Файл: Медушевский А.Н. - История русской социологии.(1993).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.11.2020
Просмотров: 2730
Скачиваний: 14
Одной из характерных особенностей подхода Ковалевского к сравнительно-историческому методу явилось его объективное обоснование, другой — осуждение всякого рода оценочных суждений, полный отказ от аксиологии. Говоря о бесплодности простого сравнения учреждений двух произвольно взятых стран, которое на деле ничем не отличается от простого их сопоставления, Ковалевский отмечает неправомерность оценочных суждений, не учитывающих причинной связи правового порядка со всей суммой общественных явлений, вызвавших его к жизни. Исходя из этого, Ковалевский отвергает и сам термин «сравнительный метод», противопоставляя ему социологическую интерпретацию понятия «метод сравнительно-исторический». Отличие состоит в том, что если под сравнительным методом понимается произвольное сопоставление любых возможных правовых явлений, то сравнительно-исторический метод базируется на сопоставлении однотипных фаз социально-правового развития.
Что касается собственно сравнительно-исторического метода, то в его интерпретации различаются два основных направления. Первое из них, представленное английским историком Э. Фриманом и В. И. Сергеевичем, допускает применение метода лишь по отношению к истории народов, имеющих общее происхождение. При этом сходство может быть результатом прямой передачи или заимствования учреждений определенного типа, являться следствием общих (для обоих народов) причин или, наконец, представлять собой то общее наследие, которое народы получили от доисторической эпохи, когда они составляли единое целое и имели общую прародину. Данная концепция получила довольно широкое распространение в юриспруденции. Ковалевский, однако, не разделяет указанной концепции, подвергая критике ее основные положения. Основные возражения ученого сводятся к тому, что сравнительная грамматика (на которой строились в основном заключения об общности правовых порядков) не отражает, как правило, их социального смысла в разные эпохи и у разных народов и, следовательно, не может служить решающим аргументом при выявлении сходных черт развития общественных процессов; что касается преемственности институтов, то история народов настолько переплетается, что чистые формы юридических обычаев без каких-либо заимствований и влияний представить себе трудно; наличие в древности тех или иных юридических институтов в чистом виде не исключает возможности их постепенного исчезновения под влиянием изменившейся исторической среды. Все эти соображения заставили Ковалевского отказаться от рассмотренной точки зрения и солидаризироваться с другим направлением в применении сравнительно-исторического метода, который он считал перспективным. Это направление, представленное главным образом в трудах английских и немецких историков и юристов, исходило из возможности сравнения однотипных юридических порядков различных народов при условии достижения ими одинаковых ступеней общественного развития и безотносительно к общности исторических корней. Данный подход с его преимуществами раскрывается Ковалевским прежде всего на материале истории родового быта и общинного строя древних и новых народов, как, например, арийцев, семитов, ту ранцев, негров. Большое внимание уделяется при этом данным этнографии. Благодаря трудам этнографов, историков и юристов «мы,— писал ученый,— располагаем в настоящее время богатым материалом, дающим нам право утверждать, что постепенный переход, положим, родового быта в общинный и общинного в феодальный одинаково встречается и в Мексике, и в Алжире, и в империи Великого Могола и т. п.». Этнографические данные привлекались ученым в равной мере и по странам Европы, в том числе и России .
Обозрев имеющийся в его распоряжении фактический материал, ученый пришел к следующим выводам о сущности и задачах сравнительного метода, о логическом пути исследования: «...задача сравнительного метода в том смысле, в каком мы понимаем его, сводится к тому, чтобы, выделив в особую группу сходные у различных народов на сходных ступенях их развития обычаи и учреждения, дать тем самым материал для построения истории прогрессивного развития форм общежития и их внешнего выражения
-
права» . Определив таким образом содержание и задачи метода, ученый переходит к изложению практических приемов изучения истории права. Он исходит из того, что сравнительно-исторический метод является не только средством к построению новой научной истории естественноисторического развития общества, но и необходимым приемом изучения истории права того или другого народа. Рассматривая дискуссионный вопрос о познавательных возможностях сравнительно-исторического метода, разбирая в связи с этим утверждения таких известных русских историков права, как
А. Д. Градовский, В. О. Ключевский, И. И. Дитятин, Н. П. Пав- лов-Сильванский, В. И. Сергеевич, ученый принимает точку зрения последнего о том, что сравнительный метод, не давая сам по себе новых фактов, способен пролить новый свет на уже накопленные в науке факты, дать им новую интерпретацию, сведя в определенную систему знания.
Суммировав, таким образом, значение сравнительного метода для объяснения уже полученных наукой фактов, Ковалевский переходит к характеристике другой группы исследовательских приемов, а именно тех, которые открывают возможность установления новых фактов. К их числу относятся изучение «фактов переживания» или, на языке современной этнографии, пережитков древних обычаев, анализ всей суммы юридических отношений изучаемого общества за определенный период времени, филологических данных, методов сравнительной мифологии, исследования археологических источников. Подробно останавливаясь на возможностях изучения сохранившихся правовых обычаев, религиозных верований, домашних нравов,
привычек и поверий, ученый показывает, что все эти явления, даже не будучи осознаны людьми, сохраняют свой научный смысл и могут быть правильно поняты и истолкованы в сравнительно-историческом освещении. Богатые возможности предоставляет в этом отношении быт народов России: Ковалевский считает, что после Индии Россия
-
вторая страна, где сохранилось множество традиций, обычаев, обрядов, юридических поговорок, в которых, как в зеркале, отразились, по крайней мере, некоторые черты ранних форм общежития, древних, если не древнейших норм частного и публичного права. Наряду с данными этнографии, филологии и археологии, большое значение он придает исследованию памятников
-
права.
Приемам изучения прямых источников истории права—
-
памятников законодательства и юридической практики Ковалевский < уделял значительное внимание. В его критике формально-юридического или, как он его называл, догматического подхода обращение не-
-
'посредственно к памятникам права приобретало решающее значение,
-
Ученый неоднократно подчеркивал, что для научного объяснения нор- ; мы права, ее реального исторического содержания необходимо предварительное источниковедческое исследование того памятника права, из которого взята эта норма, и тех конкретно-исторических условий,
: в которых этот памятник создавался и использовался практически. «О строгой, не только филологической, но и культурно-исторической критике текста, сличении рукописей, определении, а иногда и восстановлении древнейшей редакции юрист-практик обыкновенно не имеет ни малейшего понятия,— подчеркивал Ковалевский.— Не-
-
удивительно потому, что каждый раз, когда, оставляя дело толкования статей действующего права и судебных решений, он без всякой предварительной подготовки пускается в историческую разработку правовых явлений, его историческая разработка является не более как той же догматической работой, только примененной к статьям не како- го-нибудь из новых сводов, а древнейшего подчас памятника юридического развития народа»56. Отвергая такой подход как ненаучный,
| ученый отстаивает необходимость строгой источниковедческой } критики памятников права. Поскольку древнейшие своды юридических норм не дошли до нашего времени в первоначальных редакциях, их тексты содержат множество разновременных вставок, дополнений и изменений. Выявить все эти позднейшие вставки путем внешней критики или критики текста и внутренней критики или анализа их содержания — составляет необходимый первоначальный этап всякого историко-юридического, в том числе сравнительного, исследования. Сопоставление юридических памятников с документами, отражающими уже не норму, а действительность (договоры, акты, грамоты, судебные приговоры и пр.), позволяет выяснить ту историческую реальность, которая существовала в конкретных условиях. Для проведения сравнительно-исторического исследования, таким образом, существенное значение имеет применение методов исторического и источниковедческого исследований.
Руководствуясь общими философскими воззрениями позитивизма и имея прекрасную эрудицию в области права, социально-экономической истории и этнографии, Ковалевский ставил задачей выявление в истории различных народов однотипных, прежде всего правовых институтов, их всестороннее изучение на основании как письменных данных, так и данных этнографии и, наконец, сравнительно-исторического осмысления. Преимущественный интерес ученого был при этом направлен на генезис, истоки основных социальных институтов или, по его терминологии, «эмбриологию» и «палеонтологию» права. Отметим, что к тому времени, когда Ковалевский приступил к решению этих вопросов, ситуация здесь еще не была определенной. Имена Леббока, Мак-Леннана, Бахофена, Моргана, Энгельса, Тэйлора, самого Ковалевского отражают последовательные стадии продвижения в данной области знания, которая становилась в то же время идеальным объектом сравнительно-исторического изучения, интегрировавшего методы и фактический материал письменных правовых источников, этнографических наблюдений, материалов археологии, филологии, сравнительного языкознания, истории религии и ряда других. К числу важнейших социальных институтов, становившихся предметом изучения и социологического осмысления («генетическая социология»), принадлежат фундаментальные социальные образования в истории человечества — род, семья, община, институт частной собственности и государство на всем протяжении его развития. Рассмотрим эту работу по материалам трудов ученого, обращая преимущественное внимание на реализацию метода.
В одном из крупнейших исследований Ковалевского на эту тему
-
книге «Первобытное право» (1886) дается довольно подробный очерк интересующей нас проблематики. Ставя своей задачей создание сравнительной истории общества, ученый решает, «какую общественную единицу признать тем эмбрионом, из которого путем последовательного дифференцирования возникли известщае нам в истории формы общежития — род, семью или общину?» . Данная постановка ключевых проблем исследования несомненно была навеяна предшествующей научной традицией, точнее — ее переосмыслением. Борьба общинной и родовой теории, как отмечал Ковалевский, имея в виду, вероятно, свою полемику с Б. Н. Чичериным, начинается с самого начала научной разработки русской и вообще славянской истории. Критикуя предшествующую историографию, прежде всего славянофилов в лице К. С. Аксакова, Ковалевский подчеркивал односторонность их подхода. Недостаток его он видел прежде всего в метафизическом взгляде на общину и род, а также в неправильном использовании сравнительного метода. В то же время он рассматривал этот спор как частный вариант тех общих дискуссий, которые имели
место в науке того времени, проблеме соотношения родового, общинного и семейного союзов — спор, который разделил в равной ; мере как славистов и германистов, так и романистов и эллинистов. Возможность получения новых научных выводов в данной области Ковалевский связывал с применением к накопленному уже материалу нового, а именно сравнительно-исторического метода. Кажущаяся неразрешимость поставленного вопроса связана была не с недостатком материала, а с несовершенством приемов исследований. Главной трудностью являлось прежде всего отсутствие общепринятого понимания таких терминов, как «род», «община» и «семья», что само по себе исключало возможность научного спора по существу проблемы. Ковалевский видел выход из этого положения в создании (на сравнительном правовом материале) идеальных типов этих понятий, которые должны были конструироваться на основании синтеза характерных общих особенностей этих социальных явлений у различных народов в ранний период их развития. Необходимым становилось непосредственное сравнительное изучение и выявление черт сходства и различия в родовой, общинной и семейной организации возможно большего числа народностей. При этом на первый план закономерно выступали те народы, реальная жизнь которых сохранила черты патриархального быта в более чистом виде.
Важным направлением сравнительно-исторического исследования общества является анализ проблемы общины и общинного землевладения, причем в связи с историей родовых порядков. Сама тема эта, взятая ученым, по некоторым свидетельствам, по совету К. Маркса, с самого начала была задумана как сравнительно-историческая. Такая постановка вопроса обусловила привлечение соответствующего, главным образом правового, материала. В первой своей работе на эту тему — «Очерк истории распадения общинного землевладения в кантоне Ваадт» (1876) Ковалевский уже ставит те вопросы, которые стали затем предметом специального сравнительного исследования и на ограниченном материале одной швейцарской области намечает путь их возможного решения. Отмечая, что общинное землевладгние как первоначальная форма земельной собственности уже выявлена исследователями (Г. Маурер), Ковалевский далее ставит вопрос о том, «какие причины вызвали постепенное его распадение и повели к возникновению частной поземельной собственности?»58. Уже в этой работе Ковалевский обращает внимание на такой фактор, как рост численности населения в кантоне, вызванный как естественным ростом народонаселения, так и колонизацией. Этот фактор, уменьшая выгоды от общинного землепользования, вел к постепенному разложению общинного и складыванию частного землевладения.
Вопросы положения общины в древности и новое время стали предметом исследования и в последующий период научной деятельности Ковалевского. В изучении общины, как и других социальных явлений,
ученый явился сторонником самого широкого применения сравнительно-исторического метода. Отмечая, что дискуссия славянофилов и западников об общине не дала ощутимых результатов, Ковалевский считал необходимым сопоставление конкретных форм поземельного владения у различных народов с целью определить направления их эволюции. Благодаря продолжительным занятиям в богатых официальными документами библиотеках Лондона и Парижа, писал историк, только с помощью непосредственного знакомства с редкими мемуарами и доступными только британским чиновникам материалами административной переписки по управлению Индией и другими колониями, ему удалось получить фактические данные о современных формах колониального землевладения и истории возникновения и развития этих форм. Историк привлек также материалы западноевропейского средневековья, прежде всего картулярии, а кроме того, хранящиеся в архивах протоколы местных помещичьих судов, описания территориального состава поместий, списки оброчных повинностей крестьян, актовые источники. Все это позволило сделать сравнительно-исторический очерк, раскрывающий процесс постепенного разложения коллективных форм землевладения как на Востоке, так и на Западе .
В отличие от Мэна, исходившего из анализа спонтанного развития и эволюционного процесса разложения общины, Ковалевский подчеркивает роль государства и его политики в ликвидации общины, что в значительной степени объясняется, вероятно, уже характером используемого им материала, отражающего прежде всего политику колониальной администрации по отношению к местным институтам. Не случайно Ковалевский говорит прежде всего о законодательных и административных мерах того или иного правительства Запада в отношении Индии, Алжира, Мексики, Перу и других стран. Расширяя круг сравнительных наблюдений, Ковалевский всегда стремится использовать русский материал, особенно богатый по вопросам общинного землевладения. Процесс разложения общины шел, согласно его концепции, в несколько этапов: сначала родовая, более архаичная форма общины уступает место другой ее форме — семейной, а затем и эта последняя, вступая в противоречие с интересами крупных землевладельцев и поддерживающего их государства, окончательно уступает место господству феодального (или частнособственнического) землевладения. Община распадается, таким образом, под влиянием внутренних противоречий, но при определенном воздействии со стороны государства, которое может замедлить или ускорить этот процесс. Существование среди великорусских крестьян семейной общины, наподобие сербской, было показано Ковалевским на новом материале . Сопоставление русских и западноевропейских вариантов общины периода ее распада давало возможность лучше понять принципиально общий характер перехода от родовых отношений к феодальным .