ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 1621
Скачиваний: 20
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
сопровождается жестокостью, насилием, жертвами.
Особенности и функции конфликта в биполярном мире
Как показывает Д. Коляр (Со1агй. 1996. Р. 73—77), в эпоху холодной войны международные кризисы развертывались в тени террора: они либо противопоставляли две ядерные сверхдержавы, либо ставили под угрозу неядерные страны. При помощи системы союзов НАТО и ОВД Соединенные Штаты и Советский Союз осуществляли защиту своих союзников и были вынуждены (во всяком случае, на оси Восток — Запад) соуправлять кризисами, чтобы избежать их развития в опасный военный конфликт в зонах действия ядерного устрашения.
В период советско-американской конфронтации (1949—1989) дипломатия кризиса (Берлин, Суэц, Куба, Вьетнам, Афганистан, Ближний Восток) замещала собой вооруженный конфликт, использовалась как средство его предупреждения и тем самым играла конструктивную роль в международных отношениях. Необходимость предупреждать, канализировать и регулировать кризисы вынуждала Вашингтон и Москву идти на сотрудничество, создавая своего рода союз против атомной войны.
Возникшее в политической науке рассматриваемого периода направление, которое получило название СП818 тападетегй, стимулировало разработку многочисленных теоретических и практических методов и средств- (в частности, теории игр) исследования соперничества между Востоком и Западом. В условиях, которые Р. Арон описывал формулой «мир невозможен, война невероятна», кризис мог исполь: зоваться в качестве политического рычага для получения определенной выгоды со стороны противника и даже для изменения статус-кво (например, Берлинский кризис 1961 г. или Кубинский кризис 1962 г.) и достижения равновесия на новой основе и, следовательно, стабилизации международной системы в целом.
С другой стороны, в так называемом третьем мире кризисы представляли собой значительно большую трудность для контроля или урегулирования. Здесь, на периферии основного противостояния между Востоком и Западом, не действовало такое мощное средство сдерживания, как ядерное устрашение, поэтому риск превращения кризисов в вооруженные столкновения был гораздо больше, чем в центре этого противостояния. Такие столкновения были чреваты угрозой втягивания сверхдержав в локальные войны и возможного их перерастания в широкомасштабный ядерный конфликт.
В эпоху биполярного мира вооруженные конфликты и войны чаШе всего имели место именно на периферии глобального противостояния сверхдержав — в слаборазвитых странах Азии, Африки, ЛатинсКО' Америки. Многие из них имели колониальное происхождение и велись движениями за национальное освобождение. В то же время многие конфликты стимулировались и подпитъгвались именно противостоянием сверхдержав: США и СССР в изобилии предоставляли противоборствующим сторонам оружие, снаряжение, техническую помощь, военных советников и т.п.
В эпоху холодной войны межгосударственные конфликты классического типа были достаточно редкими и находились под влиянием определяющего противостояния между СССР и США, Западом и Востоком. Таковыми были, например, Корейская война 1950-х гг. или же войны на Ближнем Востоке в 1960-е и 1970-е гг. Что же касается внутригосударственных конфликтов, то фактически они мало интересовали как противоположные стороны, так и ООН, которая рассматривала их (в соответствии со своим Уставом) с позиции невмешательства во внутренние дела суверенных государств. Более того,: даже кризисы, которые происходили внутри противостоящих блоков и характеризовались грубым нарушением суверенитета своих сателлитов со стороны сверхдержав, рассматривались как «сугубо внутренние дела» (именно так выглядели события в Гватемале в 1954 г.; в Венгрии в 1956 г.; в Доминиканской Республике в 1965 г.; в Чехословакии в 1968 г.; в Польше 1981 г.). В целом же международные конфликты периода холодной войны достаточно четко отличались от внутриполитических. Соответственно, разных подходов и методов требовало их урегулирование.
Урегулирование конфликтов: традиционные методы и институциональные процедуры
В отличие от внутриполитических конфликтов, которые разрешаются на основе юрисдикции данного государства, конфликты и кризисы в сфере международных отношений в большинстве своем не могут быть решены путем применения норм международного права, учитывая его особенности. Поэтому наиболее эффективными, а потому и чаще всего используемыми в международных отношениях признаются политические методы. В рамках политически., методов предупреждения и Урегулирования конфликтов различают традиционные и институциональные методы (см. об этом: Мег1е. 1995).
Традиционные методы
Как отмечают отечественные и зарубежные ученые (см., например: Лебедева. 1997; Мег1е. 1995), наиболее распространенными методами урегулирования конфликтов, известными в международных отношениях еще с древних времен, являются переговоры, использование услуг третьей стороны и посредничества? с целью помочь сторонам прийти к согласию. Хотя последние две возможности «постороннего» вмешательства рассматриваются международным правом как совершенно законные, сами конфликтующие государства далеко не всегда соглашаются на них добровольно. Гораздо чаще они предпочитают урегулировать свои споры непосредственно друг с другом. Гаагские Конвенции 1899 г. сделали в этом отношении шаг вперед, создав комиссии по расследованию с целью установления фактов, которые могли лежать в основе межгосударственного конфликта и быть его причиной. Функция таких комиссий, действующих под председательством «третьей стороны», заключалась в том, чтобы понять аргументы представителей спорящих государств.
Со времен Второй мировой войны известен еще один метод разрешения международных конфликтов, метод примирения. Он характерен тем, что элементы спора становятся предметом разбирательства смешанной комиссии под председательством «третьей стороны». Комиссия может не только устанавливать оспариваемые факты, но и формулировать решение в отношении сторон. Данный метод наиболее эффективен тогда, когда примирительные комиссии могут быть созданы заблаговременно.
Все указанные методы урегулирования межгосударственных конфликтов предполагают обращение к «третьей стороне», которая должна развести противников или облегчить достижение ими согласия. Основное нормативное условие, предъявляемое к «третьей стороне», — это требование беспристрастия. Однако, как подчеркивает М. Мерль, любое другое сходство с функционированием международно-правовых, норм должно быть отклонено: основное свойство всех
процедур урегулирования состоит в том, что на всех этапах они являются добровольными. «Третья сторона» не обязана осуществлять вмешательство с целью урегулирования, сами конфликтующие государства не обязаны принимать такое вмешательство или формирование комиссии {Мег1е. 1995). Во всех этих случаях ключевое значение имеют принципы государственного суверенитета и невмешательства во внутренние дела других государств. Это означает, что мирное разрешение межгосударственных конфликтов и споров каждый раз зависит исключительно от доброй (или злой) воли государств и не может быть принудительным. Вот почему эффективность традици-
1 Иногда его отличают от «оказания добрых услуг» (подробнее об этом см.: Лебедева. 1997. С. 105-107).
онных методов урегулирования конфликтов имеет достаточно ограниченный характер.
Институциональные процедуры
Возникновение и развитие универсальных межправительственных организаций (Лиги Наций, а затем ООН) дало возможность продвинуться в вопросе урегулирования межгосударственных конфликтов в двух направлениях.
Во-первых, странам — членам Лиги Наций, а затем и ООН вменяется в обязанность до любого применения силы (за исключением потребностей законной обороны) использовать только мирные средства урегулирования.,В соответствии с Уставом ООН конфликтующие стороны должны сначала прибегнуть к одной из традиционных процедур урегулирования конфликта или же к механизмам, созданным для этой цели в рамках региональных соглашений, если таковые существуют (ст. 33). И только в случае провала этой инициативы стороны должны обратиться в Совет Безопасности (ст. 37). В свою очередь, Совет Безопасности (который в соответствии со статьей 35 Устава может быть созван и непосредственно) имеет право рекомендовать любой способ урегулирования, который считает наиболее подходящим для данного случая (ст. 36). Именно так поступил Совет Безопасности, когда он был созван по просьбе кубинского правительства, подавшего жалобу на США. В настоящее время традиционные, или классические, процедуры используются в рамках Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН.
Во-вторых, использование институциональных механизмов позволило придать таким механизмам коллективный характер. Теперь развести противников пытается не представитель «третьего» государства, а межправительственная организация, которая может принять следующие решения: направить Исследовательскую комиссию, предложить свои услуги, назначить посредника или же взять труд примирения на себя. Так, например, Палестинский вопрос в 1948—1949 гг. был
решен на месте официальным посредником, назначенным Генеральной Ассамблеей. В 1970-е гг. рассмотрение политических проблем, связанных с заключением перемирия между Израилем и арабскими государствами, было возложено на Комиссию по примирению, назначенную Ге-нассамблеей ООН. Таким образом, классические, или традиционные, процедуры урегулирования конфликтов не были отброшены. Напротив, им было придано новое дыхание через механизмы МП О.
Однако следует иметь в виду, что решающим критерием прогресса в урегулировании межгосударственных конфликтов остается обязарешения, то, будучи продолжена средствами военных действий, безусловно, обеспечит его» (Гарт. 1957. С. 339). Американский ученый Дж.М. Коллинз определяет «большую стратегию» как «науку и искусство использования элементов национальной мощи при любых обстоятельствах, с тем чтобы осуществлять в нужной степени и в желательном виде воздействие на противную сторону путем угроз, силы, косвенного давления, дипломатии, хитрости и других возможных способов и этим обеспечить интересы и цели национальной безопасности» (Коллинз. 1975. С. 40). Большая стратегия, по Дж.М. Коллинзу, в случае ее успеха устраняет необходимость в прямом насилии. Кроме того, ее планы не ограничиваются достижением победы, но направлены и на сохранение прочного мира (там же).
Центральная задача стратегических исследований — определить, каким должно быть наиболее адекватное поведение государства в конфликтной ситуации, чтобы оно было способно оказывать влияние на противника, контролировать его, навязывать ему свою волю. С появлением ядерного оружия перед специалистами в области стратегических исследований возник ряд принципиально новых вопросов, поиск ответов на которые придал новый импульс стратегической мысли. Стратегические исследования становятся на Западе одним из ведущих направлений в науке о международных отношениях. Достаточно сказать, что в США с целью осуществления таких исследований создано более тысячи институтов. При этом мы не говорим о Рэнд Корпорейшн, Вашингтонском институте оборонных исследований, Центре стратегических и международных изучений Джорджтаунского университета и др. (см. об этом: Доронина. 1981. С. 38). В Советском Союзе подобные изыскания велись в рамках ведомственных научных подразделений и прежде всего — исследовательских учреждений системы «силовых министерств». Сегодня в России и других постсоветских государствах существуют и независимые аналитические центры.
Особенности и функции конфликта в биполярном мире
Как показывает Д. Коляр (Со1агй. 1996. Р. 73—77), в эпоху холодной войны международные кризисы развертывались в тени террора: они либо противопоставляли две ядерные сверхдержавы, либо ставили под угрозу неядерные страны. При помощи системы союзов НАТО и ОВД Соединенные Штаты и Советский Союз осуществляли защиту своих союзников и были вынуждены (во всяком случае, на оси Восток — Запад) соуправлять кризисами, чтобы избежать их развития в опасный военный конфликт в зонах действия ядерного устрашения.
В период советско-американской конфронтации (1949—1989) дипломатия кризиса (Берлин, Суэц, Куба, Вьетнам, Афганистан, Ближний Восток) замещала собой вооруженный конфликт, использовалась как средство его предупреждения и тем самым играла конструктивную роль в международных отношениях. Необходимость предупреждать, канализировать и регулировать кризисы вынуждала Вашингтон и Москву идти на сотрудничество, создавая своего рода союз против атомной войны.
Возникшее в политической науке рассматриваемого периода направление, которое получило название СП818 тападетегй, стимулировало разработку многочисленных теоретических и практических методов и средств- (в частности, теории игр) исследования соперничества между Востоком и Западом. В условиях, которые Р. Арон описывал формулой «мир невозможен, война невероятна», кризис мог исполь: зоваться в качестве политического рычага для получения определенной выгоды со стороны противника и даже для изменения статус-кво (например, Берлинский кризис 1961 г. или Кубинский кризис 1962 г.) и достижения равновесия на новой основе и, следовательно, стабилизации международной системы в целом.
С другой стороны, в так называемом третьем мире кризисы представляли собой значительно большую трудность для контроля или урегулирования. Здесь, на периферии основного противостояния между Востоком и Западом, не действовало такое мощное средство сдерживания, как ядерное устрашение, поэтому риск превращения кризисов в вооруженные столкновения был гораздо больше, чем в центре этого противостояния. Такие столкновения были чреваты угрозой втягивания сверхдержав в локальные войны и возможного их перерастания в широкомасштабный ядерный конфликт.
В эпоху биполярного мира вооруженные конфликты и войны чаШе всего имели место именно на периферии глобального противостояния сверхдержав — в слаборазвитых странах Азии, Африки, ЛатинсКО' Америки. Многие из них имели колониальное происхождение и велись движениями за национальное освобождение. В то же время многие конфликты стимулировались и подпитъгвались именно противостоянием сверхдержав: США и СССР в изобилии предоставляли противоборствующим сторонам оружие, снаряжение, техническую помощь, военных советников и т.п.
В эпоху холодной войны межгосударственные конфликты классического типа были достаточно редкими и находились под влиянием определяющего противостояния между СССР и США, Западом и Востоком. Таковыми были, например, Корейская война 1950-х гг. или же войны на Ближнем Востоке в 1960-е и 1970-е гг. Что же касается внутригосударственных конфликтов, то фактически они мало интересовали как противоположные стороны, так и ООН, которая рассматривала их (в соответствии со своим Уставом) с позиции невмешательства во внутренние дела суверенных государств. Более того,: даже кризисы, которые происходили внутри противостоящих блоков и характеризовались грубым нарушением суверенитета своих сателлитов со стороны сверхдержав, рассматривались как «сугубо внутренние дела» (именно так выглядели события в Гватемале в 1954 г.; в Венгрии в 1956 г.; в Доминиканской Республике в 1965 г.; в Чехословакии в 1968 г.; в Польше 1981 г.). В целом же международные конфликты периода холодной войны достаточно четко отличались от внутриполитических. Соответственно, разных подходов и методов требовало их урегулирование.
Урегулирование конфликтов: традиционные методы и институциональные процедуры
В отличие от внутриполитических конфликтов, которые разрешаются на основе юрисдикции данного государства, конфликты и кризисы в сфере международных отношений в большинстве своем не могут быть решены путем применения норм международного права, учитывая его особенности. Поэтому наиболее эффективными, а потому и чаще всего используемыми в международных отношениях признаются политические методы. В рамках политически., методов предупреждения и Урегулирования конфликтов различают традиционные и институциональные методы (см. об этом: Мег1е. 1995).
Традиционные методы
Как отмечают отечественные и зарубежные ученые (см., например: Лебедева. 1997; Мег1е. 1995), наиболее распространенными методами урегулирования конфликтов, известными в международных отношениях еще с древних времен, являются переговоры, использование услуг третьей стороны и посредничества? с целью помочь сторонам прийти к согласию. Хотя последние две возможности «постороннего» вмешательства рассматриваются международным правом как совершенно законные, сами конфликтующие государства далеко не всегда соглашаются на них добровольно. Гораздо чаще они предпочитают урегулировать свои споры непосредственно друг с другом. Гаагские Конвенции 1899 г. сделали в этом отношении шаг вперед, создав комиссии по расследованию с целью установления фактов, которые могли лежать в основе межгосударственного конфликта и быть его причиной. Функция таких комиссий, действующих под председательством «третьей стороны», заключалась в том, чтобы понять аргументы представителей спорящих государств.
Со времен Второй мировой войны известен еще один метод разрешения международных конфликтов, метод примирения. Он характерен тем, что элементы спора становятся предметом разбирательства смешанной комиссии под председательством «третьей стороны». Комиссия может не только устанавливать оспариваемые факты, но и формулировать решение в отношении сторон. Данный метод наиболее эффективен тогда, когда примирительные комиссии могут быть созданы заблаговременно.
Все указанные методы урегулирования межгосударственных конфликтов предполагают обращение к «третьей стороне», которая должна развести противников или облегчить достижение ими согласия. Основное нормативное условие, предъявляемое к «третьей стороне», — это требование беспристрастия. Однако, как подчеркивает М. Мерль, любое другое сходство с функционированием международно-правовых, норм должно быть отклонено: основное свойство всех
процедур урегулирования состоит в том, что на всех этапах они являются добровольными. «Третья сторона» не обязана осуществлять вмешательство с целью урегулирования, сами конфликтующие государства не обязаны принимать такое вмешательство или формирование комиссии {Мег1е. 1995). Во всех этих случаях ключевое значение имеют принципы государственного суверенитета и невмешательства во внутренние дела других государств. Это означает, что мирное разрешение межгосударственных конфликтов и споров каждый раз зависит исключительно от доброй (или злой) воли государств и не может быть принудительным. Вот почему эффективность традици-
1 Иногда его отличают от «оказания добрых услуг» (подробнее об этом см.: Лебедева. 1997. С. 105-107).
онных методов урегулирования конфликтов имеет достаточно ограниченный характер.
Институциональные процедуры
Возникновение и развитие универсальных межправительственных организаций (Лиги Наций, а затем ООН) дало возможность продвинуться в вопросе урегулирования межгосударственных конфликтов в двух направлениях.
Во-первых, странам — членам Лиги Наций, а затем и ООН вменяется в обязанность до любого применения силы (за исключением потребностей законной обороны) использовать только мирные средства урегулирования.,В соответствии с Уставом ООН конфликтующие стороны должны сначала прибегнуть к одной из традиционных процедур урегулирования конфликта или же к механизмам, созданным для этой цели в рамках региональных соглашений, если таковые существуют (ст. 33). И только в случае провала этой инициативы стороны должны обратиться в Совет Безопасности (ст. 37). В свою очередь, Совет Безопасности (который в соответствии со статьей 35 Устава может быть созван и непосредственно) имеет право рекомендовать любой способ урегулирования, который считает наиболее подходящим для данного случая (ст. 36). Именно так поступил Совет Безопасности, когда он был созван по просьбе кубинского правительства, подавшего жалобу на США. В настоящее время традиционные, или классические, процедуры используются в рамках Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН.
Во-вторых, использование институциональных механизмов позволило придать таким механизмам коллективный характер. Теперь развести противников пытается не представитель «третьего» государства, а межправительственная организация, которая может принять следующие решения: направить Исследовательскую комиссию, предложить свои услуги, назначить посредника или же взять труд примирения на себя. Так, например, Палестинский вопрос в 1948—1949 гг. был
решен на месте официальным посредником, назначенным Генеральной Ассамблеей. В 1970-е гг. рассмотрение политических проблем, связанных с заключением перемирия между Израилем и арабскими государствами, было возложено на Комиссию по примирению, назначенную Ге-нассамблеей ООН. Таким образом, классические, или традиционные, процедуры урегулирования конфликтов не были отброшены. Напротив, им было придано новое дыхание через механизмы МП О.
Однако следует иметь в виду, что решающим критерием прогресса в урегулировании межгосударственных конфликтов остается обязарешения, то, будучи продолжена средствами военных действий, безусловно, обеспечит его» (Гарт. 1957. С. 339). Американский ученый Дж.М. Коллинз определяет «большую стратегию» как «науку и искусство использования элементов национальной мощи при любых обстоятельствах, с тем чтобы осуществлять в нужной степени и в желательном виде воздействие на противную сторону путем угроз, силы, косвенного давления, дипломатии, хитрости и других возможных способов и этим обеспечить интересы и цели национальной безопасности» (Коллинз. 1975. С. 40). Большая стратегия, по Дж.М. Коллинзу, в случае ее успеха устраняет необходимость в прямом насилии. Кроме того, ее планы не ограничиваются достижением победы, но направлены и на сохранение прочного мира (там же).
Центральная задача стратегических исследований — определить, каким должно быть наиболее адекватное поведение государства в конфликтной ситуации, чтобы оно было способно оказывать влияние на противника, контролировать его, навязывать ему свою волю. С появлением ядерного оружия перед специалистами в области стратегических исследований возник ряд принципиально новых вопросов, поиск ответов на которые придал новый импульс стратегической мысли. Стратегические исследования становятся на Западе одним из ведущих направлений в науке о международных отношениях. Достаточно сказать, что в США с целью осуществления таких исследований создано более тысячи институтов. При этом мы не говорим о Рэнд Корпорейшн, Вашингтонском институте оборонных исследований, Центре стратегических и международных изучений Джорджтаунского университета и др. (см. об этом: Доронина. 1981. С. 38). В Советском Союзе подобные изыскания велись в рамках ведомственных научных подразделений и прежде всего — исследовательских учреждений системы «силовых министерств». Сегодня в России и других постсоветских государствах существуют и независимые аналитические центры.