Файл: Институт доказательства в международном гражданском процессе.pdf

Все страны Конвенции, за исключением США, Барбадоса, Кипра, Израиля и Чехословакии подписали данную статью. Ограничение в статье 23 касается только документов, но не других форм досудебного получения доказательств. Хотя многие оппоненты обязательного или исключительного взгляда на Конвенцию, видят в статье 23 доказательство ее диспозитивного характер, ясно, что данная статья была полностью не понята. Условие было включено по требованию Англии для ограничения истребования документов, которые не имеют определенности, например, «предоставить все другие документы» или «установит все относимые документы»^[70].

Когда статья 23 обсуждалась на встрече специальной комисси, стало ясно, что непонимание возникло из-за плохой формулировки. Государства, которые применяли опцию предоставленную статьей 23 очевидно верили, что это «досудебное истребование» позволяло американским тяжущимся применять процессы по истребованию прежде чем возбуждать иск, для того, чтобы узнать может ли какая-либо информация быть получена, что в дальнейшем может сформировать основу иска;^[71] опция была применена как общий отказ для запросов от США, исходящих до судебного разбирательства. После осмысления, эти государства согласились пересмотреть свои ограничения на статью 23. Финляндия, Норвегия, Дания, Швеция и Нидерланды уже изменили свои заявления о неучастии, присоединившись к Англии и разрешив досудебное истребование четко обозначенных документов в противовес непонятному «все или другие документы».

Статья 24 позволяет назначения других органов для получения поручения, помимо центрального. Федеральные государства по своему усмотрению могут назначать несколько центральных органов.

Статья 25 предусматривает назначение органов государства с более чем одной правовой системой.

Возмещение расходов в определённых ситуациях предусмотренных нормами конституции урегулировано в статье 26.

Статья 27 предоставляет право государству предусмотреть другие ограничительные методы и процессы для получения доказательств, чем те, которые предусмотрены в Конвенции. Это подтверждает, что данная статья была неверно истолкована теми кто предлагает то, что Конвенция являетесь диспозитивной. Такое прочтения делает всю Конвенцию излишней. Статья 27 явно направлена на страны романо-германского права, позволяющая им приблизиться к возможности более широкого сбора доказательств как в США, если они пожелают.

Статья 28 указывает те условия Конвенции, которые могут быть изменены соглашением между Договаривающимися государствами.

Условия относительно государств, которые являлись членами Гаагской конвенции по гражданскому процессу установлены статьями 29, 30, 31 и 32.

Статья 33 объясняет оговорки, а статья 34 касается заявлений.

Статья 35 устанавливает, что сообщения ратификации или присоединении или о назначении органов должно быть передано в министерство иностранных дел Нидерландов.

Затруднения в применении Конвенции будут разрешаться дипломатическим путём, что установлен в статье 36. Ратификация, дата вступления в силу, вступление в Конвенцию, пределы действия Конвенции на территории государств, срок действия, отказ от конвенции, автоматическая пролонгация Конвенции, уведомления сделанные министерством иностранных дел Нидерландов другим государствам регулируется в статьях 37, 38,39, 40, 40, 41 и 42 соответственно.

В заключение, Гаагская Конвенция устанавливает процедура насыщеные диспозитивными нормами, регулирует получения доказательств Договаривающимися государствами.

Конвенция имеет целью обеспечить доказательствами процесс в запрашивающем государстве путём минимизации вмешательство в правила доказывания и процесса запрашиваемого государства, что было достигнуто путём установления баланса между широкими методами США и узким гражданским процессом тиран романо-германского права.

Хотя путём достижения этого компромисса Конвенция эффективно преодолела барьер между общим правам и романо-германским правом, обращение к конвенции только на диспозитивной основе приводит к расширению юридического непонимания. Те кто утверждают, что Конвенция является диспозитивной и дополнительной, как противоположность обязательной и эксклюзивной объясняют это языком Конвенции, который используется в статьях 1, 15, 16 и 17, в поддержку своей позиции.

Дело Aeropostile

Шесть разных интерпретаций Конвенции, которые были указаны выше, определяют отношение Конвенции к внутренним нормам о доказательствах юрисдикции США. Большинство этих интерпретаций были рассмотрены в деле Aeropostile, которое мы и рассмотрим.

А. Верховенство договора

Как было сказано выше, можно спорить о том, что процессы, закрепленные в Конвенции являются диспозитивными. Однако, как мы полагаем, провозглашать договор или Конвенцию таким образом, что стороны могут или не могут (как захотят) признавать или применять ее представляется бессмысленным. Более резонная интерпретация термина «может» дана профессором Бишопом (Bishop).^[72]

Bishop утверждает, что Конвенция точно и определенно не устанавливает, что она была направлена на то, чтобы быть исключительной, скорее наоборот, она показывает, что не является таковой.

Дозволительная терминология Конвенции (использования термина «может») отражает выбор, который доступен литиганту, а именно использовать один из трех альтернативных методов получения доказательств предусмотренных Конвенцией. Bishop отмечает, что полнота Конвенции и ее условий позволяет странам согласиться между собой на другие процедуры (что было бы не необходимым, если бы Конвенция была полностью рекомендательной) является еще одним доказательством запланированной исключительности Конвенции.

Конечно Конвенция и ее процедуры будут иметь верховенство при сопоставлении с законодательством государства. Об этом сказано и в статье VI Конституции США и в часть 4 статьи 15 Конституции РФ.

Если говорить о юридической силе Конвенции и федерального законодательства, то следует отметить доктрину «last in time», которая еще в конце 19 века в деле The Cherokee Tobacco дала ответ на данный вопрос:

«Действие договоров и актов Конгресса, когда они противоречат друг другу, не урегулировано Конституцией. Но нет никакого сомнения в однозначном решении этого вопроса. Договор может преобладать над актом Конгресса, как и акт Конгресса может преобладать над договором».^[73]

Данная доктрина еще многократно использовалась после ее принятия.^[74]

B. Сначала Конвенция

Следующая доступная интерпретационная альтернатива касается того, что Гаагская Конвенция применяется в первую очередь во всех случаях. В соответствии с такой трактовкой, если она не верна, будет ли литигант свободен прибегнуть к процедурам в соответствии с федеральным процессуальным законодательством.

Несколько судов США, которые рассматривали данный вопрос до дела Aeropostile приняли данну позицию. Суд Калифорнии по делу Volkswagenwerk Aktiengesellschaft v. Superior Court^[75] изменил свою позицию взятую из дела между теми же сторонами Volkswagenwerk Aktiengesellschaft v. Superior Court.^[76]

Суд с осторожностью уравновесил интересы литигантов с восприимчивыми властями Восточной Германии. В деле Volkswagenwerk была запрошена проверка помещений и документов, также как и получение свидетельских показаний лиц в Германии. В подтверждение того, что первое обращение должно быть к процедуре, установленной Гаагской Конвенцией, суд указал:

«Мы возможно можем читать Гаагскую Конвенцию широко, как преимущественное и исключительное правило международного сбора доказательств, связывающую нас как высшее право в соответствии с параграфом 2 статьи VI Конституции. Но мы предпочитаем верить, что Гаагская Конвенция устанавливает не фиксированное правило, а минимальные меры международной кооперации, прочтение статью 27 Конвенции подталкивает нас заключить, что это действительно то, что имели ввиду Договаривающиеся государства»^[77].

Суд Калифорнии применил такой же принцип в деле Pierburg GmbH & Co. KG v. Superior Court,^[78] в котором истец подал 315 вопросов для допроса, для ответчика, корпорацию Восточной Германии, без использования процедур Гаагской Конвенции. Суд отметил, что «основа Конвенции - избежать международных разногласий, в том числе когда суд основного процесса поручает сбор доказательств на территории другого государства, что рассматривается как одностороннее поведение по вмешательству в его суверенитет». Суд указал, что США были связаны Конвенцией как верховным законом, как и судьи тоже. Таким образом истцы были обязаны использовать Конвенцию в первую очередь для получения необходимых ответов от ответчиков.

С. Конвенция служит для сбора доказательств за пределами Договаривающегося государства

Следующая альтернатива включает определение того, что смысл Конвенции был в ограничении ее применения по истребованию доказательств, которые находятся за территорией страны суда. Иными словами, нормы внутреннего законодательства могут применяться для сбора доказательств которые находятся на территории страны суда, а Гаагская Конвенция регулирует получение показаний и документов запрашиваемых за пределами страны суда. Некоторые аспекты дела Messerschmitt case^[79] предлагают решение этого вопроса.

Суд по делу Messerschmit определил, что Гаагская Конвенция не применяется к лицам над которыми у суда есть юрисдикция, или если истребование доказательств имеет место в стране суда (США). Соответственно суды США не вмешиваются, например, в Германию или немецкую юридическую систему, и защиту, которой Германия стремиться обеспечить своим гражданам через собственные внутренние процессуальные средства защиты, когда предметы раскрытия находятся в США. Суд указал, что будет явно не справедливо разрешать немецким ответчикам получать свидетельские показания здесь и запретить истцу допрашивать немцев, которые находятся в США.

Судья, который изначально рассматривал запрос истребования доказательств в деле Aeropostile в суде США в Айове заключил, что интересы США были сильнее интересов Франции, особенно исполнение запроса для истребования доказательств не имело места во Франции. Данная концепция территориальности и отношения юрисдикции к территории известный американский принцип, известный еще из дела Pennoyer v. Neff^[80].

D. Конвенция для истребования доказательств не сторонами спора

Четвертая альтернатива, и одна из тех, которая внешне является полезной, подразумевает интерпретацию Гаагской Конвенции как не применимой к сторонам над которыми у суда есть юрисдикция.

Вопрос становится менее ясным, однако, когда нормы действуют на ответчика, который непреднамеренно вызывается в американский суд.

Популярный аргумент касаемо американских истцов такой, что иностранная корпорация или лицо, которые выбирают иметь такую связь с США, которая дает им возможность делать бизнес, получать прибыль, или использовать преимущества этой страны, также автоматически ставит их под действие процессуальных норм судебной системы США, когда предмет разбирательства находится в США. С выгодой от американской экономики и системой свободного бизнеса приходят и ответственность или обязанность сопровождаемые данными правами.

Единственный ответ на этот аргумент такой, что американская концепция «закона длинной руки» (long-arm jurisdiction) также отличается от европейской концепции. Несколько европейских юрисдикций придерживаются либерального взгляда на правило США о минимальности связей. Большинство романо-германских стран не имеют концепцию International Shoe и часто удивляются бесцеремонности судов США в попытках за пределами своей границы получить юрисдикцию над иностранцами.

Данная альтернатива, котора ограничивает действие Гаагской Конвенции в опросе третьих лиц и истребовании у них документов является популярной.

Апелляционный окружной суд США в восьмом округе по делу Aeropostile указал, что «когда окружной суд имеет юрисдикцию над иностранным литигантом, Гаагская Конвенция не применяется к получению доказательств, находящихся во владении данного литиганта, даже когда истребуемые документы и информация могут физически находится на территории Договаривающегося государства»^[81]. Объяснение этому дано в деле Anscheutz^[82], рассмотренном в пятом окружном суде, в котором суд установил, что при наличии personam jurisdiction (личной подсудности), нормы внутреннего законодательства будут применяться к данному лицу. Также и дело Lasky,^[83] стоит на позиции, что Гаагская Конвенция является по своей природе рекомендательной, и нормы внутреннего законодательства США применяются, если суд имеет юрисдикцию над стороной от которой истребует предоставление показаний.