Файл: Медушевский А.Н. - История русской социологии.(1993).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.11.2020
Просмотров: 2698
Скачиваний: 14
Рассматривая сословный строй России и прежде всего положение служилого класса, Градовский в качестве одной из основных проблем постоянно имеет в виду отношения земельной собственности. Особенно его интересует (и вполне обоснованно) условный характер землевладения, его несвободность, установленная государством. Природа условного поместного владения рассматривается как существенная отличительная черта, определяющая всю систему управления Московского государства. Оседлость дворянства, не выработавшаяся под влиянием свободной формы собственности (как это было на Западе), достигается Московским правительством с помощью поместной системы. «Вопрос о поместьях,— пишет Градовский,— до такой степени характеризует положение служилого класса в Московском государстве, так выражает значение службы, способы и устройство администрации, что изучение его становится совершенною необходимостью для каждого, кто хочет познакомиться с управлением Московского государства» . Условный характер земельного владения представляется ему своего рода отклонением от норм «каждого цивилизованного государства» и противоречащим тем формам, которые были известны на Западе и имели там объективную экономическую основу.
В соответствии с этим подходом преимущественное внимание Градовский обращает на правовой статус поместного владения, ограничивавшего права владельца — служилого человека. Поместное владение не могло быть наследственным, в принципе оно должно было возвращаться в казну независимо от наличия наследников владельца, хотя, с другой стороны, обеспечение преемственности службы делало целесообразным передачу этого владения по наследству. С этой же точки зрения Градовский рассматривает правовой статус вотчины, попытки ограничения прав распоряжения которой со стороны правительства также объяснялись стремлением использовать их в интересах службы. Таким образом, процесс слияния правового статуса поместья и вотчины ученым объясняется весьма своеобразно — заинтересованностью государства в обеспечении служилых функций владельцев обеих указанных категорий, как помещиков, так и вотчинников.
Исходя из анализа правовых норм Уложения 1649 г., он отмечает, что вотчина, ранее являвшаяся частным владением, постепенно была приурочена к интересам службы. Противоречивый и переходный характер данного этапа развития сословного строя и форм землевладения находит, с точки зрения историка, свое наиболее последовательное выражение в самом Уложении, в котором зафиксированы разнородные и даже противоречивые нормы, развитие которых в тот момент еще не завершилось. Как известно, во второй половине XVII в. процесс правового сближения статуса поместья и вотчины стал быстро развиваться, найдя свое окончательное завершение к началу XVIII в. Анализируя направленность этого процесса, Градовский считает, что тот факт, что поместья и вотчины были поставлены почти в одно и то же положение по отношению к государству, отвечал его главной цели — подчинению землевладения интересам службы, прежде всего военной. В связи с этим обращается внимание на различные смешанные формы землевладения, когда начала вотчинного права распространяются на поместную систему и, наоборот, начала поместного владения проникают в вотчину. Сближение поместья с вотчиной рассматривается главным образом с точки зрения того, как этот процесс влияет на усиление служилых обязанностей вотчинников. С этой же точки зрения интерпретируется статус Государева двора, а также московского дворянства. Его представители безвыездно находятся в столице, и из их среды в случае необходимости набираются руководящие кадры центральной и местной администрации и войска.
Общая концепция сословного строя России у Градовского явилась логическим завершением и развитием взглядов государственников предшествующего периода. Им была взята за основу и теория закрепощения и раскрепощения сословий государством в интересах сбора налогов и организации войска. В соответствии с этим в центре внимания историка находился вопрос о социальной природе сословий в России, а также проблема крепостного права. В отличие от сословий на Западе, как полагал вслед за Чичериным Градовский, русские сословия представляли собой не результат органического развития, а результат политики правительства, направленной на обеспечение тяглых функций населения. Из этой потребности обеспечить выполнение государственных податей и повинностей, с одной стороны, и службы — с другой, возникло, согласно концепции Градовского, крепостное право. Поскольку для государственной школы проблема крепостного права вообще являлась главным вопросом времени, каждый крупный представитель этого научного направления стремился обосновать свою точку зрения. Соловьев, Чичерин, Кавелин исходили при этом из зависимости закрепощения крестьянства главным образом от географических условий: в крепостном праве видели средство предотвратить безудержный процесс рассредоточения населения, собрать его воедино и подчинить интересам служилого государства. Градовский, принимая в целом эту концепцию, вносит в нее существенное дополнение. Он видит в крепостном праве инструмент, средство предотвращения обезземеливания крестьянства. Согласно его концепции, процесс обезземеливания крестьянства был в XVI—XVII вв. в полном разгаре и вел в перспективе к превращению крестьян в холопов. Процесс этот носил объективный характер (поскольку земли представляли все большую ценность для владельцев) и не мог поэтому быть остановлен законодательными мерами. Такие попытки предпринимались в Судебниках, однако «что может сделать законодательство, когда все условия экономической жизни противятся ему?». Единственной возможной мерой для предотвращения окончательного обезземеливания крестьян в этих условиях являлось, согласно Градовскому, прикрепление их к земле. Данное решение он считает исторически оправданным и единственно возможным: это «сохранило по крайней мере человеческую личность, сделало крестьян частью земли, но не домашней вещью владельца, и эта мера, несмотря на все ее грустные стороны, дала впоследствии возможность освободить крестьян с землею, которую они столько столетий обливали своим потом и слезами» .
В вопросе об общине и ее роли Градовский, несмотря на то, что одно время находился под определенным влиянием славянофильства, стоит в основном на позициях государственной школы. Признавая древность общины, он рассматривает ее эволюцию как постепенное превращение в инструмент государства, средство обеспечения тяглых функций крестьянства. При этом, отмечает он, черные общины постепенно исчезали в центре государства и оставались только на его окраинах, в тех местах, где государственная власть не успела еще проникнуть во все сферы общественной жизни. По мнению Градовского, различие типов общин несущественно, качественное различие шло по другому признаку — между свободными и несвободными крестьянами.
По этим основным направлениям проводится сопоставление России с Западом. Ключевая проблема феодализма раскрывается Градовским как диалектика раздробленности и централизации. Запад, полагает он, начинает сосредоточение общественных сил по отдельным областям, основу которых составляют феодальные землевладения. Падение феодализма и всех сословных различий явилось там средством объединения государства, а централизация была продуктом революции, уничтожившей экономические и сословные основания провинциальной самостоятельности. В России, напротив, сословия явились продуктом государственной деятельности по обеспечению служилых функций населения. В свою очередь, централизация явилась результатом закрепления сословий государством.
Как и у других государственников, реформа 1861 г. выступает у Градовского как завершающий этап освобождения сословий от служилых функций, как важнейший переломный момент в создании современного гражданского общества. Россия, подчеркивает Градовский, не знала феодализма, следовательно, и вотчинного государства средних веков. Таким образом, государственная школа в лице таких ее ведущих представителей, как Чичерин, Кавелин и Градовский, дала целостную концепцию отношений сословий и государства в русском историческом процессе, причем в центре их внимания находилась реформа 1861 г., объяснение которой основывалось на представлении об объективном, закономерном развитии русского общества, важнейших его особенностях и специфических чертах.
§ 5. Итак, для развития социологической мысли важное значение имели идеи государственной школы, прежде всего теоретическое осмысление русского исторического процесса. Важно, что теория рассматривалась ведущими представителями государственной школы не как извне навязанная интерпретирующая схема, но как отыскание внутренней закономерности саморазвития процесса русской истории, ее внутреннего смысла. «...Теория русской истории,— писал К. Д. Кавелин,— есть обнаружение законов, которые определили ее развитие». Этот поиск теоретического подхода обусловливался не только потребностями собственно исторической науки, накопившей к этому времени значительный запас фактических данных, но и общественным движением эпохи реформ, когда «русская история становится предметом общего любопытства и деятельного изучения»7 .
Важнейшее значение приобретал подход к истории общества как развитию целостного, взаимосвязанного социального организма, взятого во всей его сложности и единстве. Раскрывая общую идею главного труда своей жизни, С. М. Соловьев писал: «Не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, периоды, но соединять их, следить преимущественно за связью явлений, за непосредственным преемством форм; не разделять начал, но рассматривать их во взаимодействии, стараться объяснить каждое явление из внутренних причин, прежде чем выделить его из общей связи событий и подчинить внешнему влиянию» . Новизна рассматриваемой исторической концепции состояла в последовательном изучении соотношения общества и государства в их историческом развитии; выявлении объективных условий, в которых протекал русский исторический процесс; анализе состояния общества; характеристике роли государства в русском историческом процессе. Эта триединая задача реализовалась в исторической концепции, объяснявшей действие географического фактора, колонизацию страны, формирование сословно-государственного строя.
Само обращение к проблеме влияния природных условий на жизнь общества явилось новым и плодотворным направлением в исторических исследованиях, далеко опередившим свое время. О его плодотворности говорит, в частности, тот факт, что создатель современной экологической теории В. И. Вернадский несомненно находился под влиянием идей государственной школы по этой проблеме . Имеются прямые свидетельства как о научных, так и о личных связях ученого с представителями этого исторического направления. К их числу относится его переписка с историком
А. А. Корниловым 1892—1919 гг., в которой В. И. Вернадский рассказывает о своих научных планах и исследованиях . Ряд современных направлений в западной исторической науке, как, например, школа «Анналов» и «евразийская теория» Г. В. Вернадского, несомненно обнаруживают определенную преемственность по отношению к этим идеям, разрабатывавшимся государственной школой впервые на русском материале .
Уже С. М. Соловьев придавал географическому фактору решающее значение, подчеркивая, что в русской истории «ход событий постоянно подчиняется природным условиям» . Он выделяет, в частности, такие особенности природных условий страны, как обширность и равнинность русской государственной области, роль рек, как важнейшего условия освоения земель и складывания социально-экономических взаимосвязей между регионами. Он подчеркивает, далее, что Россия, как «ворота из Азии в Европу», породила специфический тип цивилизации . Сильной стороной такого подхода явилось взаимосвязанное рассмотрение естественногеографических и социально-политических, демографических процессов развития общества. Именно в этом состоит научная ценность синтезирующего (на междисциплинарном уровне) понятия «колонизация», на что в нашей литературе не обращалось должного внимания. Колонизация предстает решающим фактором русской истории, обусловившим в конечном счете характерные черты социального и государственного развития. Тезис В. О. Ключевского, а впоследствии М. К. Любавского, о том, что «история России есть история страны, которая колонизуется», представляет собой конкретизацию концепции Соловьева .
Важно, однако, обратить внимание на то, что концепция Соловьева была во многом шире и более монистична, чем концепции его последователей. Дело в том, что влияние географического фактора и колонизации на общественное развитие рассматривалось им через призму такого важнейшего фактора, как отношения собственности на землю, т. е. выступало в качестве материальной, экономической основы. Традиционный тезис о географическом факторе и роли колонизации у А. Д. Градовского обогащается новой чертой — им подчеркнута неоднозначность взаимодействия (не только сотрудничество, но и конфликт) между государством и колонизацией. Интересно, что решающая роль в процессе колонизации отводится именно народу, а не государству. Процесс вольной колонизации («народное движение») рассматривается как первичный и противопоставляется вторичному — колонизации государственной («правительство едва успевало следовать за этим народным движением»). В трактовке географического фактора и колонизации Коркуновым имеется определенная специфика: особенности русской колонизации выясняются в сравнительной перспективе. Если западные государства приобретали колонии прежде всего в целях экономической их эксплуатации (решение метрополиями проблем избытка населения, рост обрабатывающей промышленности, получение удобных рынков сбыта товаров), то русская колонизация, считает он, носила прежде всего политический характер, в частности, осуществлялась для обеспечения границ государства. В то же время он обращает внимание на специфику развития демографических процессов на Западе и в России.
Представители государственной школы позднего периода придали интерпретации географического фактора несколько иной смысл, связав его более тесно с процессом закрепощения крестьян, развитием производственных и вообще социальных отношений на Руси. В то же время географический фактор все более тесно связывается с экономической, хозяйственной историей страны, эволюцией социальных отношений и сословного строя.
Новым подходом в историографии явилось рассмотрение общества и государства в их противоречии, диалектическом развитии. Если для Н. М. Карамзина сами понятия общества и государства были тождественны, то уже само их разграничение, постановка вопроса об их отношениях и противоречиях у государственной школы открывало новые возможности исторического исследования. При рассмотрении данной проблематики в качестве определяющей была взята идея государственного управления. Как известно, социальное управление есть воздействие на общество с целью его упорядочения, сохранения качественной специфики, совершенствования и развития. Была сконструирована своеобразная модель процесса становления и эволюции социальных структур и их значимости в процессе организации государственного управления. Эта модель, основанная на всей известной совокупности правовых источников, содержала рациональный принцип объяснения сословной структуры, ее специфики и связи с государственным управлением87. При таком подходе каждый социальный слой рассматривался прежде всего с точки зрения его места в обществе и функционального назначения в нем. Общие основы этого подхода были заложены С. М. Соловьевым, К. Д. Кавелиным, Б. Н. Чичериным; в последующее время они стали модифицироваться от абстрактноюридической к социологической их трактовке. Одной из характерных черт рассматриваемой концепции явилось сопоставление истории сословий в Европе и России, причем с выявлением специфики последней.
Специфика социальных процессов в России, в отличие от Западной Европы, виделась в особенностях ее геополитической ситуации: на Западе из-за отсутствия свободных пространств и высокой плотности населения фактор колонизации не играл такой значительной роли, как в России. В результате социальные противоречия в странах Западной Европы не снимались, а, наоборот, приобретали острый характер, решались путем борьбы. Это, как считал, например, Коркунов, вело к постепенному складыванию населения в «определенные, резко обособленные сословия», которые объективно противостояли государственной власти и ограничивали ее, добивались от нее гарантий сословных и личных прав подданных. Совершенно иной представлялась ситуация в России, где широкий простор земли, степи окружающих ее окраин давали возможность недовольным элементам общества избегать борьбы с властью за счет освоения все новых земель. Поэтому «недовольные у нас не брались за оружие, а разбегались». Это развитие «вширь» приводило к снятию конфликтных ситуаций, отсутствию выраженных социальных противоречий, что, в свою очередь, вело к запаздыванию по сравнению с Западной Европой развития социальных отношений, формирования сословной организации общества. «Отсутствие скученности и простой оседлости населения делало невозможным и образование сколько-нибудь организованных сословий»88. Сословные различия при этом предстают как результат деятельности государственной власти, а не ее ограничение. В соответствии с этим и задачи самого государства в России были специфичны: они состояли не в утверждении светской власти против враждебных сословных притязаний, а в выполнении чисто хозяйственных функций — «чтобы собрать полу- оседлое население и как-нибудь устроить его».