Файл: Метелев С.Е. - Современный терроризм и методы антитеррористической деятельности. Монография - 2008.doc

Сторонники неоинституционального направления предлагают другой подход к анализу национальных процессов развития терроризма, указывая на важность улучшения экономико-правовой среды. Как отмечает Э. де Сото, в экономически отсталых странах институты в большей степени являются не инструментом развития общества, а принципиальным препятствием развитию. «Они не позволяют реализовать предпринимательские способности большей части населения. Предпринимательские ресурсы страны могут проявиться лишь тогда, когда это позволяют господствующие институты. Достаточно взглянуть на перуанцев, обреченных в своей стране на бедность и прозябание, но достигших успеха в других странах, где их деятельность ограждена соответствующими институтами» [2.176].

В национальной экономике со слабым уровнем развития рыночно-демократических институтов и господством административно- бюрократических методов регулирования возникает высокий уровень трансакционных издержек, который подавляет хозяйственную деятельность и способствует резкому разрастанию теневого секторам и нерациональному использованию ресурсов, но в данных условиях появляется видимость, что причиной дефектов хозяйственного строя являются изъяны национальной культуры и природная лень населения. При этом возникает порочный круг. Рост нелегальной деятельности приводит к сокращению легального сектора, увеличению налогового пресса и оттоку капитала за границу, в связи с этим теневой бизнес становятся более выгодными, а крупные компании стремятся добиться для себя финансовых льгот и привилегий, ограничивающих конкуренцию, так как для них труднее скрывать свою деятельность, что в свою очередь ведёт к ухудшению экономической ситуации и росту безработицы. «Кризис понятия власти, доверия к ней, а также её полномочий и законности в условиях хаотически меняющегося общества, наличие в ряде крупных городов связей между организованной преступностью и представителями политической власти...бессилие власти и закона - вот лишь немногие из косвенных побудительных мотивов, позволяющих превращать подспудное недовольство жизнью в откровенное насилие» [2.150].

В 1990-е годы Э. де Сото стал экономическим советником президента А. Фухимбри. Последний по его рекомендациям осуществлял силовые удары по связанным с наркомафией леворадикальным террористам с укреплением прав собственности крестьян и городских предпринимателей Перу [2.253]. В результате если в 1980-е гг. Перу напоминала Чечню 1990-х гг. (партизаны-террористы из организации «Светлый путь» контролировали значительные районы страны), то после реформ Фухимори в стране существенно снизился уровень терроризма.

Для выработки адекватных методов борьбы с терроризмом важное значение имеет выявление роли внешних и внутренних факторов в его формировании. Сложность и противоречивость их взаимодействия способствовали тому, что в противоположность концепциям, в которых отмечается ключевая роль социально-экономических особенностей отдельных стран в развитии терроризма, сложился геоэкономический подход, сторонники которого рассматривают современный терроризм как порождение деформаций устройства мирового хозяйства и возникающих на их основе экономических противоречий и социально-политической напряжённости.

В условиях глобализации ключевым фактором, определяющим экономическую динамику, становится устройство мирохозяйственных связей. При этом сторонники леворадикального направления – И.Валлерстайн, Р. Пребыш, С. Фуртадо, А. Эммануэль возлагают основную вину за отставание стран «третьего мира» на Запад.

После завершения третьей мировой войны общая тенденция к неравномерному распределению ресурсов, доходов и богатству в мире не была устранена, между странами (ядром и периферией мирового хозяйства) продолжается расти неравенство, образуя очаги высокой напряженности. В связи с этим вместо «конца истории» по Фукуяме, означавшим победу ценностей западной либеральной цивилизации, возникла эпоха «столкновений цивилизаций» по С. Хангингтону, а современный терроризм явился одной из форм борьбы «бедного Юга» с «богатым Севером». Широкое распространение исламского терроризма во многом обусловливается тем, что мусульманская цивилизация в отличие от конфуцианской, индо-буддийской и иберийской не обладает экономически и политически сильными государствами – лидерами, а это способствует активному использованию террористических методов в противостоянии с западными странами [2.95].

Социально-культурной проблемой новых ценностей много и плодотворно занимался Римский клуб. Один из его основателей – А. Печчеи – отмечал, что «нынешний глобальный кризис – где все элементы человеческой системы оказались не уравновешенными друг с другом – является прямым следствием неспособности человека подняться до уровня, соответствующего его новой могущественной роли в мире, осознать свои новые обязанности и ответственность в нем. Проблема в самом человеке, а не вне его, поэтому и возможное решение связано с ним… Наиболее важными, от чего зависит судьба человечества, являются человеческие качества – и не только отдельных элитарных групп, а именно «средние» качества миллиардов жителей планеты» [2.150, с. 73]. Для обеспечения мира на Земле предлагается искать пути постепенного преобразования нынешней системы эгоцентрических государств, управляемых склонными к самоуправству правительствами, в мировое сообщество, в основу которого легла бы система скоординированных между собой географических и функциональных центров принятия решений, охватывающая все уровни человеческой организации – от локального до глобального [2.150, c. 302].

К настоящему времени выполнено не много криминометрических исследований на межстрановых базах данных, посвященных количественной оценке детерминант терроризма [2.216, 2.224]. Проверив корреляцию опасности терактов для разных стран мира с социально-экономическими характеристиками этих стран (среднедушевой ВВП, доля мусульманского населения, коэффициент Джини и др.), исследователи пришли к схожим выводам. Во-первых, среднедушевые доходы и дифференциация доходов сильного влияния на уровень терроризма не оказывают. Во-вторых, значимыми оказались показатели политической свободы (у А. Абадн) и открытости (у А. Фрайтага и др.), но эта зависимость не линейна: сначала с ростом политических свобод и открытости страны угроза терроризма растет, затем начинает снижаться (см. рис. 1.1). Абади делает отсюда вывод о неизбежности временного всплеска терроризма при переходе от авторитаризма к демократии (как это было в Испании 1980-х и в России 1990-х гг.).

Полученный результат можно интерпретировать как доказательство доминирования международно-политических детерминант терроризма над национально-экономическими [2.95]. Открытость и политическая свобода создают возможность для проникновения в страну извне идеологии и организационных структур террористических организаций почти независимо от социальных и экономических факторов национального хозяйства. Лишь высокий уровень демократии уменьшает склонность граждан к насильственным мерам политического противоборства.

Рис. 1.1 Связь рисков терроризма с уровнем политической свободы по Абади (по горизонтали отложены варьирующиеся от 1 до 7 индексы по Freedom House's Political Rights Index – чем выше политическая свобода, тем выше индекс)

Выбор террористических действий, планируемых и избираемых группами или индивидуумами, обычно лишенными власти, рассматривается активистами как лучший, если не единственный, способ достичь соответствующих целей. Терроризм – результат взрывчатой комбинации различных факторов (исторических, политических, социокультурных, идеологических, религиозных, экономических и психологических), которого можно определить как его "профиль". Такой "профиль" не является статичным, но отражает динамику взаимодействия между различными политическими акторами, правительствами и оппозицией, социальными сообществами и "отколовшимися" социальными группами, террористическими организациями и их подразумеваемой «аудиторией» [2.138]. Важнейшая закономерность этой динамики состоит в том, что через какое-то время в самом профиле конфликта исходные условия могут быть заменены процессом, в результате чего конфликт становится самостимулирующимся и самовоспроизводящимся. Другими словами, за некоторым критическим порогом сам процесс террора становится modus Vivendi (необходимым условием существования) определенных групп.

1.3. Классификация проявления терроризма

Для теоретических исследований и правоохранительной практики важное значение имеет классификация различных актов терроризма. Выделение конкретных видов и форм терроризма необходимо для выработки адекватных мер по их выявлению, предупреждению и пресечению. Как отмечают специалисты, многие из прошлых неудач объясняются применением одного и того же подхода ко всем актам терроризма. От того насколько обоснованно решена проблема классификации существенно зависит эффективность правового регулирования и тактика предотвращения терактов.

Однако данная проблема до настоящего времени не подвергалась серьезному научному анализу. В силу этого ощущается острый недостаток исходного теоретического материала для обобщения [2.184, с. 22]. Одна из первых попыток систематизировать многообразие актов терроризма была предпринята на пятой конференции по унификации уголовного права, проходившей в Мадриде в 1934 году, когда терроризм был разделен на политический и социальный. Позднее, в 1970 году, Межамериканская комиссия по правам человека, рассматривая проблему борьбы с терроризмом, первоначально выделила акты терроризма в политических и идеологических целях, однако в последующем отказалась от такой классификации. Выделение трех видов терроризма - социального, политического, идеологического – на основе только мотивов, которые бывают зачастую глубоко скрыты в умах людей, на практике представляется весьма затруднительным, хотя и может представлять определенный научный интерес. В дальнейшем в зарубежных (как, впрочем, и в советских) исследованиях основное внимание уделялось изучению политического терроризма, что вполне отражало особенности того исторического периода.

Обобщая практику террористической деятельности, П. Уилкинсон выделил три вида этой деятельности: революционной (деятельность направлена на полное изменение политической системы), субреволюционной (деятельность направлена на изменения в пределах существующей системы) и репрессивной (деятельность государства, как против другого государства, так и против оппозиции) [2.186, с. 65-66]. Вместе с тем, как отмечают специалисты, в типологии Уилкинсона не нашел отражения весь спектр целей террористов, например, привлечение внимания общественности, месть конкретным физическим и юридическим лицам [2.184, с.20]. По мнению Уилкинсона, при разработке типологии терроризма не следует учитывать уголовный терроризм (систематическое использование актов террора с целью получения личной материальной выгоды) и террор на войне, как не принадлежащие к категории политического терроризма в полной мере. Однако ранее этот ученый на основе мотивов террористической деятельности выделял четыре типа терроризма: криминальный, который состоит в запланированном использовании террора в целях получения финансовой или материальной выгоды; психический - акты насилия, вызванные политическими убеждениями, мифами, представлениями, порожденными религиозным фанатизмом; военный - запугивание противника в вооруженном конфликте всеми доступными средствами; политический -систематическое использование насилия и страха для достижения политических целей [2.263, Р.47-64]. Однако более поздние утверждение Уилкинсона вызывает возражения, так как терроризм, обычно тесно связан с политическими и социальными процессами.

Другой вариант типологии, также основанный на мотивах и целях террористической деятельности, предлагает итальянский ученый А.Кассиз [2.263]. Он выделяет четыре разновидности терроризма.

1. Терроризм, движущей силой которого является идеология. Это деятельность террористов, заявляющих о своей принадлежности к марксистской идеологии (РАФ в Западной Германии, «Красные
бригады» в Италии и т.д.), исламских фундаменталистов, другие религиозные течения экстремистского толка.

2. Терроризм, имеющий целью достижение национальной независимости. Эту разновидность составляет террористическая деятельность, направленная на изменение статуса этнических групп внутри суверенных государств (ИРА в Северной Ирландии, баскские сепаратисты в Испании и др.).

3. Терроризм «во имя самоопределения народов». Это деятельность Африканского Национального Конгресса, Организации Освобождения Палестины и других национально-освободительных движений.

4. Терроризм вооруженных групп и движений, борющихся против репрессивных режимов.

Несмотря на отдельные, недостатки, присущие каждому из приведенных вариантов, они представляют определенный интерес, поскольку отражают реальную картину такого многопланового явления как терроризм. Знание мотивов и целей террористической деятельности способствует изучению причин и условий терроризма. С точки зрения правоохранительной практики учет мотивов и целей террористов необходим для своевременного выявления и предотвращения терактов. Однако следует принимать во внимание, что террористы, преследуя одни и те же цели, могут совершать захваты заложников, угоны воздушных судов, вооруженные нападения на лиц, подлежащих международной защите и т.п. Поэтому правовое регулирование в этой сфере должно прежде всего ориентироваться на способ совершения теракта.

При разграничении разных видов терроризма следует учитывать, что для кого-то террорист — это не преступник, а бескомпромиссный «борец за свободу». Эту разновидность терроризма М. Техранян называет революционным терроризмом, приверженцами которого, как правило, являются оппозиционные группы в национально-освободительных движениях. Это первый вид. Фундаменталистские движения в Египте и Алжире, движения «за право на самоопределение» — в Палестине, Ирландии, Испании, Франции, Индии — наглядные примеры первого вида терроризма. Сюда же автор относит теракты одиночек (Т. Маквейн, Унибомбер), вызванные обидой на правительство США и все американское общество. Второй вид — глобальный терроризм, стремящийся потрясти своими акциями весь мир с целью привлечь внимание к своим требованиям и политическим программам. Сюда он относит события 11 сентября 2001 г., ставшие продолжением терактов против США в Ливане. Кении и Йемене, и связываются они с тем вызовом, который «бросил "международный терроризм" силам глобализации, определяющим динамику отношений согласно логике "Вашингтонского консенсуса"». Третий вид – мессианский терроризм, вдохновляемый религиозными убеждениями. Примечательно, что сюда М. Техранян не включает исламских фундаменталистов, видимо, относя их к числу, так сказать, рациональных, или «умных» террористов. К мессианским террористам он относит приверженцев секты «Аум Синрйкё», совершившим в марте 1995 г. бессмысленный и безумный теракт в токийском метро. Адепты подобных сект предвещают скорый конец этого неправедного, коррумпированного мира и переход в другой, незримый, но более гармоничный универсум. Наконец, четвертый – государственный терроризм, применяемый некоторыми режимами против своих собственных граждан либо против «врагов» (геноцид армян в Турции, Холокост в нацистской Германии, использование саддамовским режимом химического оружия против курдов, репрессии израильского военного командования против палестинцев на Западном берегу реки Иордан) [2.23].

Одна из главнейших целей террористов – привлечь внимание и даже вызвать симпатию в обществе, считает К. Хиршман. Поэтому они стремятся, прежде всего, к рекламе, а не к самоуничтожению. При этом автор выделяет пять мотивов террористических действий и, соответственно, пять разновидностей терроризма:

1. идеологический, или революционный, терроризм, направленный на достижение политических или социальных целей;

2. этнополитический терроризм, к которому он относит акции этнических или политических меньшинстве целью создания собственного государства или, по крайней мере, достижения политической или культурной автономии;

3. религиозный терроризм, стремящийся навязать нормы поведения, базирующиеся на той или иной религии; к этому виду относится «апокалиптический фанатизм» наподобие японского культа «Аум Синрикё»;

4. узкоцелевой терроризм, который представляет собой «воинствующий активизм» отдельных групп или индивидов, протестующих против действий (или бездействия) правительства, воспринимаемых как неправильные или провокационные. Яркими примерами этого вида терроризма являются борцы за права животных, за запрещение абортов, за чистоту окружающей среды и т.д.;