Файл: Медушевский А.Н. - История русской социологии.(1993).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.11.2020
Просмотров: 2733
Скачиваний: 14
В связи с общей философской направленностью понятен подход Ключевского к историографии его времени. В своих характеристиках Ф. Гизо, Ж. Мишле, И. Тэна, других западных историков он выражает приверженность к изучению общества, его структур, типологии социальных процессов, интерес к социальной психологии и личностям в истории. Постепенно складывается тот общий методологический подход к историческому процессу, который получил название историкосоциологического. Наиболее полно он изложен во вступительной лекции известного «Курса русской истории», где положен в основу
смотрения. ,
В соответствии с господствующими в науке того времени представлениями позитивистской социологии исторический процесс определяется ученым вполне материалистически как процесс развития человеческого общества во времени, т. е. «ход, условия и успехи человеческого общежития или жизнь человечества в ее развитии и результатах» . Такое определение могло быть дано Гизо или Г. Бок- лем, но Ключевский рассматривает его по-своему. В подходе к изучению исторического процесса проглядывает известное противопоставление социальной статики (результатов исторического развития) и социальной динамики (движения исторического процесса). В соответствии с этим выделяются две научные дисциплины, имеющие разные задачи. Это история культуры или цивилизации, призванная определить степень, результат исторического развития человеческого общества, и историческая социология, в задачу которой входит объяснение самого процесса исторического развития. Предметом исторической социологии становится поэтому «историческое изучение строения общества, организации людских союзов, развития и отправления их отдельных органов,— словом, изучение свойств и действия сил, созидающих и направляющих людское общежитие»28.
Исходя из такого выделения двух основных подходов к изучению общества, Ключевский противопоставляет и их задачи: историю общую и местную. Первая стремится понять определенный круг явлений как стадию развития всего человеческого общества, которую в той или иной степени проходят все народы на протяжении своего развития. Вторая, напротив, сосредоточивает свое внимание на историческом процессе определенного народа, взятом в ограниченных географических и хронологических рамках. Тем самым достигается цель более глубокого проникновения в структуру общества, определения скрытых пружин его развития. В этом смысле, подчеркивает Ключевский, «изучение местной истории дает готовый и наиболее обильный материал для исторической социологии». Здесь перед нами встает важная проблема соотношения общего и особенного в исторической концепции Ключевского. Ее решение позволит нам определить общее направление его размышлений об историческом процессе, а вместе с тем покажет специфику его взглядов. Проанализируем с этой целью отношение Ключевского к сравнительно-историческому методу, типологии социальных процессов и явлений, а также к характеру образования понятий в исторической науке.
К тому времени, когда Ключевский выступил по этим вопросам, наука его времени опиралась на вполне оформившуюся традицию в их разработке и решении. В исторической науке, прежде всего западной, четко обозначилось несколько основных направлений в их изучении. Прежде всего можно выделить сравнительную историю права и] социальных институтов. Это направление, представленное трудами I айси, Гнейста, Мэна, Ковалевского, сделало очень много для понимания общих черт развития государства и права разных стран.
-
ругим направлением стал переход от чисто правовых исследований к социологии. Сформированные О. Контом и Д. С. Миллем основы эрой науки получили свое дальнейшее развитие главным образом в Трудах представителей немецкой школы — работах В. Дильтея, Риккерта и, наконец, М. Вебера, по существу создавших современный социологический метод. Исходя из представления об истории как науке, изучающей индивидуальные, неповторимые явления, они видели перспективный путь в построении обобщающих конструкций, моделей изучаемых явлений, получивших название идеальных типов. Этот метод был положен и в основание сравнительно-исторических исследований, задача которых состояла теперь в анализе экономических процессов, общественных структур и политических институтов различных стран с тем, чтобы интегрировать их затем в рамках единой социологической теории. Следует подчеркнуть, что, будучи ориентирован на объяснение общественных отношений и структур, этот метод в то же время являлся историческим по характеру своих обобщений и обработки материала, на который он опирался. К этому следует добавить складывание в самостоятельное научное направление социально-психологического метода, который оказал свое влияние (в лице Г. Тарда и В. Вундта) как на право, так и на историческую науку рассматриваемого периода.
Определенной закономерностью рассматриваемого этапа развития исторической науки явилось появление исследований, интегрирующих как традиционно-правовые, так и социологические и конкретноисторические методы изучения. Примером такого типа исследований могут служить труды Н. Фюстель-де-Куланжа, ряда других историков. В России историком такого типа является В. О. Ключевский. «Конечно,— говорит он,— для всестороннего познания предмета желательно совмещение обеих точек зрения в историческом изучении. Но целый ряд соображений побуждает историка при изучении местной истории быть по преимуществу социологом»29. В то же время подход Ключевского к поставленным наукой его времени проблемам имеет специфический характер. Во-первых, Ключевский в большей степени, чем другие ученые его времени, был историком-прагматиком, исходил из риккертианской идеи об уникальности и неповторимости исторического факта. Исходя из этого, он, во-вторых, довольно скептически относился к сравнительно-историческому методу, хотя сам часто пользовался им в своих работах. Наконец, в-третьих, вопрос о типологии решался им крайне своеобразно. Ключевский широко пользовался этим методом, однако его типология, ставящая перед собой цель обобщения конкретно-исторического материала, далеко не всегда отвечала этой задаче. Очень часто выведение социологического понятия, «идеального типа» подменялось у Ключевского каким-либо художественным обра|- зом, метафорой, афоризмом. «Идеализация,— гласит афоризм Клк>- чевского,— один из способов эстетического и нравственного познания. Телескоп в астрономии: иные вещи надобно страшно преувеличить, чтобы вернее разглядеть» .
Отсюда происходит и та, непонятная на первый взгляд для ученого! настойчивость, с которой Ключевский занимался литературной отдел* кой своих сочинений, постоянно шлифовал фразы, искал емкие образы. С этой точки зрения, кстати говоря, становится более понятной идея Ключевского о художнике как своеобразном посреднике между источником и историком. Идея эта, на наш взгляд, спорная, позволяет, во всяком случае, лучше понять метод Ключевского, характер его обобщений. «Пушкин,— говорил он, например,— не мемуарист и не историк, но для историка большая находка, когда между собой и мемуаристом он встречает художника» . Познавательный смысл «образа» как средства построения идеального типа явления или процесса проявляется прежде всего в конструировании модели, схемы, логической формулы. Подобные схемы, по мысли Ключевского, «сводят известные однородные явления в формулу, которая указывает внутреннюю связь этих явлений, отделяя в них необходимое от случайного, т. е. устраняя явления, установленные только достаточной причиной, и оставляя явления необходимые. Историческая схема или формула, выражающая известный процесс, необходима, чтобы понять смысл этого процесса, найти его причины и указать его последствия. Факт, не приведенный в схему, есть смутное представление, из которого нельзя сделать научного употребления» .
Известный специальный курс Ключевского «Терминология русской истории», обычно толкуемый как источниковедческое исследование, на самом деле представляет собой своеобразную попытку применить такой инструмент познания прошлого, как использование понятий, взятых непосредственно из источника. Ключевский анализирует этимологию терминов исторических документов, которые рассматриваются при этом как готовые первичные понятия, обобщения первого уровня, из которых затем методом индукции историк создает обобщения более высокого порядка. В связи с этим Ключевский может рассматриваться как один из предшественников современных семантических направлений в исторической науке. Все эти особенности познавательного метода Ключевского всего отчетливее проявляются в тех местах его сочинений, где он стремится дать логическую формулу исторического процесса.
Особенности мышления Ключевского, его познавательного метода находили наиболее яркое выражение в устных выступлениях и лекциях историка, придавали им особую конкретность и выразительность. Если, например, предшественник Ключевского по кафедре истории Московского университета С. М. Соловьев ставил в центр ёнимания логическую схему исторического процесса, развитие которой
-
составляло главный предмет курса, требовало полной мобилизации Змственных сил (он даже читал с закрытыми глазами), то Клю- 1евский, наоборот, ставил в центр курса образность восприятия, стремился взглянуть на прошлое в его конкретном выражении, причем ) слушателей создавалось впечатление, что лектор сам побывал в той :>похе, о которой рассказывал. Как считали ученики Ключевского
А. А. Кизеветтер, М. М. Богословский и др.), «тайну его синтетического мастерства надо искать в его ярком художественном таланте, в силе его воображения и чувства»33.
Не учитывая этих особенностей метода Ключевского, трудно понять специфику применения им сравнительного метода. В известном и, вероятно, наиболее концептуальном труде — «История сословий в России» ученый дает следующее обоснование сравнительного метода: «Изучая эти сословия, встречаем отношения и формы, которые дают много материала для приложения сравнительного исторического изучения. Истинное назначение этого метода состоит не в том, чтобы искать сходства в различных явлениях, а в том, чтобы находить различия в сходных явлениях»34. Высказав такую парадоксальную идею, которую, вероятно, не поддержали бы ни Соловьев, ни Чичерин, Ключевский использует его как метод исследования приблизительно по следующей схеме: сопоставляя сословный строй России и Западной Европы, он приходит к заключению о том, что в отличие от Запада, где «более сложные общественные формации достигались более быстрым и простым путем», в России, напротив, «более простые общественные формации создавались процессом более продолжительным и сложным. У нас общественный процесс всегда сложнее, но общественные формы проще и сословные очертания менее резки». Как видим, сравнение получается скорее описательное, чем аналитическое. В результате возникает вывод-метафора, которая дает завершенный художественный образ. «Наше общество,— говорит Ключевский,— кажется, шло путем, напоминающим наши проселочные дороги: чтобы ими пройти незначительное расстояние между двумя пунктами, надобно благодаря извилинам пути сделать столько шагов, сколько при более прямой дороге потребовалось бы, чтобы пройти расстояние вдвое большее»35.
В отличие от многих современных ему историков-юристов, Ключевский при проведении сравнительного анализа не считал возможным опираться лишь на одну правовую норму, но видел необходимость в установлении ее соотношения с действительностью, причем понимал эту действительность достаточно широко. В отличие от ведущих представителей государственной школы первого поколения — Соловьева, Чичерина, Кавелина и даже Градовского, Ключевский в большей степени стремился вскрыть реальное социальное содержание правовых понятий и институтов.
Для рассмотрения социологического метода Ключевского необ ходимо обратиться к ряду как общих, так и конкретных трудо i историка, где в той или иной степени сделана попытка обосновать к использовать данный метод. В этом отношении характерна прежде все го диссертация Ключевского «Боярская дума древней Руси. Опьг истории правительственного учреждения в связи с историей общества» Во введении к этому сочинению (опубликованному в ряде первые: изданий книги) Ключевским сформулированы основные идеи метода] его своего рода кредо, а также обозначено разграничение с предшествующей государственно-правовой традицией историографии. Рассматривая предшествующий этап развития исторической науки, Ключевский, имея в виду главным образом Чичерина, Кавелина, других историков права, отмечает достигнутые ими успехи в изучении русского права, особенно некоторых явлений государственного права, некоторых учреждений. В то же время в их трудах, считает он, «картина древнего русского управления освещена с одной только стороны — с той, которую можно назвать технической». Недостаток данного подхода он усматривает в преувеличении значения форм правления, их реформ, в результате чего «мы расположены в каждой административно-судебной перемене видеть признак преобразования, обновления всего общества». Отдавая должное такому взгляду на общество «сквозь сеть правивших им учреждений», Ключевский отмечает, что его главным преимуществом была попытка понять связь общества и государства: «Механизм правительственных учреждений вместе с главным управителем машины были любимыми темами изысканий в области нашей политической истории: понятия и нравы, характер, домашняя обстановка и даже генеалогия этого управителя подвергались тщательному разбору; машина, которой он правил, описывалась и в вертикальном и в горизонтальном разрезе; изображались и ее действия, особенно неправильные»36.
Но преимущества такого подхода со временем исчерпали себя. Не считая саму формулу Чичерина — Соловьева неверной или спорной, Ключевский в то же время видит свою задачу в ее переосмыслении на основе нового метода, верификации фактическим материалом. По его мнению, с одной стороны, необходимо установить социальную природу рассматриваемого явления — «как и из каких элементов складывается этот порядок», с другой — выявить специфику политических институтов — «откуда взялись они, как состроились и почему так долго держались, даже умели переживать тяжелые кризисы, способные, по- видимому, сокрушить более их искусные правительственные механизмы?». Если ранее среди историков-юристов распространено было представление о том, что «народ — мягкий воск, из которого с помощью законодательства, известной системы учреждений можно сложить какую угодно форму общежития», то Ключевский видит смысл своего исследования «не столько в технике построения той или дЬугой администрации, сколько в том, что можно назвать социальным с кггавом управления» . Поскольку в истории общества и государства, развивает свою мысль Ключевский, «остаются в тени общественные к пассы и интересы, которые за ним скрывались и через них дейст- в эвали» , на первый план выдвигается классовый подход к ним. Клю- евский одним из первых в академической науке своего времени поставил вопрос о том, «какие классы общества принимали в нем (управлении.— А. М.) деятельное участие, создавались им как его непосредственное орудие или даже создавали его и действовали через него, как через свое орудие» . На первое место при этом выступал, естественно, правящий класс, наиболее связанный исторически и генетически с государственной властью. Поэтому «перемены в составе руководящего класса», «смена господствовавших в нем интересов» становились предметом анализа в связи с историей политических институтов и учреждений.
Рассмотрение концепции класса и классового подхода у Ключевского позволяет сделать ряд наблюдений. В этом отношении следует констатировать определенное влияние на Ключевского марксизма и обстоятельств общественной борьбы эпохи. Рассматривая эволюцию мировоззрения Ключевского, П. Н. Милюков подчеркивал, что в исторической мысли той эпохи «уже поставлен был вопрос об отношении политических форм к наполнявшему их социальному материалу. А изучение социальной структуры общества уже считалось невозможным без изучения экономических отношений. «Экономический материализм» еще представлялся скорее как общая тенденция изучения, чем как готовая философско-политическая доктрина,— скорее по Сорольду Роджерсу, чем по Марксу. Но вопрос
о взаимоотношении политического и экономического фактора в ^ 40
истории был уже поднят» .