Файл: Медушевский А.Н. - История русской социологии.(1993).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.11.2020
Просмотров: 2713
Скачиваний: 14
относится не только ко всему правовому строю, как таковому, который захватывает и в значительной степени предопределяет всю жизнь и деятельность всякого гражданина как члена семьи, общины, сословия, государства, как участника в производстве и обмене хозяйственных благ ит. п., но и, в более скромных размерах, ко всякому институту права, хотя бы, по-видимому, весьма мелкому и незначительному.
Наконец, политика права может проявить себя и в хозяйственной области, например в акционерном деле или биржевой игре, как показал Петражицкий в специальном исследовании по этой проблеме. Механизм влияния права на общество и здесь такой же, как и повсюду. Возможно создать такой психологический настрой, при котором возрастает интенсивность склонности к оптимизму в оценке шансов выигрыша, а это, в свою очередь, влечет за собою тенденцию к перепроизводству в различных его видах. Акционерное предприятие представляет с его точки зрения нерациональное хозяйственное предприятие, которое он уподобляет азартной игре. Оно порождает неоправданные иллюзии и оптимизм, перепроизводство и, как следствие, экономические кризисы. Средство разумного регулирования биржевой игры и вообще эмоций такого рода Петражицкий усматривает в политике права.
Мы рассмотрели основные компоненты учения Петражицкого. При всех его недостатках с современной точки зрения оно означало заметный шаг в переходе от права в узком (юридическом) смысле к его социологической и психологической интерпретации (например, в рамках бихевиоризма). Воззрения Петражицкого представляют синтез философии (неокантианство), этики, права и психологии. Отсюда вышли П. Сорокин и Ж. Гурвич .
§ 2. Одним из ведущих направлений развития русской социологии предреволюционной эпохи стала политическая социология. Сами условия социальной жизни и политической борьбы настоятельно требовали осмысления этой сферы деятельности. М. Я. Острогорскому принадлежит среди русских социологов особое почетное место именно потому, что он был первым, кто поставил проблемы политической социологии в качестве предмета специального научного исследования, привлек для их решения большой эмпирический материал и, наконец, сформулировал выводы, получившие характер парадигмы. М. Я. Острогорский (1854—1919) изучал политические науки не только в России, но и в ряде стран Запада, особенно во Франции. В ходе своих многочисленных поездок в Соединенные Штаты и Великобританию он изучал механизм функционирования политических систем западной демократии и особенно роль политических партий и их лидеров. Фундаментальный труд Острогорского «Демократия и политические партии» был впервые издан в 1898 г. на французском языке. В дальнейшем он прочно вошел в классику политической науки, выдержал ряд изданий на основных европейских языках и по сей день пользуется заслуженной популярностью. В отличие от таких крупных русских социологов, как М. М. Ковалевский, он не был создателем особой научной школы, не был он и крупным политическим деятелем, как П. Н. Милюков. Его вклад в науку носит главным образом теоретический характер. Сам Острогорский, по-видимому, даже не предполагал, что совершил крупнейшее научное открытие, значение которого станет ясно лишь значительно позднее. Вернувшись в Россию, он принял участие в конституционном движении, был избран депутатом первой Думы от партии кадетов и умер вскоре после революции 1917 г. В отечественной науке труд Острогорского малоизвестен. Правда, его книга была переведена на русский язык и издана в конце двадцатых годов, однако воспринималась она не столько как труд по политической социологии ^сколько как более или менее удачная критика буржуазной демократии . На Западе, напротив, новизна и оригинальность теории Острогорского были отмечены сразу по выходе книги. Наряду с Вебером и Михельсом он признан одним из основателей современной политической социологии, прежде всего такой ее специфической области, как учение о политических партиях. В чем же причина такого необычного успеха? Ответ заключается, вероятно, в том, что Острогорский первым увидел проблему там, где другие считали все решенным. «Он,— пишет современный исследователь и издатель его творчества П. Розанваллон,— показал, что демократия — это скорее проблема, чем решение» .
Демократия не есть для Острогорского статическое состояние общества, но его развитие, выражающееся в непрерывном столкновении противоположных интересов, социальных слоев, групп, наконец, партий. Эти последние представляют собой формальные организации, имеющие свои особые законы возникновения, развития и функционирования. Поэтому понять всякую демократию оказывается возможным лишь путем анализа политического поведения масс и индивидов, представляющих их формальных политических институтов, находящихся за пределами правительственной сферы, т. е. различных общественных организаций или, собственно, политических партий, борющихся за власть. Эти новые образования стали возможны лишь в условиях развития демократических процессов нового времени, всеобщего равенства, необходимости мобилизации и организации масс на решение стоящих перед обществом проблем. В этом смысле политические партии стали новой реальностью общественной жизни конца XIX — начала XX в., отразив выход на историческую арену широких народных масс, их неоднородность, рост социальных противоречий, раскол общества на слои с различными, а то и противоположными интересами, которые нуждались в особом представительстве. Конечно, неоднородность общества, наличие различных тенденций в нем, а также партийных организаций имело место и ранее, например в виде политических клубов, групп и т. п. В современном смысле, однако, партии как постоянные массовые организации, предназначенные для борьбы в условиях парламентской демократии, оформились лишь в XIX в. Именно поэтому в сочинениях Монтескье, Токвиля, Милля мы находим лишь весьма общее представление о данной проблематике. Острые социальные противоречия российской действительности, сопоставленные с тенденциями развития европейской демократии, дали Острогорскому возможность постановки проблемы политической социологии на научную основу. В свою очередь, несомненно его влияние на последующие теории М. Вебера и Р. Михельса и через них на современную политическую науку. Хотя Острогорский, отмечал С. М. Липсет, не был социологом в современном смысле слова, он подошел к существу проблемы гораздо ближе, чем многие последующие политические аналитики . Его вклад в политологию объясняется во многом тем обстоятельством, что он подошел к изучению партий в сравнительной перспективе. Он не спрашивал, что собой представляют американские партии или как работает английская политическая система. Его интересовал скорее вопрос о том, каковы общие характеристики политических партий в условиях демократии и политического равенства. Он стремился сформулировать систематическую теорию партийной организации. В этом состоял основной вклад Острогорского в политическую социологию, и этим объясняется современный интерес к его идеям.
В новое время происходит качественное изменение в обществе, связанное с переходом от традиционной (феодальной) его организации к новой, более рациональной. Проявлением этого процесса является выход на историческую арену широких масс населения, создание институтов демократии и утверждение политических свобод. В обществе формируется, а в передовых странах уже функционирует, проявляет себя новый механизм управления и власти. Смысл исследования Острогорского состоял в том, что он сделал этот механизм власти и управления обществом предметом своего анализа с целью открыть общие тенденции и перспективы его развития.
Увидев негативные тенденции политического процесса, таившие большую опасность для общества, Острогорский поставил своей задачей дать их анализ, сделать их доступными для наблюдения и выработать пути их преодоления. В соответствии с этим Острогорский начинает свой анализ политической системы современного ему общества с выяснения вопроса о том, каким образом единое и достаточно стабильное ранее общество традиционного типа теряет в новых условиях свою устойчивость и начинает претерпевать процесс разложения. Подчеркнем, что ученого интересует вопрос не столько о причинах изменений (столь основательно обсуждавшийся наукой предшествующего времени), а о том, как они происходят и каков способ их познания. Данный подход, открывавший возможность изучения механизма политического процесса, означал новый шаг в развитии самой социологии. В применении к анализу такой особой сферы общественной жизни, как политика, этот подход сделал возможным появление особой дисциплины — политической социологии.
Распад традиционного общества в новое время шел по многим направлениям, охватывая последовательно духовную, социальную и экономическую жизнь. Острогорский, характеризуя этот процесс, видит его важнейшее следствие в нивелировании общества, разрушении традиционных сословных перегородок в нем, изменении положения групп и индивидов по отношению к власти. Это социальное движение проявлялось в двух направлениях — разрушая прежние рамки, оно освобождало индивида; освобождая, оно его изолировало. Данное противооечие служит отправной точкой последующих изменений. Острогорский констатирует расширение общественного горизонта, выражавшееся в более абстрактном восприятии общества, деконкретизации институтов, лиц и правил поведения. Мы, вслед за М. Вебером, могли бы определить данную тенденцию более точно — как рационализацию, с ростом капитализма, социальных отношений, институтов и процедур, выражающуюся в отчуждении, дегуманизации и деперсонификации общества. Процесс этот сопровождался формализацией как самих элементов общества, так и психологии индивидов. Трансформация социальной системы, имевшая своим основным результатом наступление эпохи политического равенства и избирательного права, не могла не повлиять на организацию всей политической системы общества и ее основных компонентов. Острогорский показал, как с расширением избирательного корпуса в ходе парламентских реформ в Великобритании 1832, 1867 и 1884 гг. происходила эволюция всей политической системы. Важнейшим результатом данного процесса было появление и быстрое развитие особых политических ассоциаций — партий, которым суждено было приобрести решающую роль в политической системе. В отличие от Великобритании, где расширение избирательных прав населения шло постепенно, путем ряда реформ, в Соединенных Штатах всеобщее равенство представляло собой исходное условие американской политической системы, своего рода ее конституирующий элемент. Однако, несмотря на специфику национальных условий, формирование политических партий проходило сходным образом. Возникнув как временные организации, имеющие целью мобилизацию масс для проведения выборов, партии приобрели затем устойчивый характер, став постоянным и неотъемлемым компонентом политической системы.
В труде М. Острогорского «Демократия и политические партии» находим очень четкую и ясную концепцию образования партий, построенную им главным образом на материале Великобритании, Соединенных Штатов Америки и отчасти, возможно, Франции. Процесс образования партий, согласно этой концепции, проходит три основных этапа. Первоначально партии возникли и длительное время существовали только в парламенте, независимо от их избирателей, которые были скорее вассалами партийных лидеров. Автор имел в виду использование феодальными магнатами — лендлордами традиционных связей с зависимыми от него людьми с целью обеспечить себе их голоса на выборах. Следующим важным этапом на этом пути стал выход партий за пределы парламента с целью мобилизации и активизации деятельности своих сторонников. Дело в том, что после реформы 1832 г. борьба за потенциальных избирателей приобрела для партий особенно большое значение, став решающим условием их представительства и влияния в парламенте. Процесс регистрации избирателей, наблюдение и контроль за ним оказались в этих новых условиях важным средством распространения влияния партий в более или менее широких слоях населения. С этой целью создается специфический тип внепарламентских политических ассоциаций — обществ по регистрации, основная цель которых состояла в проверке избирательных списков и записи избирателей. Фактически, однако, задача этих новых институтов состояла в стимулировании инертной массы избирателей и вербовке новых приверженцев партийной программы. Раз допущенная публичной властью регистрация стала для партий средством распространения своей организации на всю страну. Этот механизм оказался на руку главным образом либералам, поскольку в условиях расширения равенства избирателей позволял им потеснить традиционную консервативную аристократию и увеличить влияние новых элит на политическую жизнь. Не случайно первая группировка этих регистрационных обществ имела либеральный характер. Основанная в 1861 г. Либеральная ассоциация по регистрации составила поэтому эмбрион современной политической партии. Третий этап формирования партии ознаменовался новыми шагами в ее организационной структуре. Избирательная реформа 1867 г., несмотря на все ее ограничения, значительно увеличила число избирателей. Предвыборная агитация или вербовка голосов делали необходимой постановку более методичной организации. Таковы были условия, в которых появились так называемые кокусы — местные избирательные комитеты, предназначенные для организации избирателей. Наиболее известным среди них был либеральный кокус в Бирмингеме во главе с Дж. Чемберленом. Из него выросла затем, в 1877 г., Национальная либеральная ассоциация. Именно этот момент Острогорский считает принципиально важным в организации партии современного типа. Наконец, избирательная реформа 1884 г. закрепляет эту форму организации политических сил.
Местные избирательные комитеты либералов из чисто вспомогательных, технических органов партии стали превращаться в
политические институты, а их лидеры стали претендовать на самостоятельную роль. С помощью апелляции к воле народа и использования демагогических популистских лозунгов они атаковали традиционных лидеров партии, представлявших ее в парламенте. Общая тенденция состояла при этом в отстранении традиционных правящих групп новыми, имеющими большую связь с массами, лучше организованными и настроенными более радикально. Рассматривая с этой точки зрения известный прецедент бирмингемского радикализма, атаковавший старый либерализм вигов по всей линии, Острогорский выделяет в нем характерную черту — провозглашение несостоятельности «каких бы то ни было традиционных лидеров и требование для народа права, в качестве первой и последней инстанции, определять и устанавливать линию политического поведения»33.
Сходные наблюдения сделаны были ученым и при анализе партии консерваторов, которая после ряда неудач также была вынуждена перестроиться и стать ближе к народу. Молодые тори, во главе с лордом Р. Черчиллем, выступили против традиционной аристократической элиты в партии консерваторов и парламенте. Они опирались при этом на народные ассоциации на местах. «Последние, таким образом,— подчеркнул Острогорский,— были для неотори машиной, которая должна была проломить брешь в крепости официальных лидеров, т. е. выполнить ту же роль, которую для неорадикалов сыграл кокус в Бирмингеме. Это была та же игра, те же средства и те же приемы» . В Соединенных Штатах, где выборы с самого начала представляли собой решающее условие занятия основных административных постов, партийная организация была максимально приспособлена к участию в выборах, ведению избирательных кампаний. Такая организация была призвана упростить для населения осуществление выбора, сведя до минимума ответственность избирателей и позволяя им осуществлять свои функции почти автоматически. Такая система, весьма удобная для быстрого включения в избирательную кампанию и вообще политическую жизнь больших групп новых эмигрантов, сформировалась постепенно, вырастая из кокуса и других подобных органов, предназначенных для манипуляции избирателями и служащих организационными центрами.
Прослеживая вместе с Острогорским основные этапы формирования современных партий, мы видим, что основное его внимание было приковано к проблеме политических сил и их постепенной институционализации в новое и новейшее время. Так, рост социальной дифференциации, сопровождающийся усилением противоречий и конфликтов между социальными силами, находил выражение в стремлении различных групп к усилению своего влияния в обществе. Средством для этого становилась мобилизация сторонников путем целенаправленных усилий. С расширением избирательных прав населения и включением в политическую жизнь новых слоев эта практика приобретает систематический характер, становится постоянной. Отсюда вытекает необходимость ее рационализации, унификации и институционализации, т. е. создания специальных центров по проведению предвыборной кампании в интересах той или иной партии. Так возникает кокус — первоначальная организационная ячейка партии нового типа, обеспечивающая связь центра (или политического руководства) с массами. Сам факт образования такого центра, именуемого главным кокусом, выступает в концепции Острогорского как решающая стадия консолидации партии, начало ее бюрократизации и централизации власти в ней.