Файл: Геополитика номер 19.pdf

16

Геополитика XIX

за пределами индийской территории [10]. Инцидент в Мумбаи, когда исламские 

террористы, успешно переправившись с территории Пакистана устроили не-

большой «джихад» в экономической сто-

лице Индии, вынудил руководство страны 

задуматься и о других мерах сдерживания 

и контроля, в том числе, за информацион-

ными системами.

Но с Пакистаном все более-менее 

понятно. Образ врага вполне укладывается 

в эту схему — завоеватели Индии (имеется 

в виду не мифические арийские вторжения, 

а вполне конкретные мусульманские армии, 

построившие на севере Индии империю 

Моголов) пришли с северо-запада 

— 

нынешних территорий Афганистана и 

Пакистана. С ними пришлось бороться 

не только последователям индуизма, но 

и приверженцам новой синкретической 

монотеистической религии сикхизма, 

святилище которой 

— Золотой храм 

находится в нескольких десятках 

километров от границы с Пакистаном — в г. Амритсар. Если мусульманское 

вторжение происходило по суше, то белые колонизаторы прибыли морем — 

португальцы, голландцы и британцы по очереди контролировали южный 

Индостан и эксплуатировали его природные богатства. С Китаем несколько 

сложней. Исторически китайские императоры не беспокоили индусов из-за 

природной границы в виде горной цепи Гималаев и непроходимых джунглей на 

юге. Хотя сейчас Индия имеет спорные с Китаем территории, скорее, больше 

претензий именно у Китая к Индии, в том числе за приют тибетского далай-

ламы, штаб-квартира которого находится в приграничном с Поднебесной штате 

Химачал-Прадеш. Индию же в отношениях с Китаем скорее волнуют водные 

ресурсы — истоки Брахмапутры и Ганга начинаются в китайском Тибете.

Но и в самой Индии существуют различные точки зрения на проблематичные 

отношения с соседями. Канти Баджпай отмечает, что после окончания Холодной 

войны в Индии появилось три ветви, претендующих на выработку стратегии. 

Он называет их нерувианизмом, неолиберализмом и гиперреализмом. Баджпай 

настаивает, что самый пессимистический взгляд на международные отношения 

у гиперрреалистов. «Если нерувианисты и либералы полагают, что международ-

ные отношения могут быть преобразованы либо посредством коммуникации и 

контакта, либо в соответствии с экономическими реформами свободного рынка 

Леонид Савин

Карта Империи Моголов

17

Индия

и логикой сравнительных преимуществ, то гиперреалисты усматривают в межго-

сударственных взаимоотношениях бесконечный цикл повторений (вообще, ин-

дуизм рассматривает время как бесконечную череду циклов, человеческая душа 

также претерпевает эти круговращения, постоянно перевоплощаясь из одной 

сущности в другую — отсюда не совсем понятная для западного человека с его 

линейным восприятием времени, индусская неспешность). Для них конфликты и 

конкуренция между государствами не могут быть преобразованы в мир и дружбу 

(кроме как временного союза против общего противника), поэтому лучшими ин-

струментами являются угрозы и применение насилия, из-за чего они считают, что 

самый верный способ достичь мира и стабильности — это накопление военной 

силы и готовность к ее применению»[11]. Кроме того, гиперреалисты  отклоня-

ют возражения своих оппонентов по поводу безудержных расходов на вооруже-

ния, а также высказывают сомнение относительно роли институций, законов и 

соглашений. Для гиперреалистов в международных отношениях в счет берется 

только власть и сила; все остальное — иллюзия.  Соответственно, для нерувиани-

стов и необлибералов война — это всего одна из возможностей, которая может 

произойти между суверенными государствами. Для «нерувианистов» природ-

ное состояние анархии может быть уменьшено путем договоренностей между 

государствами, поэтому подготовка к войне и баланс сил, что становится цен-

тральным фактором для безопасности и внешней политики являются разоритель-

ными и бесполезными. Для неолибералов взаимное усиление является обуслав-

ливающим фактором естественного состояния анархии между государствами, 

в частности, так как они становятся взаимозависимыми. Поэтому они считают 

экономическую силу жизненно важной целью для государств, что должно быть 

достигнуто путем свободного рынка и свободной торговли за рубежом [12].  У 

гиперреалистов точка зрения немного иная. Брахма Челлэни отмечает, что «вой-

на наступает, когда конкурирующие государства приходят к пониманию, что дру-

гая сторона стала либо слишком сильной, либо слабой» [13]. Поэтому подготов-

ка к войне является ответственной и мудрой политической прозорливостью, а не 

каким-либо подстрекательством. Поэтому агрессию в отношении своих соседей, 

если вопрос касается территориальных споров или каких-либо других противо-

речий, гиперреалисты считают не только допустимой, но и необходимой.

Из этого можно извлечь вполне понятные выводы — индийские гиперреалисты 

могут использоваться внешними силами для эскалации конфликта, в то время как 

нерувианисты будут стараться достичь консенсуса, а неолибералы решать вопросы 

с прагматической (экономической) точки зрения. Россия в этом отношении 

имеет значительные преимущества. У нас нет общих границ с Индией, к нашей 

стране довольно хорошее отношение, что подкрепляется историческим опытом. 

Индия, наряду с Россией входит в БРИКС и готова участвовать в выработке новых 

международных правил. Мы можем мудро взаимодействовать с представителями 

Идеология и стратегия

18

Геополитика XIX

всех трех ветвей стратегической культуры Индии. Гиперреалисты будут 

крайне заинтересованы в поставках российского вооружения, программах 

модернизации и вообще, широком спектре военного сотрудничества. При 

случае, Россия может использовать smart power, чтобы посредством индийских 

гиперреалистов послать определенные сигналы соседним странам — Пакистану 

и Китаю (Бангладеш и Непал не стоит брать во внимание, так как они пока не 

оказывают какого либо влияния на расклад сил в регионе). Подход неолибералов 

может быть использован с сугубо прагматической точки зрения — торгового, 

экономического и промышленного сотрудничества. Довольно перспективным 

для России может быть сфера атомной энергетики (эти интересы входят и в 

генеральную линию нерувианистов),  информационных и высоких технологий, в 

том числе аэрокосмической промышленности.

Кроме того, из стратегической культуры Индии можно извлечь еще и один 

немаловажный урок — это их экономическая и рыночная система. Они построены 

таким образом, что большинство товаров и услуг ориентированы на внутреннего 

потребителя, поэтому любые финансовые катаклизмы, происходящие во 

внешней среде и действующие эффектом домино, для Индии не будут являться 

катастрофой. Если разумно подойти к этому вопросу, то такая модель рыночного 

устройства, основанная на принципе автаркии (самодостаточности) вполне 

может быть применима и для ряда регионов Российской Федерации. С другой 

стороны, внешний капитал поступает в Индию за счет рабочих мигрантов, 

которые находятся в других странах — США, Великобритании, Персидском 

заливе и т.д., что создает дополнительный источник доходов для государства.

Необходимо отметить, что Индия на данный момент склонна к пересмо-

тру своих стратегий. Это относится не только к военной доктрине «Холодный 

старт», которая недавно была видоизменена, но и к стратегической культуре в 

целом. Советник по национальной безопасности Шившанкар Менон считает, что 

необходимо разработать новый словарь и концепции, чтобы работать с вопро-

сами 21 века. По его мнению, из-за роста возможностей Индии ей необходимо 

больше взаимодействовать с Западным миром, хотя основная линия стратегиче-

ской культуры страны останется неизменной, так как это «туземный конструкт, 

которому больше тысячи лет, модифицированный за последние два столетия... и в 

трех основных школах, к счастью, нет изоляционизма» [14].

[1] Ken Booth, Strategy and Ethnocentrism. New York: Homes & Meier Publishers, 1979, р 65.

[2] Colin Gray, Modern Strategy, New York: Oxford University Press, 1999, р 129.

[3] Коul А. К. The North-South Dialogue and the NIEO//New horizons of international law 

and developing countries. New Delhi, 1983. P. 171.

[4] Anand R. P. International law and the developing countries. New Delhi, 1986. P. 107.

[5] Stephen P. Cohen. India: Emerging Power. Washington, D.C.: The Brookings Institution, 2001.

Леонид Савин

19

Индия

[6] Мухаев Р.Т. Геополитика.  — М.: Юнити, 2007, С. 553

[7] Rodney W. Jones. India’s Strategic Culture. Defense Threat Reduction Agency Advanced 

Systems and Concepts Office. 31 October 2006,  р.5.  

[8] Alastair Iain Johnston, Cultural Realism: Strategic Culture and Grand Strategy in Chinese 

History, Princeton: Princeton University Press, 1995.

[9] Rodney W. Jones. Conventional Military Imbalance and Strategic Stability in South Asia. 

SASSU Research Paper No. 1, March 2005, р. 9.

[10] Ibid. p. 13.

[11] Kanti Bajpai. Indian Strategic Culture. — South Asia in 2020: Future Strategic Balances 

and Alliances, Strategic Studies Institute, November 2002, P. 245 — 305.// http://www.stramod.

ru/SP_001.html

[12] Shiv Shankar Menon. K. Subrahmanyam and India’s Strategic Culture. National Maritime 

Foundation, 19 January 2012 http://www.maritimeindia.org/article/k-subrahmanyam-and-

indias-strategic-culture

[13] On the importance of national power or strength, См. Brahma Chellaney, .Preface,. in idem, 

ed., Securing India’s Future in the New Millennium, p. xviii.

[14] India needs to modernise strategic culture. Sify News. Jan 20, 2012. http://www.sify.com/

news/india-needs-to-modernise-strategic-culture-news-national-mbus4jccahb.html

Идеология и стратегия

20

Геополитика XIX

Глобальный индиец

Шаши Тхарур

Ни одна другая страна не имеет ничего подобного — ежегодный слет своей 

диаспоры, проводящийся с большой помпой ее правительством. Индия делает 

это в течение десяти лет с большим успехом, приурочив к воспоминанию о воз-

вращении в Индию одного из самых известных индийских экспатриантов Махат-

мы Ганди, который сошел с трапа южноафриканского судна в Бомбее 9 января 

1915 года. Когда я пишу эти строки, южный портовый город Кочи переполнен 

иностранных индейцев, которые празднуют свою связь с родиной.

Индия является единственной страной, которая имеет официальный акроним 

для своих мигрантов — NRI, или «нерезиденты индийцы». В своей книге «Ин-

дия: от полуночи до тысячелетия», я в шутку предложил, что вопрос доложен 

быть поставлен таким образом: являются ли NRI «не реальными индийцами» 

или «никогда не отказывающимися от Индии».

Конечно, почти 25 миллионов человек индийского происхождения, прожива-

ющих за рубежом, попадают в обе категории. Но 1600 делегатов, которые прибы-

ли в Кочи из 61 стран уже в одиннадцатый раз на празднование Pravasi Bharatiya 

Divas (День экспатриантов индусов) в январе 2013 г. однозначно принадлежат 

к последнему лагерю. Они были в Индии для того, чтобы подтвердить свои пре-

тензии на нее.

Было любопытно, что соответствующее мероприятие, организованное Ми-

нистерством по заморских делам индейцев (еще одно уникальное творение 

Индии) в сотрудничестве с Федерацией торгово-промышленных палат Индии, 

состоялось в Кочи в этом году. В конце концов, хотя в штате Керала проживает 

всего 3% населения страны, на его долю приходится наибольшее число индийцев, 

живущих и работающих за рубежом.

На съезде делегатов присутствовали: президент Маврикия, бывший генерал-

губернатор Новой Зеландии, бывшие премьер-министры Фиджи и Гайаны, по-

литики из Малайзии, предприниматели из Персидского залива, магнаты из Гон-

конга и корпоративные титаны из США, объединенные простым фактом общего 

наследия — бесспорной реальностью, что даже ссыльные не могут избежать зер-

кала. Как заявил премьер-министр Индии Манмохан Сингх в своей инаугураци-

онной речи, они также были едины «идеей индийскости».

Индийскость воплощает в себе разнообразие и плюрализм как самой страны, 

так и ее диаспоры. Индия снова с помощью празднования Pravasi Bharatiya Divas 

обеспечивает индейцам — в том числе бывшим индейцам — со всех уголков мира 

гарантию, что они действительно дома.