Файл: Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998).pdf

всего  выживает в жизненной  борьбе.  Всякая  другая  истина  мо­

жет считаться только суеверием.

Далеко за  пределами  всякой жизни демократический  принцип 

сбережения сил в массовых явлениях получил свое  применение в 

«энергетической»  философии  культуры*.  Она  пытается  опреде­

лить путем  количественного соотношения  комплексов энергии,  в 
чем заключается  принцип  культурного  прогресса.  Чем  бережли­

вее живые существа в  растрате своей энергии, тем  выше лодни- 
мается  культура. При этом  не ставится совсем  вопроса,  как найдут 

себе  оправдание  культурные  ценности,  которые  не  могут  быть 
сведены к формулировкам, основывающимся на соотношении меж­

ду  керосиновой  лампой  и  газовой  горелкой.  Принимается  за 
твердое  а  priori,  что  подлинными  благами  могут  быть  только 
скопления энергии,  находящиеся  в распоряжении живых существ.

Что  при  этом  культурные  ценности  измеряются  не  понятием 

самой  жизни,  но  понятием  энергии,  не  должно  скрывать  от  нас 
биологического характера этого хода мыслей.  При  помощи одних 
только  физических  понятий  мы  ничего  не  могли  бы  сделать  в 
этой философии  культуры.  Во  всяком случае,  должны  существо­

вать живые существа,  для жизни  которых имеет значение эконо­
мия  в трате  энергии. Только  при  помощи  способствования  жиз­
ни  в  соотношение  энергий  вносится  мысль  о  ценности  и  тем 

самым  принцип  культуры. Так и эта теория  культуры  покоится  на 
биологическом фундаменте, даже,  можно сказать, что вследствие 
бедности содержания в том  принципе,  который  кроется  в энерге­

тическом  императиве, экономический биологизм  нашел себе здесь 

«классическое»  выражение в качестве философии  культуры.  «Не 

расточай энергии, сберегай ее». Это должно стать на место  Кан- 

това  категорического императива!  Изложение и  критику,  при са­

мом сильном желании, здесь  никак не отделить друг от друга.

Ясно,  что  подобные  мысли  в  отдельных  своих  применениях 

могут вести к рискованным следствиям,  хотя принцип,  на котором 

основывается более старое течение,  представляется  филистерс­

ким  и  тривиальным.  Это  мы  отмечаем  не  в  целях  оценки,  но 

лишь для  констатирования  факта,  сводящегося  к тому,  что боль­

шинство  так  смотрит  на  дело.  Тривиальность  и  филистерский 

оттенок полезности этого биологизма в значительной  мере спо­
собствовал  тому,  что  всякая  оппозиция  против  негр  была  бес­
сильной.  Насколько далеко заходит биологистический  утилита­

ризм,  показывает то обстоятельство, что на его основе пытались

Ф

 Ее  представителем  служит  известный  химик  Вильгельм  Оствальд.  Ср. 

критику  Макса  Вебера:  «Энергетические»  теории  культуры,  1909  г  Archiv für 
Sozialwissenschaft  und  Sozialpolitik,  т-  XXIX,  стр.  575  сл.

354

даже построить философию религии, оправдывая веру путем  прин­

ципа экономии.  Один  американский  автор*  полагает, что  религи­
озные  народы  должны  иметь  преимущество  в борьбе за сущест­
вование  перед потерявшими  религию,  и тем  самым  ценность  ре­
лигии  полагается  в  способности  ее  быть  орудием  в  борьбе  за 
существование.

Незачем  пускаться  здесь  в подробности.  Более старая  биоло- 

гистическая  философия  жизни  уже  здесь  получила  столь  пол­
ную  характеристику,  что  не  может  быть  сомнения  в  главнейших 

ее чертах.  Основой ее служит  применяемое к массовым явлениям 
демократическое  понятие экономии жизни,  вытекающей  из 

меха­

нистического,  антителеологического принципа,  согласно  кото­
рому  живые  существа  ведут  борьбу  за  пропитание  и  выживают 

благодаря  приспособлению.  Против этого  выступило  новое  нап­

равление  в биологизме,  и только  оно  может быть  признано соб­

ственно современным.  Им  прежде  всего  руководится  мода.

Ее  принцип  без труда уясняется.  Сохраняя  в общем  ход  мыс­

лей  натуралистического эволюционизма,  ставшего влиятельным 
благодаря  Дарвину,  она  направляет  свои  удары  как  раз  против 
тех  пунктов,  которые  мы  должны  были  подчеркнуть  в  качестве 

характерных для  биологии Дарвина:  во-первых,  она обрушивает­

ся  на то  в  ней,  где  обнаруживается  связь  с  теориями  Мальтуса, 
далее  на  механистическую  тенденцию  и,  в-третьих,  наконец  на 

идеал  экономии  жизни.

Истинная  жизнь,  согласно  ему,  не  ограничивается  простым 

существованием,  т.  е.  жизнью,  которая  себя  лишь 

поддержи­

в а е т.  Прежде  всего  тот  вид  приспособления,  который  ведет  к 

сохранению существования,  не  может служить  принципом жиз­
ни,  с  правом  носящим  это  имя.  Это  приспособление  играет 

роль  только  в  исключительных  случаях,  в  минуты  нужды,  что 
не  характерно  для  жизни  вообще.  В  том  взгляде,  что  живые 
существа  приспосабливаются  из  нужды,  кроется  ничем  не оправ­
дывающееся  перенесение таких физических  понятий,  как  инер­

ция  и  сохранение  на область  биологии.  Это  ведет  к  механизи- 
рованию  и  мертвенности.  На  почве  этого  мниможизненного 
принципа  не  может  вырасти  философии 

жизненной  жизни. 

Она  нуждается  в другом  биологическом  обосновании.  Живая 
жизнь,  когда  она  подлинно  жизнь,  щедро  расточается  во  все 
стороны.  Она  стремится  не  к  выживанию,  но  ко  все  большему 

росту,  болео  пышному,  мощному  и жизненному  развитию.  Тем

* 

б.  Кидд. 

С

о ц и ал ь н ая

эволюция.  1895  г.  Замечательно,  что  эта  странная 

работ* 

9ЫЭ9АЛМ 

интерес  столь  крупного  биолога,  как  Август  Вейсман,  так  что 

ом  даже  написал  предисловий  к  немецкому  переводу.

12

*

355

самым  она  стоит  в  резкой  противоположности  к  механическо­

му движению,  знающему только  пассивное,  мертвое перемеще­
ние  в  пространстве.  Основной  принцип  живой  жизни  выража­

ется  в стремлении  распростр-аняться  и  активности.  Как  раз они 
уничтожаются  дарвинистической  механической  теорией*.  Уче­

ние  Дарвина о  борьбе за существование  возникло  вследствие 
в  основе  своей  неверного  понимания  жизни,  сложившегося 
всецело  под  влиянием  физики.  В  нем  принимается  одно толь­
ко  изменение  пространственного  положения,  остающегося  тож­

дественным.  Но  сущность живого,  в  противоположность  мерт­

вому,  никогда  не  сможет  быть  понята  ни  в  каком  типе  атомис­

тики.  Поэтому  псевдобиология  не  может служить основой  фи­
лософии  жизни.

Механистический с точки  зрения  этих  биологистов  и  поэтому 

чуждый  жизни  принцип  жизни  яснее  всего  обнаруживается  у 
Шпенцера  (Spenzer)  в  учении  о  том,  что  в  связи  с  постоянным 
развитием  процесса  приспособления  борьба  за  жизнь  должна 
становиться  все  слабее.  Противоположность  интересов,  по  его 
мнению,  постепенно  должна  исчезать.  Жизнь  должна  прибли­

жаться  к уровню  покоя,  и  высочайшим идеалом жизни становится 
такое положение,  при котором человечество необходимо прекра­

щает всякую борьбу за существование вследствие совершенного 
приспособления.  Согласно  этому,  последней  целью  развиваю­
щейся жизни должна быть, следовательно, смерть.

Нельзя  построить жизнь  по аналогии с механистическим возз­

рением,  согласно  которому всякая  система сил,  предоставленная 

самой  себе,  выравнивает свои  напряжения  и  всю  кинетическую 
энергию  превращает внутри себя  в потенциальную, согласно вто­

рому закону термодинамики,  говорящему об энтропии  мира и  об 

уничтожении теплоты. Дарвинистическая философия  носит отпе­
чаток  статичности.  Нужно  вновь  возвести  в  его  права  динами­
ческий  принцип  никогда  не успокоющегося  развития  сил,  повы­

шения  мощи, жизненного подъема.

Это  можно  формулировать  еще  таким  образом:  не  «воля  к 

существованию»  и не борьба за сохранение в живых господству­
ет  в  мире  живого,  но  «воля  к  власти»,  ее  повышение  служат 

побуждающим  фактором.  В  соответствии  с  этим  в  борьбе  за 
власть  и  заключается  смысл  подлинно  живой  жизни,  которая 

открывается  настоящей  философией жизни.  Принцип экономии 

презренен  й свойствен черни,  изобретен теми,  кто не может жить 
и не может умереть. Он свидетельствует об явлениях вымирания, 

о всеобщем  вырождении.  Против этого  выступает  «аристократи­
ческий  принцип  биологизма,  который  ратует за  «лучших»,  пони­

мая  под таковыми самые  сильные  и  мощные живые  существа.

356

Основные лозунги  мы  встречаем прежде всего у Ницше,  и он 

действительно наиболее характерный представитель в Германии 

новейшей  философии'жизни,  которую  мы  только теперь  впер­
вые уясняем себе в ее биологистических мотивах.

В таком  своем  виде она  не  может считаться  простым только 

жизненным  настроением или пророческим утверждением жизни. 
Опираясь на все предшествующее, она обладает ясным  принци­

пом. Она основывается  на теории неутомимого порыва к жизни, 
который  постоянно должен  вести  к борьбе  различных  волений 
жизни  меЖДу  собой.  Эти  мысли  у  Ницше  слегка  связаны  с  ро­
мантическими  мотивами,  что  важно для  критики. Сначала нахо­

дясь  под  влиянием  дарвинизма,  от  которого  мало кто  был  сво­

боден в его время,  Ницше позже придал ему такой вид, который 
соответствовал его романтически-аристократическим склоннос­
тям.  Борьба за существование в случаях нужды,  как о том учил 

Дарвин  вместе  с  Мальтусом,  вызывала  у  него  чувство  презре­

ния.  В массе он видел,  вместе с Шопенгауэром, только «фабрич­
ный  товар  природы».  В  силу  этого  он  должен  был  отвергнуть 
демократическую тенденцию. Так как жизнь знаменует пышный 
расцвет  сил,  то  дело  идет  прежде  всего  о  наиболее жизнеспо­
собных, выделяющихся среди других, индивидуумах.

Связь с антидарвинистической биологией у Ницше выступает 

особенно ясно, если  мы сравним его учение с  мыслями  малоиз­

вестной работы, которую опубликовал  В.  Г.  Рольф под заголов­

ком:  «Биологические проблемы, служащие одновременно попыт­

кой  развития  национальной  этики»,  1881  г.*.  Она  направлена 
главным образом против Шпенцера и защищает положение: «Борь­

ба за существование в действительности является стремлением к 

увеличению  притока  жизненных  сил,  к  усилению  жизни  и  не 

эйоисит

от какой-либо нужды  в пище.  Она имеет место повсюду 

также  и  о  случаях  избытка».  Здесь  Дарвин  на  почве  биологии 
осппривается  как  раз  в  том  пункте,  где  он  получил  толчек  для 

рлчвития  от  Мальтуса.  Рольф  ищет другого,  более жизненного 
понятия жизни, и этические следствия принимают такой вид:  «Все 

пщп  природа  повсюду жертвует  массой,  и  поэтому  мы  должны 

ллдагь

себе  серьезный  вопрос,  не  являются  ли  эти  отношения 

иоравеиства, об радикальном искоренении которых так стараются 

наши

идеалистические  философы  и  социальные  реформаторы, 

как

раз необходимым условием для движения вперед».

Ницше  знал  эту  работу  и  ценил  ее.  Нельзя  установить  в точ­

ности, что он оттуда заимствовал.  Но не представляется  вероят­
ным, чтобы  он совсем  избег ее влияния.

* Второ*  издание  вышло  после  смерти  автора  в  1684  г.

357

Впрочем, дело не в этом.  Прежде всего важно то, что в  1888 г. 

в  духе  Рольфа он  писал:  «что  касается  прославленной  борьбы 

за жизнь, то она покуда что кажется утверждением еще не дока^ 
занным.  Она  встречается  только  в  виде  исключения.  Она  спо­
собствует  только  интересам  слабых  в  их  массе.  Общий  аспект 
жизни сводится’не к нужде, не к состоянию голода,  но скорее  к 
богатству,  пышному  изобилию,  почти  что  бессмысленной  щед­

рости  —  где  идет борьба,  там  она  идет за  власть...  Не  следует 

смешивать  Мальтуса с природой».

Этот,  носящий  заголовок  «Антидарвин»,  афоризм дает ясное 

представление о биологистических мотивах  мышления  Ницше.  В 
повышении  воли  к  жизни,  в  конце  концов,  он  усмотрел  смысл 

жизни вообще и тем стал типичным представителем новейшей фи­
лософии жизни. Это хорошо согласовалось с его прежним  «дио- 

нистическим»  мировоззрением, базировавшимся  на Шопенгауэре 
и Рихарде Вагнере. Действительно, принцип жизненного развития 

сил в его устах,  в конце концов, вновь был окрещен именем Дио­

ниса. Так оно выходит во всех случаях: жизненные блага, которые 
не  годятся  для  измерения  масштабом  ценности  живой  и  мощно 
подымающейся жизни, вовсе отрицаются  Ницше.

Примеры  вполне выясняют биологистический  принцип  новей­

шей формации.  Биологически обосновывается  борьба с рабской 
моралью, т. е. с той господствующей этикой, которая требует для 
всех равноправия. Она стремится к приспособлению массе и дол­

жна  вести  к  установлению  состояния  полного  покоя.  Поэтому 

она имморальна. Отсюда приобретает биологистическую окраску 
фанатический моральный «имморализм»  Ницше,  мораль господ, 
обращающаяся  против всяких уравнительных тенденций,  против 
стремления  к  гармонии  интересов,  против  всякого  пацифизма. 
Истинность  науки  также  не  имеет  никакой  цены,  если  она  не 

служит повышению жизни.

Во  всяком случае, здесь у Ницше существуют точки соприкос­

новения с прагматизмом,  который большей частью обнаруживает 

дарвинистические тенденции. Точнее говоря: он выразил его мысли 

раньше, чем прагматизм появился  на сцену со своими лозунгами. 
Вместе с тем он характерным образом отступает от прагматизма, и 

одна из причин этому снова заключается в его антидарвиновском 
понятии жизни.  Его аристократизм становится здесь чрезвычайно 
радикальным. Ницше не признает законов природы, которые истинны 
в силу  принципа экономии,  потому что они  многое  подводят  под 
одно  понятие.  Вера  в  них  с  их  уравнительной  силой  только  по­
ощряет «демократические инстинкты современной души».  Истин­
ность мысли может оцениваться только тем, способствует ли она 
витальности, повышающейся в борьбе, или замедляет ее.

358