в жизнь. При этом некоторые из них, например Петражицкий, Мак­лаков и др., находили весьма трудным, если вообще возможным, сов­мещать политическую борьбу с защитой права, осознавая, что в революционные эпохи правовые соображения, как правило, уступают место гибкой политической тактике.

Разрешение указанной дилеммы виделось русским конституционалистам в создании общественно значимых идеалов спра­ведливого общественного устройства, а средством их достижения они считали соединение морали и политики. Развивая эту мысль, один из ведущих теоретиков русского конституционализма П. Б. Струве писал: «Проблема либерализма, как она выяснилась для нас, не исчер­пывается вовсе вопросом об организации власти; таким образом, она шире и глубже проблемы демократии; демократия в значительной мере является лишь методом или средством для решения проблемы либе­рализма»⁴⁵. Исходя из этого, он делал вывод, что «идея абсолютного права... составляет существенное и вечное содержание либерализма». Комментируя эти взгляды, Р. Пайпс подчеркивает, что, хотя либе­рализм в России как социальное движение потерпел поражение, важ­ность .проповедуемых им идей гражданской свободы и представительного правления заслуживает высокой оценки с точки зрения «их действительного исторического значения» .

Стремление примирить идеал и действительность, добиться разре­шения социальных конфликтов мирным путем привело к созданию концепции правового государства, ставшего одновременно важнейшим программным требованием кадетской партии. По своей юридической природе данный тип государственности рассматривался ими прежде всего как антитеза абсолютным монархиям старого порядка, а потому был синонимом государства конституционного. «Правовым государст­вом,— писал В. М. Гессен,— мы называем государство, которое в своей деятельности, в осуществлении правительственных и судебных функций ограничено и связано положительным правом, стоит под пра­вом, а не вне и над ним. Необходимым предположением правового государства является начало обособления властей. Осуществление это­го началось, возможно, не иначе, как в условиях представительной формы правления. Поэтому только конституционное государство мо­жет быть государством правовым...»⁴⁷

В соответствии с этими общими принципами, известными в наше время как новое мышление, русский конституционализм строил свою программу.

ЧАСТЬ II

СОЦИОЛОГИЯ СРЕДИ ДРУГИХ ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК

Глава 4

ПОИСК МЕТОДА СОЦИОЛОГИИ.

М. М. КОВАЛЕВСКИЙ

g 1. Формирование социологической концепции М. М. Кова­левского. Содержание социологической теории: учение о солидарности, прогрессе, теории факторов, стадиях экономиче­ского роста. 8 2. Сравнительно-исторический метод. Его приме­нение к изучению исторического процесса. 8 3. Общность и своеобразие западных и русских политических институтов

---

8 1. Анализ общесоциологической концепции предусматривает прежде всего раскрытие ее философской природы, установление тех идей, которые послужили отправной точкой развития мировоззрения мыслителя. Он далее предполагает установление вклада ученого в на­учную разработку поставленных ранее проблем, а также раскрытие эволюции его взглядов с течением времени. Такой анализ призван дать ответ на вопрос о месте мыслителя в развитии науки и показать, сле­довательно, чем его творчество ценно для современников и потомства, каково значение отстаиваемых им идей для науки нашего времени. Обратимся к изучению с этих позиций теоретической основы социологической концепции М. М. Ковалевского. Двумя основными источниками мировоззрения ученого стали позитивистская философия О. Конта и достижения сравнительно-исторического метода в юриспруденции. Рассмотрим каждый из них особо.

Обращение к научному творчеству М. М. Ковалевского убеждает в том, что философские основы его мировоззрения оставались практически неизменными на всем протяжении его исследовательской деятельности. Они сформировались под влиянием позитивизма, и сущ­ность их составляло отрицание метафизических представлений пред­шествующего этапа философии. Известно, однако, что, будучи очень распространенным течением философской мысли, позитивизм включал и включает учения различной идейной направленности от тяготеющих к крайнему субъективизму до вполне материалистических, ставящих своей задачей объяснение мира как объективной реальности и стре­мящихся к установлению законов его развития. В этом отношении позитивизм означал несомненный шаг вперед в развитии философии и послужил основой поступательного движения как естественных, так и общественных наук, обращая внимание исследователей на отыскание реальных причин тех или иных процессов и явлений, управляющих ими законов, а также на анализ самого процесса познания фактов действительности. Именно в таком его понимании позитивизм был свойственен М. М. Ковалевскому и нашел отражение в его творчестве вообще и при разработке вопросов социологии в частности. «Во всех своих работах,— отмечал известный французский социолог Рене Вормс,— Ковалевский подходил к изучению явления с точки зрения исторической и имея в виду его дальнейшую эволюцию. Его заботило выяснить самым тщательным образом формы и фазы такого развития. Обнаруживая философский ум, сформировавшийся в школе позитивной философии О. Конта, он, при реальном складе ума, был в то же время проникнут идеализмом. В глазах Запада — европейского и американского Максим Максимович (Ковалевский) своею личностью представлял как бы символ русской науки в области социальных знаний; с другой стороны, в России его признавали в этой области за человека, который знал и представлял лучшим образом западно­европейскую мысль. Таким образом, он был как бы соединительным звеном между двумя мирами — Западом и Востоком»¹.

---

Сходным образом оценивает существо воззрений ученого и его русский биограф. «По своему мировоззрению,— отмечает он,— Кова­левский — прежде всего последовательный позитивист, чуждый увле­чениям тонкостями гносеологического анализа, часто приводящим исследователя на самую вершину той грани, за которой — метафизика. С последовательно позитивистскими взглядами тесно связана и другая особенность трудов Ковалевского: ко всем вопросам, которыми ему приходится заниматься,— права, политики, социологии,— он пред­почитает подходить не как теоретик, а как историк. И, конечно, Ко­валевский — историк прежде всего, но историк с очень определенным направлением, историк-социолог» .

Наряду со свидетельствами современников и друзей Ковалевского, как западных, так и русских, для характеристики его философских воззрений и истории их формирования мы располагаем и ав­тобиографическими рассказами ученого. Они тем более ценны, что в его многочисленных специальных трудах, включая работы по социологии и праву, собственно проблемы метода или не рассматрива­ются вовсе, или затрагиваются лишь вскользь, что лишний раз свиде­тельствует как об антипатии Ковалевского к «чистой философии», которую он считал метафизикой, так и о принципиальном отношении к доктрине позитивизма, одной из важнейших максим которой как раз и является отказ от «вненаучных» построений и гипотез, не опирающихся на факты или не вытекающих непосредственно из их изучения. С точки зрения позитивистских симпатий Ковалевского весьма интересно его подчеркнуто уважительное отношение к фактическому материалу, стремление не выходить за его пределы и вообще избегать какой-либо дедукции. «Мы,— говорил он однажды студентам,— не последуем за тем представителем одной из указанных теорий (Гегелем.— АЛ/.), который, когда ему говорили, что поло­жения его доктрины противоречат фактам, отвечал: тем хуже для фак­тов. Такое отношение к фактам реальной действительности не может считаться допустимым. Если против нашей теории могут быть приве­дены те или иные факты и эти факты не могут быть устранены ссылкой на то, что они возникли в случайных условиях, и этими условиями объясняются, то мы необходимо должны пересмотреть наши выводы, которые бы отвечали этим фактам. Факты для нас обязательны, и рас­суждать несогласно с фактами мы не можем, желая оставаться на на­учной почве» .

По признанию ряда хорошо знавших его людей, Ковалевский не­однократно отстаивал эту мысль. Он относился к германской правовой и социологической науке несколько скептически именно потому, что в ней всего сильнее выступали эти не нравившиеся ему черты. Ве­роятно, это скептическое отношение к немецкому идеализму, столь характерное для ученого, появилось впервые еще в его студенческие годы. В своих воспоминаниях «Моя жизнь» Ковалевский рассказывал об этом следующим образом: «Я поглотил несколько томов Лорана — «Этюды по истории человечества», я прочел «Средние века» Галлама, «Истории цивилизации Европы и Франции» Гизо и «Историю цивилизации Англии» Бокля. Все эти книги заставили работать мою научную фантазию, но не в направлении к изучению догмы права»⁴. Нетрудно заметить, что среди перечисленных книг совершенно нет трудов по философии и праву в собственном смысле слова. Вопреки обычному в то время интересу к философским системам Канта, Шеллинга или Гегеля или учениям германских юристов исторической школы права, совершившим переворот в юриспруденции, мы находим обобщающие труды по истории, причем с явно выраженной социологической направленностью. Достаточно сказать, например, что Гизо является создателем концепции феодализма, которая во многом сохранила свое значение до нашего времени, Бокль — одним из осно­воположников социологического и сравнительно-исторического метода в истории, а Галлам — автором классического труда по истории английских политических учреждений или того строя, который в пра­вовой литературе того времени получил название «английской конституции» средних веков, ставшей, как известно, предметом ряда трудов Ковалевского.

---

Освоение столь значительного фактического материала требовало его систематизации и делало необходимыми поиски единой объясня­ющей концепции. Отметим, что еще в более раннее время, благодаря хорошо поставленному классическому образованию, Ковалевский по­лучил довольно полное представление об основных этапах развития философской мысли с древности до нового времени, размышлял над сочинениями Вольтера, Руссо и Монтескье, Священным Писанием, памятниками литературы, истории и права. В студенческие годы внимание Ковалевского привлекали современные ему политические учения — Прудона и Маркса. «Я,— рассказывает он об этом вре­мени,— сблизился с несколькими товарищами, также искавшими не столько науки, сколько, как они говорили, выработки самостоятельного миросозерцания, стал показываться в их кружках, читать рефераты и участвовать в вызываемых ими прениях — одним словом, зажил жизнью несколько забегающего вперед студента, более озабоченного общим самообразованием, чем изучением специальности» . Такова бы­ла та интеллектуальная атмосфера, в которой впервые возник интерес ученого к позитивизму. «Здесь,— говорит Ковалевский,— впервые я услышал имена Конта и Джона Стюарта Милля, и когда в ближайшем году доцент по гражданскому праву Цытович снабдил меня отдель­ными томами Конта, посвященными социологии, я набросился на них с жадностью, так как знал наперед, что найду в них ответ на всего более волновавший меня вопрос о поступательном ходе развития че­ловечества» .

В дальнейшем эти интересы не только не ослабевают, но продол­жают развиваться, обогащаясь различными новыми идейными влияниями, главным образом западного происхождения. Для их изу­чения мы также располагаем рядом автобиографических свидетельств, прежде всего статьей «Мое научное и литературное скитальчество», где Ковалевский ставит своей задачей открыто признать те мно­гочисленные влияния, которым он подвергался в своей жизни. Говоря о работе за границей по окончании университета, ученый подробно рассказывает историю своих идейных исканий, приведших к знаком­ству со многими видными мыслителями того времени. Характерна при этом общая направленность этих исканий, лежащих целиком в русле позитивной науки О. Конта. Так, избрав своей специализацией историю политических учреждений Англии, молодой ученый отправ­ляется в Берлин слушать лекции ведущего специалиста в этой области

• Р. Гнейста и ряда других германских ученых. Однако скоро он уже стал испытывать критическое отношение к ним. Сам Ковалевский объясняет это известной политической заданностью и формальным ха­рактером преподавания права в Германии.

Представляется, однако, что причины неудовлетворенности Кова­левского лекциями Гнейста лежали гораздо глубже и состояли в самом понимании науки права и его задач. Уже ранее, в период учебы в университете, Ковалевский не без влияния своего учителя — профес­сора Каченовского, читавшего государственное право европейских держав, начинает, по его собственному выражению, тяготиться чистой юриспруденцией, изучающей исключительно догму права. Как в свое время Маркс, Ковалевский начинает все больше переходить от права к социологии, от изучения юридических норм к стоящим за ними реальным социальным отношениям.

---

Переход от права к социологии был общей тенденцией развития общественных наук в рассматриваемый период. На Западе он нашел выражение в отказе от метафизического взгляда на право, свойствен­ного школе естественного права и замене ее исторической школой Савиньи и Пухты в юриспруденции. Развитие этой тенденции вело к пониманию права как исторически возникшего, развивавшегося с течением времени института, выражающего определенные культурные и социальные отношения. Данный взгляд, получивший окончательное завершение в концепции борьбы за право Иеринга, стал общим до­стоянием науки того времени⁷. В России адептами социологической интерпретации права стали С. А. Муромцев, Н. М. Коркунов и М. М. Ковалевский. В своей полемике с юристами старой школы, осо­бенно Б. Н. Чичериным, они доказывали необходимость историзма в подходе к праву, широкого применения сравнительного метода и критического отношения к историческим источникам. Именно с этих позиций критиковал старый подход С. А. Муромцев , сходной была и точка зрения Ковалевского. Не случайно он впоследствии очень рез­ко критиковал Гнейста за формально-юридический подход к английским учреждениям, за рассмотрение их в отрыве от социальной жизни в целом . Подход самого Ковалевского уже в начале его научной деятельности оказался гораздо шире: «...не довольствуясь одним описанием политических форм, их генезиса, развития и вырож­дения,— вспоминал ученый,— я старался найти всему этому основы в изменении социального строя. В этом сказывался скорее последо­ватель кантовской философии и ученик Карла Маркса, нежели внима­тельный слушатель весьма ученых, правда, но несколько отрывочных и не приведенных в строгую эволюционную систему лекций берлинского историка»¹⁰.

Большое влияние оказало на взгляды Ковалевского знакомство с идеями другого крупнейшего ученого, одного из основателей позитивизма — Герберта Спенсера. Будучи после Конта ведущим социологом позитивистского направления, Спенсер оказал огромное влияние на общественную мысль своего времени и не мог не заинте­ресовать Ковалевского, тем более что во время их встречи в Англии разговор зашел о влиянии идей Спенсера в России: «...мысль его сводилась к тому, что в обществе, в котором слишком много элементов для развития критической мысли, метафизика должна быть всесильна; трудно ожидать от него ровного, объективного отношения к фактам действительности»¹¹. Эта мысль, сначала показавшаяся Ковалевскому слишком спорной и резкой, вполне соответствовала, однако, его соб­ственным взглядам — неприятию «метафизики» и признанию ценности позитивного метода. Ковалевский высоко оценивал вклад Спенсера в развитие науки, доказывая, например, что идея эволюции, которую Спенсер проводил ранее Дарвина, была центральной в его учении. Вы­ражая отчасти свою собственную концепцию, Ковалевский в статье «Две жизни», посвященной сравнению Спенсера и Маркса, писал о первом из мыслителей: «Продолжительное занятие генетической социологией, историей постепенного и медленного роста нравов и уч­реждений, заставило Спенсера подозрительно относиться ко всяким быстрым переменам во внутреннем укладе общества. В этом отно­шении его точка зрения резко расходится с той, которая, под влиянием классического образования, привита была французским мыслителям

---

Смотрите также файлы

• Kots_Ya_M_-_Sportivnaya_fiziologia_Uchebnik_dlya_institutov_fizicheskoy_kultury.doc

• Pravila_po_sportivnomu_orientirovaniyu_2017_goda.pdf

• Pravila_povedenia_zanimayuschikhsya_v_sportivnom_zale.docx

• Pravila_vida_sporta_quot_Sportivny_turizm_quot.doc

• Shashkova_I_M_Sportivnoe_pravo.pdf