Файл: Медушевский А.Н. - История русской социологии.(1993).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.11.2020
Просмотров: 2712
Скачиваний: 14
Представляется целесообразным проанализировать воззрения русского народничества в основных, существенно общих его чертах на всем протяжении его развития с точки зрения его позитивного вклада в научную мысль, прежде всего политическую социологию.
При изучении проблем философского, национального и революционного развития весьма перспективным оказывается рассмотрение их в контексте теории модернизации, позволяющей объяснить, в частности, ориентацию передовых сил общества на опыт передовых стран мира, европеизацию. Известно, что общественная мысль практически всех развивающихся стран, вставших на путь модернизации, т. е. догоняющего развития, представлена двумя основными течениями: одно из них (консервативный национализм) отстаивает, как правило, начало самобытности и своеобразия национального развития, другое (сторонники модернизации), напротив, считает национальное развитие формой проявления общих закономерностей, а потому исходит из возможности их ускорения, путем заимствования опыта других, более передовых, прежде всего европейских стран. Исходя из этого, центральной темой споров и разногласий между этими течениями оказывается вопрос об отношении к передовой европейской цивилизации, ее ценностям, возможности или невозможности их заимствования или пересаживания на национальную почву, короче — к процессу европеизации страны. Этим во многом объясняется двойственность положения национальной интеллигенции в условиях модернизации. С одной стороны, отстаивая прогрессивные социальные перемены, интеллигенция объективно выступает как порождение и основной инструмент проведения европеизации, с другой, отстаивая свою национальную принадлежность и идентификацию, выступает против нее. Таким образом объясняется постоянное присутствие в русской интеллигенции, вплоть до сего дня, двух основных течений, различающихся по их мировоззрению, философским основаниям, по месту в истории русской культуры. Столкновение просветителей и крепостников в XVIII в., славянофилов и западников в первой трети XIX в., народников и марксистов, сторонников американского и прусского пути хозяйствования, почвенников и западников нашего времени — все это этапы развития русского национального самосознания в ходе модернизации страны.
Общий взгляд на русское народничество с этой точки зрения позволяет констатировать, что оно несомненно представляет собой специфическую и одну из наиболее ранних разновидностей популистской идеологии, свойственной вообще развивающимся странам нового и новейшего времени. Основными чертами этой идеологии повсюду являются: негативное отношение к капитализму как силе, оказывающей разрушительное влияние на традиционный уклад жизни, нормы и ценности; представление о возможности движения вперед, минуя данную стадию общественного развития; вера в потенциальные возможности традиционных институтов для построения передового общественного строя, под которым, как правило, подразумевается социализм. Эти постулаты находят выражение в убеждении о самобытном характере развития данной страны, в идеализации народных масс, представлении о долге передовой части общества — интеллигенции перед народом. Фундаментальное противоречие данной идеологии состоит в глубоком несоответствии целей (модернизации и рационализации) и средств их достижения (традиционные институты, нормы и ценности), что в конечном счете ведет к утопизму и нечеткости программы, а отчасти к разногласиям в политической организации и методах борьбы. Интерпретируя русское народничество в рамках теории модернизации и догоняющего развития, мы лучше поймем как общие, популистские его черты, так и специфические — свойственные ему как определенному и весьма широкому течению философской и социальной мысли определенного периода.
Можно выделить собственно три основных этапа кристаллизации народнической доктрины в соответствии с ее движением к социальной практике. Это, во-первых, формирование общих идей народнического мировоззрения в трудах его основателей — А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского и М. А. Бакунина, которые, однако, были во многом шире своих последователей из среды народничества. При всех существенных различиях в их воззрениях, составивших основу различных течений в истории русского революционного (в том числе и народнического) движения, общим для них стало применение гегелевской философии (диалектики) для объяснения социальных противоречий, материалистический (в стиле Фейербаха) взгляд на природу и общество, обоснование идеи о возможности особого, отличного от западного, пути построения передового общества в России или так называемого «русского социализма». Данное убеждение, насквозь утопическое и сыгравшее, как мы теперь хорошо знаем, роковую роль в русской истории, стало тем не менее краеугольным камнем теории и практики отечественного популизма. Действительно, для социальной программы всего последующего революционного движения (независимо от того, признавали его представители развитие капитализма в России или нет) было свойственно крайне отрицательное отношение к капитализму, буржуазным отношениям вообще, представление о нежелательности для
России развития по европейскому (т. е. капиталистическому) пути и, наоборот, стремление всячески обойти или перепрыгнуть эту стадию общественного развития.
Для объяснения природы такого мировоззрения важно понять объективные тенденции социально-экономического развития страны в середине XIX в. Несмотря на свою политическую и военную силу, Россия, в результате господства крепостнических отношений, оказалась на периферии мирового экономического развития. Осознание этого факта передовыми умами эпохи ставило их перед известной дилеммой интеллигенции всех развивающихся стран — выбором перспективного пути социального развития. Обращаясь с этой целью к европейской модели цивилизации, радикальные интеллектуалы осознавали, что Россия уже в силу своей отсталости не может развиваться подобным образом, последовательно проходя все стадии эволюции в направлении капитализма, а кроме того, считали такой путь неприемлемым с социальной и нравственной точек зрения. Следует напомнить, что именно в это время промышленный переворот в странах Западной Европы привел к наибольшему обострению классовых противоречий, вызвав целый ряд революционных взрывов. Отсюда проистекает поиск особого пути, сознательный поиск тех специфических свойств и институтов социально-экономического строя России (прежде всего община), которые делают возможным особый, самостоятельный путь страны к свободе.
В этом отношении народники оказывались прямыми последователями славянофилов, хотя и не обязательно разделяли их мистическую веру в особые свойства и историческое предназначение русского народа. Их мировоззрение представляло собой поиски альтернативы западному пути социального развития, стремление к синтезу особенностей национального уклада и преимуществ модернизации. Такой синтез мог быть осуществлен лишь на основе утопического социального идеала, каким и стал для народников социализм и коммунизм. Поэтому критика капитализма объективно превращалась у народников в отрицание достижений цивилизации вообще, в проповедь разрушения основных ее институтов и ценностей. Наиболее законченное выражение данный взгляд нашел в анархической доктрине, идеалом которой является общественный строй, гарантирующий полную свободу, когда происходит уничтожение всяких государственных форм, обязательных законов или каких-либо принудительных институтов. Отмена собственности, государства и семьи выступает при этом как важнейшее средство достижения коммунизма. Основу такого взгляда на общество находим уже у Ж.-Ж. Руссо, который считал, что путь к свободе, равенству и братству в его своеобразной (чисто популистской) трактовке этих понятий лежит через уничтожение частной собственности, торжество народного суверенитета и вообще возвращение к естественному состоянию. Если добавить к этому, что решение аграрного вопроса Руссо усматривал в уравнительном распределении земли, то станет совершенно ясно, что в его лице мы имеем одного из предшественников (наряду с Прудоном и Штирнером) русского популизма народников и анархистов. Отметим в этой связи, что многие идеи Герцена, Чернышевского и особенно Бакунина стали основой обоих течений.
Важной особенностью этих идей, которая в разной мере присуща всем указанным мыслителям и их последователям, является их крайняя неопределенность в решении центральной проблемы всякого социального движения — вопроса о будущем устройстве общества. Чрезвычайно сильные в своей критической части, эти теории оказываются совершенно беспомощными в объяснении того, каков будет механизм функционирования проектируемого общества, гарантии свободы индивида в нем. Примером тому могут служить сладкие мечты Руссо о возвращении к первобытному строю, обернувшиеся террором якобинцев, размышления Чернышевского о народных мастерских, известный тезис П. А. Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции и основе рационального общественного устройства.
Все сказанное не означает, разумеется, что народничество и анархизм суть совершенно тождественные понятия. Нам представлялось важным указать здесь лишь на ряд фундаментальных общих признаков обоих течений, определяющихся самой их основой — популистскими настроениями революционной интеллигенции. Именно здесь коренится, на наш взгляд, ряд объективных свойств, получивших развитие в народническом движении последующего времени. К их числу относятся убеждение в том, что решение социального вопроса должно предшествовать каким-либо политическим установлениям, презрение к государству и праву как средствам социального регулирования, нравственное сознание как единственная реальная основа социальной практики, наконец, тезис о решающей роли личности в истории.
Следующий этап развития народнической доктрины представлен учением уже собственно народнических идеологов — П. JI. Лаврова, Н. К. Михайловского и П. Н. Ткачева, много сделавших для обоснования массового движения молодежи в народ, а также создания народнических организаций. В этом отношении их идеи способствовали мобилизации интеллигенции на решение задач, вытекающих из народнической программы переустройства общества. В философском плане данный период характеризовался окончательным переходом народников от метафизики германских философских систем на позиции так называемого реализма или позитивизма, наметившимся уже ранее. На этой основе возникла известная «субъективная школа» в социологии, составившая основу практической политической деятельности интеллигенции.
Остановимся подробнее на основных компонентах социологической теории народничества. К их числу относятся: обоснование субъективного метода; теория факторов общественного развития; вытекающая из нее теория прогресса и, наконец, взгляд на роль личности в истории. Существо рассматриваемой социологической теории вытекает во многом из социальных корней народничества как популистского движения, имеющего националистическую направленность и отстаивающего интересы модернизации страны путем использования для этого традиционных институтов. В то же время можно сказать, что народническая социология при всей ее противоречивости представляет значительный самостоятельный научный интерес, поскольку в ней впервые были поставлены многие проблемы, ставшие в настоящее время предметом специального исследования. Социологию народничества можно интерпретировать и как стремление самой интеллигенции определить свое положение в быстро изменяющемся обществе13.
Известно, что в России, вероятно, более чем в какой-либо другой отсталой стране, интеллигенция оказалась практически в полной социальной изоляции. В силу своего положения в обществе, образа жизни и образования она была, с одной стороны, совершенно непонятна народу, а с другой — отчуждена от политической власти, охраняющей и закрепляющей существующий общественный строй. В условиях объективной необходимости ускоренной модернизации интеллигенция оказывалась наиболее активной силой по ее проведению. В результате практически неизбежным становился ее конфликт с обществом в целом, социальным и политическим строем, что находило выражение в отчуждении интеллигенции от него и противопоставлении себя ему. Несомненно, с этим связано стремление интеллигенции к легитимации своей деятельности в глазах если не современников, то истории, к ее теоретическому обоснованию. С этим связаны философские искания, споры о мировоззрении, борьба за идеалы, столь характерные для русской интеллигенции. Обращение к различным западным философским системам — Шеллинга, Гегеля, Маркса, Конта, последовательно сменявшим друг друга в истории европейской философской мысли, было призвано создать единый взгляд на общество, найти магистральную линию социального преобразования, определить свое место и возможности в нем. Для русских радикалов, какими были декабристы, народники, марксисты, эти споры о принципах приобретали гораздо большее значение, чем даже для их европейских создателей, поскольку были непосредственно связаны с социальной практикой — политической борьбой. Вся новая, разночинная интеллигенция родилась и выросла в этом революционном настроении, в этом почти инстинктивном стремлении к бунту. Теоретической основой такой социальной ориентации становился, как правило, либо примитивный материализм, либо субъективный метод .
По мнению теоретиков народничества, позитивизм О. Конта как раз и являлся тем учением, которое дало синтез беспристрастного и свободного от оценочных суждений, т. е. истинно научного, анализа действительности с возможностью вмешательства в нее субъективного элемента — личности, в задачу которой входит переустройство мира на основании разумных, рациональных и справедливых начал 1 . «Исключительно опытное происхождение наших знаний, их относительность, невозможность познать сущность вещей и, вследствие этого, необходимость довольствоваться только оценкой взаимных отношений между явлениями и отсюда выводить их законы, подчиненность известным законам как явлений физических, так и социальных,— суммировал Н. К. Михайловский,— таковы основные философские принципы, выставленные новыми теориями в более или менее определенной форме и в более или менее широких обобщениях»16. Принимая эти философские принципы, Михайловский считал, однако, что позитивистский анализ следует дополнить каким-либо руководящим принципом, целевой установкой для правильной ориентации деятельности индивида. С этих позиций Михайловский выступает с критикой учения Конта, стремясь придать ему более субъективистскую направленность. Конт, считает Михайловский, устранил из философии телеологию, без которой невозможно существование правил морали, т. е. признания определенной деятельности положительной или отрицательной. Коренным недостатком Контовой системы является связанное с этим «устранение субъективного метода из области вопросов социологии, этики и политики». В результате такой интерпретации позитивизма сам Михайловский приходит к совершенно субъективной трактовке этих областей знания. «Человек,— заявляет он,— может познавать только явления и те постоянные отношения, в которые они становятся друг к другу. Сущность вещей — вечная тьма. Нет абсолютной истины, есть только истина для человека, и за пределами человеческой природы нет истины для человека» .