Идеология и стратегия

---

культуры субконтинента, которая, в определенной мере влияет на всю Юго-Восточную Азию. Почему это важно? На этот вопрос еще в конце 70-х гг. прошлого столетия дал ответ британский теоретик международных отношений, профессор Кен Бут. «Думая о рациональном поведении других, стратеги имеют тенденцию проектировать свои собственные культурные ценности..., но должно быть очевидно, что можно лишь предсказать поведение «рационального человека», если и у наблюдателя и у наблюдаемого сила и власть логически похожи. В этот процесс вмешивается этноцентрическое восприятие: это означает, что собственные ценности и смыслы по поводу приоритетов, спроектированы на другого. Этим процессом этноцентризм подрывает центральное действие в стратегии, которое сначала оценивает то, как другие смотрят на мир, а затем уже происходит процесс осмысления и действия»[1]. Для индусов вполне подходит этноцентрическое видение мира, так как индуизм — это закрытая религия, ее может исповедовать только индус и приход в эту традицию извне не возможен. Да и сикхи, представители которых занимают видные посты в правительстве, относятся к выходцам Индостана — эта монотеистическая религия зародилась на границе соприкосновения ислама и индуизма как ответ на проблему конфликта. Особняком стоят парсы, которые сконцентрированы в Мумбаи, но, что характерно, зороастризм тоже является закрытой религией — прозелитизм среди индийских парсов не признается. Индийские мусульмане и христиане, хоть и представляют особый интерес, в том числе и для внешних сил, в целом политическая стратегия нынешнего руководства Индии все же укоренена в индуистское мировозрение в его разных формах (эпос, философия, религия, культура).

Другой британский ученый, занимавшийся вопросами геополитики, Колин Грей, по поводу связи культурных пластов и государственной стратегии отмечает: «никто и никакое учреждение не могут действовать вне культуры», и добавляет далее, что «природа и функция стратегии являются постоянными и универсальными и она, также, в ее специфической и динамической исторической форме и содержании, неизбежно является культурной»[2].

Необходимо попытаться заглянуть внутрь политической культуры этой стра­ны, чтобы понять ее действия на международной арене не только в русле прагма­тизма, где основные усилия направлены на обеспечение энергетическими ресур­сами и безопасности, но и со стороны мировоззрения.

После получения Индией независимости в 1947 г. эту страну в основном представляли в свете пацифизма, благодаря стратегии Махатмы Ганди в отноше­нии британских колонизаторов. Непротивление злу насилием было популярно и в среде различных антивоенных движений в Западной Европе и, особенно, в США во время Вьетнамской войны. Однако, концепция Satyagraha (сила прав­ды), применяемая Ганди как инструмент политической борьбы, была основана

---

не на народной и массовой индуистской традиции, а на эклектическом смешении реформистского индуизма, Упанишад и философии джайнизма, проповедующей запрет на убийство любых живых существ, в том числе вредоносных насекомых. Не менее важно и постколониальное наследие. А.К. Коуль из Делийского универ­ситета в 80-х гг. говорил, что «вся концепция международного права исходила из обоснования и оправдания законности порабощения и ограбления третьего мира, который был объявлен нецивилизованным»[3]. Такой критический под­ход предполагал поиск новых путей решения проблемы и Коуль предложил кон­цепцию международного права развития, направленного на решение проблем слаборазвитых государств. Его поддержал юрист международник Р.П. Ананд, отметив, что «поскольку международное право считается применимым ко всему мировому сообществу государств, включая новые государства Азии и Африки, оно нуждается в их согласии. Оно должно быть изменено, чтобы удовлетворять новые интересы и новое сообщество»[4]. Несмотря на довольно адекватные мысли, идеи этих ученых оказались невостребованными своей эпохой. Однако сейчас подобные концепции могут вполне быть применимы в рамках БРИКС.

Если посмотреть на политическую трансформацию Индии, то модель Консти­туции была позаимствована у Соединенных Штатов, причем на нее наложились культурные особенности каждого региона (в Индии 28 штатов, 21 официаль­ный язык и более 1600 диалектов). Традиционная кастовая система фактически сохраняется, но юридически все граждане в Индии имеют равные права и воз­можности, — представители низшей касты в южных штатах даже сформировали движение и политическую партию Dalit Panthers и довольно успешно борются за свои права.

В самом индийском политикуме на протяжении истории существования независимого государства тоже были заметны колебания от секуляризма до традиционализма. Несмотря на это, как отмечает Стивен Коэн, со времени правления Неру до Раджива Ганди, а далее при правлении Индийской народной партии Ваджпаи, хотя и существовал антагонизм в вопросах местной культуры (предыдущий правящий Конгресс был светским, в то время как партия Ваджпаи следовала пути индийского культурного национализма — «Хиндутва») в международной и оборонной политике сохранялась преемственность стратегического курса[5]. Необходимо отметить, что индийская народная партия (Bharatiya Janata Party), созданная в 1980 г., стоит на особом счету у американских аналитиков, так как при правлении Аталы Бихари Ваджпаи произошло улучшение отношений с США. Сам период правления Джавахарлала Неру, который представлял левое крыло Индийского национального конгресса, называют курсом на достижение общества, основанного на принципе равновесия преемственности и перемен, а его политическая программа даже получила название «нерувианизм». В двух словах, она заключалась в осуществлении

---

поддержки национального предпринимательства, его защиты от иностранной конкуренции, государственном регулировании частного сектора, жестком контроле над финансовыми операциями, а в государственном секторе — преимущественным развитием основных отраслей тяжелой промышленности и энергетики [6].

Однако, если мы говорим о стратегической культуре, то нужно обратиться и к историческому наследию героического характера, образы которого захватывают как сознание масс, так и мышление национальных лидеров. В связи с этим необ­ходимо упомянуть центральные эпические произведения Индии — это «Махаб-харата» и «Рамаяна», — в первом повествуется о борьбе двух кланов и вечном круговороте событий, где многое уже предрешено, а во втором о борьбе богов и их помощников против демонов. Вполне естественно, что в качестве памятников национальной литературы, через фольклор, праздники и обычаи, эти императивы были впитаны как населением, так и элитой. Кроме этого, на выработку страте­гии, особенно в вопросах управления государством и ведения войны, повлиял знаменитый труд «Артасастра», написанный известным индийский мыслителем древности Каутилья (IV—III вв. до н.э.), который обслуживал интересы династии Маурья. На эту книгу ссылаются многие индийские и даже зарубежные правове­ды как на образец корпуса юридических норм доримского, традиционного права.

Как отмечает американский аналитик Родни Джоунс, посвятивший немало своих трудов стратегии Индии, пытаясь расшифровать индусский код к замку международных отношений, советы Каутильи к правителям состояли в подроб­ном описании как примененять силу, шпионаж и яды (экстраполируя в современ­ную эпоху, это может быть химическое, бактериологичесоке и ядерное оружие) [7]. Согласно труду Каутильи предполагается, что в этом регионе будут происхо­дить военные конфликты, следовательно, нужно быть готовым к развитию такого сценария и, возможно, создать военные союзы с другими государствами. Есте­ственно, в ХХ в. этот фактор тоже учитывался индийскими политиками.

Сам Джоунс является президентом собственной компании Policy Architects International, а до этого долгое время провел в Индии, Пакистане и Шри-Ланке, так как был сыном христианских миссионеров, отправленных в эти страны. В США до того, как создал свою фирму, Джоунс закончил Колумбийский универ­ситет и работал профессором в Канзасском государственном университете, а в середине семидесятых занимался научными исследованиями в Совете по между­народным отношениям и занимался вопросами безопасности в администрации Картера. Кроме того, работал в Центре стратегических и международных ис­следований в Джорджтаунском университете, где занимался вопросами контро­ля над вооружениями. Так что, несмотря на свое западное происхождение, есть смысл прислушаться к мнению этого ученого.

---

Джоунс выделяет ряд пунктов, которые по своей сути являются философски­ми и мифологическими, но, тем не менее, являющимися базой для стратегической культуры Индии:

1. Священное входит в индийскую идентичность;

2. Цели бесконечны и не имеют конкретного срока;

3. Индия получила свой статус, а не заработала;

4. Знание правды — ключ к действию и власти;

5. Мироустройство является иерархическим, не эгалитарным;

6. Инструментальные значения:

7. Внешний облик Индии загадочен;

8. Личный интерес, выраженный внешне, является безличным и абсолютным;

9. Противоречия в реальном мире являются естественными и подтвержден­ными;

10. У силы есть свое место, но хитрость может превзойти силу;

11. У действий есть последствия, хорошее намерение не оправдывает обиды;

12. Нормы права запрещают обычный компромисс (трудно провести разли­чия, правда не смягчается с quid pro quo);

13. Компромисс можно легко принять за внутреннее поражение (эфемерное, искривления правды, недостаток суверенитета);

14. Доверие является правильным знанием и действием, оно является безлич­ным и его трудно построить или восполнить;

15. Безопасность является сидячей (она охватывает географическую обста­новку и образ жизни);

16. Стратегия является ассимилирующей (внешняя сторона меняется, дей­ствительность является постоянной).

Исходя из этих положений Джоунс и предлагает рассматривать индийскую политику, в том числе и в отношении таких категорий, как война и мир. Конфликт напрямую связан со стратегической культурой, так как согласно одному из ав­торов этой концепции Алистеру Джонстону, в ее центре лежат ответы на три важных вопроса: роль войны в международных отношениях, природа врагов и угроз, которые они могут представлять и применение силы[8]. Джоунс пишет, что Индия, еще начиная с 60-х гг., готовилась к обороне на два фронта — против Пакистана и Китая [9]. Автор также отмечает, что до января 2003 г. официальная политика Индии в отношении применении ядерного оружия гласила, что Индия не будет использовать его первым до тех пор, пока не подвергнется соответству­ющей атаке. Эта политика была основана на ядерной доктрине Индии, обнаро­дованной в августе 1999 г. Однако после выхода в 2003 г. документа «Введение в действие ядерной доктрины Индии» было заявлено, что ядерное оружие будет использовано в случае применения против индийских войск химического или биологического оружия и, самое главное, даже если их войска будут находиться

---

Смотрите также файлы

• Геополитика номер 19.pdf

• Геополитика номер 20.doc

• Геополитика номер 20.pdf

• Геополитика номер 21.doc

• Геополитика номер 21.pdf