столь же часты находки изображений головы

волка, собаки, лисы (рис. 164,

 9),

 главным образом в виде зооморфных выступов на

ручках кружек, кувшинов, крышек, ковшей. И среди них преобладают схематизиро-

ванные.

К концу периода 16 можно отнести сердоликовые подвески (рис. 163,

 24)

 в фор-

ме фигурки сидящего зверька (собаки?), аналогичные известным в античных па-

мятниках Причерноморья (Алексеева, 1975, табл. 13,

 3, 12).

Изображения баранов, волков, лис, собак на ручках кружек, кувшинов, ковшей

встречены в материалах периодов 16 и 1в, в то время как еще более стилизованные

такие изображения (в основном бифигурные) на ручках дисковидных крышек полу-

чают распространение на этапе Джетыасар II (рис. 163; 67).

Изображения голов верблюдов также неоднократно отмечаем на ручках харак-

терных кружек этапа Джетыасар I, но наряду с ними встречены и металлические

изображения верблюжьих головок. Так, в одном из курганов на возвышенности

Кызыл-гыр, в погребении в простой могильной яме, с уступами на торцовых стен-

ках ямы для дополнительного перекрытия-настила, в мужском захоронении, где

вместе с типичными для этапа Джетыасар I сосудами первой группы было и оружие

244

(лук с костяными обкладками, железные наконечники стрел, меч и т. п.), рукоять

меча украшали две золотые головки верблюдов, инкрустированные бирюзой

(рис. 163,

28).

 Погребальный инвентарь позволяет датировать данное погребение

II-IV вв. н.э. (Толстое, 19626, с. 142, 144).

 Ч

Намного реже в джетыасарских памятниках фиксируются изображения лоша-

дей. Так, раскрашенные красными и черными полосками по белому фону глиняные

изображения на одной подставке двух развернутых в разные стороны коней найде-

ны в помещении 1 ("двор") раскопа Шв (верхняя площадка), в раскопе II пом. 13, в

культурных слоях, соответствующих периодам 16 и 1в (рис. 164,

 8).

Бифигурные изображения голов коней встречены в одном из поздних курганов

(№32) некрополя Томпак-асар (вероятно, конец IV — нач. V в.). Особняком стоит и

схематизированная фигурка лошади с налепным "твердым седлом", найденная в

культурных слоях IV в. н.э. городища "Большой дом" комплекса Алтын-асар

(рис. 164,

 7).

 Но нужно отметить, что на ручках джетыасарских сосудов изображения

голов коней в материалах этапов Джетыасар I и II неизвестны, в то же время широко

распространяются на последнем этапе развития культуры в регионе (VII-IX вв.), ве-

роятно уже после гибели Джетыасарского урочища, на памятниках типа Сарлы-асар

и на так называемых "болотных городищах" в устье современного русла Сырдарьи

(Кескен-Куюк-кала, Куюк-кала и др., рис. 164,

 4-6).

На тех же поздних поселениях в устье Сырдарьи (типа Кескен-Куюк-кала) и на

поселениях восточной группы типа Ак-тобе найдены сосуды со сплошным прорез-

ным орнаментом на тулове, где среди растительных узоров были и изображения

оленей. Одно из таких изображений оленя с ветвистыми рогами, в окружении

растений (возможно, и птиц) было на крупном кувшине с типичной для джетыасар-

ской культуры формой и технологией изготовления и покрытия, найденном в рас-

копе на городище Кескен-Куюк-кала (Левина, 1971, с. 81, рис. 20, 111). Изображе-

ние выполнено глубоко прорезанными линиями и заполнено точечными наколами

(рис. 167). Там же была найдена и подквадратная в сечении стела из обожженной

глины, завершающаяся изображением головы барана с закрученными рогами

(рис. 163,

 10).

 Нарисованное черной краской по белому фону контурное изображе-

ние оленя сохранилось на некоторых специфической формы курильницах, встре-

ченных в камерах склепов второго типа (как, например, кургана №147, рис. 172).

Среди джетыасарских зооморфных изображений выделяются металлические

литые подвески (слон, медведь, волк) и керамические ручки в виде медведей (см.

ниже). Как говорилось выше, иконография джетыасарских зооморфных изображе-

ний достаточно разнообразна при всей стилизации их. Мастер стремился сохранить

сходство с определенным видом животного, подчеркивая наиболее характерные

черты зверя (реже— птицы). В основном это изображения оленя, сайгака, барана,

волка (собаки), лошади, змеи и т. п., что хорошо отражает окружающую фауну. Од-

нако среди зооморфных находок в джетыасарских комплексах выделяются выше-

упомянутые изображения медведей. Это весьма значительное количество изображе-

ний, чтобы считать их случайными в общем наборе сюжетов (около четырех десят-

ков). Как правило, изображения медведей использованы в виде ручек самых разно-

образных, но характернейших по форме, технологии и отделке джетыасарских сосу-

дов — от крупных двуручных горшков и кувшинов до изящных шаровидных кружек.

Такую ручку мастер композиционно располагал либо на тулове (как, например, у

кувшинов, симметрично по две или четыре ручки, рис. 165, 166), либо под венчи-

ком и на венчике кружки или горшка таким образом, чтобы изображение создавало

впечатление заглядывающего в сосуд зверя. В таком случае передние лапы зверя за-

хватывают венчик сосуда, когти лапы подчеркнуты и хорошо проработаны

245

(рис. 165). Изображения медведей на ручках сосудов встречены как в культурных

слоях городищ, так и в погребальных инвентарях курганов, прежде всего в могиль-

никах Косасар 2, Косасар 3, Томпакасар, значительно реже — в некрополях Алтына-

сар 4. Хронологический диапазон их в джетыасарских памятниках ограничен пе-

риодом с последних веков до н.э. до II-IV вв. н.э. Сосуды, на которых обнаружены

изображения медведей, характерны лишь для джетыасарского керамического ком-

плекса этапа Джетыасар I (Левина, 1971, с. 64 и ел.).

Медведь, животное, безусловно, неизвестное в том географическом регионе, где

расположены памятники джетыасарской культуры, но зато широко распространен-

ное в лесной полосе Евразии и особо почитаемое многими древними и современ-

ными северными народами (Соколова, 1972, с. 63-85). Изображения медведей в ви-

де металлических бляшек, подвесок и т. п. достаточно ярко представлены в культу-

рах Зауралья и Западной Сибири, относящихся к угро-самодийскому кругу, по

крайней мере с периода раннего железного века. Это и усть-полуйские комплексы

(Чернецов, 1953а, с. 240 ; Мошинская, 1953; Косарев, 1993; рис. 73, 11, с. 168 и ел.),

и гороховская, и саргатская культуры (Генинг, 1962, с. 89 и ел.; Чижова, 1983, с. 6;

Корякова, 1988, рис. 21, 8; Могильников, 19926, табл. 124, 72). Джетыасарские изоб-

ражения наиболее близки таковым металлическим, выполненным, по определению

Л. В. Чижовой, в "древовидном" стиле.

В тех же районах находят аналогии и джетыасарские литые металлические под-

вески (большинство их). Джетыасарские бронзовые литые зооморфные подвески с

отверстиями для крепления выполнены в силуэтном стиле, однако достаточно узна-

ваемы (рис. 164,

 1-3).

 Количество их невелико, но все они связаны с погребальными

сооружениями середины первого тысячелетия н.э.

В материалах джетыасарских памятников находим три вида антропоморфных

изображений. Это — глиняные идолы, бронзовые литые изображения и налепы на

стенках джетыасарских сосудов.

Глиняные идолы представляют собой весьма примитивные изображения из нео-

божженной или плохо обожженной глины в виде небольших фигурок без проработ-

ки деталей туловища, часто лишь с профилированной головой, где только накола-

ми, выпуклостями, прорезями намечены черты лица, у некоторых была и дополни-

тельная раскраска щек, рта, ушей. Шесть таких односторонне профилированных

идолов зафиксированы в синхронных этапу Джетыасар I различных культурных

слоях городищ Бедаик-асар и "Большой дом" комплекса Алтын-асар (Левина, 1968,

с. 167 и ел., рис. 1). Два идола с двусторонней профилировкой и яркой раскраской

были встречены в могильниках Алтынасар 4о и 4р, в погребальных комплексах

курганов №328 (склеп переходного типа) и №331. Оба идола, вероятно, были на-

вершием какого-либо крупного изделия, при этом экземпляр из подбойного погре-

бения кургана №331 имел поднятые вверх руки (рис. 168,

 5).

Аналогичные примитивные глиняные, алебастровые или каменные идолы рас-

пространены в материалах первых веков н.э. Поволжья, Крыма, Северного Кавказа,

Средней Азии (Левина, 1968, с. 168-170) и других регионов, прежде всего в памят-

никах скотоводческих и скотоводческо-земледельческих культур.

Джетыасарские металлические антропоморфные бляшки и пряжки, как и ан-

тропоморфные налепы на стенках характерных джетыасарских сосудов, представле-

ны только мужскими изображениями. Коллекция металлических мужских антропо-

морфных изображений состоит из находок в погребальных памятниках различных

джетыасарских могильников (как, например, в погребениях курганов №№44, 71, 86

некрополя Алтынасар 46, в камере склепа и в могильной яме курганов №№56 и 108

могильника Алтынасар 4в, в камере круглого склепа некрополя Алтынасар 4т, в

246