Файл: Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998).pdf

ческом отношении,  оно может проявиться  в отрицательном суж­
дении как нет соответствующему, самостоятельному элементу по­
ложительного  суждения.  Словом,  в  логическом  смысле  всякое 
суждение должно содержать или да,  или  нет.

Во всяком случае, одно можно утверждать с достоверностью: 

всякое  положительное суждение  можно,  нё  изменяя  нисколько 
смысла  высказанного  в  нем,  представить  так,  что  утверждение 
ясно  выступит в нем, особо от соответственных представлениям 

составных  частей.  Зигварт*  сам  допускает  возможность  такого 

превращения,  и этим уже  решается  вопрос,  поскольку он  имеет 

значение для  нас. Стоит только сделать попытку отрицать поло­

жительное  суждение.  Стоит  только  спросить  в  ясный  полдень: 
действительно  ли  солнце  сияет  и  тотчас  это  сомнение  будет 
отвергнуто  энергичным  да.  Потом  суждение  только  до  извест­

ной  степени  усиливается  или  становится  интенсивнее.  Но  это 

усиление не может касаться  ни представления сияния,  ни предс­
тавления  солнца,  ни  отношения  их  друг  к  другу,  а  только  да, 

которое  не  привносится  впервые  через  превращение  как  нечто 

совершенно новое,  но уже прежде как «четвертый элемент» зак­
лючалось в смысле суждения, так как только как психологичес­
кие состояния оба суждения  «солнце сияет»  и  «да!  солнце сия­
ет»  рассматриваются отдельно друг от друга, логически, то есть 
по  отношению  к  тому,  что  они  мыслят  или  высказывают  как 
истинное,  они совершенно тождественны.

Далее,  если бы да не  заключалось  в смысле  первого сужде­

ния, то и  вовсе  не было бы  видно, чем  вопрос, сияет ли солнце, 

должен  был  отличаться  от  суждения,  что  оно  сияет,  так  как 

ведь соответственные  представлениям составные части в обоих 

случаях одни и те же. Зигварт, конечно, скажет: я  не могу спра­

шивать  сияет  ли  солнце,  и  это  правильно  в  том  смысле,  что, 
когда я  вижу  солнце,  я,  с точки  зрения  психологической,  не  в 

состоянии, действительно, сомневаться  в том, сияет ли оно.  Но 

вопрос:  «сияет ли солнце?»  есть мысль, логический смысл кото­
рой  я  понимаю,  даже  когда  солнце  сияет,  и  в  этой  мысли  я 

отделял  в сознании соответственные представлениям составные 
части суждения,  —  не только в понятии,  но и фактически,  —  от 

привходящего утверждения.  Если бы это было  невозможно, то 

вопрос: сияет ли солнце,  направленный  ко мне слепым,  в ясный 

день был  бы  мне  непонятен.

Во  всяком  случае,  мы  никогда  не  можем  иметь  в  сознании 

утверждение  как  изолированный  акт.  Но  то  же  относится  и  к 
отрицанию.  И  оно  может  быть  в  сознании  только  вместе  с

* Die 

Impersonalien 

(1888),  S. 59.

77

соответственными представлениям составными частями. Только 
то обстоятельство, что отрицание во времени следует за попыт­

кой утверждения, тогда как утверждение в очень многих сужде­
ниях вместе с тем выступает с соответственными представлениям 

составными частями, позволяет понять, почему своеобразная, от 

всех процессов  совершенно отличная  природа суждения отчет-, 

ливее выступает при отрицательных процессах суждения. Но ло­

гика, которая рассматривает суждения с точки зрения их логичес­
кого  смысла  или  их  истины,  не  может  помешать  тому,  чтобы 

признать и утверждение как несоответственный представлениям 

элемент в положительном суждении.

Но нет ли наряду с утверждением и отрицанием еще третьего; 

класса суждений, которые не суть ни утверждающие, ни отрицаю­

щие, и в которых, поэтому,  нельзя было бы указать несоответст­
венного представлениям элемента? Лотце* хотел координировать 
вопрос об утверждении и отрицании,  и это с точки зрения,  кото­

рая в только представляемом отношении между субъектом и пре­
дикатом  видит  существенное  для  суждения  вполне  последова­
тельно.  Вопрос содержит совершенно те же соответственные пред­
ставлениям  составные  части,  что  и  суждение.  Но так  как  он  не 
может быть ни  истинным,  ни ложным, то мы  не можем его расс­
матривать как суждение.

Виндельбанд**, напротив, думал, что если кто-нибудь пытает­

ся  ответить  на  вопрос,  и  видит, что этот  вопрос не может быть 
решен, то он прекращает обсуждение, но все же он рассуждает 
и  именно проблематически. Состояние,  из которого вытекает 

такое проблематическое суждение, Виндельбанд называет «кри­
тическим  безразличием»  в  противоположность  «полному  без­

различию»  как такому состоянию,  в котором мы  к представле­
ниям аообще относимся  не рассуждая. Таким образом,  «крити­

чески безразлично» мы относились,  например, когда мы утверж­
дали,  что допущение  вещи  в себе  не  может быть ни доказано, 

ни опровергнуто.

Здесь не место решать, хорошо ли сделали бы, называя такое 

проблематическое отношение суждением о вещи в себе. Мы дол­

жны только установить то, что имеет для нас здесь значение, что, 

во всяком случае, не может быть высказано «проблематическое 
суждение», если не предшествовали утверждающие или отрица­

ющие суждения, от которых единственно зависит 

истина проб­

лематического  суждения.  Что  это  так  происходит,  показывает 
уже выражение «критическое безразличие», которое строго взя­

* Logik, S. 61.
** Beiträge zur Lehre vom negativen Urteil, S.  185 ff. 

[Рус.  пер.  стр.  369].

78

тое  есть  contradictio  in  adjecto.  Полное  безразличие  я  испыты­

ваю к отношению представлений,  когда я,  как в вышеприведен­
ном  примере,  слышу  звуки,  не  рассуждая.  Но  критическим,  то 
есть  решающим  и  вместе  с  тем  безразличным  с  точки  зрения 

одного и т о г о  ж е  отношения  представлений,  например, А  —  В, 

суждение никогда не может быть.  Напротив, к вопросу, имеет ли 
А предикат В, я отношусь безразлично и вместе с тем критически 
только  в  том  смысле,  что  я 

другой  вопрос,  в  состоянии  ли  я 

сделать  проблемой А   —  В,  решаю отрицательно и,  поэтому,  об 
А  —  В  ничего  не  высказываю.  Если  эту  воздержанность  в  суж­
дении называют проблематическим суждением, то это всегда осно­

вывается  на  том,  —  как  приведенное  положение,  —  что  бытие 

трансцендентной вещи проблематично, поскольку оно, чтобы быть 

истинным,  претендует  на  утверждение  или  отрицание.  Но  это 

зависит здесь от того,  —  как мы хотим установить, — должно ли 

мыслить  понятие  истинного  суждения  независимо  от  понятия 

утверждения или отрицания*.

Итак,  мы можем утверждать, что невозможно высказать логи­

чески совершенное суждение, не утверждая при этом или не отри­
цая,  или,  по  крайней  мере,  без  предварительного  утверждения 

или отрицания.  Поэтому, в логическом смысле соответственные 

чистым представлениям составные части всякого суждения, кото­

рые, например, в представлении:  «сияющее солнце»,  в вопросе: 
«сияет ли солнце?»  и в суждениях:  «солнце сияет»  и:  «солнце не 

сияет»  совершенно одни и те же,  мы будем различать,  как прос­

тое  отношение  представлений,  от  ответа  на  вопрос*  в  котором 
только  благодаря  утверждению  или  отрицанию  это  отношение 

представлений превращается в нечто, к чему применяются преди­
каты  истинный  или  неистинный.

Да,  мы  можем даже,  наконец,  сказать,  что  всякое логически 

совершенное или вполне развитое суждение, действительно даю­

щее ответ  на  однозначный  вопрос,  не только  в  его логическом 

смысле,  но и в его психическом бытии должно содержать утвер­
ждение  или отрицание. Те психологические построения,  в кото­

рых фактически не должно быть никакого утверждения или отри­
цания, должны рассматриваться только как неразвитые суждения, 
или  как психологические сокращения,  на которые нам здесь нет 

надобности обращать внимания, так как они имеют только психо­

логический, а не гносеологический интерес. Мы имеем дело толь­

ко с такими суждениями, логический смысл которых нашел своё 
выражение и в их психическом бытии, и которые, поэтому, и фак­

тически  должны  содержать утверждение  или  отрицание. Таким

* Volkelt,  Erfahrung  und  Denken,  S. 61 f.

79

образом,  наше изложение совершенно независимо от всех пси­
хологических спорных вопросов.

III  Познавание как признавание

Исследование привело нас в область,  которая,  по-видимому, 

лежит в стороне от цели, к которой  мы стремимся.  Но это толь­

ко  по-видимому.  Мы  постольку  не  достигли  того,  чтобы  найти 
предмет  познания,  поскольку  мы  исходили  при  этом  исключи­

тельно из представляющего субъекта.  Мы должны были сделать 

это, так как теоретический субъект действителен как представля­

ющий  субъект,  и  так  как  ведь  только  нечто,  что  независимо  от 

теоретического  субъекта,  может быть  предметом  познания.  Но 

как быть, если оказывается, что и чисто теоретически познающий 

субъект далек от того, чтобы только представлять? Теперь мы  в 
состоянии ответить на этот вопрос.

Познавание  мы  рассматриваем  здесь  по  отношению  к  его 

предмету,  и  это  значит  то же,  что  по  отношению  к  его  истине. 
Но  так  как  истина  возможна  не  в  простых  представлениях,  а 

только  в  суждениях,  то  понятие  познания  нельзя  отделить  от 

понятия суждения.  Всякое познание  начинается  вместе с сужде­
ниями,  развивается  в суждениях и может состоять только в суж­

дениях. Следовательно, и познавание оказывается процессом, ко­
торый никогда не может содержать только представлений, но от 

логического  смысла  которого  неотделим  процесс  утверждения 

или  отрицания, так  как только  благодаря  им  из  представлений 
возникает нечто истинное или ложное, то есть познание.  Итак,  и 

с  этой  точки  зрения  оказывается,  что  представления  не  имеют 
самостоятельного  значения  для  познавания.  Но этот  результат 

не только  отрицателен  и  служит для  разрушения  обычного  по­
нятия  познания,  но он  укажет  нам  также  путь,  по  которому  мы 
можем достигнуть нового положительного понятия познания. Так 
как  именно  познавание  для  нас  интересно  здесь  только  пос­

тольку,  поскольку оно состоит из вполне развитых суждений, со­
держащих  ответ  на  вопрос,  то  мы  можем  с  логической  точки 
зрения  здесь  прямо  сказать:  познавание  по  своей  логической 

сущности есть процесс 

утверж дения или отрицания,  или: тео­

ретический  субъект должен  быть  понимаем  как утверждающий 
или отрицающий субъект.  Мы  попытаемся теперь познакомиться 

с выводами  отсюда,  и  прежде  всего  понять,  какое  место  после 

этого занимает познание  во  всей духовной жизни.

Само собой  разумеется, это задача психологии,  всесторонне 

установить отношение процесса утверждения  и отрицания к дру­

гим составным частям душевной жизни, и мы, поэтому, опять дол­

80

жны обратиться к этой науке, чтобы ближе характеризовать со­

вершенно развитое суждение,  которое  мы до сих пор обознача­
ли только отрицательно, как несоответственное представлениям. 

Однако  мы  предварительно  предпошлем  небольшую  оговорку, 
чтобы  сделать  наше  исследование  независимым  от  некоторых 

психологических теорий, которые опять могут подвергнуть сомне­
нию разницу между процессами суждения и представления. Если 
мы совершенное утверждающее или отрицающее суждение обоз­
начаем как несоответственное представлениям отношение, то это 
не  должно  значить,  что  мы  в  этом  вместе  с  Брентано  видим 
иной  род  отношения  сознания  к  его  объекту,  чем  в  процессе 
представления.  Это  утверждение  для  нас  полно  предпосылок. 
Ведь возможно, что и совершенное суждение только тем отлича­

ется от процесса представления, что в нем, точно так же, как мы 
это уже  заметили  для желания,  вступают  в сознание элементы, 

которые, правда, не воспринимаются нами прямо, как соответст­
венные представлениям, но все же при более точном психологи­

ческом анализе оказываются соответственными им. Эти элемен­
ты могут быть, припоминая новейшие теории, ощущениями напря­
жения  наших  мускулов,  которые  неопытному  наблюдателю  ка­
жутся не тем, чем они действительно являются*. Да, всякая психо­
логия, которая хочет быть чисто сенсуалистической, должна будет 

показать, что и утверждающее или отрицающее суждение,  расс­
матриваемое  как  психическое  состояние,  есть  не что  иное,  как 
комплекс  ощущений.  Но  это  она  будет  доказывать  и  о  наших 
волевых актах и о наших чувствах и, поэтому,  нам нет надобности 

беспокоиться об этих теориях здесь,  где мы исследуем только, к 

какому роду психических процессов принадлежит совершенное 

суждение, если мы вообще те состояния, наше отношение к кото­

рым выражается в безучастном рассмотрении, отличаем от таких, в 
которых мы принимаем участие как в имеющем для нас ценность 
содержании нашего сознания или, —   выражаясь осторожнее, —  
по-видимому, принимаем участие. Итак, мы хотим установить толь­
ко факт,  который  не может оспаривать  и чисто сенсуалистичес­
кая  теория,  который  даже  независим  от  всех  психологических 

теорий о последних элементах душевной жизни.

Если мы хотим, мы или стремимся к чему-нибудь, или отталки­

ваем  его.  Если  мы  чувствуем,  мы  чувствуем  или  удовольствие, 
которое  нам  приятно,  или  боль,  которая  нам  неприятна.  Стало 
быть, при желании или чувствовании речь всегда идет о или-или, 

об отношении к 

ценности, которого нет, если мы только предс-

' Ср. 

Münsterberg,

 Beiträge zur experimentellen Psyshologie, Heft 3. (1890),

S 30,  III f.  u.  a.

81