Файл: Геополитика номер 17.pdf

21

Северный Кавказ

московскому правителю. Тем самым Путин приблизился здесь к евразийской мо-

дели, предлагающей сочетать централизм большого пространства с этническим 

разнообразием и широкой федералистской автономией регионов на базе субси-

диарности. Эта модель имеет, однако, мало общего с либеральной демократией 

и гражданским обществом, так как основана на совершенно иных принципах и 

ценностях, относящихся скорее к обществу традиционному, нежели современ-

ному и постсовременному. 

Кадыровская модель, продемонстрировавшая свою успешность и эффектив-

ность в самой горячей точке Северного Кавказа, Чечне, не смогла быть автомати-

чески перенесена на другие субъекты Федерации (например, Ингушетия в эпоху 

президентства Зязикова). Это можно объяснить различиями в поворотах новей-

шей истории, отсутствием долгих кровопролитных столкновений или этнической 

структурой соответствующих республик. Возможно, объяснения следует искать 

в конкретной конфигурации местных элит и соотношении в них центростреми-

тельных и центробежных факторов, а также эффективности соответствующих им 

сетей. Эмпирически следует констатировать, что на данный момент кроме Чечни 

кадыровская модель на Северном Кавказе не работает, а продолжает существо-

вать система, сложившаяся в 90-е годы и основанная на ельцинской версии пост-

советского северокавказского археомодерна. 

Чечня и ее элиты являются сегодня изолированным случаем. А в других субъ-

ектах Федерации имеет место противоборство элит, встроенных в централист-

скую систему, и контрэлит, опирающихся на внешние центры поддержки. Наци-

онализм как попытка придания этническому фактору политического содержания 

является основной ставкой, вокруг которой развертывается противостояние раз-

личных сил и идеологий. 

Со стороны Москвы в ход пущены экономический и силовой фактор под иде-

ологическим знаменем либеральной демократии и гражданского общества (евра-

зийство почти не используется). На стороне сепаратизма находятся контрэлиты, 

действующие под знаменем исламизма, национал-сепаратизма или защиты прав 

человека. Это противостояние является открытым и вероятно будет главным 

уравнением третьего срока президента Путина.

Современные элиты Северного Кавказа

22

Геополитика XVII

Русский вопрос на юге России в контексте адми-

нистративных реформ федеральных округов и ис-

пользования потенциала казачества

Эдуард Попов

Проблема роста насилия  в Северокавказском регионе, проявляемого в форме 

террористических акций, этнорелигиозного экстремизма давно стала предметом 

изучения различных институтов федеральной власти. Стало общим местом обо-

значать, что данную проблему нельзя решить без решения социально-экономи-

ческих проблем региона. При этом забывается или замалчивается то очевидное 

обстоятельство, что социально-экономическая сфера «русских» регионов, краев 

или областей, подчас находится не в лучшем состоянии. При этом мы пока еще 

не столкнулись с феноменом «русского» терроризма, вызванного бедностью 

или социальной несправедливостью. Значительно реже поднимается и другая 

проблема — самочувствие русского (в том числе, казачьего) населения вновь 

образованного Северо-Кавказского федерального округа. Едва ли не первой де-

кларацией подобного рода стало выступление президента Д.А. Медведева перед 

представителями неправительственных организаций Северного Кавказа 19 мая 

2010 года. Было заявлено, что продолжающийся отток русского населения угро-

жает стабильности всего региона. Как полагают многие эксперты, уход русских 

с Северного Кавказа нарушит и без того хрупкий межнациональный мир между 

«титульными» этносами.

Трагические события в Крымском районе Краснодарского края на время при-

остановили дискуссию по проблеме переформатирования федеральных округов. 

Эта дискуссия практически сразу вышла за рамки экспертного обсуждения и ста-

ла превращаться в предмет для острых общественно-политических споров и пре-

красный повод для пиара некоторых политических сил. 20 июня сего года в Крас-

нодаре и Ставрополе была проведена акция, направленная против включения/

оставления Кубани и Ставрополья в составе Северо-Кавказского федерального 

округа. Акция эта проводилась недавно образованной нацдемовской партией 

«Новая сила» Валерия Соловья. Стремление «московских националистов» сы-

грать на этой болезненной струне заставляет серьезно задуматься о последствиях 

управленческого решения, возможно, подготавливаемого в недрах государствен-

ного аппарата и намеренно вбрасываемого в информационное пространство.

Напомним, в средствах массовой информации прошло сообщение о том, что 

в конце мая Волгоградская, Астраханская области и Калмыкия могут быть вклю-

чены в состав Приволжского федерального округа, а Ростовская область, Крас-

23

Северный Кавказ

нодарский край и Адыгея — в состав Северо-Кавказского федерального округа. 
При этом столица Северо-Кавказского округа будет перенесена из Пятигорска 
в Ростов-на-Дону. Таким образом, Южный федеральный округ (ЮФО) может 
быть расформирован после инаугурации избранного президента. Сейчас в ЮФО 
(центр — г.Ростов-на-Дону) входят Волгоградская, Ростовская и Астраханская 
области, Краснодарский край, республики Адыгея и Калмыкия. Северо-Кавказ-
ский федеральный округ (СКФО) включает 6 национальных республик и один 
«русский» регион — Ставропольский край. 

Прежде чем рассмотреть вопрос новой перекройки округов, напомним вкрат-

це историю института полпредов президента в федеральных округах.

Кавказский регион в составе Российской Империи (начало ХХ века).

Русский вопрос на юге России

24

Геополитика XVII

Уже на заре современной российской государственности обозначилась ее от-

личительная черта — слабый центр и силтные регионы. Ельцинский лозунг: «Бе-

рите суверенитета столько, сколько сможете унести» был простой констатацией 

факта (плюс отдельные провокативные деяния наподобие намеренного сброса 

кремлевской верхушкой Северного Кавказа). В известной мере децентрализация 

Российской Федерации оказалась благом для страны: повышение управляемости 

из Москвы резко усилило бы разрушительные последствия правления пьяной 

ельцинской камарильи. А так они хотя бы отчасти минимизировались в регио-

нах. Точнее, в тех из них, которым более или менее повезло с местными элитами. 

На юге России крупно повезло Краснодарскому краю, возглавляемому опытным 

и ответственным хозяйственником Николаем Кондратенко. Столь же крупно 

не повезло Ростовской области, коей 18 с лишним лет правил бывший партай-

геноссе Владимир Чуб, сумевший полностью разрушить сельское хозяйство и  

промышленность некогда цветущего региона, превративший Дон в пристанище 

для тысяч мигрантов, резко обостривших криминогенную ситуацию. Степень не-

зависимости национальных республик Северного Кавказа была еще выше. Фак-

тически они находились вне правовых рамок федерации; в их конституциях, как 

правило, был прописан принцип примата республиканского законодательства над 

федеральным. Буква закона лишь скрепляла политическое статус-кво: бессилие и 

неспособность ельцинской верхушки контролировать процессы во всей стране. 

Процесс «возвращения государства» в начале 2000-х годов не мог не затронуть 

ключевую проблему взаимоотношений центра и регионов. В мае 2000 г. было 

объявлено о создании института полпредов президента в федеральных округах. 

Идея не совсем новая: институт полпредов президента в субъектах федерации 

существовал и ранее, правда, без особой результативности. Полпреды выполняли 

роль «смотрящих» Ельцина над строптивыми губернаторами, не обладая осо-

быми полномочиями. Не сейчас появилась и идея федеральных округов, которая 

выпестовывалась примерно с середины 90-х годов. Тем не менее, решающий шаг 

был сделан в мае 2000-го. На «великолепную семерку» возлагалась главная зада-

ча: привести региональное законодательство в соответствие с федеральным. Если 

быть более точным — восстановить главенство общегосударственного законо-

дательства над региональным, прежде всего, республиканским. В конституциях 

национальных республик содержались недвусмысленные заявления о суверени-

тете над территорией и недрами. Субъектом суверенитета объявлялись народы 

соответствующих республик (подобные заявления подкреплялись более чем 

двусмысленными местами ельцинской конституции 13 декабря 1993 г.). Имелись 

и другие вопиющие расхождения с федеральным законодательством. Пожалуй, 

самым нашумевшим стал избирательный закон Республики Адыгея, согласно 

которому право избираться на должность президента республики имел лишь че-

Эдуард Попов 

25

Северный Кавказ

ловек, владеющий адыгейским языком. Этот закон закрывал доступ на высший 

республиканский пост русскому большинству (самих адыгейцев на тот момент в 

республике проживало около 22% от общего состава населения). 

Цель, поставленная перед первыми полпредами, была достигнута. Устране-

ны наиболее вопиющие противоречия регионального законодательства с феде-

ральным. Наряду с участием в редактировании законотворческой базы полпреды 

были наделены функциями политических комиссаров, докладывающих в центр 

о положении на местах. Приняли участие полпреды и в региональных избира-

тельных кампаниях. В течение первой трети 2000-х годов была проведена смена 

глав ряда регионов. Насколько оправданной оказалась ставка на «крепких хозяй-

ственников» - другой вопрос. Но активность полпредов на этом этапе не под-

лежит сомнению.

А дальше началась пробуксовка. Институт полпредов мог бы развиваться 

при условии наделения его представителей властными полномочиями. Этот си-

стемный недостаток был виден уже на заре существования полпредств. В ЮФО, 

всегда бывшем на особом счету в Москве, при таких влиятельных полпредах, как 

Дмитрий Козак, этот недостаток отчасти компенсировался возможностью кон-

тролировать реализацию федеральных целевых программ (прежде всего, ФЦП 

«Юг России»). Однако деньги направляла Москва, а распоряжались ими прези-

денты (губернаторы). За полпредами оставалось наблюдение. Эта функция так 

и не не была логически развита в институт финансовых инспекторов. Попытка 

Д. Козака ввести институт антикризисного управления для дотационных регио-

нов встретила дружное сопротивление всех региональных руководителей. Тем не 

менее, мониторинг расходования средств в рамках этой и других ФЦП позволял 

временами «срезать» излишние расходы в тех случаях, когда республики не мог-

ли обосновать расходование средств.

Спустя несколько лет после создания институт полпредов в федеральных 

округах превратился в пушку, стреляющую по воробьям. Положительный эффект 

мая 2000-го оказался давно израсходован. Однако 19 января 2010 года последова-

ло решение, на время, казалось бы, вдохнувшее жизнь в постепенно отмирающую 

затею. В этот день было объявлено о разделении ЮФО на два округа: собствен-

но, Южный и Северо-Кавказский. В качестве дополнения к 6-ти национальным 

республикам в состав СКФО был включен преимущественно русский (более 80% 

от общего состава населения) Ставропольский край. 

Объявление о создании «кавказского» округа было воспринято одними с на-

деждой, другими — с неприкрытой тревогой. Тревожиться пришлось, главным 

образом, русскому населению «титульных» республик и Ставропольского края, 

психологически оказавшихся оторванными от остальной России. Напротив, эт-

нокланами республик создание СКФО было воспринято как карт-бланш на коло-

низацию русского Ставрополья. Действия в этом направлении не заставили себя 

Русский вопрос на юге России