ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 1643
Скачиваний: 20
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
(Нагкауу. 1982. Р. 274). Сегодня необходимо согласованное взаимодействие всех членов международного сообщества в выработке и реализации общепланетарной геополитики, в основе которой лежали бы интересы спасения цивилизации для будущих поколений.
Геополитика, бесспорно, оказала и продолжает оказывать влияние как на международную стратегию государств и их правительств, так и на изучение международных отношений. Рассматривая политическую историю США," П. Галлуа подчеркивает, что главным источником их могущества стало пространство: во-первых, расстояние и океан, отделяющие их от Старого Света, позволило американцам отказаться от его законов, институтов, нравов и создать новое общество; во-вторых, протяженность американского континента, явившаяся на первых порах источником опасности для эмигрантов, стимулировала авантюрный и предпринимательский дух их потомков и стала основой величия наиии.
Подобные примеры помогают понять, почему теоретические изыскания X. Макиндера, Р. Челлена, К. Хаусхофера, Ф. Ратцеля, А. Мэхэна, Н. Спайкмена и других основателей и «классиков» геополитики нашли отклик в политических кругах (и генеральных штабах) великих держав: геополитика предоставила «научную» базу их глобалистским амбициям (см. об этом: 8епагс1ет: 1992. Р. 37—40). Влияние геополитических установок после Второй мировой войны сказывается и на американской стратегии «сдерживания советской экспансии», и на стремлении руководителей СССР к созданию и удержанию «санитарного кордона» к западу от его государственных границ, и на «доктрине Брежнева». В наши дни элементы геополитической идеологии проявляются не только в планах великих держав и их поведении на мировой арене, но и в экспансионистской политике региональных квазисверхдержав (например, таких, как Ирак или Турция), в соперничестве государств за стратегический или экономический контроль над территориями, расположенными далеко за пределами их национальных границ.
Признавая сегодня безусловное влияние геополитики на развитие международных отношений, необходимо, однако, осознавать ограниченность геополитических объяснений (а тем более — прогнозов). При всей своей многогранности геополитический анализ все же не дает возможности полного понимания системы.
Одним из главных приемов аргументации в геополитике является то, что Ив Лякост назвал «представлением» — в смысле воображения, а также в том смысле, в каком актер, играющий в театре, представляет свой персонаж
1. Подобного рода эпистемологический метод достаточно широко применяется в социальных науках, более того — составляет важный этап в их развитии. Специфика геополитики состоит в том, что «представление» в ней очень часто принимает самодовлеющий характер, дополняется фантастическими и мистическими рассуждения-Ми и предположениями.
Революция в средствах связи и в транспортной сфере, развитие информатики и появление новейших видов вооружений радикально Изменяют отношения человека и среды, представления о «больших пространствах» и их роли, делают устаревшим и недостаточным пониМание силы и могущества государства как совокупности его пространственно-географических, демографических и экономических факто-
Лекция была прочитана во Французском колледже МГУ в ноябре 1992 г.
ров. «Геополитический словарь» слишком образен, чтобы претендовать на научную строгость. Альтернативы «Север и Юг», «Запад ц Восток», «Теллурократии и Талассократии» слишком метафоричны, чтобы гарантировать от ложных представлений о поляризации «богатых» и «бедных», «развитых, цивилизованных» и «менее развитых, менее цивилизованных», «континентальных» (сухопутных) и «островных» (морских) государств и их союзов. Положения геополитики о перманентном противостоянии в истории «Рима» и «Карфагена», об авторитаризме и демократизме, имманентных, соответственно, сухопутным и морским державам (см. об этом: Гливаковский. 1993), слишком категоричны, чтобы объяснить все перипетии взаимодействий стран и народов в прошлом, настоящем и будущем. Концептуальные построения «классиков» геополитики и ее современных приверженцев часто слишком произвольны, нередко фантастичны. Многие из аргументов сторонников геополитики слишком малоубедительны перед контраргументами их противников (нередко, правда, столь же малоубедительными, что, однако, не говорит в пользу геополитики) и не позволяют использовать их при анализе основных тенденций в эволюции международных отношений и мировой политики.
Иначе говоря, геополитика не может претендовать на истину в последней инстанции, а тем более не может заменить другие подходы к исследованию международных реалий. Геополитика, как «картографическое представление отношений между главными противоборствующими нациями» (Р. Харькави), не отражает изменений, происходящих сегодня в мировой политике, ее основных тенденций. Она явно не оправдала претензий на то, чтобы стать «материалистической альтернативой марксизму» (К.Э. Сорокин)
1. Ее понимание как «объективной зависимости субъекта международных отношений от совокупности материальных факторов... » (Ю. В. Тихонравов) остается достаточно ограниченным, а рассмотрение с позиций «миссии» или «судьбы» (А. Дугин) мистифицирует реальные проблемы.
Вместе с тем масштабность изменений, которые произошли и продолжают происходить на политической карте мира после холодной войны (распад СССР, Югославии и Чехословакии, образование десятков новых суверенных государств, перекройка привычных границ, изменения в политике союзов, проблемы ресурсов и экологических вы-
1 Во-первых, геополитика, как мы уже видели, далеко не столь материалистична, как это может показаться на первый взгляд (что само по себе не говорит о ее несостоятельности). А во-вторых, если под такой альтернативой понимать немарксистское (или антимарксистское) «единственно верное учение», то подобные претензии являются заведомо безосновательными со стороны не только геополитики, но и любой другой теории.
зовов, демографическая проблема и т.п.), способствует сохранению и даже росту интереса к традиционной геополитике, понимаемой как «наука о взаимовлиянии политики и пространственно-географических характеристик государств и их союзов» (П. де Сенарклянс). В нашей стране подобный интерес связан с драматическими результатами развала Советского Союза; с многократно возросшей уязвимостью государственных границ России, которая утратила большинство незамерзающих портов и выходов к теплым морям и столкнулась с враждебностью и территориальными претензиями со стороны некоторых бывших республик СССР; с серьезными демографическими проблемами (русские стали «разделенной нацией»); с вооруженными конфликтами этнополитического характера на сопряженных территориях и внутри страны. В этих условиях вполне понятно обращение к геополитике как к «дисциплине, изучающей структуры и субъекты, стратегические направления, закономерности и принципы современного мирового сообщества» (К.С. Гаджиев), как к «социологическому методу нахождения зависимостей между географическим окружением и международной деятельностью государств» (Ж. Унцингер), как к «спорам между государствами по поводу территории и с апеллированием к истории» (И. Лякост).
Эвристические возможности традиционной геополитики ограничены, и кардинальные перемены, которые происходят на мировой арене, требуют выхода за ее рамки. Ответом на потребность изменений в традиционной геополитике стало возникновение «новой», Или «критической», геополитики (см., например:
Лдпем> апй СогЬНйде. 1995; Оеагогй О Тиа1каП. 1996; ОеагоМ О Тиа1каП апй 8Шоп Ба1Ьу, есСк. 1998; Лдпем>. 1998). Кратко охарактеризуем основные положения, касающиеся предмета и центральных проблем этой дисциплины.
Во-первых, «новая» геополитика рассматривает культурные мифологии государства, а не только геополитическую практику и внешние политики государств. Во-вторых, оценивает географию как социальную конструкцию (а не как нечто раз и навсегда данное) и допускает разнообразие вариантов возможного политического конструирования пространства. Предметом «новой» геополитики являются не внутренние и внешние границы государства и его интересы, а то, как эти интересы и границы воображаются, представляются и конструируются. В-третьих, «критическая геополитика» децентрализована и рассматривает не только элитистские, но народно-популистские формы геополитического выражения и конструирования. В-четвертых, она исходит из того, что изучение геополитики не может быть политически нейтральным и всегда выражает позиции стоящего за этим исследователя и его социальной группы. Наконец, в-пятых, «новая» геополитика анализирует не специфические и партикуляристские практики отдельных государств, а обстоятельства глобального мира и времени в целом в их широком социопро-странственном и техно-территориальном измерении (подробнее см.: ОеагоМ О Тиа1каП апй 8шоп Ба1Ьу, еск. 1998. Р. 1—15).
Основные проблемы «новой» геополитики: а) поиск подлинно многостороннего механизма в принятии и осуществлении международных решений; б) изучение роли и значения идентичности и представительства интересов в международной политике; в) учет и анализ исторического сознания в поисках нового гражданства; г) исследование возможностей продвижения за пределы рынка к «рыночному социализму» (см.: А§пем> апй СогЬпйде. 1995. Р. 211—227).
Таким образом, «новая» («критическая») геополитика стремится интегрировать в теоретический анализ актуальные тенденции мирового развития, связанные с потерей государством роли главного актора трансграничных взаимодействий и с изменением приоритетов таких взаимодействий. Речь идет о тенденциях, связанных с глобализацией международной среды — феномена, который нуждается в специальном рассмотрении.
4. Глобализация международной среды
В последние годы тема «глобализации» становится одной из самых распространенных не только в теории международных отношений, но и во всех социальных науках. Каждая из них, конечно же, концентрирует внимание на тех особенностях глобализации, которые наиболее тесно связаны с объектом именно ее исследования. Как отмечает В. И. Кузнецов, экономическая наука, например, выделяет пять направлений глобализации: финансовая глобализация, становление глобальных МНК, регионализация экономики, интенсификация мировой торговли и тенденция к конвергенции. Географы выделяют два феномена глобализации: во-первых «глокализацию», под которой понимается создание систем контроля и управления, способных совместить централизацию с локальными экономическими интересами; во-вторых, образование «экономических архипелагов», в частности, ассоциаций крупнейших городов-мегаполисов. Социологи отдают предпочтение изучению фактов сближения образа жизни людей разных стран и регионов, универсализации и гибридизации культуры. Так же и представители исторических, технических, философских наук обсуждают близкие им проблемы глобализации (см.:
Кузнецов. 1998. С. 13—14). «Наука о международных отношениях обращает главное внимание на
завершение периода холодной войны, когда мир воспринимался как биполярная структура Восток — Запад или Север — Юг, на ускорение транснационализации и усиление взаимозависимости стран, на ста-новление'международного порядка с помощью ООН и других международных организаций» (там же. С. 14).
Соглашаясь в целом с этой общей характеристикой, следует отметить, по меньшей мере, три важных обстоятельства. Во-первых, если другие дисциплины трактуют глобализацию как «явление абсолютно не новое» (Актуальные вопросы глобализации... 1999. № 5, выступление Г. Дилигенского), то с позиций науки международных отношений этот вывод (к которому мы еще вернемся) не выглядит столь однозначным. Во-вторых, международно-политическая наука, претендующая на синтетичность, стремится вобрать в себя и обобщить достижения и выводы всех других общественных дисциплин. В-третьих, следствием ее глубокой внутренней неоднородности и присущего ей соперничества различных традиций, парадигм и направлений является отсутствие единства трактовки глобализации.
Как уже было отмечено, в международно-политической науке существуют различные трактовки глобализации. Например, сторонники реалистской парадигмы понимают ее в духе «столкновения цивилизаций» (С. Хантингтон); как результат победы Запада во главе с США в холодной войне против СССР и закономерный процесс распространения гегемонии единственной сверхдержавы на остальной мир (Г. Киссинджер); наконец, как геополитическое переустройство мира, включающее, в частности, пересмотр политики союзов, когда принадлежность к одному и тому же региону играет важную, но уже не первостепенную роль (Ф. Сашвальд). Неолибералы рассматривают глобализацию как «конец истории» (Ф. Фукуяма), окончательную победу и распространение на весь мир западных ценностей — рыночной экономики, плюралистической демократии, индивидуальных прав и свобод человека; как все более широкое распространение во взаимодействиях государств норм международного права (М. Закер); как процесс постепенного преодоления государствами своих узкоэгоистических национальных интересов и становления «сообщества цивилизованных стран», являющегося результатом взаимопроникновения национальных экономик, интернационализации финансов, усиления роли крупнейших ТНК в мировой экономике, роста непосредственной конкуренции предприятий и фирм, независимо от их национальной принадлежности (Р. Липшуц).
Геополитика, бесспорно, оказала и продолжает оказывать влияние как на международную стратегию государств и их правительств, так и на изучение международных отношений. Рассматривая политическую историю США," П. Галлуа подчеркивает, что главным источником их могущества стало пространство: во-первых, расстояние и океан, отделяющие их от Старого Света, позволило американцам отказаться от его законов, институтов, нравов и создать новое общество; во-вторых, протяженность американского континента, явившаяся на первых порах источником опасности для эмигрантов, стимулировала авантюрный и предпринимательский дух их потомков и стала основой величия наиии.
Подобные примеры помогают понять, почему теоретические изыскания X. Макиндера, Р. Челлена, К. Хаусхофера, Ф. Ратцеля, А. Мэхэна, Н. Спайкмена и других основателей и «классиков» геополитики нашли отклик в политических кругах (и генеральных штабах) великих держав: геополитика предоставила «научную» базу их глобалистским амбициям (см. об этом: 8епагс1ет: 1992. Р. 37—40). Влияние геополитических установок после Второй мировой войны сказывается и на американской стратегии «сдерживания советской экспансии», и на стремлении руководителей СССР к созданию и удержанию «санитарного кордона» к западу от его государственных границ, и на «доктрине Брежнева». В наши дни элементы геополитической идеологии проявляются не только в планах великих держав и их поведении на мировой арене, но и в экспансионистской политике региональных квазисверхдержав (например, таких, как Ирак или Турция), в соперничестве государств за стратегический или экономический контроль над территориями, расположенными далеко за пределами их национальных границ.
Признавая сегодня безусловное влияние геополитики на развитие международных отношений, необходимо, однако, осознавать ограниченность геополитических объяснений (а тем более — прогнозов). При всей своей многогранности геополитический анализ все же не дает возможности полного понимания системы.
Одним из главных приемов аргументации в геополитике является то, что Ив Лякост назвал «представлением» — в смысле воображения, а также в том смысле, в каком актер, играющий в театре, представляет свой персонаж
1. Подобного рода эпистемологический метод достаточно широко применяется в социальных науках, более того — составляет важный этап в их развитии. Специфика геополитики состоит в том, что «представление» в ней очень часто принимает самодовлеющий характер, дополняется фантастическими и мистическими рассуждения-Ми и предположениями.
Революция в средствах связи и в транспортной сфере, развитие информатики и появление новейших видов вооружений радикально Изменяют отношения человека и среды, представления о «больших пространствах» и их роли, делают устаревшим и недостаточным пониМание силы и могущества государства как совокупности его пространственно-географических, демографических и экономических факто-
Лекция была прочитана во Французском колледже МГУ в ноябре 1992 г.
ров. «Геополитический словарь» слишком образен, чтобы претендовать на научную строгость. Альтернативы «Север и Юг», «Запад ц Восток», «Теллурократии и Талассократии» слишком метафоричны, чтобы гарантировать от ложных представлений о поляризации «богатых» и «бедных», «развитых, цивилизованных» и «менее развитых, менее цивилизованных», «континентальных» (сухопутных) и «островных» (морских) государств и их союзов. Положения геополитики о перманентном противостоянии в истории «Рима» и «Карфагена», об авторитаризме и демократизме, имманентных, соответственно, сухопутным и морским державам (см. об этом: Гливаковский. 1993), слишком категоричны, чтобы объяснить все перипетии взаимодействий стран и народов в прошлом, настоящем и будущем. Концептуальные построения «классиков» геополитики и ее современных приверженцев часто слишком произвольны, нередко фантастичны. Многие из аргументов сторонников геополитики слишком малоубедительны перед контраргументами их противников (нередко, правда, столь же малоубедительными, что, однако, не говорит в пользу геополитики) и не позволяют использовать их при анализе основных тенденций в эволюции международных отношений и мировой политики.
Иначе говоря, геополитика не может претендовать на истину в последней инстанции, а тем более не может заменить другие подходы к исследованию международных реалий. Геополитика, как «картографическое представление отношений между главными противоборствующими нациями» (Р. Харькави), не отражает изменений, происходящих сегодня в мировой политике, ее основных тенденций. Она явно не оправдала претензий на то, чтобы стать «материалистической альтернативой марксизму» (К.Э. Сорокин)
1. Ее понимание как «объективной зависимости субъекта международных отношений от совокупности материальных факторов... » (Ю. В. Тихонравов) остается достаточно ограниченным, а рассмотрение с позиций «миссии» или «судьбы» (А. Дугин) мистифицирует реальные проблемы.
Вместе с тем масштабность изменений, которые произошли и продолжают происходить на политической карте мира после холодной войны (распад СССР, Югославии и Чехословакии, образование десятков новых суверенных государств, перекройка привычных границ, изменения в политике союзов, проблемы ресурсов и экологических вы-
1 Во-первых, геополитика, как мы уже видели, далеко не столь материалистична, как это может показаться на первый взгляд (что само по себе не говорит о ее несостоятельности). А во-вторых, если под такой альтернативой понимать немарксистское (или антимарксистское) «единственно верное учение», то подобные претензии являются заведомо безосновательными со стороны не только геополитики, но и любой другой теории.
зовов, демографическая проблема и т.п.), способствует сохранению и даже росту интереса к традиционной геополитике, понимаемой как «наука о взаимовлиянии политики и пространственно-географических характеристик государств и их союзов» (П. де Сенарклянс). В нашей стране подобный интерес связан с драматическими результатами развала Советского Союза; с многократно возросшей уязвимостью государственных границ России, которая утратила большинство незамерзающих портов и выходов к теплым морям и столкнулась с враждебностью и территориальными претензиями со стороны некоторых бывших республик СССР; с серьезными демографическими проблемами (русские стали «разделенной нацией»); с вооруженными конфликтами этнополитического характера на сопряженных территориях и внутри страны. В этих условиях вполне понятно обращение к геополитике как к «дисциплине, изучающей структуры и субъекты, стратегические направления, закономерности и принципы современного мирового сообщества» (К.С. Гаджиев), как к «социологическому методу нахождения зависимостей между географическим окружением и международной деятельностью государств» (Ж. Унцингер), как к «спорам между государствами по поводу территории и с апеллированием к истории» (И. Лякост).
Эвристические возможности традиционной геополитики ограничены, и кардинальные перемены, которые происходят на мировой арене, требуют выхода за ее рамки. Ответом на потребность изменений в традиционной геополитике стало возникновение «новой», Или «критической», геополитики (см., например:
Лдпем> апй СогЬНйде. 1995; Оеагогй О Тиа1каП. 1996; ОеагоМ О Тиа1каП апй 8Шоп Ба1Ьу, есСк. 1998; Лдпем>. 1998). Кратко охарактеризуем основные положения, касающиеся предмета и центральных проблем этой дисциплины.
Во-первых, «новая» геополитика рассматривает культурные мифологии государства, а не только геополитическую практику и внешние политики государств. Во-вторых, оценивает географию как социальную конструкцию (а не как нечто раз и навсегда данное) и допускает разнообразие вариантов возможного политического конструирования пространства. Предметом «новой» геополитики являются не внутренние и внешние границы государства и его интересы, а то, как эти интересы и границы воображаются, представляются и конструируются. В-третьих, «критическая геополитика» децентрализована и рассматривает не только элитистские, но народно-популистские формы геополитического выражения и конструирования. В-четвертых, она исходит из того, что изучение геополитики не может быть политически нейтральным и всегда выражает позиции стоящего за этим исследователя и его социальной группы. Наконец, в-пятых, «новая» геополитика анализирует не специфические и партикуляристские практики отдельных государств, а обстоятельства глобального мира и времени в целом в их широком социопро-странственном и техно-территориальном измерении (подробнее см.: ОеагоМ О Тиа1каП апй 8шоп Ба1Ьу, еск. 1998. Р. 1—15).
Основные проблемы «новой» геополитики: а) поиск подлинно многостороннего механизма в принятии и осуществлении международных решений; б) изучение роли и значения идентичности и представительства интересов в международной политике; в) учет и анализ исторического сознания в поисках нового гражданства; г) исследование возможностей продвижения за пределы рынка к «рыночному социализму» (см.: А§пем> апй СогЬпйде. 1995. Р. 211—227).
Таким образом, «новая» («критическая») геополитика стремится интегрировать в теоретический анализ актуальные тенденции мирового развития, связанные с потерей государством роли главного актора трансграничных взаимодействий и с изменением приоритетов таких взаимодействий. Речь идет о тенденциях, связанных с глобализацией международной среды — феномена, который нуждается в специальном рассмотрении.
4. Глобализация международной среды
В последние годы тема «глобализации» становится одной из самых распространенных не только в теории международных отношений, но и во всех социальных науках. Каждая из них, конечно же, концентрирует внимание на тех особенностях глобализации, которые наиболее тесно связаны с объектом именно ее исследования. Как отмечает В. И. Кузнецов, экономическая наука, например, выделяет пять направлений глобализации: финансовая глобализация, становление глобальных МНК, регионализация экономики, интенсификация мировой торговли и тенденция к конвергенции. Географы выделяют два феномена глобализации: во-первых «глокализацию», под которой понимается создание систем контроля и управления, способных совместить централизацию с локальными экономическими интересами; во-вторых, образование «экономических архипелагов», в частности, ассоциаций крупнейших городов-мегаполисов. Социологи отдают предпочтение изучению фактов сближения образа жизни людей разных стран и регионов, универсализации и гибридизации культуры. Так же и представители исторических, технических, философских наук обсуждают близкие им проблемы глобализации (см.:
Кузнецов. 1998. С. 13—14). «Наука о международных отношениях обращает главное внимание на
завершение периода холодной войны, когда мир воспринимался как биполярная структура Восток — Запад или Север — Юг, на ускорение транснационализации и усиление взаимозависимости стран, на ста-новление'международного порядка с помощью ООН и других международных организаций» (там же. С. 14).
Соглашаясь в целом с этой общей характеристикой, следует отметить, по меньшей мере, три важных обстоятельства. Во-первых, если другие дисциплины трактуют глобализацию как «явление абсолютно не новое» (Актуальные вопросы глобализации... 1999. № 5, выступление Г. Дилигенского), то с позиций науки международных отношений этот вывод (к которому мы еще вернемся) не выглядит столь однозначным. Во-вторых, международно-политическая наука, претендующая на синтетичность, стремится вобрать в себя и обобщить достижения и выводы всех других общественных дисциплин. В-третьих, следствием ее глубокой внутренней неоднородности и присущего ей соперничества различных традиций, парадигм и направлений является отсутствие единства трактовки глобализации.
Как уже было отмечено, в международно-политической науке существуют различные трактовки глобализации. Например, сторонники реалистской парадигмы понимают ее в духе «столкновения цивилизаций» (С. Хантингтон); как результат победы Запада во главе с США в холодной войне против СССР и закономерный процесс распространения гегемонии единственной сверхдержавы на остальной мир (Г. Киссинджер); наконец, как геополитическое переустройство мира, включающее, в частности, пересмотр политики союзов, когда принадлежность к одному и тому же региону играет важную, но уже не первостепенную роль (Ф. Сашвальд). Неолибералы рассматривают глобализацию как «конец истории» (Ф. Фукуяма), окончательную победу и распространение на весь мир западных ценностей — рыночной экономики, плюралистической демократии, индивидуальных прав и свобод человека; как все более широкое распространение во взаимодействиях государств норм международного права (М. Закер); как процесс постепенного преодоления государствами своих узкоэгоистических национальных интересов и становления «сообщества цивилизованных стран», являющегося результатом взаимопроникновения национальных экономик, интернационализации финансов, усиления роли крупнейших ТНК в мировой экономике, роста непосредственной конкуренции предприятий и фирм, независимо от их национальной принадлежности (Р. Липшуц).