ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 1129
Скачиваний: 1
Вместе с новым инструментарием появились и новые, неизвестные ранее в картографии проблемы. В теоретическом плане это слишком вольное оперирование весьма взрывоопасной в политическом смысле символической маркировкой картографическими методами «этно-конфессиональных пространств». В научно-практическом — возможность не менее вольного подхода к математической основе картографической продукции.
МАТЕМАТИЧЕСКАЯ ОСНОВА карт и атласов в рамках пропагандистско-идеологического подхода и использования картографии в политических целях зачастую весьма поверхностна, условна и далека от совершенства. Как правило, в данном случае даже с точки зрения визуального ряда, уместнее говорить о идеологизированных схемах, а не политических картах в строгом научном смысле, предполагающем четкий масштаб и проекцию, привязку к географической сетке координат и прочие атрибуты картографической компоновки. Использующиеся в них схематизирующие реальность модели принципиально дефектны и потому с определенного момента превращаются в недействительные и разрушительные.
О том, насколько существенно их влияние в политическом смысле свидетельствуют, помимо прочего, протесты отдельных государств против своевольной трактовки их границ, связанные с математической основой карт всемирно известного сервиса Google maps. Пример — в феврале 2010 года компания Google получила резкое официальное письмо из посольства Камбоджи. В нем было вы
ражено возмущение сервисом Google maps из-за того, что на карте Google граница между Камбоджей и Таиландом, «искажает правду и действительность, и является профессионально безответственной». Камбоджа потребовала, чтобы компания «отозвала очень плохую и международно-непризнанную карту» и заменила её другой [3].
В целом идеологизированные карты-схемы являются инструментом: А) политической пропаганды, поскольку обеспечивают визуально-символическое подкрепление политических притязаний на территорию и «справедливые» границы;
Б) идеологического легендирования посредством символического формирования и идентификации социума в пространственном (географическом) и временном (историческом) аспектах.
ЛЕГЕНДА КАРТЫ и суть ее идеологизации, как метод политико-идеологического воздействия заключается в следующем. Посредством легенды (условных знаков, текстовых пояснений и т.д.) пользователю доводится необходимая политическая установка, дающая необходимое, политически выверенное представление об отраженном на карте. Это может быть версия исторического либо географического сюжета, выполненная текстуально и/или графически (посредством трактовок и комбинаций графики и цвета). Зачастую данный метод идеологизации легендирования карт используется в картографии военно-политических конфликтов, сама форма трактовки которых всегда субъективна и отражает политический интерес сторон в исторической и географической плоскостях.
Временной (исторический) аспект. Основной метод в данном случае — избирательность или отбор информации. В рамках пропагандистско-идеологического подхода (в отличие от информационно-географического), отбор информации осуществляется с политико-идеологической, а не с научно-исследовательской целью. Отбор отражаемой информации непосредственным образом влияет на тематическое содержание карты и атласа (и наоборот) благодаря неизбежным:
-
обобщениям;
-
искажениям;
-
упрощению.
Визуально избирательность может быть закамуфлированной либо выраженной, например, с помощью «белых пятен». Содержательно она может иметь место благодаря наложению на одну карту разных по времени исторических сюжетов и субъектов. С помощью этого метода можно, например, отразить как единое целое территорию, никогда не бывшую в пределах заявленной юрисдикции либо, наоборот, политически фрагментировать единое географическое пространство.
Де-факто речь идет о конструировании (деконсолидации) непрерывного эт-но-национального мейнстрима, предполагающего наличие некоего меняющегося, но при этом остающегося устойчивым «фокуса идентификации». Как следствие,
нам навязывается видение прошлого и желаемого будущего посредством политических и идентификационных границ и предпочтений настоящего.
Пример — выпущенная в начале 2009 года настенная карта «Соборная Украина» на которой отображены следующие «украинские этнические земли, которые в 1919 году были в составе Украины»: Кубань, Ставрополье, Черноморщина, Восточная Слобожанщина, Старобущина (ныне в составе России), Берестейщи-на и Гомельщина (ныне в составе Белоруссии), Холмщина, Подляшье, Надсянье, Северная Лемковщина (Польша), Северная Лемковщина (Словакия), Мармаров-щина, Южная Буковина (ныне в составе Румынии), Приднестровье.
Пространственный (географический) аспект. Основной прием в данном случае связан с использованием текстовых пояснений, условных знаков и прочей атрибутики. Наглядный пример — «проблема Южно-Курильских островов» [3]. На японских картах сервиса Google maps эти острова подписаны кириллицей и кандзи — иероглифами, как географические объекты в Японии. Острова, на которые Япония не претендуют, а также Сахалин, подписаны кириллицей и ка-таканой — слоговым алфавитом, используемым только для заимствованных слов или иностранных географических объектов. Названия спорных островов те же, что и на кириллице. Государственные границы по морю на картах не обозначены. Отличие спорных с точки зрения японцев территорий ещё и в том, что если на Сахалине и Камчатке населённые пункты подписаны, то на географических картах островов населённые пункты не указаны, хотя они хорошо видны на спутниковой версии карты.
В техническом плане эффект на карте достигается с помощью монотонной штриховки либо ярких цветов. Монотонность на современных политических картах, как правило, отражает единство политического управления социумом. В том числе даже там, где оно возможно только в перспективе. Яркость и выраженность тонов демонстрируют обратный эффект. Цели:
-
очертить пространство власти и администрирования;
-
обозначить и максимально выразить границы «исторически устойчивого» суверенитета и права коллективной собственности;
-
отразить пределы этнического ареала доминирования.
-
Одновременно фактически как бы затушевывается:
-
многоаспектность и многомерность суверенитета;
-
наличие прочих субъектов, претендующих на те же права;
-
проблематичность и неоднозначность подобных прав на соответствующих территориях.
С одной стороны цветовая монотонизация этнических границ способна постулировать и создавать цельную политическую идентичность даже там, где ее не было. Такой картографический продукт, как, например, карта этнического расселения разделенного политическими границами народа, позволяет зафиксиро
вать в единстве цвета, как бы поверх этих границ, единство ареала расселения. Несовпадение этнических и политических границ открыто для противоречивых трактовок, не всегда выгодных в политическом отношении, обычно игнорируют либо специфически преодолевают, визуально «распространяя» пределы этнического расселения вплоть до существующих в данный момент административных/ политических границ [2].
С другой стороны, с помощью яркого расцвечивания определенных территорий на фоне остального монотонного пространства, можно:
-
неформально обозначить территориальные претензии;
-
подвести обоснование под сепаратистские устремления.
Прием, используемый в первом случае — через этническую атрибуцию территории посредством легенды (например, через трактовку пределов как границы территорий компактного расселения этноса) неявно сообщается об ареале расселения этноса как пространстве коллективной этно-политической собственности.
Прием, используемый во втором случае — изображение ареалов многоплеменного этнического расселения в стилистике картографического отражения политических образований. Зачастую он имеет место в исторических картах и атласах «безгосударственных» этносов. Цветовая проработка дополняется тщательным картографированием границ этнического расселения, как бы возмещающими отсутствие четких политических границ и выступающими в их роли. Де-факто лингвистическая карта в таком случае выступает в роли политической, где цвет штриховки отражает не столько культурную, сколько политическую самость.
Вывод: политическая картография не просто определяет политический ландшафт и структуру пространства, но, с течением времени, все больше и больше формирует их и становится активным организатором картографируемого политико-географического пространства, способствуя установлению более полного политико-административного контроля над ним.
Берлянт А.М. Картография / А.М. Берлянт. — М.: Аспект Пресс, 2002. -с. 21. Цуциев А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774-2004). М.: «Европа», 2006. — 128 с.
Дорфман М. Политическая картография Google maps / М. Дорфман [Электронный ресурс]. — 2012. — Режим доступа: http://www.iarex.ru/interviews/19445.html. — Дата доступа: 27.04.2012.
Google Earth Community Layer / [Электронный ресурс]. — 2012. — Режим доступа: http://www.gearthblog.com/blog/archives/2005/08/keyhole_communi.html. — Дата доступа: 30.04.2012.
Paterson M. The Web and Ethics in Cartography / M. Paterson [Электронный ресурс]. — 2012. — Режим доступа: http://maps.unomaha.edu/MP/Articles/WebEthics/Ethics.html. — Дата доступа: 30.04.2012.