Файл: Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998).pdf

Даже  если  согласиться,  что  всеобщее  можно сделать транс­

цендентной  реальностью,  то  все  же  должно  эту  трансцендент­
ную реальность привести в какую-нибудь 

реальную связь с имма­

нентной объективной действительностью, т. е. должно допустить, 

что  между всеобщей  и  индивидуальной действительностями су­

ществует отношение реальной связи*, а при  попытке сделать по­
нятным это отношение связи необходимо придется сесть на мель. 

Отношение  всеобщего  и  частного  мы  можем  мыслить  только 

как 

логическое и  ни  в  коем случае не как  реальное отношение, 

так как реальное  «отношение»  может существовать только меж­
ду  реальностями,  и  точно  так же  мы  не  можем  понять,  как  при 

помощи имманентных индивидуальных действительностей долж­
но быть приобретено познание трансцендентных всеобщих дей­
ствительностей.

Если  познанию выставляют эту задачу, то скептицизм  всегда 

прав.  Между нашими суждениями  и  миром  всеобщих действи­

тельностей  существует  непроходимая  пропасть.  Мы  остаемся 
тогда  вечно  отделенными  от  того,  что  мы  должны  познать. 

Все  понятия о трансцендентных  всеобщих реальностях,  из  ко­

торых самое  пустое  и бедное содержанием есть  «вещь в себе», 

не  выполняют той  цели,  для  которой  они были  образованы,  и 
никогда не  могут ее  выполнить.  Напротив,  благодаря  им  мир  и 
познавание  всегда  становятся  только  непонятнее.  Для  того, 

чтобы  образовать  вместо  действительностей  понятия,  нельзя 
хотеть  сделать  из  понятий  действительности.  Такие  понятия 

поэтому  должны  быть  удалены,  а  также  и  мотивы,  ведущие  к 
ним, должны быть  признаны  беспочвенными.  А к этим  мотивам 

относится  понятие  закономерности  как  конститутивной  обос­

новывающей действительность  категории  и  поэтому мы долж­
ны это понятие  прежде  всего  вычеркнуть из  ряда  конститутив­
ных  категорий,  т.  е.  мы  никогда  не  можем  видеть  в  законе 
ничего  иного,  кроме  методологической  формы,  но благодаря 
всеобщим  понятиям  не  могут  возникнуть  никакие действитель­
ности.  Всеобщее,  которое  в  данном  случае  значит то же,  что 

общее,  существует только  во  всеобщем  понятии, стало быть,  в 
продукте абстракции,  и  на этом  основании  мы  можем  и  поня­
тие  природы  как существования  вещи  «поскольку оно опреде­
ляется  по всеобщим законам»,  оставить только тогда,  если  мы 
слову  «поскольку»  придаем  гораздо  более  «субъективный»

* 

Это  отмечается  также  у  Виндельбанда  (а.  а.  О.  S.  57 f.).  Он  говорит,  что 

зависимость  частного  от  общего  «раскрывается  как  конститутивное  отноше­
ние» ,  и  что  «мы  это  реальное  значение  логической  зависимости  мыслим  в 
понятии  закона».  Это  понятие  закона  кажется  нам  недопустимым  по  приве­

денным  в  тексте  основаниям.

147

смысл,  чем  это  имел  в  виду сам  Кант*, т. е. если  мы  категории 

природы  как  формы  суждения  эмпирического  субъекта  или 
научной обработки обособляем от категории действительнос­

ти.  Индивидуальная  объективная  действительность  или  эмпи­

рическая  реальность  не есть  всеобщая  природа  Канта.

Ясно,  что  различие  между  причинностью  и  закономерностью 

природы сводится к разделению, которое мы должны были сделать 

для  выяснения  категории  данности.  Там  речь  шла  о  том,  что  и 

всеобщая форма данности содержит в себе элемент, который при­

сущ ей как форма суждения об единичной индивидуальной дейст­

вительности или об «этом». Обо всяком суждении, которое утверж­

дает причинную связь данностей мы должны теперь также сказать, 
что оно есть суждение о единичном индивидуальном процессе или 
об  «этом»,  потому что  мы  знаем  только  индивидуальное  данное. 
Таким образом,  и  при  различении  причинности и закона природы 
ясно выступает различие форм индивидуального от форм всеобще­

го. Отличается ли по отношению к всеобщности категория даннос­

ти от категории причинности, и заключается ли уже в причинности 

момент, который вместе с тем делает возможным благодаря науке 

образование таких понятий  закона,  которые безусловно действи­

тельны для  всякой действительности, далее проследить мы  не мо­
жем,  так  как теория  причинности  вывела  бы  нас за  рамки  нашей 

работы.  Но  мы  можем  указать  всеобщий  вывод,  что 

все  чисто 

конститутивные категории должны быть такого рода формами, что 

они могут быть применимы к единичному индивидуальному содер­

жанию, и что поэтому все формы, которые по своему понятию суть 
уже формы всеобщего, относятся к методологическим формам, чем 

все-таки не должно быть сказано, что не существует также методо­

логических форм индивидуального. Во всяком случае, материал поз­

навания  или объективная действительность противостоит познаю­
щему только в  индивидуальной форме.  Всеобщие понятия  и само 

собой разумеется также понятия с индивидуальным содержанием 
всегда суть только продукты науки.

* 

Ср.  мою  статью: 

Kulturwissenchaft und  Naturwissenschaft 

(1889). 

S. 

10. 

[Рус.  пер.  М.  Я.  Фитермана:  Генрих  Риккерт.  Естествоведение  и  культурове- 

дение.  СПБ.  1903,  Стр.  6.1,  и  к  этому  замечание  F. 

Medicus, Kant und Ranke 

(Kantstudien 

В. 

VfII 

1903), 

S. 

146 

Anm. 

Это  интересное  сочинение  также 

указывает на односторонность Кантовых понятий  и пытается обосновать «при­
менение  трансцендентального  метода  к  историческим  наукам».  Но  и  у  Ме- 
дикуса  нет  понятия  категорий 

общих  всему

  познанию  действительности  и, 

следовательно,  правильного  понятия  эмпирической  реальности.  Как  причин­
ность природы, так и историческая  «телеологическая зависимость»  предпола­
гают  причинность  вообще.  Что  должна  обозначать  «зависимость»  без  при­
чинности, если она более, чем логическая?

148

,  Как важна выработка понятия объективной действительности 

и .его  освобождение  от  методологических  форм  познания,  мы 
проследим еще в другом отношении. Уже прежде мы  подчеркну­

ли, что содержание сознания  вообще или утверждаемое рассуж­
дающим сознанием  вообще  имманентное  бытие,  не есть  какое- 

нибудь  психическое  бытие,  оно должно  быть  мыслимо  свобод­
ным от противоположения, которое обозначается словами физи­

чески  и  психически.  Само собой  разумеется, это действительно 
также для понятия объективной действительности, т. е.  названное 

противоположение также не может рассматриваться  как продукт 
конститутивных  категорий,  а только как продукт научного обра­

зования  понятий.  Но  совершенно  само  собою  не  разумеется, 
что 

все специальные  науки  должны  делать  в  понятии  это  стро­

гое  различие физического и  психического.  Но далее за этим  мы 

здесь не последуем.  Речь идет только о том, чтобы  показать, что 
лишь только это разделение  понятия объективной действитель­

ности устраняется, этим опять удаляются мотивы мышления, кото­
рые  привели к длинному ряду метафизических образований  по­
нятий и, следовательно, к понятиям действительностей, познание 
которых никогда нельзя понять из  наших предпосылок.

Действительность,  в которой  мы живем,  и которая для специ­

альных наук является материалом  познания, слагается, думают, из 
двух факторов, понятия которых исключают друг друга: из напол­

няющего пространство физического и  непространственного пси­
хического.  Не следует ли этот «дуализм»,  при  котором остаются 

специальные науки,  преодолеть при помощи метафизики? Может 
быть действительность по своей  «сущности»  исключительно те­
ло  или  исключительно  душа,  или  ни  то,  ни  другое,  а  третья, 
объединяющая обоих субстанция?  Или может быть именно дуа­
лизм  должен  быть  оставлен  благодаря  метафизике?  Известно, 

какую  роль  играли  эти  вопросы  в  истории  философии  даже 
после  Канта,  да  и теперь  играют.  Итак,  нет ли  еще совершенно 
иного рода познания,  которое нельзя подвести под наше понятие 
познания? Не слишком ли это суживает понятие науки, когда мы 

ее  ограничиваем  суждениями  о  данностях  в  конститутивных  и 

методологических  формах?  Но  на  вопрос о  «сущности»  дейст­
вительности такие суждения  никогда не могут ответить.

Конечно  нет.  Но  если  только  мы  поняли  понятие  объектив­

ной  действительности,  то  ясно,  что  все  вопросы  о такой  «сущ­
ности»  неправильные научные вопросы. Дуализм,  который хотят 
преодолеть или оставить, лишь постольку действительность,  пос­
кольку в содержании объективной действительности  находятся 
некоторые специфические разницы, которые побуждают нас тог­

да образовать понятия двух различных  родов действительного,

149

наполняющего пространство и непространственного. Но все эти 

специфические различия в содержании имманентного бытия точно 

так же, как все многообразие в содержании данного, просто при­

нимаются как действительности* так как они абсолютно иррацио­
нальны.  Если  «дуализм»  утверждает  только  это,  то  он,  стало 

быть, банальная истина, и во всяком случае не метафизика. Пре­
одоление действительно существующего дуализма посредством 

метафизической  системы,  спрашивающей  о  «сущности»  этого 
многообразия  поэтому безнадежное предприятие, так как специ­
фические различия в содержании данного не создают образова­
ния  понятий из мира.  Но другой дуализм, по которому мир дол­

жен состоять из двух родов действительностей и который созда­

ется только благодаря образованию понятий физики или психо­

логии, мы можем поэтому не стремиться преодолеть, потому что 
желание  преодолеть  его  значит  то  же,  что  желание  объявить 

наше научное образование понятия  недействительным, т. е.  или 
материалистически уничтожить понятия  психологии или спириту­

алистически  —  понятия физики или,  наконец,  монистически хо­

теть  мысленно  слить  в  единство  именно 

т е   понятия,  которые 

так образовались или должны были образоваться, что они исклю­
чают друг друга.

Итак, из последовательного разделения методологических форм 

от конститутивных следует, что всякая метафизическая разработ­

ка  отношений  физического  и  психического,  будь  она  материа­

листической  или  спиритуалистической,  монистической  или дуа­
листической,  одинаково  бесценна.  Пока  мы  остаемся  на  почве 
теоретической науки, вообще не существует проблемы, над реше­

нием  которой  работают эти  различные  метафизические направ­

ления«  Если кто-нибудь хочет познакомиться с «сущностью» бы­
тия, и при этом ставит другие вопросы, чем те, на которые должны 
дать ответ специальные науки, то эти вопросы всегда могут отно­
ситься  только  к 

формам  бытия,  а  тогда  они  не  являются  ни 

метафизическими,  ни гносеологическими вопросами. В известном 

отношении можно, конечно, «монистически» ответить на вопрос 
о  сущности  бытия,  именно  постольку,  поскольку  всякое  бытие 

имеет  то  общее,  что  оно  есть  содержание  сознания  или  имма­
нентное бытие.  Но монистически в этом смысле следует мыслить 

только объективную действительность как мир опыта или то, что 

весьма неправильно называют «явлением», а не метафизическую 

сущность.  Хотеть  идти  «за»  опытом,  значит  только  выставлять 

гносеологическую проблему формы данности, что, как мы видели, 
ведет к дальнейшим гносеологическим проблемам формы объек­

тивной действительности.  Вопрос о сущности содержания дейс­
твительности не есть вопрос, так как действительность вообще не

150

Имеет 

одного содёржайия.  Кто хочет познакомиться с 

с о д е р ж а ­

нием,  как  он  ёго  сёбе  представляет,  не  обращая  внимания  на 
содержание  понятий специальных наук, стало быть,  не обращая 
внимания  на  методологические формы, тот должен  попытаться, 
вбзможно,  многое  переж ить из нее. Это единственный путь для 
рёшения  «онтологической проблемы», который еще остается пос- 
лё установления понятия объективной действительности. Но един­
ство  бытия  этйм  путем  никогда  не  будет  найдено,  а  все  более 
будет удивлять многообразием своего содержаний.

Наконец,  о  понятии  объективной  действительности  надо до­

бавить еще одно. Что, может быть, более всего затрудняет вполне 
схватить это понятие, заключается не только в том, что материал 

познания  всякой науки преобразуется в понятие, и что мы поэто­
му легко смешиваем  продукты  развития  понятий с самой дейст­
вительностью.  Напротив,  к этому еще присоединяется, что мы  и в 
ненаучной жизни  не направляем  нашего внимания  исключитель­
но  на объективный  мир,  но у нас есть всегда только определен­
ное восприятие его,  которое зависит от направления  нашей воли 
и интереса,  который у нас имеется  в различной степени к различ­
ным частям действительности,  и что  мы  к объективнбй  действи­

тельности,  как она существует безо всякого восприятия,  в жизни 

можем  не  иметь  ровно  никакого  интереса.  В  жизни  мы  всегда 

желающие й оценивающие существа.  Мы  различаем существен­

ные и несущественныё составные части  и сознаем только сущес­

твенное  прямо  как  действительность.  Итак,  мы  совершаем  род 

образования  и преобразования  понятий, даже не подвигая  науки, 
и  если  мы  говорим  об  объективной  действительности,  то  мы 
говорим собственно всегда уже о каком-нибудь восприятии, а не 
о  ней  самой,  так  как  всякое  положение  необходимо  связано  с 

родом  образования  понятия.  Поэтому  мы  должны  прямо  обра­

тить внимание на то, что действительность, которую  мы  мыслим, 
совершенно  независима  от 

всякого  восприятия  эмпирического 

субъекта  и есть свободно мыслимая  действительность,  ведь  мы 
можем ее понятие,  вернее всего ограничить,  может быть, тем, что 

мы ее обозначаем  как действительность,  которая  существовала 

бы таким образом, даже если бы  вовсе не существовало воспри­

нимающих эмпирических субъектов или «сознательных»  в психо­

логическом смысле существ.  Это понятие оказывается тогда в то 
же  время  неизбежным;  потому что  в  действительности  эмпири­
ческие  субъекты  могут  быть  мыслимы  возникающими  только  в 
этой действительности.  По  крайней  мере,  для  части  ее,  именно 
для нашей земли, мы можем допустить с достоверностью, что она 
фактически существовала безо всякого воспринимающего ее эмпи­

рического субъекта. Эмпирический  реализм  поэтому совершен­

151