Файл: П. А. Цыганков Теория международных отношений.doc

Скачать файл
Заказать решение

ВУЗ: Не указан

Категория: Не указан

Дисциплина: Не указана

Добавлен: 25.10.2023

Просмотров: 1626

Скачиваний: 20

ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.


Отвечая на этот вопрос, следует учитывать, что процесс социали­зации международных отношений не вышел за рамки сосуществования «двух миров», о которых говорит Дж. Розенау. Это мир государств и мир акторов «вне суверенитета». Первый значительно превосходит второй по своему общему потенциалу воздействия на характер общения на международной арене. Поэтому об уважении принципов и норм международной морали может идти речь только в рамках конкретных социокультурных общностей. Чем более глубоким является разрыв между социокультурными общностями, тем больше вероятность несо­блюдения указанных норм. Нормы и установки международной морали вполне конкретны. Они зависят от обстоятельств: места — той социокультурной среды, в которой находятся акторы; времени — ха­рактерных именно для данного момента общепризнанных междуна­родных принципов; и ситуации — имеющихся в распоряжении акторов вполне определенных политических, экономических, технических и иных средств и возможностей реализации нравственных целей и цен­ностей.

Разные международные акторы исходят в своих действиях из разных нравственных установок и норм. То, что является сегодня добром И справедливостью, например, в вопросе о судьбе Черноморского флота бывшего СССР с точки зрения украинских руководителей, иначе воспринимается российскими политиками. Позиции же самих моряков и администрации Севастополя (вынужденного считаться с дестабилизирующей социально-политической ролью указанного во­проса) имеют собственные оттенки.

Социологическое измерение рассматриваемой проблемы выражается в дилемме «социального адреса». Справедливость для кого — для государств? Для их руководителей? Для их граждан (или для граждан одного из них)? Для регионального (или для мирового) сообщества? Политическое измерение сталкивается с еще более жесткой дилеммой. Из чего исходить при решении проблемы: из общепризнанных прин­ципов международной морали (невмешательство, соблюдение догово­ров, сохранение мира, права человека и т.п.) или из национальных ин­тересов? Но интерпретация первых зависит от социального контекста, а определение вторых никогда не может быть свободным от субъекти­визма и идеологии. Вот почему нельзя абсолютизировать ни то, ни другое. Как отмечают крупные авторитеты международно-политической науки, необходимо сочетание вечных общечеловеческих нравственных норм и интересов конкретной социальной общности, учет культурных особенностей международных акторов и рационального поведения, предусматривающего возможные последствия международных акций, использования всех резервов разума и осторожности во взаимодействии на международной арене. Конечно, и такое сочетание при исследовании не избавляет от проблем. С. Хоффманн, настаивая на том, что международная мораль (в данном случае мораль государ­ственного деятеля) должна основываться на трех главных элементах — целях, средствах и умеренности, в то же время подчеркивает, что ни один из них, и даже все они вместе взятые, не дают абсолютной гаран­тии нравственной политики.


Конечно, цели международного актора должны быть нравственными, и зависят они от его моральной позиции. Однако последняя никогда не бывает простой. Во-первых, остаются открытыми вопросы о том, кто судит о моральности целей, или как определить, какие из них являются «хорошими», а какие «плохими». Во-вторых, намечаемым целям должны соответствовать и избираемые средства: последние не должны быть чрезмерными, т. е. хуже, чем то зло, которое предстоит исправить или не допустить (так, вступив в вооруженный конфликт с/ Азербайджаном за самоопределение Нагорного Карабаха, не принесли ли его руководство и политики Армении еще большее зло защищаемому ими народу?). Неверно избранные средства способны разрушить саму цель (так, попытка членов ГКЧП спасти СССР путем введения чрезвычайного положения стала одной из причин, ускоривших его развал). Поскольку международные акторы никогда не могут быть абсолютно уверенными, что избранные ими средства приведут к намеченной цели, то они должны руководствоваться моралью умеренности, которая в конечном счете означает «просто необходимость принимать во внимание моральные требования других» (Нортапп. 1981. Р. 46). Иначе говоря, этика международных отношений требует от их участников взвешенности в определении целей, отказа от категоричности в выборе средств, постоянного соотнесения своих действий как с их возможными последствиями для данной социальной общности, которую они представляют, так и с общечеловеческими нравственными императивами; опора на интересы, не ограниченные соображениями собственной силы и безопасности при учете потребностей и интересов других акторов и международного сообщества в целом. Большего от этики международных отношений ожидать нельзя. Нравственное поведение международного актора — это не действия на основе некоего незыблемого свода правил, сформулированных для него кем-то внешним раз и навсегда (как бы хороши ни были эти правила). Скорее, это действия на основе разумного эгоизма, возможности которых зависят от социального контекста. Именно из этого следует исходить при оценке регулирующей функции международной морали: ее нельзя переоценивать, но невозможно и отрицать. Нарушение нравственных принципов и требований справедливости противоречит не только нормам между­народного права, но и интересам тех, кто пренебрегает этими принци­пами и требованиями, ибо подрывает их международный престиж, а следовательно, уменьшает возможности достижения целей или же де­лает более сложными и дорогостоящими средства, ограничивая их выбор.


Подводя итоги, подчеркнем еще раз, что проблема моральных цен­ностей и норм в международных отношениях является одной из наи­более сложных и противоречивых. Однако при всей относительности роли моральных ценностей в регулировании взаимодействия акторов на мировой арене, в социализации международных отношений, в пре­одолении присущей им некоторой аномии их роль, несомненно, воз­растает.

Подтверждение данного вывода можно найти (помимо сказанного выше) и во все более настойчивых поисках учеными и политиками методов и средств преодоления конфликтов, эффективных путей со­трудничества, интеграции международных отношений. Именно этим проблемам и посвящены следующие главы.
ЛИТЕРАТУРА

  1. Алексеева ТА. Современные политические теории. М, 2000.

  2. Баталов Э.Я. Политическое — слишком человеческое // Полис. 1995. IV» 5.

  3. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произ­ведения. М., 1990.

  4. Гизеи К.Г. Между теорией принятий решений и структурализмом: слабая роль ин­дивидуальной этики в теориях международных отношений // М. Жирар (рук. авт. колл.). Индивиды в международной политике. М., 1996.

  5. Дмитриева Т.К. Мораль и международное право. М., 1991. '

  6. История дипломатии. Т. 3. М., 1945.

  7. Коршунов А. Реализм и мораль в политике // Прорыв. Становление нового полити­ческого мышления. М., 1988.

  8. Покровский Н.Е. Проблема аномии в современном обществе. М., 1995.

  9. Эрмаи Ж. Индивидуализм и системный подход в анализе международной политики // М. Жирар (рук. авт колл.). Индивиды в международной политике. М., 1996.




  1. Ам>п К. Ра1х с1 Оиегге егйте 1е§ па1юп§. Р., 1984.

  2. Агоп К. Ипе §осю1о§1с Се§ ге1а1юп§ т1егпа1юпа1с§ // Кеуие Ргапса1§с Йе 8осю1о§к. 1963. Уо1. IV, № 3.

  3. ВасИеВ. СиНиге е1 ро1нщие. Р., 1993.

  4. ВасИе В., 8таг(яМ.-С. Ьс ге1оигпешеп1 Си топйе. 8осю1о§1с Сс 1а §сепе 1п1егпа1юпа1е. Р., 1992.

  5. ВоясК. 8осю1о§1е Се 1а ра1х. Р., 1965.

  6. ВгаШагй РИ., В]аИИ М.-К. Ье§ ге1а1юп§ 1п1егпа1юпа1е§. Р., 1988.

  7. Воидаге1 X. Бап§ 1е§ Ва1сап§, сНх аппее§ сГеггеиг§ е1 сГ агпеге-реп§ее§ // Ьйр:/Ау\улу. топае-а1р1отайше.&/1999/09/ВОЬтОЛКЕ1Л2422.1йт1

  8. Ртпетоге М. Майопа! 1п1еге§1§ т т1егпа1юпа1 8ос1ету. КЬаса; >1.У., 1996.

  1. Огеяк А. Ье§ 1о1§ йе 1а диегге // Ьйр://тетете. топае-а1р1ота11дис.{г/1999/09/аге5Ь/ 12468.Ь1т1

  2. Науе! V. Ковоуо апй 1Ье ЕпС о? Ма1юп-81а1е // ТЬе Мете Уогк Кеукте о? Воок§ 06/10/1999.

  3. Но$тапп 8. Би1к§ ВеуопС Вогйегв: Оп 1Ье Ь1тй§ апй РоввШШйев о? Е1Ька1 1п1егпа-1юпа1 РоНйсв. №У., 1981.

  4. НокИ КЗ. 1п1егпа1юпа1 РоЫк§. Л Ргатетеогк ?ог Лпа1у§1§. >1.У., 1967.

  1. МагНп Р. Рте оЪЬ§а1юп тога1е // Ьйр://тетете. топас-а1р1ота11дис.Рг/ао551ег/й/таг-1т.Ыт1 (9/26/1999).

  2. Мог§еп(каи О. РоЫк§ атопд па1юп§. ТЬе 81г觧1е Рог Ротеег апй Реасе. >1.У., 1948.

  3. Рас(еаи В., Моиде\Р.-С. Гй§1о1ге йе§ ге1а1юп§ т1сгпа1юпа1е§ (1815-1889). Р, 1990.

  4. 8атие1 А. Моиуеаи раувадс т1егпа1юпа1. Вгихс11е§; Ьуоп, 1990.

  5. 8епагйепя Р. йе. 1л роЬйдие 1п1егпа1юпа1е. К, 1992.

  6. 8епагйепяР. йе. МопйхаШайоп, §оиуегате1е с1 1Ьеопе§ йе ге1а1юп§ т1сгпа1юпа1е§. Р., 1998. ,

  7. 8тои(яМ.-С. (яоия 1а йи. йе). Ье§ поиуеНсв ге1а1юп§ т1сгпа1юпа1е§. Ргайдиев е1 1Ьеопе§. Р., 1998.

  8. 8скм>аггепЪегдег О. Ротеег РоЫк§. Л 81ш1у о? ХУогЫ 8оскту. Ь, 1964.

  9. ТетегЫ. Ьа ро1нкте. Р., 1991.

  10. №аИ 8.М. ТЬе Оп§т§ о? ЛШапсев. Согпе11 Ышуегвпу, Паса, 1987,1990.

  11. №а1гегМ. Оиеггсв ]и§1с§ е1 ип'и§1е§. Р., 1999.

  12. №епй1А. ТЬе а§еп1-§1гис1иге ргоЫетс т т1егпа1юпа1 ге1а1юп§//1п1егпа1юпа1 Ог§аш§а1юп. 1987. № 41.

  13. №о1$ег$А. Бхвсогй апй Со11аЪога1юп: Е§§ау§ оп 1п1егпа1юпа1 РоЫк§. ВаШтоге, 1962.

  14. 2огдЫЪе СИ. Ьс§ роЬйдисв е1гап§еге§ йе§ дгапйев рш§§апсе§. Р., 1984.

ГЛАВА 14

Конфликты в международных отношениях

Трудно найти другую проблему, исследование которой имело бы столь же фундамен­тальное значение для международно-политической науки и которая привлекала бы к себе столь же пристальное внимание ученых, как проблема международного конфликта. Разумеется, в этом нет ничего случайного: власть и сила, конфликт и безопасность составляют основу основ политики вообще и международной политики в особенности. Происхождение и развитие международно-политической науки неразрывно от их изу­чения. Проблемы конфликтов, кризисов и войн стали центральными в работах Фуки-дида, Никколр Макиавелли, Томаса Гоббса, Эдварда Карра, Ганса Моргентау, Кешгста Боулдипга, Джона Бертона, Эрнста Хааса, Оле Холсти, Анатоля Рапопорта, Томаса Шеллинга, Куинси Райта, Дэвида Сингера, Кеннета Уолца, Стивена Уолта, Роберта Кохэна, Джозефа Ная, Стивена Красиера и многих других ученых, чей анализ причин, характера, способов восприятия и путей разрешения международных конфликтов и кри­зисов, стал классическим. Вместе с тем даже совокупный вклад всех этих исследователей не исчерпывает данной проблемы, создавая только лишь методологические основы се изучения и ставя перед ее исследователями новые вопросы. Эти вопросы связаны с природой конфликта как общественного и международного феномена. Конфликт — уни­версальное явление человеческих отношений, поэтому он вездесущ и одновременно многолик, что затрудняет его понимание (подробнее об этом см.: Фельдман. 1997. С. 13— 17). В этом заключается то общее, что характерно для любой исследовательской проблемы, тем более для проблемы из такой области действительности, как международные отношения, которые представляют собой сферу неопределенности, постоянного обнов­ления и во многом непредсказуемости. Каждый новый этап эволюции международных отношений рождает новые неожиданные явления, которые иногда лишь отдаленно на­поминают уже известные феномены, поддающиеся анализу на основе накопленных знаний и сложившейся методологии, а иногда (почти) полностью переворачивают все известные представления .

Данная глава состоит из трех разделов. В первом даны основные трактовки понятий Конфликта и кризиса, а также описаны особенности этих явлений в эпоху холодной войны. Второй раздел посвящен наиболее распространенным направлениям изучения конфликта в международно-политической науке. Второй раздел содержит также описа-

Смотрите также файлы