ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 1182
Скачиваний: 1
з
а
пределами индийской территории [10].
Инцидент в Мумбаи, когда исламские
террористы, успешно переправившись с
территории Пакистана устроили небольшой
«джихад» в экономической столице
Индии, вынудил руководство страны
задуматься и о других мерах сдерживания
и контроля, в том числе, за информационными
системами.
Но с Пакистаном все более-менее понятно. Образ врага вполне укладывается в эту схему — завоеватели Индии (имеется в виду не мифические арийские вторжения, а вполне конкретные мусульманские армии, построившие на севере Индии империю Моголов) пришли с северо-запада — нынешних территорий Афганистана и Пакистана. С ними пришлось бороться не только последователям индуизма, но и приверженцам новой синкретической монотеистической религии сикхизма, святилище которой — Золотой храм находится в нескольких десятках
километров от границы с Пакистаном — в г. Амритсар. Если мусульманское вторжение происходило по суше, то белые колонизаторы прибыли морем — португальцы, голландцы и британцы по очереди контролировали южный Индостан и эксплуатировали его природные богатства. С Китаем несколько сложней. Исторически китайские императоры не беспокоили индусов из-за природной границы в виде горной цепи Гималаев и непроходимых джунглей на юге. Хотя сейчас Индия имеет спорные с Китаем территории, скорее, больше претензий именно у Китая к Индии, в том числе за приют тибетского далай-ламы, штаб-квартира которого находится в приграничном с Поднебесной штате Химачал-Прадеш. Индию же в отношениях с Китаем скорее волнуют водные ресурсы — истоки Брахмапутры и Ганга начинаются в китайском Тибете.
Но и в самой Индии существуют различные точки зрения на проблематичные отношения с соседями. Канти Баджпай отмечает, что после окончания Холодной войны в Индии появилось три ветви, претендующих на выработку стратегии. Он называет их нерувианизмом, неолиберализмом и гиперреализмом. Баджпай настаивает, что самый пессимистический взгляд на международные отношения у гиперрреалистов. «Если нерувианисты и либералы полагают, что международные отношения могут быть преобразованы либо посредством коммуникации и контакта, либо в соответствии с экономическими реформами свободного рынка
и логикой сравнительных преимуществ, то гиперреалисты усматривают в межгосударственных взаимоотношениях бесконечный цикл повторений (вообще, индуизм рассматривает время как бесконечную череду циклов, человеческая душа также претерпевает эти круговращения, постоянно перевоплощаясь из одной сущности в другую — отсюда не совсем понятная для западного человека с его линейным восприятием времени, индусская неспешность). Для них конфликты и конкуренция между государствами не могут быть преобразованы в мир и дружбу (кроме как временного союза против общего противника), поэтому лучшими инструментами являются угрозы и применение насилия, из-за чего они считают, что самый верный способ достичь мира и стабильности — это накопление военной силы и готовность к ее применению»[11]. Кроме того, гиперреалисты отклоняют возражения своих оппонентов по поводу безудержных расходов на вооружения, а также высказывают сомнение относительно роли институций, законов и соглашений. Для гиперреалистов в международных отношениях в счет берется только власть и сила; все остальное — иллюзия. Соответственно, для нерувиани-стов и необлибералов война — это всего одна из возможностей, которая может произойти между суверенными государствами. Для «нерувианистов» природное состояние анархии может быть уменьшено путем договоренностей между государствами, поэтому подготовка к войне и баланс сил, что становится центральным фактором для безопасности и внешней политики являются разорительными и бесполезными. Для неолибералов взаимное усиление является обуславливающим фактором естественного состояния анархии между государствами, в частности, так как они становятся взаимозависимыми. Поэтому они считают экономическую силу жизненно важной целью для государств, что должно быть достигнуто путем свободного рынка и свободной торговли за рубежом [12]. У гиперреалистов точка зрения немного иная. Брахма Челлэни отмечает, что «война наступает, когда конкурирующие государства приходят к пониманию, что другая сторона стала либо слишком сильной, либо слабой» [13]. Поэтому подготовка к войне является ответственной и мудрой политической прозорливостью, а не каким-либо подстрекательством. Поэтому агрессию в отношении своих соседей, если вопрос касается территориальных споров или каких-либо других противоречий, гиперреалисты считают не только допустимой, но и необходимой.
Из этого можно извлечь вполне понятные выводы — индийские гиперреалисты могут использоваться внешними силами для эскалации конфликта, в то время как нерувианисты будут стараться достичь консенсуса, а неолибералы решать вопросы с прагматической (экономической) точки зрения. Россия в этом отношении имеет значительные преимущества. У нас нет общих границ с Индией, к нашей стране довольно хорошее отношение, что подкрепляется историческим опытом. Индия, наряду с Россией входит в БРИКС и готова участвовать в выработке новых международных правил. Мы можем мудро взаимодействовать с представителями
всех трех ветвей стратегической культуры Индии. Гиперреалисты будут крайне заинтересованы в поставках российского вооружения, программах модернизации и вообще, широком спектре военного сотрудничества. При случае, Россия может использовать smart power, чтобы посредством индийских гиперреалистов послать определенные сигналы соседним странам — Пакистану и Китаю (Бангладеш и Непал не стоит брать во внимание, так как они пока не оказывают какого либо влияния на расклад сил в регионе). Подход неолибералов может быть использован с сугубо прагматической точки зрения — торгового, экономического и промышленного сотрудничества. Довольно перспективным для России может быть сфера атомной энергетики (эти интересы входят и в генеральную линию нерувианистов), информационных и высоких технологий, в том числе аэрокосмической промышленности.
Кроме того, из стратегической культуры Индии можно извлечь еще и один немаловажный урок — это их экономическая и рыночная система. Они построены таким образом, что большинство товаров и услуг ориентированы на внутреннего потребителя, поэтому любые финансовые катаклизмы, происходящие во внешней среде и действующие эффектом домино, для Индии не будут являться катастрофой. Если разумно подойти к этому вопросу, то такая модель рыночного устройства, основанная на принципе автаркии (самодостаточности) вполне может быть применима и для ряда регионов Российской Федерации. С другой стороны, внешний капитал поступает в Индию за счет рабочих мигрантов, которые находятся в других странах — США, Великобритании, Персидском заливе и т.д., что создает дополнительный источник доходов для государства.
Необходимо отметить, что Индия на данный момент склонна к пересмотру своих стратегий. Это относится не только к военной доктрине «Холодный старт», которая недавно была видоизменена, но и к стратегической культуре в целом. Советник по национальной безопасности Шившанкар Менон считает, что необходимо разработать новый словарь и концепции, чтобы работать с вопросами 21 века. По его мнению, из-за роста возможностей Индии ей необходимо больше взаимодействовать с Западным миром, хотя основная линия стратегической культуры страны останется неизменной, так как это «туземный конструкт, которому больше тысячи лет, модифицированный за последние два столетия... и в трех основных школах, к счастью, нет изоляционизма» [14].
[1] Ken Booth, Strategy and Ethnocentrism. New York: Homes & Meier Publishers, 1979, р 65. [2] Colin Gray, Modern Strategy, New York: Oxford University Press, 1999, р 129. [3] Кои1 А. К. The North-South Dialogue and the NIEO//New horizons of international law and developing countries. New Delhi, 1983. P. 171.
[4] Anand R. P. International law and the developing countries. New Delhi, 1986. P. 107. [5] Stephen P. Cohen. India: Emerging Power. Washington, D.C.: The Brookings Institution, 2001.
Идеология и стратегия [6] Мухаев Р.Т. Геополитика. — М.: Юнити, 2007, С. 553
[7] Rodney W. Jones. India's Strategic Culture. Defense Threat Reduction Agency Advanced Systems and Concepts Office. 31 October 2006, р.5.
[8] Alastair Iain Johnston, Cultural Realism: Strategic Culture and Grand Strategy in Chinese History, Princeton: Princeton University Press, 1995.
[9] Rodney W. Jones. Conventional Military Imbalance and Strategic Stability in South Asia. SASSU Research Paper No. 1, March 2005, р. 9.
[10] Ibid. p. 13.
[11] Kanti Bajpai. Indian Strategic Culture. — South Asia in 2020: Future Strategic Balances and Alliances, Strategic Studies Institute, November 2002, P. 245 — 305.// http://www.stramod. ru/SP_001.html
[12] Shiv Shankar Menon. K. Subrahmanyam and India's Strategic Culture. National Maritime Foundation, 19 January 2012 http://www.maritimeindia.org/article/k-subrahmanyam-and-indias-strategic-culture
[13] On the importance of national power or strength, См. Brahma Chellaney, .Preface,. in idem, ed., Securing India's Future in the New Millennium, p. xviii.
[14] India needs to modernise strategic culture. Sify News. Jan 20, 2012. http://www.sify.com/ news/india-needs-to-modernise-strategic-culture-news-national-mbus4jccahb.html
Глобальный индиец
Шаши Тхарур
Ни одна другая страна не имеет ничего подобного — ежегодный слет своей диаспоры, проводящийся с большой помпой ее правительством. Индия делает это в течение десяти лет с большим успехом, приурочив к воспоминанию о возвращении в Индию одного из самых известных индийских экспатриантов Махатмы Ганди, который сошел с трапа южноафриканского судна в Бомбее 9 января 1915 года. Когда я пишу эти строки, южный портовый город Кочи переполнен иностранных индейцев, которые празднуют свою связь с родиной.
Индия является единственной страной, которая имеет официальный акроним для своих мигрантов — NRI, или «нерезиденты индийцы». В своей книге «Индия: от полуночи до тысячелетия», я в шутку предложил, что вопрос доложен быть поставлен таким образом: являются ли NRI «не реальными индийцами» или «никогда не отказывающимися от Индии».
Конечно, почти 25 миллионов человек индийского происхождения, проживающих за рубежом, попадают в обе категории. Но 1600 делегатов, которые прибыли в Кочи из 61 стран уже в одиннадцатый раз на празднование Pravasi Bharatiya Divas (День экспатриантов индусов) в январе 2013 г. однозначно принадлежат к последнему лагерю. Они были в Индии для того, чтобы подтвердить свои претензии на нее.
Было любопытно, что соответствующее мероприятие, организованное Министерством по заморских делам индейцев (еще одно уникальное творение Индии) в сотрудничестве с Федерацией торгово-промышленных палат Индии, состоялось в Кочи в этом году. В конце концов, хотя в штате Керала проживает всего 3% населения страны, на его долю приходится наибольшее число индийцев, живущих и работающих за рубежом.
На съезде делегатов присутствовали: президент Маврикия, бывший генерал-губернатор Новой Зеландии, бывшие премьер-министры Фиджи и Гайаны, политики из Малайзии, предприниматели из Персидского залива, магнаты из Гонконга и корпоративные титаны из США, объединенные простым фактом общего наследия — бесспорной реальностью, что даже ссыльные не могут избежать зеркала. Как заявил премьер-министр Индии Манмохан Сингх в своей инаугураци-онной речи, они также были едины «идеей индийскости».
Индийскость воплощает в себе разнообразие и плюрализм как самой страны, так и ее диаспоры. Индия снова с помощью празднования Pravasi Bharatiya Divas обеспечивает индейцам — в том числе бывшим индейцам — со всех уголков мира гарантию, что они действительно дома.