Файл: Медушевский А.Н. - История русской социологии.(1993).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.11.2020
Просмотров: 2728
Скачиваний: 14
Однако экономическая сторона этого процесса подчеркивается больше по сравнению с предшественниками. «В устройстве общественных классов,— пишет Ключевский,— эта перемена связала неразрывно экономическое положение каждого из них с родом государственного его служения. Отсюда и сложилось правило, которое и легло в основание общественного деления в Московском государстве — разверстать государственные обязанности между классами общества по хозяйственному состоянию каждого из них»47. В соответствии с концепцией государственной школы Ключевский смотрит на взаимосвязь сословий между собой и с государством. В Московском государстве XVI—XVII вв., считал он, действовал ряд основных принципов: кто владеет своей землей (поместьем или вотчиной) — должен нести ратную службу; кто непосредственно пользуется чужой землей (частной или казенной) — несет государственное податное тягло; управление как службой, так и тяглом ведется посредством самих служилых и тяглых людей.
Как известно, исторические судьбы сословного строя России объяснялись государственной школой — Чичериным, Соловьевым, Ка- велиным — в рамках теории закрепощения и раскрепощения сословий государством. Ключевский, формирование взглядов которого совпало с проведением крестьянской реформы 1861 г., не мог пройти мимо данной концепции в своих трудах. Действительно, она была положена им в основу объяснения возникновения и отмены крепостного права в России. Как и историки предшествующего периода, Ключевский центр тяжести организации сословного строя видел в разделении общественных служилых обязанностей различных сословий. Значительное место в своей концепции отводил он и самостоятельной роли государства в этом процессе: государство закрепощает как крестьян, так и дворянство в интересах государственной, прежде всего военной, службы, а со временем, когда для этого складываются благоприятные объективные условия, начинается процесс их постепенного раскрепощения, завершением которого становится крестьянская реформа 1861 г. Однако Ключевский вносит определенную модификацию в эту абстрактную схему. Рассматривая проблему происхождения и развития, а также отмены крепостного права, Ключевский преимущественное внимание обращает на социально-экономическую сторону этого процесса48.
Другим самостоятельным направлением исследований ученого явился традиционный вопрос о роли государства и его основных политических институтов, учреждений в истории России. Ответ на него находим в ряде работ Ключевского. В содержание понятия «государство» Ключевский, в частности в курсе «Терминология русской истории», включает следующие три элемента: пространство действия верховной власти, ее задачи (рассматриваемые как охрана общих интересов населения) и средства ее действия — верховные права над подданными, составляющими это население. При этом первый элемент сообщает верховной власти территориальное значение, третий — значение политическое, а второй служит основанием того и другого и вместе — связью между ними. Положив в основание своего построения эти элементы, Ключевский выстраивает типологию форм власти в русской истории. Типология преемственно сменяющих друг друга форм власти служит историку специфическим средством познания постепенного процесса расширения компетенции этой власти как в
территориальном отношении, так и в отношении прерогатив, эволюции ее социального характера.
Сходное отношение традиционных основ государственной школы и новых подходов прослеживается в работах Ключевского по истории государственных и сословно-представительных учреждений, особенно привлекавших его внимание. Сама постановка многих из этих проблем в значительной степени была обязана влиянию таких представителей государственной школы, как Б. Н. Чичерин. Работа Ключевского о «Составе представительства на Земских соборах Древней Руси» посвящена Б. Н. Чичерину. В то же время в рассматриваемых работах Ключевского находим новый подход к истории государственных учреждений. Да и сам автор стремится это подчеркнуть. Так, во введении к «Боярской думе» он отмечал, что «в предлагаемом опыте Боярская дума рассматривается в связи с классами и интересами, господствовавшими в древнерусском обществе». Новизна подхода к историко-учрежденческой тематике состояла в том, что в центре внимания оказывалось не столько само учреждение, его структура, правовой статус и пр., сколько анализ социальной основы и направленности его функционирования, а это, в свою очередь, давало возможность перейти от нормативно-правового исследования к изучению социальных слоев, групп, отношений между ними. Социологический и конкретноисторический анализ сословного представительства на земских соборах России в XVI в. позволил Ключевскому сделать вывод о слабости сословно-представительных учреждений в России, а также их существенной специфике в сравнении с однотипными представительными учреждениями Западной Европы: «Земское представительство возникло у нас из потребностей государства, а не из усилий общества, явилось по призыву правительства, а не выработалось из жизни народа, наложено было на государственный порядок действием сверху, механически, а не выросло органически, как плод внутреннего развития общества»49.
Такова в основных и самых принципиальных чертах историческая концепция В. О. Ключевского, как она предстает в ее реализованном виде, исходя из всего творчества ученого. Она включает оригинальные общефилософские, социологические взгляды, концепцию русского исторического процесса, определяет проблематику монографических трудов по истории экономики, сословий, государства и его учреждений, народной культуры.
Глава 6
ЗАКОНОМЕРНОСТИ СОЦИАЛЬНОГО ПРОЦЕССА.
Н. П. ПАВЛОВ-СИЛЬВАНСКИЙ
§ 1. Сравнительно-исторический метод в трудах Н. П. Павлова- Сильванского. в 2. Феодализм в России и Западной Европе
8 1. Концепцию русской истории, созданную Павловым- Сильванеким, нельзя понять только как историческую. Напротив, мы здесь имеем дело, по существу, с социологической концепцией, но на историческом материале. Новизна ее состояла не столько в новизне источников исследования или введении в научный оборот ранее неизвестных фактов, сколько в создании особого взгляда на русский исторический процесс. Если попытаться коротко суммировать то, что сделал ученый на основании его трудов (многие из которых носят незавершенный характер или посвящены сугубо конкретным вопросам), то можно сказать, что принципиальная новизна состоит прежде всего в постановке проблемы соотношения общего и особенного в русском историческом процессе, попытке выделить те общие характерные черты, которые сближают русскую историю с западной, делают их сходными. Можно сказать далее, что, следуя этой основной своей идее, Павлов-Сильванский сделал следующий важный шаг: он попытался применить к русской истории социологический метод, его основные достижения — сравнительно-исторический подход, выявление сходных (главным образом правовых) институтов и отношений и, наконец, создание на этой основе идеального типа — «феодализма», а точнее, использование уже созданного (на западном материале) идеального типа для объяснения и толкования русского исторического материала. Наконец, заключительный этап работы, который, к сожалению, остался незавершенным, состоял, как нам представляется, в попытке создать на этой основе свою, оригинальную концепцию русского исторического процесса, которая позволила бы вписать соответствующий фактический материал во всемирную историю. Для этого историк предпринимает большую работу по изучению и переосмыслению предшествующей историографии. Как увидим в дальнейшем, Павлов- Сильванский, переосмыслив ее во многом, использовал концепцию государственной школы, ее ключевые положения и понятийный аппарат для создания своего взгляда.
Исходя из этих общих теоретических установок, ученый разрабатывает концепцию феодализма вообще и русского феодализма в особенности. Попытаемся прежде всего представить логику рассуждений ученого, конструирующего идеальный тип рассматриваемого социального явления — феодализма. Исходной точкой в этих размышлениях послужили, вероятно, труды исследователей, активно разрабатывавших проблему феодализма применительно к западному срсдневе- ковью — Ф. Гизо, Н. Фюстель-де-Куланжа, К. Лампрехта, Г. Маурера, а также М. М. Ковалевского, Н. И. Кареева, П. Г. Виноградова, которые, собственно, ввели понятие феодализма в научный оборот историков. Следует, с другой стороны, иметь в виду, что до появления работ Павлова-Сильванского понятие «феодализм» практически не применялось к русской истории, если не считать ряда упоминаний о нем у предшествующих историков (начиная с Карамзина), которые, однако, не придавали им принципиального значения. Работы М. Ф. Владимирского-Буданова, В. О. Ключевского, П. Н. Милюкова, В. И. Сергеевича, Н. А. Рожкова, Ф. В. Тарановского, где в той или иной степени обсуждается проблема русского феодализма, появились либо параллельно с выступлением Павлова-Сильванского, либо уже после него и порождены в значительной степени именно полемикой с ним.
Для понимания того смысла, который вкладывал сам историк в это понятие, важно обратиться к его дефинициям феодализма. Отметим, что при построении своей концепции феодализма ученый не выдвигает своих (новых) определений, а заимствует из западной науки уже данные там определения, рассматривая их главным образом с точки зрения годности для объяснения русского материала. В соответствии с этим он (вслед за Гизо и Фюстель-де-Куланжем) понимает под феодализмом социальный строй, характеризующийся следующими тремя основными признаками: 1) раздробленностью территории на домены — сеньории, 2) объединением их вассальной иерархией, 3) условностью землевладения вообще. Рассмотрим данный вопрос подробнее. Указанные три признака феодализма напоминают гегелевскую триаду, где тезис (раздробленность) сменяется антитезисом (объединение) и, наконец, оба они находят свое примирение и высшее завершение в синтезе — таком качественном признаке феодализма, как условность землевладения вообще. Рассматриваемые три признака, далее, объединяются той общей чертой, что все они носят прежде всего правовой, политический характер, хотя и выражают существенные стороны социально-экономического развития.
Сам историк обращает внимание на эту сторону дела, когда подчеркивает тесную связь власти и собственности, находящую выражение в важнейшем институте феодализма — сеньории, основное свойство которой состоит в том, что «владелец ее соединяет частные права собственника земли с некоторыми государственными правами на лиц, живущих на его земле». Эта двойственная природа сеньории делает ее носителем и источником двух указанных сил феодального строя — центробежных (влекущих разъединение страны вплоть до анархии) и центростремительных (связывающих страну цепью договорных союзов защиты и вассальной службы). Третьей, синтезирующей качественной чертой феодализма является условный характер всего землевладения вообще, при котором на любую его форму распространялись феодальные отношения. «Существо феода,— подчеркивает в этой связи историк,— состояло во владении землею под условием службы или в службе с земли», а впоследствии «владельцы феодов приобрели право не только передавать их по наследству, но и отчуждать при жизни, с согласия сеньора, когда феод стал не условным владением (бенефицием), а собственностью с более или менее ограниченными правами распоряжения»1.
Таким образом, «феодализм» или «феод» — ключевое понятие, идеальный тип, определяемый с помощью трех основных признаков. Но на какой основе? Это и предстоит выяснить. Обратимся для этого к применению Павловым-Сильванским его метода и к оценке этого метода. Социологический подход к материалу предполагал возможность сравнительного анализа социальных явлений однородного характера в разных странах. К этому и стремился историк. Возможности сравнительного изучения России и Запада давно привлекали его внимание. Трудность состояла в разработке исходной позиции, допускавшей саму возможность сравнения двух, внешне столь непохожих социальных систем. Иначе говоря, необходимо было прежде всего доказать принципиальную возможность подведения российских и западных социальных институтов под один общий знаменатель — идеальный тип. Вся логика трудов ученого свидетельствует о том, что, уже формулируя главную проблему, он имел гипотезу, которая в дальнейшем проверялась на конкретном материале. Для того чтобы сравнивать реальные социальные явления практически, важно было также четко определить типичные и в то же время характерные значимые для феодализма институты. Эти институты должны быть, кроме того, наиболее простыми, максимально приближенными к реальной правовой практике эпохи, функционировать одинаково в разных странах. Такие институты или правовые ситуации и искал исследователь в источниках.
Обращаясь в этой связи к опыту предшествующей русской историографии, он констатирует тот факт, что она редко пользовалась сравнительным методом прежде всего потому, что этому препятствовали господствующие представления «о полном своеобразии русского исторического процесса вообще и, в частности, о своеобразном развитии русского права». Тем разительнее оказывался факт бьющего в глаза сходства социально-правовых явлений, которого не могли не заметить даже исследователи, отвергавшие саму возможность сравнений такого рода в принципе. Павлов-Сильванский специально подчеркивает эту своеобразную историографическую ситуацию. Речь шла об аналогиях, касающихся в первую очередь права древнерусского государства. «Это,— пишет он,— область древнейшего русского уголовного и гражданского права и судопроизводства. Это известные, общие многим народам институты уголовного права: кровная месть, вира, денежные пени за телесные повреждения; в судопроизводстве — испытание водой и железом или ордалии, поле — судебный поединок, свод, послухи — соприсяжники; в гражданском праве — покупка и умыкание жен, права родового выкупа земельной собственности, рабство неоплатного должника, право наследства и проч. Сравнительному изучению их посвящены специальные монографии Тобина, Шпилевского, Ведрова, Ф. И. Леонтовича и других и соответствующие главы общих курсов по истории русского права В. И. Сергеевича и М. Ф. Владимирского-Буданова» . Ряд работ историка (особенно последнего периода) показывает, что он видел богатые возможности применения сравнительного метода для изучения не только феодального общества, но и первобытнообщинного строя разных народов, прежде всего славянских и германских племен. Такое сравнение проводится им, в частности, по памятникам первобытного права в работе «Символизм в древнем Русском праве».
По тому, как Павлов-Сильванский подходит к оценке слабых сторон предшествующей историографии, мы можем лучше судить о его методе. Главный недостаток исторической науки прошлого даже в лице таких ее крупнейших представителей, как С. М. Соловьев и Б. Н. Чичерин, историк усматривает в неразработанности сравнительного подхода. «Рассматривая в общих теориях русского исторического развития средневековый удельный период, историки наши не раз сравнивали его с соответствующей эпохой западной истории, то есть с средневековым феодализмом». Однако сравнения эти носили априорный, слишком общий характер и не имели успеха из-за слабой разработанности фактического материала в то время. «Когда Соловьев и Чичерин в 50-х и 60-х годах старались отыскать близость средневекового русского порядка к феодализму,— говорит историк,— они не находили ее во многих случаях только потому, что им мешала, с одной стороны, недостаточность русских источников, теперь пополненная, и мешали, с другой стороны, некоторые ошибочные воззрения западных историков, теперь исправленные. Чем более прогрессирует историческая наука у нас и на Западе, тем более сближаются выводы русских и западных историков, ad majorem gloriam новой науки — социологии, и это сближение тем более убедительно, что оно является результатом господствовавшего до сих пор изолированного изучения России и Запада» .
Глубоко убежденный в перспективности сравнительных исследований, главную причину неудач крупных историков прошлого Павлов-Сильванский видит все же не в состяонии историографии и источников, а в тех руководящих принципах, которые были положены в основу сопоставления. Одно дело, считал он, изучать процесс становления известных форм общественной жизни и совсем другое — исследовать сформировавшуюся социальную структуру: в первом случае преобладает исторический подход, во втором — социологический. Необходимо, следовательно, брать за основу сравнений однородные явления. «Я,— заявляет историк,— строго различаю эти две стороны вопроса и, настаивая на сходстве порядка, не могу не видеть различия в процессе его образования, но не забываю при этом, что при всем глубоком сходстве английского феодализма, например с французским, при тождестве основных начал этого строя, всеми признаваемом, процесс феодализации в Англии сильно отличался от феодализации во Франции» .
Анализируя метод Павлова-Сильванского, необходимо рассмотреть его в контексте не только исторической, но и правовой науки его времени. Сами юристы считают, что сравнение правовых систем и норм, соседствующих на географической карте, дело столь же давнее, как и сама правовая наука. Эти сравнения, имеющие место уже в классических трудах Г. Гроция, Ш. Монтескье, Ф. Савиньи и других мыслителей, в XIX в. с разработкой национальных кодификаций все более оформляются в целостную систему специальной научной дисциплины — сравнительного права. В рассматриваемый период, с появлением первых специальных трудов по сравнительной истории права и социальных институтов Мэна, Дайси, Гнейста, Эсмена, Иеринга и других, идет активное обсуждение предмета и метода нового направления исследований. «Дискутировалось,— отмечает современный специалист по сравнительному праву французский юрист Р. Давид,— следует ли рассматривать сравнительное право как самостоятельную отрасль науки права или как метод — сравнительный метод, используемый этой наукой; стремились провести разграничение между сравнительным правом и сравнительной историей права, общей теорией права, социологией права; уточняли, в какой области права сравнение особенно эффективно; ставили вопрос о том, какие системы права полезно, целесообразно или просто возможно сравнивать между собой; подчеркивали и опасности, которые подстерегают юристов, вставших на путь сравнительного изучения права» .