Файл: Медушевский А.Н. - История русской социологии.(1993).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.11.2020
Просмотров: 2711
Скачиваний: 14
Большую роль играет в концепции Острогорского сравнение партии современного типа с машиной. Представляя собой сложный механизм, предназначенный для трансформации рассредоточенной политической энергии выборов в организованную парламентскую работу, партия может функционировать лишь при условии постоянства состава и профессионализма политиков. Однако парадокс состоит в том, что чем более четко, бесперебойно и гладко функционирует данная машина, тем более явно дают себя знать признаки дисфункции, негативные явления. Прежде всего — это эффект унификации мышления, превращения его в более стереотипное, когда в обращение идут обобщенные категории, в которых растворяются конкретное содержание, индивидуальные черты. Логика партийной борьбы ведет к упрощению, схематизации общественного мнения, поглощая или маскируя разнообразие, нивелируя различные мнения в рамках общей партийной идеологии. В результате машина порождает политический конформизм в той мере, в какой партийная ортодоксия выступает условием бесперебойного функционирования машины.
Хорошо показан Острогорским процесс этого превращения традиционной партии в консолидированную организацию, не имеющую никакой другой цели, кроме собственного роста. Лидеры сами оказываются пленниками организации, которую они создали, они превращаются в рупор партийной машины или, по терминологии Острогорского, в ее фонограф. «Кокус, группировавший вокруг себя всех передовых и горячих членов партии,— писал Острогорский,— скоро становился фракционной крепостью для группы, полной сектантского духа, и кокус был тем более нетерпим и притязателен, что народная форма его организации давала ему повод выдавать себя за единственного и законного представителя либеральной партии. Этот Дух кокуса не замедлил сказаться в осуществлении им своей первой задачи: в назначении кандидатов для парламентских выборов» .
Анализ Острогорского, основанный на английском и американском политическом опыте, создал в то же время основу для формирования социологии организаций. На конкретном материале в самом начале XX в. ему удалось сформулировать ряд положений, нашедших впоследствии полное и неоднократное подтверждение в политической практике современности, нарисовать образ партийной машины. «Жизнь партии,— писал он,— была сведена к хорошо разыгранным представлениям. Никакой гибкости, эластичности в движениях, по всей линии строгая игра, причем все заранее срепетировано, исключаются всякие проявления самопроизвольности. Распространение идеи, конфликты мнений, демонстрации политического чувства, возбуждаемого ими у публики, даже взрывы негодования и гнева — все является предметом производства, как на какой-нибудь Манчестерской фабрике или на Бирмингемском заводе»36.
Самостоятельной проблемой в труде Острогорского является механизм власти. Констатировав наступление эпохи партийной демократии и указав на опасность, которая таится в рационализации и бюрократизации всякой партии, Острогорский большое внимание уделял анализу ее административной организации, прежде всего ее ядра
-
кокуса. Само это слово, прочно вошедшее в западный политический лексикон, имеет неопределенное происхождение. По мнению одних, термин происходит из языка индейцев Северной Америки и означает у них нечто вроде «совета». Согласно другой гипотезе, оно происходит от измененного английского слова «митинг» или «клуб». Есть и другие толкования. Однако в политическом языке значение данного термина достаточно определенно.
Возникнув первоначально как специализированный орган, обеспечивающий связь парламентских партий с массами избирателей, ко- кус со временем стал институтом, ведающим мобилизацией масс в поддержку той или иной программы, координацией всей партийной работы в массах, подбором и назначением функционеров на руководящие должности в местном и центральном аппарате, наконец, осуществлением пропаганды партийной идеологии. С самого начала своего существования кокус заявил о себе (например, в либеральной партии Англии) как о грозной силе, которая для укрепления своей власти и престижа не считается с традициями и может устранять даже весьма уважаемых политических деятелей. Примером может служить описанная Острогорским борьба кокуса с известным либеральным деятелем
В. Е. Форстером. С большой проницательностью раскрывает Острогорский специфику власти кокуса, делающую его совершенно непохожим на других носителей власти. Суть этой специфики состоит в том, что в отличие от традиционных носителей власти, кокус (по крайней мере, в развитом своем виде) не только не стремится афишировать свое влияние в обществе и партии, но, напротив, тщательно камуфлирует его. Сам характер власти кокуса состоит в манипулировании материальными ресурсами, кадрами, информацией, не поддается точному определению и может быть раскрыт лишь путем тщательного анализа инфраструктуры партийно-административной машины.
Кокус представляет собой механизм, позволяющий небольшому числу людей контролировать и направлять поведение масс. Как говорит Острогорский, достаточно горсточки людей, чтобы создать могучую организацию, охватывающую тысячи избирателей. Данную тенденцию можно проследить уже на уровне квартала, где местный партийный комитет во главе с секретарем осуществляет функции проведения партийной политики. Эти функционеры занимаются реализацией партийных установок. Острогорский убедительно показывает, что сила партийной организации значительно меньше зависит от числа ее членов, чем от числа работников. Кокус оказывается тем неформальным центром, который на деле определяет исход многочисленных собраний, дебатов, выборных кампаний. «Ввиду того, что он включает всех коноводов местных секций, влияние которых испытывают на себе делегаты «сотен», он фатально увлекает за собой все собрание, впрочем, чересчур многочисленное, чтоб поискать своего собственного пути» . Ученый совершенно точно поэтому констатирует появление при наличии кокуса на арене политической жизни формальной силы, противополагающей себя силам реальным, живым. Создавая иллюзию реальности, условные силы воздействуют на сознание и волю людей. За ними, пишет он, соглашаются признать самостоятельное существование, их учитывают, с ними считаются, сообразуют свое поведение. Они подобны пущенным в оборот на финансовом рынке бумагам без реальной стоимости, которые осуществляют все функции средства обмена, по крайней мере до того момента, когда выяснится их несостоятельность. Кокус руководит организацией различных политических кампаний в обществе, прессе и парламенте, позволяющих повернуть общественное мнение сразу в направлении, диаметрально противоположном предшествующему. Это свидетельство могущества кокуса демонстрируется ученым на примере многочисленных избирательных кампаний, приводивших к власти попеременно либералов и консерваторов. Особенно показательным было влияние кокуса при обсуждении внутрипартийных дел. Весьма характерен в этом отношении пример борьбы кокуса с независимо державшимся депутатом парламента Дж. Коуэном, который стремился сохранить особую позицию в борьбе двух могущественных партий — Гладстона и Дизраэли, позволяя себе солидаризироваться то с либералами, то с консерваторами. Обосновывая такую позицию, депутат говорил: «Кокусу нужны политические машины. Я не машина, а человек». Подводя итоги этого столкновения, Острогорский отмечает, что оно закончилось победой кокуса и отстранением свободомыслящего парламентария. Кокус победил.
Анализируя подобные ситуации, Острогорский видит за ними одну из кардинальных проблем демократии. Она состоит, по его мнению, в том психологическом воздействии, которое мнение большинства оказывает на поведение отдельной личности. Авторитет понятия партии только усиливает и развивает эту тенденцию. «Ритуальный культ, которым это условное понятие окружает «большинство», «партию», придает квазиконкретную форму тому неопределенному могуществу множества, которое потрясает воображение индивидуума и овладевает его волей. Оно устанавливает внешний критерий его политического поведения... Все взоры устремлены на него, чтобы следить за тем, идет ли он в указанном направлении: ну как же ему не идти по указанному пути? Партийная жизнь, следовательно, представляет собой лишь длительную школу рабского подчинения» .
Прослеживая далее анатомию политических партий, ученый обращает внимание на то, что с образованием кокуса процесс концентрации власти и бюрократизации не останавливается, но идет значительно дальше. Появляется своего рода кокус в кокусе. «Обычно,— говорит он,— исполнительный комитет и сам чересчур многочислен, чтобы действовать. Поэтому в его среде образуется «интимный кружок», который концентрирует всю власть. В кокусе есть два лица, которые являются столпами храма: генеральный секретарь и президент ассоциации» . Особенно важной оказывается роль секретаря: он направляет секретарей кварталов, контролирует их деятельность, организует демонстрации, собрания и митинги, получает информацию и дает инструкции, регулирует повседневную работу партийных комитетов. В отличие от секретаря, президент является скорее декоративной фигурой, осуществляющей представительство.
Инструментом влияния кокуса на избирателей и средством их мобилизации является регистрация избирателей, представляющая собой весьма запутанную с юридической точки зрения процедуру, открывающую простор для манипуляций. Это, далее, митинги, доклады, распространение партийной литературы. В условиях парламентской демократии кокус контролирует поведение депутата на всем протяжении его деятельности, от подготовки и проведения избирательной кампании до участия в деятельности парламента. Депутат должен доказать свою ортодоксальность и преданность интересам партии, что фактически означает отказ от собственного мнения. Средствами давления на депутата являются финансирование его избирательной кампании, организационная помощь, наконец, прямой нажим со стороны партийных лидеров в случае неповиновения или проведения независимой политики. В результате член парламента от какой-либо партии, по словам Острогорского, видит, как он все более и более из представителя превращается в простого делегата, агента для поручений.
Механизм воздействия на депутатскую деятельность в парламенте стал предметом специального рассмотрения ученого. Он обратил внимание на тот факт, что в составе любой партийной элиты выделяется лицо, имеющее специфическую роль, так называемый «кнут». Эти лица представляли собой подлинных режиссеров парламентской комедии, обосновывая проведение воли вождей в партийной организации. Кнуты назначаются лидерами, работают в тени и неизвестны широкой публике. Посвященные лидерами во все тайные планы намеченной деятельности, они обеспечивают ее выполнение и неотступно следят за исполнителями главных ролей, чтобы каждый был на своем месте и своевременно выполнял выпавшую ему роль. В круг обязанностей кнута входит также наблюдение за настроениями умов и информирование об этом лидеров для принятия соответствующих мер. Роль подобных доверенных лиц весьма велика, через них регламентируются многие стороны политической жизни, вплоть до санкционированных аплодисментов на митингах. В результате лидеры оказываются в плену иллюзий, созданных в соответствии с их же указаниями. «Им уже слышатся не аплодисменты клакеров, но биение сердец, которые свободно, непосредственно вибрируют в унисон с их сердцами»,— иронизирует Острогорский.
Кокус создает для лидеров определенную харизму, организует, пользуясь выражением Острогорского, «партийную религию», окружает власть ореолом священности. Он устанавливает обязанность для «верующих партии следовать за директивами большинства со всеми их колебаниями, под страхом осуждения за моральное нарушение» . Эти новые отношения авторитета и зависимости, которые формируются коку сом, устанавливаются по всей иерархии, начиная от квартальных организаций и до парламента. В каждом месте избиратели должны были признать в кокусе единственного носителя их политической власти, должны были следовать его указаниям на выборах, могли голосовать только за кандидата, одобренного кокусом. Таким образом, в партии уничтожалось свободное соревнование кандидатов, оно заменялось единственными ортодоксальными кандидатурами со штампом кокуса. Кандидаты, если они хотели быть избранными, не должны были более обращаться непосредственно к избирателям со своими политическими идеями, если таковые не были одобрены партийной организацией. Будучи избранными в парламент, они и там не были хозяевами своей политической совести. Избиратели, кандидаты, депутаты оказались в полной зависимости от новой власти. Партийные вожди и кабинеты той партии, которая находится у власти, являются, по выражению ученого, фонографами кокуса и, следовательно, не могут иметь независимой позиции. Но, с другой стороны, они избавлены от личной ответственности за осуществляемую политику. Если партия находится у власти, то дискуссия в парламенте представляет собой формальность, поскольку все заранее решено в кокусе. Одобренный им билль может уже считаться прошедшим через парламент.
Неизбежным следствием такого положения являются замкнутость и бюрократизация, централизация, ведущая к унификации. Внутри партии, для обеспечения своей власти, кокус стремится вовремя отсекать всякую оппозицию генеральной линии, трактуя ее как ересь.
Изгоняя отколовшихся, замечает Острогорский, их каждый раз выдавали за высохшую ветку, которую необходимо отрезать, чтобы дерево продолжало расти, но всякий раз эту операцию приходилось начинать сначала. Неизбежная эволюция в направлении бюрократизации и централизации выступает, таким образом, в качестве общей закономерной тенденции. Он подчеркивает также, что эта тенденция подрывает организацию в моральном отношении. Стремление любыми средствами добиться успеха у избирательных урн выдвигает на первый план вопросы организации партии, сохранения ее целостности во что бы то ни стало и, в свою очередь, оказывает разрушающее действие. «Та сила, которую на момент вдохнул кокус в партии,— констатирует ученый,— не спасла систему, а только напрягла ее, натянула пружину, сколько могла. И если кокус до сих пор является ее поддержкой, то постольку, поскольку веревка поддерживает повешенного»41.
Процесс образования кокуса прослеживается на материале как Англии, так и Соединенных Штатов. В США, в частности, на примере двух основных партий — республиканской и демократической. Так, у республиканцев он возник довольно рано, практически с образованием самой партии. Интересно, что Острогорский связывает процесс ускорения консолидации власти с развитием средств сообщения и информации. В этом он является предшественником многих системных подходов в политологии, развиваемых в настоящее время структурно-функциональным направлением. Он подчеркивал, что, опираясь на необычайное развитие железнодорожной и телеграфной сети, усилившаяся централизация крепче связала между собою различные части организации и укрепила связь партии с ее членами. Неизбежным следствием этого, однако, явилось то, что жизнь организации больше, чем когда-либо, была лишена непосредственности и искренности. В политической практике Соединенных Штатов кокус как неограниченная власть маленькой группы дельцов играл особенно большую роль и сам этот термин стал применяться в демократической системе организации партий, вошел в политический язык эпохи. Но уже тогда он стал вытесняться другим, не менее выразительным термином «машина», получившим широкое распространение. В США, в отличие от Великобритании, большое распространение в политической жизни получила коррупция всякого рода как средство регулирования отношений внутри элиты. Острогорский подробно останавливается на примерах этой коррупции, раскрытие которой явилось причиной политических скандалов. Среди них фигурируют подтасовка выборов, подкуп избирателей, разграбление государственной казны, подкуп прессы и т. д. Особенно интересно описание неформальных каналов влияния тех или иных групп, как-то: лоббизм, инфильтрация своих людей в центральные и местные органы власти, боссизм. Останавливается он и на таком явлении, как перераспределение должностей среди деятелей победившей партии, трактуя его как вознаграждение сторонникам и активным помощникам партии по мере их вклада в поддержку ее избирательной кампании.