Файл: Майкл крайтон стрела времени.pdf

переходе. Они просто слишком незначительны для того, чтобы их можно было обнаружить. Но, подобно радиоактивному заражению, ошибки транскрипции имеют свойство накапливаться. Вы не можете видеть те, что появились в результате единственной поездки, но после десяти или двадцати поездок признаки начинают проявляться. Это может быть не существовавший прежде шрам на коже, Или бороздка на роговице глаза.
Или, возможно, у вас появляются заметные симптомы диабета, или возникают проблемы с кровообращением. Как только что-нибудь подобное обнаруживается, переходы для вас прекращаются. Поскольку вы не можете позволить себе сделать что-либо, способное еще более ухудшить положение. Это означает, что вы исчерпали свой лимит переходов.
– И такое случалось?
– Да. С некоторыми лабораторными животными. И несколькими людьми. Первопроходцами, теми, кто использовал ту самую машину опытного образца.
Стерн задумался.
– И где же эти люди сейчас?
– Большинство их находится здесь. Продолжают работать на нас. Но они уже больше не путешествуют. Им нельзя.
– Все понятно, – сказал Стерн, – но я-то говорю только об одной поездке.
– Мы не использовали и даже не тестировали эту машину в течение долгого времени, – возразил Гордон. – Это может сойти с рук, а может и не сойти. Ну, представьте себе: я позволяю вам совершить переход и возвратиться, но вы, оказавшись в 1357 году, обнаруживаете у себя столь серьезные ошибки транскрипции, что не решаетесь вернуться. Потому что не можете рискнуть добавить к ним хоть сколь угодно малую толику.
– Вы хотите сказать, что я был бы вынужден остаться там?
– Да.
– А это уже с кем-нибудь случалось? – поинтересовался Стерн.
Гордон замялся, пожалуй, впервые за все время их общения.
– Возможно.
– Это значит, что там уже находится кто-то из наших?
– Возможно, – повторил Гордон – Мы не уверены в этом.
– Но ведь это очень важно, – взволнованно заговорил Стерн – То есть вы говорите, что там уже может быть некто, кто мог бы помочь им.
– Не уверен, – ответил Гордон, – что именно этот человек захочет помогать.
– Но разве не следует нам сообщить им об этом? Дать совет?

– У нас нет никакой возможности вступить с ними в контакт.
– Вообще-то, – задумчиво произнес Стерн, – я думаю, что такая возможность есть.
16:12:23
Крис проснулся незадолго до рассвета, дрожа от холода. Небо было бледно-серым, землю покрывал тонкий туман. Он сидел под обугленным навесом, опираясь спиной на стену и подтянув колени к подбородку. Рядом сидела Кейт; она еще спала. Крис решил выглянуть наружу и сделал движение, чтобы встать, но его тело откликнулось на это незначительное усилие резкой болью. Все его мускулы – на руках, на ногах, на груди,
всюду – одеревенели и с трудом выполняли приказы мозга. Когда же он повернул голову, то ему показалось, что хруст шейных позвонков разнесся по всей округе.
Он с удивлением обнаружил, что его туника на плече стала жесткой от запекшейся крови. Очевидно, стрела ночью зацепила его достаточно сильно и вызвала кровотечение. Крис для пробы подвигал рукой, от боли в мышцах втягивая воздух сквозь зубы, но решил, что все в порядке.
Холодный утренний воздух был пропитан влагой, и Крис с каждой минутой дрожал все сильнее. Он мечтал о костре и хоть какой-нибудь пище. В животе у него громко бурчало. Он не ел более двадцати четырех часов. Его мучила жажда. Где можно раздобыть воду? Годится ли для питья вода из Дордони? Или следовало найти родник? И откуда, черт возьми, они возьмут еду?
Он повернулся, чтобы спросить об этом Марека, но того не оказалось на месте.
Крис оперся рукой о землю, чтобы подняться, и в это мгновение услышал звук приближающихся шагов. Марек? Нет, решил он, это шли несколько человек. К тому же он слышал негромкое позвякивание кольчуг.
Шаги подходили все ближе, а затем утихли. Крис затаил дыхание. В
пустом оконном проеме справа от него, всего в трех футах от его головы,
появилась кольчужная перчатка и оперлась на обгоревший подоконник.
Рукав обладателя перчатки был зеленым с черной оторочкой.
Люди Арно.
– Hic nemo habitavit nuper
[34]
, – произнес мужской голос.
– Et intellego quare. Specta, porta habet signum rubrum. Estne pestilentiae?

[35]
– послышался ответ от двери.
– Pestilentia? Certo scisne? Abeamus!
[36]
Первый убрал, даже отдернул руку с подоконника, и шаги торопливо удалились. Наушник не перевел
Крису ничего из сказанного, так как был выключен. Ему пришлось положиться на свое знание латыни. Что значило «pestilentia»? Вероятно,
«чума». Солдаты увидели полосу на двери и быстренько убрались подальше.
«О, Иисус, – подумал он, – неужели это чумной дом? И поэтому его сожгли? А сейчас тоже можно заразиться?» Он принялся ломать голову над этим вопросом, когда, к его неописуемому ужасу, из высокой травы выскочила черная крыса и убежала в полуоткрытую дверь. Крис задрожал еще сильнее. В этот момент проснулась Кейт.
– Который час? – зевнув, заговорила она.
Крис зажал ей рот ладонью и помотал головой.
Он слышал, что вокруг все еще ходили люди, их голоса невнятно разносились в утреннем тумане. Крис выбрался из-под навеса, подполз к окну и осторожно выглянул.
Он увидел неподалеку по меньшей мере дюжину солдат. Все они носили зеленые с черным цвета Арно. Солдаты систематически проверяли все хижины, прилепившиеся к стенам монастыря. Глядя на них, Крис увидел Марека, направлявшегося в сторону солдат. Марек как-то сгорбился; подволакивая ногу, он тащил в руках охапку какой-то травы.
Солдаты остановили его. Марек подобострастно поклонился. Весь он казался каким-то маленьким, усохшим. После того, как он показал солдатам, что держал в руках, те рассмеялись. Кто-то из них несильно оттолкнул его. Марек еще раз поклонился и, все так же сгорбившись и прихрамывая, побрел дальше.
* * *
Кейт видела, как Марек прошел мимо развалин хижины, в которой они прятались, и скрылся за углом монастырской стены. Он явно не собирался подходить к ним, пока поблизости бродили солдаты.
Крис, все так же дрожа, забрался обратно под навес. Похоже, что он был ранен в плечо: на одежде виднелось большое пятно засохшей крови.
Девушка помогла ему расстегнуть камзол, он сморщился и закусил губу.
Кейт осторожно задрала его полотняную нижнюю рубашку и увидела, что

всю левую сторону груди покрывает огромный уродливый фиолетово- черный синяк, отливавший по краям желтизной. Видимо, его оставило копье, сбросившее беднягу с коня.
Увидев, как изменилось ее лицо, Крис прошептал:
– Что, так плохо?
– Я думаю, что это просто ушиб. Хотя, возможно, есть и трещины в ребрах.
– Чертовски болит.
Она оттянула широкий ворот рубашки с плеча Криса; показалась оставленная стрелой рана: косой порез в пару дюймов длиной, покрытый толстой коркой запекшейся крови.
– Ну как? – спросил Крис, внимательно следивший за выражением ее лица.
– Просто порез.
– Инфицированный?
– Нет, с виду чистый.
Она приподняла рубаху сзади и увидела огромный синяк на спине
Криса и еще один на боку, под рукой. Вообще-то все его тело представляло собой один большой ушиб. Он должен был испытывать сильную боль. Кейт была поражена тем, что он больше не жаловался. В конце концов, это же был тот самый парень, который мог закатить истерику, если на завтрак ему подавали омлет с сушеными, а не свежими грибами И мог всерьез обидеться, если ему предлагали вино, которое он не любит.
Она стала застегивать его камзол, но Крис остановил ее:
– Я и сам могу с этим справиться.
– Я помогу тебе…
– Я же сказал, что справлюсь сам.
Кейт убрала руки.
– Ладно, ладно…
– В любом случае мне нужно заставить руки двигаться как следует, –
объяснил Крис.
Хотя он непроизвольно морщился и с каждой пуговицей ему приходилось буквально бороться, он застегнул их все до одной. Но потом откинулся к стене в изнеможении, закрыв глаза; от усилий и боли его лоб покрылся крупными каплями пота.
– Крис…
Он открыл глаза.
– Я в полном порядке. Не волнуйся за меня. Я совершенно здоров.
И он говорил правду.

Кейт внезапно показалось, будто рядом с ней сидит совершенно незнакомый человек.
* * *
Когда Крис увидел свое плечо и грудь – грудь была фиолетовой, цвета лежалого мяса, – он сам удивился своей реакции. Травма была серьезной.
Он думал, что почувствует испуг, снова задрожит. Но вместо этого он ощутил в себе облегчение, чуть ли не беззаботность. Боль могла затруднять ему дыхание, но она не имела значения. Он просто радовался тому, что жив и видит наступление нового дня. Его привычные жалобы, капризы и неуверенность в собственных силах внезапно показались совершенно неуместными. Вместо них он обнаружил в себе какой-то источник безграничной энергии – почти агрессивной живучести; он не мог припомнить, чтобы когда-либо испытывал подобное состояние. Он чувствовал, как разливается она по его телу, подобно своеобразной лихорадке; мир вокруг казался ярче, более открытым для эмоционального восприятия, чем прежде.
Это туманное, седое утро обладало какой-то первозданной красотой.
Прохладный влажный воздух был напоен ароматами влажной травы,
влажной земли. Каменная стена, на которую он опирался спиной,
поддерживала его. Даже боль была ему полезна, потому что она изгнала всю ненужную рефлексию.
Он ощущал себя очистившимся,
настороженным и готовым ко всему. Это был иной мир с иными законами существования.
И сейчас он впервые влился в него.
Полностью.
* * *
Марек вернулся, когда солдаты скрылись из виду.
– Вы понимаете, что происходит? – спросил он.
– А что?
– Солдаты ищут троих людей из Кастельгарда: двоих мужчин и женщину.
– Зачем?
– Арно хочет поговорить с ними.

– Разве неприятно достичь популярности? – проронил Крис с кривой усмешкой. – Все мечтают с нами познакомиться.
Марек дал каждому по горсти влажной травы и листьев.
– Полевая зелень. Это завтрак. Ешьте.
Крис принялся, громко чавкая, пережевывать растения.
– Восхитительно, – сказал он. Именно это он имел в виду.
– Травка с зубчатыми листьями – пиретрум. Она снимет боль. Белые стебли – ива. Уменьшит отеки от ушибов.
– Благодарю, – сказал Крис. – Это как раз то, что нужно.
Марек недоверчиво взглянул на него.
– Парень здоров? – спросил он, взглянув на Кейт.
– Лично я считаю, что он в полном порядке.
– Отлично. Тогда ешьте, а потом мы пойдем в монастырь. Если,
конечно, сможем пробраться мимо стражи.
Кейт сняла парик.
– Это не составит проблемы, – сказала она. – Они ищут двоих мужчин и женщину. Посмотрите-ка, у кого нож острее.

как горячую картофелину, а потом втоптал в землю. Или бросился бежать,
словно за ним гонятся черти.
– Я знаю, – ответил Крис. – Именно поэтому, сколько я ни думаю обо всем этом, я вижу только один возможный ответ.
Марек кивнул.
– Проклятые ублюдки не сказали нам об этом.
– О чем? – поинтересовалась Кейт. Она, похоже, была полностью сбита с толку.
– О том, что тут находится кто-то еще. Я хочу сказать, кто-то еще из нашего века.
– Это единственный возможный ответ, – поддержал Марека Крис.
– Но кто же? – спросила Кейт.
Крис думал об этом все утро.
– Де Кер, – сказал он. – Все указывает на то, что это де Кер.
Марек помотал головой.
– Посудите сами, – доказывал Крис. – Он здесь только год, правильно?
Никто не знает, откуда он взялся, правильно? Он втерся в любимчики к
Оливеру и ненавидит всех нас, поскольку знает, что мы тоже можем это сделать, правильно? Он уводит своих солдат прочь от кожевенной мастерской, идет прочь до тех пор, пока мы не начинаем разговаривать, и тогда он возвращается к нам. Уверяю вас, это наверняка де Кер.
– Тут есть только одно «но», – сказал Марек. – Де Кер говорит на безупречном окситанском наречии.
– Ну и что. Ты тоже.
– Нет. Я говорю как иностранец, недавно овладевший языком. Вы двое слушаете перевод в наушнике. Я же слышу то. что говорят на самом деле.
Де Кер разговаривает как местный уроженец. Его речь совершенно беглая,
а акцент точно такой же, что и у большинства остальных. А в двадцатом столетии окситанский язык – мертвый. Он просто не может быть нашим современником и так разговаривать. Он может быть только аборигеном.
– Возможно, он лингвист?
Марек помотал головой.
– Это не де Кер, – уверенно сказал он. – Это Ги Малеган.
– Сэр Ги?
– Никаких сомнений, – заявил Марек. – Я заподозрил его еще с тех пор, как нас сцапали в тайном ходе. Помните? Мы не издаем почти никаких звуков, но он открывает дверь и ловит нас. Он даже не попытался изобразить удивление. Не вынул меч. Просто открыл дверь и поднял тревогу, поскольку уже знал, что мы находимся там.

– Но ведь это случилось не так, – возразил Крис. – Вошел сэр
Дэниел…
– Разве? – удивился Марек. – Я что-то не помню, чтобы он там был.
– Вообще-то, – сказала Кейт, – я думаю, что Крис, наверно, прав. Это может быть де Кер. Поскольку в проходе между часовней и замком я была довольно далеко от него, высоко на стене часовни, и когда де Кер велел солдатам убить вас, я не должна была отчетливо слышать его слова, но я же слышала.
Марек задумчиво посмотрел на нее.
– А что случилось потом?
– Потом де Кер стал шептать солдату на ухо, и я ничего не слышала.
– Именно. Потому что у него не было наушника. Будь он у него, ты слышала бы все, в том числе и шепот. Но ведь этого не было? Это сэр Ги.
Кто отрубил Гомес голову? Сэр Ги со своими людьми. Кто мог с наибольшей вероятностью вернуться к трупу и вытащить наушник? Сэр Ги.
Все остальные боятся машины, которая появляется в огненных сполохах.
Только сэр Ги не испугался. Потому что он знал, что это такое. Он из нашего столетия.
– Не думаю, чтобы Ги был там, – сказал Крис, – когда машина появилась и принялась мигать.
– Но главный довод за то, что это сэр Ги, – продолжал Марек, – тот,
что его окситанский просто ужасен. Он звучит скорее как носовой нью- йоркский акцент.
– Да, но разве он не из Миддлсекса
[37]
? – упорствовал Крис. – И я не думаю, что он из родовитых дворян. У меня создалось впечатление, что он стал рыцарем благодаря собственной храбрости, а не предкам.
– Он оказался недостаточно силен в рыцарском единоборстве, чтобы сшибить тебя первым же копьем, – возразил Марек. – И фехтовальщиком оказался не слишком хорошим, не смог одолеть меня ни верхом, ни в пешем бою. Говорю вам – это Ги де Малеган.
– Ну, – сказал Крис, – кто бы это ни был, теперь они знают, что мы направляемся в монастырь.
– Верно, – согласился Марек. Он отступил на несколько шагов от Кейт и оценивающе посмотрел на ее голову. – Так что, пойдемте?
Кейт осторожно коснулась волос.
– Вероятно, мне следует радоваться, что у нас нет зеркала.
Марек кивнул:
– Может быть, и так.
– Я похожа на парня?

Крис и Марек переглянулись.
– В некотором роде, – сказал Крис.
– В каком это роде?
– Ну да. Похожа. Ты похожа на парня.
– Во всяком случае, тебя можно за него принять, – заверил Марек.
Они поднялись на ноги.
15:12:09
Тяжелая деревянная дверь чуть приоткрылась. В полумраке появилось лицо, затененное белым капюшоном.
– Да будет благосклонен к вам господь, – торжественно произнес монах.
– Да ниспошлет вам господь здоровье и мудрость, – ответил Марек по- окситански.
– Что привело вас сюда?
– Мы пришли увидеть брата Марселя.
Монах кивнул, словно ожидал их.
– Вы, конечно, можете войти, – сказал он, – поскольку брат Марсель еще здесь. – Он приоткрыл дверь немного шире, так что они смогли по одному протиснуться в нее.
Путники оказались в маленькой очень темной комнатушке с каменными стенами. Здесь стоял приятный запах роз и цитрусов. Изнутри до них донеслось негромкое пение.
– Здесь вы можете оставить свое оружие, – монах указал в угол.
– Боюсь, добрый брат, – возразил Марек, – что мы не можем этого сделать.
– Вам тут нечего бояться, – сказал монах. – Разоружитесь или уходите.
Марек начал было протестовать, но затем снял перевязь с мечом.
* * *
Монах плавными шагами прошел перед ними по тихому коридору с голыми каменными стенами. Завернув за угол, они оказались в другом,
более широком коридоре. Монастырь был очень большим и сложностью своих переходов походил на лабиринт.