Файл: Понять империю.pdf

16

Ален Сораль

после взятия Бастилии, объявлял вне закона рабочие организа-

ции и крестьянские собрания. Этот же закон запрещал, на самом 

деле, любые стачки и профсоюзы, а также все бесприбыльные 

предприятия. Он не был нацелен ни на союзы предпринимате-

лей, ни на тресты, ни на монополистический сговор, который 

уже тогда никого не тревожил, однако спровоцировал, начиная с 

1800 года, возникновение частных рабочих союзов и «диких за-

бастовок», которые разрешалось подавлять до Наполеона III… 

ГОсУдаРсТВеннЫЙ КаТОлиЦиЗМ или наШи 

сТаРЫе ПРаВа ЧелОВеКа: БОЖиЙ МиР, ЗаЩиТа 

сиРОТ и ВдОВ, сПРаВедлиВаЯ ВОЙна

Б

олее того, вопреки привычному мнению наших обыва-

телей из среды мыслящей интеллигенции, католическая 

религия и идеология королевской власти не были одним лишь 

обманом, лицемерием и предательством Христа в пользу зем-

ной власти. 

Церковь лишь смягчала присущую власти жестокость в той 

же мере, как сегодня «права человека» — эта религия буржуа-

зии — пытаются смягчить жестокость буржуазного либерализ-

ма, даже не ставя его легитимность под вопрос.  

Эта  попытка  со  стороны  Церкви  смягчить  присущую  вла-

сти жестокость, оставаясь в то же время рядом с королевской 

властью, имела место, начиная с X века, например, в практике 

«мира и Божьего умиротворения». Церковь была моральным и 

духовным движением, которое старалось в те времена и в тех 

условиях ограничить военную активность. Ее целью было по-

ложить конец многочисленным войнам между землевладельца-

ми, в ходе которых жертвами становились преимущественно не 

способные  себя  никак  защитить  бедняки.  Само  это  движение 

умиротворения  было  инициировано  Церковью,  получившей 

впоследствии опору царской власти и дворянства, чтобы стать 

наряду с рыцарством основой христианской морали в «защите 

вдов и сирот». 

17

Понять Империю

В том же духе, но на более высоком социальном уровне воля 

Пап была направлена на ограничение столкновений между хри-

стианскими королями и на переориентацию их военного энту-

зиазма за пределы европейского пространства, а именно против 

Восточной Римской империи в ходе крестовых походов. 

Еще один пример, подтверждающий миротворческую и хри-

стианскую роль Церкви, закреплен в теории «праведной вой-

ны», разработанной святым Фомой Аквинским. В общих чер-

тах война рассматривалась Церковью в рамках этой теории в 

качестве справедливой, только если удовлетворяла следующим 

критериям: 

•  были предприняты все меры, чтобы избежать конфликта; 

•  если  запланированный  результат,  который  можно  ожи-

дать, был лучше, чем актуальное положение дел; 

•  если целью является общее благо, а не чей-то тайный ин-

терес; 

•  в конце концов, если эту войну можно было как-то огра-

ничить. 

И на самом деле, мы не можем себе представить то, что позд-

нее Карл Шмитт называл «тотальной войной» при старом режи-

ме католических королей. 

Впрочем,  вспомним  куда  более  близкие  к  нам  события,  а 

точнее, ту роль, которую играла Церковь, пытаясь стать посред-

ником во избежание начала Первой мировой войны. Речь идет 

о попытках заключения сепаратного мира с Австрией, которая 

была отвергнута союзниками во главе с Клемансо, желавшими 

полного уничтожения центральных империй … 

КОнеЦ КаТОлиЧесКОГО ВсеМОГУЩесТВа  

и РелиГиОЗнЫе ВОЙнЫ

Б

ез этого обоюдного движения умиротворения,  со сторо-

ны дворянства по отношению к беднякам и между сами-

ми дворянами, средневековый Запад, раздираемый множеством 

мелких  междоусобных  войн,  никогда  бы  не  стал  так  стреми-

18

Ален Сораль

тельно развиваться. Впрочем, Столетняя война, и прежде всего 

религиозные войны, совпавшие с закатом католического могу-

щества, положили конец этому относительно мирному периоду, 

модель правления которого, согласно Церкви, была учреждена 

Святым Людовиком IX… 

РасТУЩее сОПеРниЧесТВО КОРОлЯ и ЗнаТи

И

так, из опыта тысячелетнего царствования и сотрудни-

чества королевской власти и Церкви становится очевид-

ной глобальная миротворческая и административная роль этих 

отношений во Франции. В условиях такого разделения полно-

мочий король и Церковь были зачастую двойным средством за-

щиты бедняков от угнетения знати. Французские короли, стре-

мительно утверждая и усиливая свою власть, брали под защиту 

малых от сильных. Сравнительно раннюю отмену крепостного 

права во Франции можно объяснить тем, что сам король был 

крайне заинтересован в том, чтобы стать верховным сюзереном 

огромного количества свободных людей. 

Это  часть  отечественной  Истории  французской  монархии, 

которая  вопреки  революционной  и  республиканской  мифоло-

гии  сводилась  зачастую  к  столкновению  царской  власти  про-

тив знати, пытавшейся либо восстановить, либо увеличить свои 

привилегии. И некоторые даже могут сказать, что именно эта 

неспособность  монархии  к  ликвидации  паразитического  дво-

рянства, начиная с царствования Людовика XIV, и нежелание 

опереться на буржуазию для достижения своей цели, как про-

изошло в ходе английских реформ, привели в результате к Ре-

волюции… 

ПеРеМенЫ ниКОГда не БЫли ВОсТРеБОВанЫ 

наРОдОМ

П

родолжая разрушать национальный миф, прибавим, что 

никогда изменения не были востребованы самим наро-

19

Понять Империю

дом, и нет ничего более лживого, чем финальная сцена фильма 

Тавернье «Пусть начнется праздник», в котором нас заставля-

ют поверить в ненависть простых крестьян к королевской вла-

сти. Так как по составу народонаселения Франция была на 80% 

земледельческой страной (такое положение дел сохранялось до 

середины XX века), народ был в массе своей крестьянским, и 

крестьянами были все за исключением революционеров. Сре-

ди крестьян доминировала скорее склонность к уважению свя-

щенных авторитетов, то есть католицизма и короля, и в худшем 

случае  они  выступали  против  них  в  условиях  сбора  плохого 

урожая, а спорадические крестьянские восстания были направ-

лены  скорее  против  локального  дворянского  паразитизма  без 

каких-то масштабных или теоретических революционных про-

ектов. Перед лицом явных злоупотреблений знати угнетенные 

кричали даже не «Смерть тирану», а «Если бы добрый король 

знал…». 

На самом же деле, как в версии Тавернье, — вполне типич-

ной для культурного троцкизма левой буржуазии, которая лю-

бит говорить от лица народа, не являясь даже его частью, — все 

разыгрывается в городах, в салонах, в клубах, в Париже… 

наРОд 

—

 ЭТО ТРеТЬе сОслОВие,  

нО ТРеТЬе сОслОВие — ЭТО БУРЖУаЗиЯ

Лишь о Париже теоретики революции могут с полной уве-

ренностью сказать, что его население — это «третье сословие» 

(Tiers Etat), то есть ни знать, ни духовенство, люди, ни в коей 

мере  не  относящиеся  к  производительным  классам,  а  значит, 

являющиеся паразитами. 

Если  из  «третьего  сословия»  вычесть  верных  королю 

крестьян, покорных Богу и ни в чем не революционных, из всего 

народа не останется почти никого, кроме буржуазии. То есть это 

лишь часть и без того малого класса, не столь многочисленного, 

как  знать,  которая  составляет  около  одного  процента  всего 

человечества,  но  говорит  при  этом  от  лица  народа:  юристы, 

20

Ален Сораль

адвокаты,  клерки,  стоящие  за  кулисами  и  не  привязанные 

к  земле  богачи.  Всего  лишь  часть  того  класса,  который  уже 

столько лет вообще не имеет отношения к народу, но держит 

в руках все карты и играет ключевую партию, пользуется всей 

полнотой власти… 

КаК аРисТОКРаТиЯ саМа сеБЯ УБила

Но если революционная буржуазия так легко смогла убить 

Бога, знать и короля, то это значит, что работа по разрушению 

уже была проделана изнутри, и аристократия сама совершила 

акт самоубийства заранее. 

Все началось с Эдикта де ля Полетта (фр. — Édit de la Paulette), 

который  с  помощью  продажи  должностей  ввел  буржуазных 

червей под именем «дворянства мантии» в аристократическое 

общество. Это было решением, с которого начался захват вла-

сти  капиталом,  крупными  землевладельцами  и  военными;  то 

есть это было начало ревизии всевластия аристократии. 

Затем, в эпоху Людовика XIV, согласно логике и политиче-

ской  стратегии  Версаля,  где  королевская  власть,  получившая 

выражение во Фронде принцев, выбрала взамен проведения ре-

форм  продление  своего  паразитического  существования,  весь 

аристократический режим утратил доверие в глазах народа. 

Это было двойное самоубийство, одной из сторон которого 

было  добровольное  идеологическое  самоуничтожение  всего 

высшего  образованного  дворянства,  включая  самого  короля, 

идеей  Энциклопедии.  В  той  же  мере,  как  и  новые  идеи, 

которые  на  глубинном  уровне  трансформировали  старое 

французское  дворянство  в  интеллигенцию,  что  так  хорошо 

описано  Жоржем  Сорелем  в  «Иллюзии  прогресса».  Она 

превращается  в  аристократию  салонов,  все  более  и  более 

оторванную  от  конкретных  механизмов  власти,  которая  уже 

больше  не  понимает,  —  в  точности  как  позднее  и  русская 

дореволюционная  метущаяся  интеллигенция,  вышедшая  до 

этого из рядов дворянства, — как сделать выбор между шармом