Файл: Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998).pdf

рые  имеет  термин  жизнь,  в  том  числе  и  тех,  что  придают  ему 

теперь такое очарование, причем все эти понятия жизни получают 

своеобразную окраску от естественнонаучного биологического 
мышления. Полагают настоящую действительность заключенной 
в переживаемой жизни с ее первоначальностью,  непосредствен­
ностью и иррациональной наглядностью,  и  вместе с тем думают, 

что  только  биология  как  наука  о  живой,  т.  е.  органической, 

природе со  своими формами жизни  годится для того,  чтобы  на 
ее  понятиях  была бы  построена общая  философия,  и  вместе  с 

тем  философия жизни  в  качестве  универсальной  науки  всесто­

ронне развитой.

Если обратить  внимание  на эту сторону жизни,  то неожидан­

но сблизятся различные направления  в философии  нашего вре­
мени,  которые до сих пор казались разделенными широкой про­

пастью. Благодаря этому, становится возможным говорить о мод­
ной философии,  как о чем-то едином. Сначала  мы должны  нес­
колько глубже вдуматься  в ее биологический принцип жизни  во 
всех  его  разнообразных  выявлениях  и  затем уже  критически  к 
нему отнестись.

В  целях  полного  понимания  того,  что  такое  биологизм  как 

мировоззрение, и почему биологический принцип кажется  приме­

нимым для философии, хотя он взят из частной науки,  мы долж­
ны вспомнить об особом значении мировоззрения, включающего 
в себя жизневоззрение,  на основе  которого мы утверждали, что 
в  философии  речь  идет  о  всем  человеке,  т.  е.  не  только  о 
мыслящем, но также о волящем и действующем.

Повсюду,  где  ищется  подобного  рода  мировоззрение,  цент­

ральным понятием для  нашей ориентировки служит понятие 

цен­

ности или блага, как такой действительности, которая не ограни­
чивается  тем,  что здесь,  но  обладает  ценностью,  ради  которой 
она должна быть. Другими словами в философии стремятся поз­
нать  «смысл» человеческой жизни,  и этот смысл доступен  истол­
кованию только тем путем, что выясняются  ценности, лежащие в 
его  основе.  Только  ценности  придают  смысл жизни,  и  филосо­

фия, стремящаяся дать воззрение на жизнь, поэтому должна быть 
теорией ценности.

Биологистическая модная философия не может здесь быть исклю­

чением, хоть она и не любит слова ценность в некоторых его видах 

и  совершенно  не  уясняет  различия  между  понятием  ценности  и 
понятием действительного, в своей чистой действительности осво­

божденного от ценности. Она готова даже устанавливать 

импера­

тивы, тем самым применять формы жизни в 

качеств* 

норм жизни, а 

это ведь неосуществимо без значимых 

ценностей, 

при помощи ко­

торых могли бы измеряться эти нормы. 

Для 

современного биоло­

339

гизма как раз особенно характерно, что он видит в жизни не толь­
ко истинно переживаемое, а потому истинно реальное 

бытие, но 

также 

благость  самого  блага, являющуюся единственным носи­

телем всех истинно значущих ценностей. Таким образом, все цен­

ности, долженствующие значить, обязаны превратиться в ценности 

жизни, т. е. в ценности, присущие ей только потому,'что она жизнь.

Только в том случае, если  мы специально обратим наше вни­

мание на это обстоятельство, мы вполне поймем излюбленносгь 
и  широкую  распространенность  того  мнения,  что  только  при 
помощи философии жизни, ориентирующейся  на биологии,  мы 
сможем, в конце концов, прийти к истинно научному мировоззре­
нию, которое будет в состоянии разрешить как проблемы бытия, 

так и проблемы ценности. Биологизм дает нам не только теоре­
тическую, но и практическую философию.

Когда речь идет лишь о  «практической» стороне биологизма 

в ее научном обосновании, то прежде всего мы наталкиваемся на 
понятие поднимающегося и опускающегося чувства жизни.  Рас­
цвет  и  увядание  —  две  противоположные  друг  другу  формы, 
которые обнаруживаются во всякой живой жизни, и из них долг 

жны  получиться  наши  нормы  жизни.  Другими  словами,  жизнь 

всегда 

менее или  более жизненна. Она имеет в себе  постепен­

ность градаций  и тем отличается от мертвого, которое не может 

быть более  или  менее  мертвым,  если оно  одновременно  не бу­
дет как-либо более или менее жизненным.  В жизненном и толь­
ко в нем возможно сравнение в двух направлениях: вверх и вниз, 
в  сторону  усиления  и  в  сторону  ослабления.  Мертвое  не знает 
таких противоположностей в своих формах, и как раз это обсто­
ятельство лежит в основе всякой философии жизни, как воззре­
ния  на жизнь, или  «практической философии».  Подымающаяся, 
развивающаяся  и  расцветающая  жизнь  одна  только  лоистине 
жизненна. Она 

должна поэтому быть, тогда как погибающая, па­

дающая и увядающая  не должна быть, обладает отрицательной 

ценностью, враждебна вообще ценности, так как обычно ведет к 
смерти.

В этом противоположении форм жизни  полагают возможным 

видеть чисто 

биологическую ценностную противоположность, и 

подтверждение  подобного  взгляда находят в том, что этому же 
можно давать имеющие естественнонаучный оттенок наименова­
ния 

болезни  и  здоровья.  В  повышении  жизненного  здоровья 

заключается биологически обоснованный 

идеал,  «естественная 

ценность», без чего не может обойтись всеобъемлющая филосо­

фия, имеющая в виду не только мир как объект,  но и стремяща­
яся  уразуметь  отношение  к  этому  миру  субъекта.  Так  твердая 
форма жизни  становится  нормой жизни,  которая должна стать

340

масштабом для  всех норм,  и теперь может получиться такое впе­

чатление, что находишься исключительно в области биологичес­

кой естественнонаучности, указывая пути и направления жизни.

Прежде всего, форму жизни  в ее нормативности  прилагают к 

индивидууму.  Его  жизненность  или  здоровье  являются  естест­
венной  и  одновременно  обоснованной  целью  жизни.  Кто  не 
переносит  главного  ударения  на  поднятие жизненного  чувства, 
должен  считаться  выродком.  Он  не  должен  жить.  Его  гибели 

нужно радоваться,  как уничтожению всего болезненного, фило­

соф  становится  врачом.  Только  последний  может  определить, 
что  хорошо  и  что  дурно.  Основные  понятия  исчерпывающей 
этики жизни должны  быть  получены  отсюда.

Но дело  не  кончается  индивидуумом.  Если  все  сводится  к  по­

ощрению  здоровья,  к  максимуму жизни,  то  и  для  человеческого 

рода не может быть иной биологически обоснованной цели. Общес­
тво, народ, соответственно этому, все человечество — все они долж­

ны  жить  возможно  жизненно.  Да  и  само  собой  разумеется,  что 

здоровье рода, по правде, величайшее благо, так как без него невоз­

можна  и  правильная  жизнь  особей.  Величайший  вопрос  из  всех 
вопросов, основная проблема воззрения на жизнь, от разрешения 
которой в конечном счете зависит все мировоззрение, сводится  к 
выяснению того, чем можно способствовать развитию вперед рода 
или человечества в направлении  наибольшей жизненности или ви­
тальности, и ответ здесь, само собой разумеется, опять-таки может 
быть дан только биологически ориентированной философией. Как 

гигиена рода, она осуществляет свое величайшее назначение.

Так  нам  становится  понятным,  как  из  форм  жизни  биологии 

развивается философия жизни,  по заслугам  носящая это имя.  В 
мнимо естественнонаучном понятии жизни, как здоровья, она по­
лучает  тот  принцип,  который  мы  тщетно  ищем  у  других  видов 
философии  жизни.

Но гигиеной в собственном смысле слова она не может остать­

ся.  Если в форме жизни здоровой,  повышающейся, обладающей 

наиболее жизненной витальностью, находят решающую ценность 

жизни,  то  нормирование  при  помощи  ее  должно  быть  также 

распространено и на другие области,  ценности которых обыкно­
венно не имеют биологической  окраски.

Возьмем для примера, как самое известное, область политики и 

присмотримся к биологическому учению, что двигателем всякого 
прогресса здесь служит «естественный отбор».  Отсюда для био­

логизма вытекает следствие: где эта форма жизни стеснена в сво­

их  действиях,  общество  или  народ  должны  неизбежно  вырож­

даться,  т.  е.  терять  свою жизненную  силу  и  витальность.  Таким 

образом, дело сводится к тому, чтобы также и в государственности

341

предоставить господство естественному закону отбора, который 

одновременно же и закон  прогресса. Вопрос не в том, 

чему по­

литик может научиться от биологии, но в том, 

чем он может в ней 

воспользоваться. Известно, сколько делалось уже попыток постро­

ения идеалов государственности при помощи биологических форм 

жизни.

Также  и  в других  областях было  немало течений  подобного 

же рода. Форма повышающейся жизни, в конце концов, становит­

ся формулировкой смысла 

всей культуры в целом, и от биоло­

гических взглядов ставится в зависимость всякий культурный прог­
ресс.  Не  только  наше  мышление,  но  и  наша  воля,  чувство  и 

действие  должны  быть  в  гармонии  с  жизненными  формами  и 
жизненными нормами биологии.

Раз навсегда остались позади те времена, когда мы рисковали 

искать  свои  идеалы  вне  жизни.  Это  было  в  то  время,  когда 

люди в своих мечтаниях гонялись за чуждыми жизни миражами. 

Науки  о жизни тогда еще не существовало. Теперь же она име­

ется,  и  тем  самым  мы  как  бы  проснулись  от  сна.  Только  при 

помощи  понятия  повышающейся  жизни  можно  теперь  строить 
нравственные требования для  любви  и брака,  семьи  и  воспита­
ния. Истинно научная эстетика должна вызвать жизненное искус­

ство.  Также  и  науки  должны  обслуживать  жизнь.  Так,  только 
благодаря биологии можно будет по-настоящему оценить и мно­

го других областей культуры. Даже вера в сверхчувственное мо­

жет опираться  на биологию.  Религия  получает право на сущест­

вование,  поскольку  она  хороша  для  народов  в  их  жизненной 

борьбе.

Неудивительно, что при таких обстоятельствах нет недостатка 

в  попытках  при  помощи  биологии  вернуть  на  правильный  путь 

философию, ставшую столь далекой от жизни.  Ее сущность нуж­

но  видеть только  в том,  что она учит  нас  мыслить  мир так,  как 

это  больше  всего  может  способствовать  поднятию  жизни.  Тем 
самым биологизм сам себя  понимает биологически и заключает 
свои воззрения на жизнь исчерпывающим мировоззрением.

Так мы понимаем общебиологический принцип, при помощи ко­

торого только  и  становятся  по существу понятными  ранее  изло­
женные тенденции  философии жизни,  которые тогда было  нес­

колько  трудно понять,  быть  может,  из-за их  неопределенности. 

Решающим здесь служит то, что эта философия обладает четким 
принципом  формы.  Ее  формы  должны  быть  только  формами 

жизни,  и  они  берутся  из  науки  о  жизни,  т.  е.  об  организмах. 

Нужно только их развить, чтобы получить формы 

всякой жизни и, 

в конце концов, всего мира.

342

6.  ПреЖний и  новый биологизм

Тогда  как  для  дарвиниста  борьба  за 

существование  прекращается  везде  там, 
где существованию живого существа ни­
чего  не  грозит,  для  меня  она  происхо­

дит повсюду: это первичная борьба жиз­

ни,  борьба  за  умножение  жизни,  но  не 

за  жизнь!

В.  Г.  Рольф  (1881).

Но  указания  на  биологический  принцип  формы  в  его  общем 

виде еще недостаточно, если хотят рассмотреть в полном объеме 

философию жизни нашего времени и установить свое  критичес­
кое отношение к ней.  При ближайшем  рассмотрении оказывает­
ся, что в биологизме существуют 

различные направления, кото­

рые, несмотря на общую основу, жестоко враждуют, и только при 
принятии  во внимание той  противоположности,  которая лежит в 
основе этого спора, перед нами с полной ясностью обнаружится 
сущность той философской моды нашего времени, которая явля­
ется  выражением особой формы биологизма.

Сначала мы на особом примере обнаружим полное противоре- 

чий  многообразие биологических идеалов жизни. Здесь прежде 

всего  характерна  область  этики  или  практической  философии 

жизни,  и  в  ней  можно  прежде  всего  обратить  внимание  на  уже 
упомянутую сферу проблем  государства и общества,  где практи­

ческая философия становится особенно «практической»*.

* 

Часть следующих рассуждений я  уже опубликовал приблизительно двад­

цать  лет  тому  назад  в  журнале  «Лоцман».  При  том  уклоне,  который  приняло 
развитие  философии  жизни,  они  мне  не  кажутся  еще  устаревшими.  Но  толь­
ко тогда  «жизнь»  не была столь  модным  словом,  как теперь.  Поэтому  раньше 

я  писал  большею  частью  о  «природе»  там,  где  сейчас  стоит  жизнь.  По  су­

ществу  от  этого  ничего  не  изменилось.  Я  упоминаю  об  этом  только  потому, 

что  отсюда ясно,  как  недавно  появилась  эта  мода  на  жизнь,  и  что  она только 
особый  вид  натурализма.

343