Файл: Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998).pdf

риал обработки или образования понятия, чтобы потом, если ока­

жется, что уже этот материал есть более, чем данное,  показать, 

какой 

гносеологический  эквивалент  можно  найти  в  системе 

трансцендентного идеализма для этой эмпирически-реалистичес- 

кой  предпосылки выходящего за пределы данного материала.

Материал  познавания,  —  под которым  мы  естественно пони­

маем не содержание в противоположность категориальной фор­
ме, так как ведь тогда уже факт был бы больше, чем материал,  — 

для эмпирического реализма в действительности является не прос­
тым агрегатом фактов. Но подобно тому, как специальные науки 
хотят дать связное познание, эмпирический реализм предполагает 

связь как материал  науки,  а именно общий  различным  познаю­

щим индивидам существующий для себя мир, с рядом определе­
ний,  которые не могут быть разложены на простые факты.  Мы  не 
можем здесь перечислить всех этих определений, нам нужно только 
вспомнить  о  том,  что  допускаемый  эмпирическими  реалистами 
мир существует в 

одном пространстве,  непрерывно изменяется  в 

одном времени, состоит из  действующих друг на друга вещей и 

т. д.,  и мы увидим, что то, что здесь рассматривается как матери­
ал  познавания, есть более, чем чисто фактическое или данное  в 
употребляемом  до  сих  пор  смысле.  Одно  пространство,  одно 

время  и действующие вещи непосредственно не даются.  Мы  на­

зовем этот предполагаемый эмпирическим реализмом мир, чтобы 
отличить его от данного, объективной эмпирической действитель­
ностью*, и мы должны тогда гносеологическую 

проблему объек­

тивной действительности как вторую главную проблему тран­

сцендентальной философии добавить к проблеме фактичности и 
данности,  из которых мы  исходили.

Чтобы  выяснить отношение этих обеих  проблем друг к другу, 

надо  еще  заметить,  что  в  известном  смысле  уже  всякое  чисто 
фактическое суждение указывает на проблему объективной дей­

ствительности.  Именно  при  констатировании  всякого  факта  мы 

не только  утверждаем  изолированный  факт,  но  рассматриваем 

также факт, если не абстрагируемся прямо от него, всегда вместе 
с  тем  как  часть  большей  реальной  связи,  и  чисто  фактические 
суждения поэтому суть, так сказать, гносеологические искусствен­

ные продукты. Именно мы выше отметили, что суждение, например, 

солнце сияет, всегда может превратиться в суждение: я вижу сол­

* 

Я  хорошо  знаю,  что  это  название  недостаточно  характерно,  и  в  особен­

ности  применение  многозначащего  слова  «объективный»,  по-видимому,  не 

свободно  от  упрека.  Но  нужно  помнить,  что  здесь  подразумевается  только 
гносеологически  еще 

неопределенная

  предпосылка  эмпирического  реализ­

ма,  и  что о  ней  речь  может идти  не  иначе,  как  на  гносеологически  неопреде­

ленном  языке  эмпирического  реализма.

132

нце.  Но  этим  должно  быть  отклонено  только  отношение  к 

трансцендентному бытию.  Впрочем,  в суждении: «я вижу солн­
це»  «я»  всегда мыслится  как вещь среди других вещей,  или  как 

член объективной эмпирической действительности,  и если дума­

ют,  будто  этого  вывода  можно  избежать  посредством  другой 

формулировки чисто фактического суждения, то заблуждаются. 

Конечно,  «я»  можно даже вовсе устранить, и положение форму­
лировать:  это солнечное сияние существует.  Но и тогда этим  не 
исключалось бы допущение объекта, который является объектом 

большей связи, т. е. данное солнечное сияние рассматривали бы 

как часть находящегося в пространстве и времени мира действу­
ющих друг на друга вещей,  поскольку высказывали бы экзистен­
циальное суждение, т.  е. хотели солнечному сиянию придать ре­

альность.  Изолированный факт постольку есть, стало быть,  иск­
лючительно абстракция. Мы должны были совершить эту абстрак­

цию, чтобы  показать минимум трансцендентного долженствова­
ния  и  категориального  определения  в  абсолютно  не  подлежа­
щих  сомнению суждениях  и этим  в то же  время  их обосновать, 
потому что в суждениях кажется  подлежащим сомнению то, что 
выходит за пределы констатирования чисто фактического.  В на­
ших  теперешних  результатах  поэтому  ничего  не  изменится.  Но 
насколько эта абстракция была необходима в гносеологических 
интересах,  настолько  все же мы  не  можем на ней остановиться, 
лишь только мы исследуем  научное познание действительности. 

Всякое суждение действительности относится, если оно служит 
науке,  к  объективной  эмпирической  действительности  в  приве­

денном смысле охватывающей реальной связи.

Решающий  вопрос  состоит  для  нас  в  том,  должно  ли  вести 

дальше разработку этой новой гносеологической проблемы только 
до сих пор  приобретенного  понятия  познания,  или  необходимо 

ли все-таки понятие познания другого рода или даже допущение 

трансцендентного бытия.

Ясно,  ччр  мы  понятие  рассуждающего  сознания  вообще  и 

соответствующее ему понятие действительности как понятие со­
держания сознания вообще теперь должны определить еще ина- 
ч*

1

,  т.  е.  совершеннее,  чем  прежде.  Речь  идет  не  о  том,  чтобы 

отождествить объективную эмпирическую действительность пря­
мо  с  совокупностью  утверждаемого  рассуждающим  сознанием 

вообще  бытия,  так  как  это  понятие,  поскольку  оно  развито  до 

сих  пор, образует только гносеологический эквивалент для поня- 

1

ии,  лишенного  связи  агрегата  фактов.  Но  этим  еще  вовсе  не 

СКА.

1

АНО,  что мы  вынуждаемся теперь к допущению совершенно 

другого,  несоединимого с приобретенным до сих пор понимани­
ям  познавания,  или даже к допущению какого-то трансцендент­

133

ного  бытия,  и  что только  это  понятие  объективной эмпиричес­

кой  действительности  дает  собственную  гносеологическую 

поддержку.

Что  касается,  прежде  всего, трансцендентного  бытия,  то  по 

нашим прежним объяснениям без дальнейших разъяснений ясно, 

что его  допущение  как  гносеологического  эквйвалента для  на­

шего понятия  выходящей за пределы данного объективной дей­

ствительности совершенно не было бы пригодно. Конечно, вспом­

нив понятие, которое гносеологический реализм пристрастно при­
меняет против идеализма, можно сказать, что наука хочет познать 
вещи и  что  вещи  не  даются,  поскольку  они  обозначают  нечто 
принципиально иное, чем простые восприятия или комплексы вос­
приятия.  Но  для 

эмпирически-реатстческн  мыслящего  чело­

века должно быть совершенно безразлично,  существуют ли  ве­
щи, которые по своему понятию навсегда остаются  неизвестны­

ми.  Если  бы  всякий  должен  был  чувствовать  потребность  опе­

реть свое  познание  на  мир трансцендентных  вещей, то  он дол­

жен  был  бы  предполагать,  что  не  только  такие  вещи  вообще 
существуют, но также, что они во всех частностях соответствуют 

многообразию эмпирического мира, и далее, что это соответст­
вие  познаваемо  в  частностях.  Но  это  допущение  приводит  к 
удвоению эмпирической действительности, и опирающееся на этом 

удвоении  понятие  познания  не только  не делает объективность 

познания  понятной,  но  даже  совершенно  загадочной.  Если  бы 
мы нуждались в трансцендентном бытии для обоснования объек­

тивной действительности, предмет познания был бы недостижим, 

и  мы  должны  были  бы  усомниться  в  познании  таким  образом 
обоснованной объективной действительности вообще.

Но  фактически желание  допущения  трансцендентных  вещей 

возникает только из ложно понимаемой  потребности и, чтобы  в 
этом  убедиться,  мы  рассмотрим  опять  различие  содержания  и 
формы в материале познания.  Именно, поскольку мы обращаем 
внимание только  на определение  по  содержанию, объективная 

эмпирическая действительность еще не отличается  от  простого 

комплекса восприятий, так как всякое содержание познания дейс­

твительности  может возникнуть в своей обособленности только 

из данного. Эмпирический реализм, который в качестве материа­

ла  познания  предполагает  существующую  в  себе  объективную 

действительность, поэтому также мыслит то так, то иначе созда­
ваемое содержание этой действительности, поскольку он вообще 

размышляет о противоположности содержания  и формы,  необ­

ходимой  как нечто,  что с гносеологической точки  зрения стоит 

только под категорией данности и существует имманентно. Если 

этого нет, то эмпирический реализм перестает быть эмпиризмом.

134

Выходящие за пределы данного факторы того, что с эмпири­

ческой точки зрения есть материал  познания, следовательно,' мо­

гут быть только 

формами объективной действительности^  е. 

понятие простого агрегата фактов отличается от понятия ооъек- 

типноЙ  эмпирической действительности только тем,  что объек- 

типная действительность  представляется  как определенное  не- 
лпписимое от познающего субъекта 

упорядочение фактов.  Бла­

годаря этому упорядочению возникает связь данного.  Итак, связь, 
конечно,  не воспринимается, тем  не менее восприятие отвлекает­
ся  только  потому,  что  оно  не  содержание,  а  форма.  Но  когда 
это  сделано, 

нам  не 

нужно также для  объективности  познания 

действительности, поскольку  принимается  во  внимание  ее 

со­

держание,  искать  никакого  иного  гносеологического  эквива­

лента, кроме того, который уже предлежит в категории данности, 

г.  о.  в  категории,  которая  «это»  полагает  и  удостоверяет  как 

сущее.  Гносеологическая  проблема  объективной действитель­
ности  поэтому состоит только в вопросе, с помощью каких форм 
создается то  независимое от познающего субъекта упорядоче­
ние данного бытия,  которое придает ему характер объективной 

действительности,  и  в  котором  следует обосновать заключаю­

щийся  в нем  вопрос,  как объективность этого независимого от 
познающего субъекта упорядочения.

На всякое систематическое развитие объективных форм дейс­

твительности  мы, естественно, здесь  не обращаем  внимания.  Но 

мы должны рассуждение продолжить настолько, чтобы  выяснить 

основной  принцип обработки этой  новой  проблемы.

Теория познания  не может, подобно эмпирическому реализму, 

исходить из понятия существующей в себе объективной действи- 

гпльности.  Напротив, и здесь, как везде, она начинает не с бытием, 

которое нужно познать, но с актом познания, который нечто утвер- 
>кдл«т как сущее. Она анализирует, другими словами, суждения, а 
именно, обращает внимание прямо на то, что суждение констати­
рует  но  только  отдельное 

восприятие, 

но  в то  же  время  данное 

или  воспринимаемое  рассматривает 

как член  связи,  которую  он 

«тим 

имплицитно

 полагает так 

же,  как действительную. Она ана­

лизирует 

ПОТОМ дальше #ТИ 

суждения действительности,  — как мы 

ИМ  ради  краткости  можем  назвать 

в  отличие от суждений  о дан­

ном,  — тан ЧТО она все, что 

в 

них 

возникает из категории данности, 

тщательно отделяет 

от того, что нельзя мыслить посредством этой 

категории,  и что 

все-таки  не может быть отмыслено от суждения 

(le i  ияманения  его 

смысла.  При этом,  например, она находит, что 

суждение, 

которое обозначает содержание этого одного восприя­

тия 

как 

причину содержания этого другого восприятия, утверждает 

нечто 

как 

действительное, которое отвлекается от всякого воспри­

135

ятия, именно «связь», которая связывает эту причину с этим дейстг 

вием,  и  которая с точки  зрения эмпирического реализма должна? 

бьщ^ыслима действительной, если смысл суждения должен остать-, 
ся шт же, так как суждение ведь утверждает не только последовав 
тельность этих обоих фактов, но реальную связь между ними.  Но 
точно так же теория  познания  должна  повсюду  обособить чисто 
фактическое или воспринимаемое,  которое можно отнести к кате­

гории данности от того, что не дается и все-таки утверждается как 

действительное,  поскольку суждение относится к объективной дей­
ствительности.

Если  мы  представим  себе этот анализ  совершенным  и  бла­

годаря  ему  в  суждениях  о действительности  установленными 
все факторы,  которых нельзя  найти  ни  в содержании соответс­

твенных представлениям составных частей суждения,  ни в  кате­

гории данности, то для  теории  познания  возникает новый  воп­
рос,  какое 

право имеет эмпирический  реализм утверждать что- 

нибудь,  например,  «связь»  между  причиной  и действием,  хотя 

она  не  воспринимается.  При  попытке  ответить  на этот  вопрос 

теория  познания  опять-таки, естественно,  не может удовлетво­

риться тем,  что она  говорит:  не данное утверждается  как дейс­

твительное,  потому  что  оно  несмотря  на  его  невосприимчи­

вость  есть  составная  часть  независимой  от  познающего  субъ­

екта  объективной  действительности,  т.  е.  теория  познания  не 
будет  устанавливать  форм совершенного  суждения  на формах 
объективной  действительности, так  как этим  она  не  приблизи­
лась бы  к  решению  своей  проблемы,  но  она установит,  что то, 
что  не есть  содержание  восприятия,  например,  связь  причины 
и  действия,  вообще  имеет  значение  только  тогда,  когда  оно 
понимается  как  составная  часть  суждения.  Точнее:  «связь»  и 
здесь никогда не  может быть  найдена в соответствующих  пред­
ставлению  составных  частях  суждения,  так  как  связи  или  сое­

динения  причины  с действием  нельзя  представлять,  а  она  зак­
лючается  только  в  утверждении,  стало  быть,  в  форме  сужде­

ния,  которое утверждает последовательность  причины  и дейст­
вия  как  необходимую.  Вопрос  о  праве  полагать  нечто,  что  не 
воспринято  как действительное,  есть, следовательно,  как везде 
в  теории  познания,  вопрос  о  праве  утверждения,  и  для  этого 

утверждения,  без  которого  не  существует никакого  познания, 
стало быть,  никакого  познания  объективной действительности* 
должен  быть  найден  независимый  от  познающего  субъекта 
предмет.  Принимая  во  внимание  прежде  найденное  понятие 
категории,  мы  можем это  выразить также следующим образом: 

теория  познания должна  искать для формы  суждения  ответ  не 

в  формах объективной действительности,  которая  воспроизво­

136