Файл: Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998).pdf

процесс представления, так и процесс суждения, а наша необхо­

д и м о с т ь  

совершенно не должна обозначать необходимости про­

цесса представления. Тщательное разграничение процессов суж­

дения  и  представления имеет и здесь для теории  познания  гро­

маднейшее значение. Именно, если обратить внимание на то, что 
подразумевается только необходимость суждения, а не представ­
ления, то для чувства, которое руководит логическим обсуждени­
ем  в  конце  концов  окажется  еще  одно  определение,  которое 

прежде  всего  будет  способствовать  тому,  что  мы  поймем  сущ­
ность познания. Необходимость, о которой речь идет при сужде­

нии, не есть, как необходимость процесса представления, необхо­
димость 

принуждения.  Она  не  может  быть  последней,  так  как 

если  даже  мы  себя чувствуем определенными силой,  независи­

мой от  нас,  то  все же суждение  состоит  в 

признании,  а призна­

вать  можно  только 

ценность.  Поэтому  под  необходимостью  в 

суждении мы понимаем даже не психологическое принуждение, 

вызывающее утверждение.  Необходимость в суждении в особен­
ности  не имеет ничего общего с причинной необходимостью, то 

есть  она  не  есть  причина,  а  логическое  основание,  и  если  ее 

вступление в сознание может вызывать также суждение с психо­

логической, стало быть, причинной необходимостью, то этот факт 

все же здесь не имеет значения.  Нам нет дела здесь до психоло­
гического механизма познавания или процесса суждения, так как 
вообще  речь  идет  не  о  бытии,  а только  о  смысле  суждения,  и 
понятие психологического механизма или идея  причинной  необ­

ходимости  вовсе  не  может быть  отнесена  к 

смыслу суждения. 

Мы только подчеркиваем, что  необходимость в суждении обра­

зует для нас как бы красную нить процесса суждения, поскольку 

смысл  всякого  суждения  состоит  в  признании  связанной  с  ним 
ценности, и  мы это выражаем лучше всего тем, что обозначаем 
ее как необходимость 

долженствования. Она выступает по отно­

шению к  рассуждающему как 

императив, оправдание которого 

мы признаем в процессе суждения, и который мы воспринимаем 
известным образом в нг^ей воле. Но отсюда получается решаю­
щее  воззрение: то, что 

руководит моим 

процессом суждения и, 

следовательно. 

m

Q

mm

познаванием 

есть 

непосредственное чувство, 

что я 

должен рассуждать 

так, 

а не иначе.

Чувство, которое м у  признаем при процессе суждения и кото­

рое руководит нашим познаванием, этим достаточно характеризо­
вано  для  нашей  цели.  Если  мы  только  высказываем  то,  что 
действительно знаем,  мы должны  будем допустить следующее. 

При  процессе суждения  мы  ничего  не знаем  о 

бытии,  которое 

мы отображаем представлениями, ведь для нашего процесса пред­
ставления вообще не существует ничего, с чем он может сообра­

87

зоваться.  Напротив,  лишь  только  мы  хотим  рассуждать,  тотчас 

выступает в определенном  направлении 

долженствование.  По­

ложение, которое могло привести нас к этому сознанию: когда я 
слышу звуки  и хочу рассуждать о них, я 

вынужден рассуждать, 

что я слышу звуки,  покажется  иному,  может быть,  настолько са­

моочевидным, что его нет надобности особо утверждать, и, дейс­

твительно,  оно  само  собою  разумеется  в  смысле  единственно 

несомненном,  иначе  мы  не  могли бы  положить его  в основание 
нашего  исследования.  Но  если  бы  оно  показалось  не  только 

само собой понятным,  но и тавтологическим, мы должны подчер­
кнуть, что это неверно.  Когда я слышу звуки, я слышу звуки, это 

тавтология. Когда я слышу звуки, я вынужден так рассуждать,  — 

говорит, что мне вместе со звуками дается долженствование, ко­

торое  требует  согласия  со  случайным  суждением  и  содержит 

его.  Этот  само  собой  понятный,  но  не  всегда  принимаемый  во 
внимание факт, следует точно установить.

V.  Бытие  и долженствование

Если  же  непосредственно  испытываемое долженствование  в 

необходимости в суждении, есть то, с чем единственно сообразу­

ется  наше суждение, то этим  вместе с тем выражается, что приз­
нание долженствования  в  процессе суждения  теряет то,  что мы 
называем его истиной и достигнутая истина была бы,  поэтому, не 
чем иным, как совокупностью суждений, признанных ценными или 

должными, а не просто совокупностью согласующихся со свои­

ми предметами представлений.  Быть ценным,  поэтому, также не 
выводимый  признак  истинного  суждения,  который  присущ ему 
потому, что оно истинно, но истина может определяться только с 

помощью собственной ценности, которая должна будет быть приз­
нана суждением,  или  если  речь идет о достигнутой  истине, уже 

оцененной.  Но отсюда снова вытекает следствие решающей важ­
ности. Так как истина всех суждений основывается на признава­
емой в утверждении ценности, или, напротив, состоит единствен­
но в утверждении этой ценности, то, само собой понятно, сужде­
ния,  о  которых  говорят,  что они  содержат  познание  бытия  или 

действительности, также отсюда не исключаются, ведь в этих суж­
дениях должна совершенно выразиться  именно своеобразность 
нового  понятия  познания.  И  ценность  истины  суждений  о дейс­

твительности не 

выводится из ее отношения к действительности, 

то есть эти  суждения  истинны  не  потому,  что они  высказывают 
то, что действительно,  но с точки зрения эмпирического реализ­

ма мы 

называем действительным то, что должно быть признано 

как действительное в суждениях. Таким образом, действительное 

с точки зрения теории познания становится особым родом истин­

88

ного*  и истина опять-таки  есть не что  иное,  как ценность, то есть 
понятие действительности представляется, в конце концов, как по­
нятие  ценности.  Кто  стремится  к  истине,  хотя  он хочет  познать 

то,  что  действительно  есть,  может  все-таки  утверждать  только 
там, где чувство необходимости в суждении противостоит ему как 
долженствование.  Если он признал  потом долженствование пос­

редством утверждения, то он себе усвоил часть того, в чем состо­
ит познание действительности. Постольку «реальные суждения» 
суть только особый класс  «относительных суждений».

Может быть заметят, что это объяснение вращается  в кругу,  и 

аргументируют это приблизительно следующим образом.  Истин­
ное суждение,  высказывающее то, что действительно,  называет­
ся суждением,  которое должно быть высказано,  и против этого, 
конечно,  ничего нельзя  возразить,  ведь само собой разумеется, 
что должны  высказываться  суждения,  которые говорят то,  что 
действительно.  Однако  это  утверждение  только  по-видимому 
вполне  само  собой  понятно,  и  все  еще  остается  проблема,  к 
решению  которой  мы  не  приблизились  ни  на  один  шаг.  Но  мы 
хотим  именно  знать, 

почему же  одно  суждение  должно  быть 

высказано,  а  другое  нет,  и  на  это  мы  получаем  только  ответ, 
потому что оно обладает необходимостью, которая требует приз­
нания.  Итак,  суждение должно быть высказано,  потому что оно 

должно  быть  высказано,  не  потому  что  оно  говорит  то,  что 
действительно есть.

Действительно,  это так,  но если  это угодно назвать  кругом, 

то  мы  должны  сознаться,  что  именно  наличность  этого  «кру­

га»  есть то,  что мы  хотим установить: должны быть  высказыва­
емы суждения,  которые связаны с необходимостью долженство­
вания,  или  истина есть нечто иное,  как признание долженство­

вания.  Это  не  может удовлетворить только того,  кто  не  может 

освободиться  от  предположения,  что  познание  должно  быть 
отображением действительности, и кто, стало быть, считает воз­

можным, что суждения  сообразуются  с сущим. При этом забы­
вают только, что кто хотел бы  привести свои суждения  в согла­

сие с действительностью,  всегда уже должен обладать сужде­
нием  о  том,  что  действительно  для  того,  чтобы  это  было  воз­
можно.  Пытаются для  истины суждения, что я  вижу теперь бук­
вы, найти какое-нибудь другое основание, чем непосредственное 
чувство долженствования,  необходимость так рассуждать.  Его 
нет,  и  это  долженствование  также  не  может  быть  сведено  к 
бытию  и  выведено из того, что суждение должно  выражать то, 

что 

е с т ь ,  так  как для  того,  чтобы  з н а т ь ,  что  есть,  все же  уж 

необходимо  было  рассуждать.  Знание  ведь  есть  уже  облада­
ние  истиной,  а истина присуща только суждениям.  Итак, знать

89

предполагает  уже  рассудить  или  рассуждать,  а  чтобы  быть  в 
состоянии рассуждать, всегда опять возвращаются к непосредс­
твенному чувству долженствования как последнему, даже единс­
твенному  критерию  правильности  суждения.  Если  это  круг,  то 

это круг,  из которого никогда нельзя  выйти, лишь только сущ­

ность суждения была понята как признание.

Но это не круг.  Напротив, другое воззрение, которое на воп­

рос, почему суждение истинно, отвечает, что оно высказывает то, 
что действительно,  вращается  в  круге,  и  если  это  не  очевидно 

сразу, то только по следующей причине. Так как,  как было ука­

зано, всякое содержание сознания сопровождается необходимос­

тью подвергаться обсуждению как «сущее», то при неточном ана­

лизе процесса возникает воззрение, сущность которого выража­

ется в том, что нечто 

п р е д ста в л я е тся как сущее,  и  поскольку 

это признают, можно, конечно, суждение считать отображением 
сущего.  Но это признавание есть заблуждение.  Что это  значит, 
что я нечто представляю как сущее? Я могу представить краски, 

звуки  и т.д.,  и  если  я  обсуждаю  их  как сущие,  то  могу  к  ним 

в 

речи добавить также слово  «сущий»,но  представляемый сущий 

цвет  и  представляемый  цвет  абсолютно  тождественны.  Слово 

«быть», следовательно, как представление не имеет ровно ника­

кого значения,  или оно как представление равно ничему, и толь­

ко как составная часть суждения, то есть утверждения  или отри­

цания,  оно  вообще  приобретает смысл.  Поэтому  и  невозможно 
разделять бытие вещи от бытия ее свойств; как этого хочет гносе­

ологический реализм. «Чистым», то есть лишенным свойств бы­

тием  остается  чистое  ничто.  «Сущее»  или  «действительность» 

есть исключительно обобщающие названия для того, что обсуж­

дается  как  сущее  так  или  иначе.  Не  в  том  дело,  что  сущее  в 
суждении определяется через свойство, но 

определенное содер­

жание сознания мы признаем в суждении как сущее. Бытие, мож­

но также сказать, никогда не есть нечто,  о 

чем рассуждают, но 

всегда только то, 

ч т о  высказывается, и поэтому оно ничто, если 

оно не 

составная 

часть 

суждения.

Ttuv^D до.лЖ::эбыть 

ясно, чего 

мы хотим. Понятие объектив­

ности, 

из которого 

мь! 

исходили, 

основывалось на противополо­

жении сознания бытию. с_дачей познающего 

считалось то, что­

бы 

он 

с о о б р а з и л  свои 

представления 

с бытием. Только таким 

образом он  мог познать  действительность.  Это понятие  позна­

ния  мы  хотим  разрушить.  Так  как  познавание  не  есть  процесс 
представления, а утверждения или отрицания, то не имеет никако­

го  смысла  говорить:  познавание  сообразуется  с сущим.  Сущее 

ведь уже значит познанное как сущее. Чтобы иметь возможность 
при процессе суждения сообразоваться с сущим, нужно уже бы­

90

ло знать то, что есть, стало быть,  нужно было рассуждать о нем, 
а тогда уже не нужно суждения. Сперва нужно рассуждать, тогда 
узнают, что есть, а не обратно.  Необходимость в суждении гово­

рит  единственно  о  том,  что  должно  быть  обсуждаемо  как  су­
щее.  Если  это  выяснить  себе,  то  в  наших  объяснениях  связи 

действительности,  истины  и ценности нельзя больше видеть ни­

какого круга, и вместе с тем должно признать, что этим проблема 
объективности поставлена на совершенно новую почву.

Ради решающей  важности,  которую имеет этот пункт для  на­

ших рассуждений,  мы  поясним его еще на примере. Я  представ­

ляю себе зеленое дерево и  высказываю суждение: дерево 

е с т ь  

зелено. Оспариваемое нами воззрение думает, что сущность это­

го познания состоит в том, что я представляю дерево зеленым, и 

что суждение  истинно потому, что дерево представляется зеле­

ным. Это понимание согласуется с учением, по которому сужде­
ние  есть  разложение  или  связь  двух  представлений:  дерево  и 

зеленый. Я  рассуждаю, что дерево зелено, если я его представ­
ляю сущим как зеленое. Суждение дает в форме «предикативной 
связи» ту же мысль, которую я получил уже посредством воспри­
ятия в форме «атрибутивной связи»*. Различие между представ­
лением  и  суждением,  поэтому,  было  бы  чисто  формальным.  В 
основании оба они содержат одно и то же.

При одном взгляде на истинную природу суждения это пони­

мание недопустимо. Я никогда не представляю дерева 

сущим как 

зеленое,  но  представляю  только  зеленое  дерево.  Я  обсуждаю 
дерево  сущее  как  зеленое  и  это  суждение  возникает  не  через 

разложение или составление представлений, а через признание 

требования утверждать представляемое отношение дерева и зе­
леный.  Стало быть, только  на долженствовании,  а не на бытии, 

можно основать истину суждения.

VI. Долженствование  как предмет

Что же после этого является предметом познания, который мы 

ищем?

Прежде всего из предыдущего вытекает очень простое след­

ствие.  Если  мы хотим  назвать предметом то, с чем сообразует­
ся  познавание, то предметом  познания  может быть только дол­

женствование, которое признается  в суждении. Во-первых, дру­

гого  предмета нельзя  найти, затем,  правильно понятое  позна­
вание не нуждается в другом предмете,  потому что для  призна- 
вания  вполне  достаточно долженствования  как  критерия,  да 
наконец, иной критерий, чем долженствование, для познавания,

* Cp. 

Wundt, 

Logik  I  (1880),  S.  53  ff. 

ё 

S.  135  ff.

91