Файл: Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998).pdf

мир.  Но и субъективирующая философия  в том  виде,  в котором 
мы  ее  до  сих  пор  излагали,  совершенно  не  в  силах  вскрыть 
ценности мира.  Мир, как воля и деятельность, нам так же непоня­

тен,  как  и  мир  объектов,  пока  нам  не  известны  ценности  этой 

б о л и

и те блага,  которые эта деятельность порождает.  Нетрудно 

вскрыть основную ошибку субъективизма. Он думает, что,  расп­
ространяя  категории субъекта на всю действительность в целом, 
он  придает смысл  миру.  Как будто  можно чего-либо достигнуть 
путем такого рода квантификации!  Всеобъемлющее мировое  «я» 
может быть  столь же  ничтожным  и лишенным  всякой  ценности, 
как и любой индивидуальный человеческий,  слишком человечес­
кий субъект. Поэтому и субъективизм,  подобно объективизму, не 

отвечает нам  на  вопрос о смысле жизни.

Из этого однако не следует, чтобы субъективирующая фило­

софия  во  всех  ее  формах  была  одинаково  несостоятельна,  и 
чтобы  протест ее  против безусловного  включения  нашего  «я»  в 
связь объектов  не заключал  бы  в себе  целого  ряда  вполне  пра­

вомерных мотивов. Совсем напротив.  Если вопрос о смысле жизни 

и выдвигает прежде всего проблему ценности, проблему того, что 

должны  мы  делать,  то  этим  он  далеко  не  исчерпывается:  мы 
дальше должны будем спросить себя, каким образом субъект, как 
простой объект среди других объектов,  может иметь отношение к 
ценностям,  придающим смысл его жизни,  и какая  взаимная связь 
существует между жизнью и  ценностями.  В конце концов конеч­
но возникает также и проблема реализации ценностей,  и понятия 
воли  и деятельности могут здесь,  по-видимому, снова оказаться 
полезными.  Но тогда потребность в субъективирующем понима­

нии мира вырастает и в этом случае, из предшествующей ей проб­

лемы  ценностей,  что  нам  и  нужно  было  показать.  Вопрос  о 

смысле жизни  надо,  значит,  прежде всего ставить,  как вопрос о 
значимости  ценностей.  Воля  и  деятельность  привходят  потом. 

Для  мировоззрения,  желающего  понять  (а  не  объяснить)  мир, 

мало  простого  понимания  субъекта,  оно  должно  исходить  из 
понимания  ценностей.  Лишь  по  разрешении  проблемы  ценнос­

тей  можно подойти  к проблеме субъекта, так или  иначе относя­

щегося к ценностям.  В борьбе против объективизма, уничтожаю­
щего смысл жизни,  недостаточно еще  простого выключения су­

бъекта из связи объектов. Это только отрицательная часть рабо­

ты.  Основанное  только  на  этих  чисто  отрицательных  результа­
тах  понятие  о  мире  с  его  волюнтаризмом,  актуализмом  и  прин­

ципом свободы  слишком еще бедно для того,  чтобы  разрешить 
мировые проблемы.  Будем ли мы действительности объектов при­

давать  абсолютный  характер,  или  вставим  ее  в  раму  мирового 
субъекта,  поставим ли  мы  в  «начале»  мира объект или деятель­

456

ность,  —  мы  не  ответим  этим  на  вопрос  о  ценности  мира.  Мы 
должны,  если  хотим  уяснить  себе  смысл  жизни,  подвести  под 
субъект положительный фундамент. Этим фундаментом может быть 
только  царство  ценностей  и  значения,  но  никогда  не  действи­
тельность субъективизма.

И.  ЦЕННОСТЬ  И  ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Мы  видим, таким образом, что ни объективизм,  ни субъекти­

визм,  в  рассмотренной  нами форме,  не  в состоянии  разрешить 
проблемы  мировоззрения.  Выставляемое  ими  понятие  о  мире 

для этого слишком узко. Они оба не выходят из рамок действи­
тельного  бытия,  но  как  бы  мы  широко  ни  мыслили  бытие,  оно 
все же только часть мира.  Кроме бытия имеются еще ценности, 
значимость которых мы хотим понять. Лишь совокупность бытия 
и ценностей составляет вместе то, что заслуживает имени мира. 
Следует при этом отметить, что ценности, противопоставляемые 
нами действительному бытию,  не  являются  сами  частями  этого 
последнего. Чтобы понять это, посмотрим, как относятся ценности 
к действительному бытию, распадающемуся, как мы уже знаем, на 
мир объектов и субъектов.

Иные объекты обладают ценностью или, говоря точнее, в иных 

объектах обнаруживаются ценности. Такие объекты тоже обык­

новенно называют ценностями. Произведения  искусства являют­

ся,  например, такого  рода действительными  объектами.  Но  не­

трудно показать, что ценность, обнаруживающаяся в такого рода 

действительности, отнюдь не совпадает с самой  их действитель­

ностью.  Все, что составляет действительность какой-нибудь кар­

тины, — полотно, краски, лак — не относится к ценностям, с ними 
связанным.  Поэтому мы будем называть такие с ценностью свя­

занные реальные или действительные объекты «благами» (Güter), 
чтобы  отличать  их таким  образом  от  обнаруживающихся  в  них 
ценностей.  В таком случае, например, и хозяйственные «ценнос­

ти», о которых говорит политическая экономия, будут не «ценнос­
тями»,  а  «благами».  Точно также  и  в  других  случаях  нетрудно 
будет провести различие блага и ценности.

Но ценность, по-видимому, все же связана с субъектом, оцени­

вающим объекты.  Возникает вопрос:  не потому ли действитель­
ность становится благом, картина, например, произведением искус­

ства, что субъекты придают ей ту или иную ценность? Так боль­

458

шей  частью  и  думают.  Если  же  в  иных  случаях  и  различают 
ценность (Wert) от оценки  (Wertung), то это делают обыкновен­
но в том же смысле,  как в  «чувстве»  различают между радостью 
или  печалью,  с одной  стороны,  и актом чувствования,  с другой. 
Подобно тому, как не бывает радости до того,  как ее почувство­
вали, и ценности, как многие полагают, существуют лишь постоль­
ку,  поскольку  имеются  субъекты,  их  оценивающие.  Ценность  в 

таком случае сама становится  частью действительности, точнее 

говоря,  частью  психического бытия,  а  в таком  случае и  наука о 
ценностях есть не что иное, как часть психологии.

Мы встречаемся здесь с одним  из самых распространенных и 

вместе  с  тем  путаных  предрассудков  в  философии.  Смешение 
ценности и оценки встречается даже там, где проблема ценности 
признается не подлежащей ведению психологии, как науки о пси­

хическом бытии.  Мы должны поэтому особенно резко различать 

между понятием ценности и  понятием психического акта оцени­
вающего  субъекта,  как  впрочем  всякой  оценки  и  всякой  воли, 

точно так же, как между понятием ценности и понятием объектов» 

в которых ценности обнаруживаются, т. е. благ. Правда, ценности 

для  нас  связаны  всегда  с  оценками, но  они  именно 

связаны

 с 

ними,  а  потому-то их и  нельзя  отожествлять  с действительными 
реальными оценками.  Как таковая, ценность относится  к совер­
шенно иной сфере понятий, чем действительная оценка, и предс­

тавляет поэтому совершенно особую проблему.  Когда речь идет
об акте оценки, то можно спросить всегда, существует ли он или 

нет.  Но такая  постановка вопроса совсем не затрагивает собст­
венной проблемы ценности. Для ценности, как ценности, вопрос
об ее существовании лишен всякого смысла.  Проблема ценнос­

ти есть проблема «значимости»  (Geltung) ценности, и этот вопрос 

ни в коем случае  не совпадает с вопросом о существовании акта 

оценки.  Попробуем уяснить себе это на  примере теоретических 

ценностей,  т.  е.  научных  истин.  Всякий  согласится  с  тем,  что 
вопрос о значимости теоретической ценности  какого-нибудь на­

учного положения, или, как обыкновенно выражаются, вопрос об 

истинности такого положения, существенно отличается от вопро­
са  о  фактической  признанности  этой  значимости  или,  говоря 
иначе, от вопроса о факте действительной оценки теоретической 
ценности.  Тот  факт,  что  какая-нибудь  ценность  действительно 

оценивается, хотя  бы  всеми людьми всех времен, даже вообще 

всеми  оценивающими  существами,  отнюдь  не  гарантирует  еще 
значимости этой  ценности. Ценность может обладать значимос­

тью  даже  и  при  отсутствии  акта  оценки,  выражающего  то  или 

иное к ней отношение.  В этом смысле, например, значат все еще 
не  открытые  наукой  истины.  Но  даже  если  бы  значимость  всех

459

решительно ценностей и была неизбежно связана с актом оцен­

ки,  то  отсюда  не  следовало  бы еще,  что  не должно  резко  раз­

личать  между  понятием  ценности  и  оценки, точно так же,  как и 

между  понятиями ценности и блага.

Итак блага и оценки  не  суть ценности, они  представляют со­

бою соединения ценностей с действительностью. Сами ценности 

таким образом не относятся ни к области объектов, ни к области 

субъектов. Они образуют совершенно самостоятельное царство, 

лежащее по ту сторону субъекта и объекта. Если таким образом 

мир состоит из действительности и ценностей, то в противоречии 

обоих этих царств и заключается 

мировая проблема.

  Противо­

речие это  гораздо  шире  противоречия  объекта  и  субъекта.  Су­
бъекты  вместе с объектами составляют одну часть мира — дейс­

твительность.  Им противостоит другая часть — ценности.  Миро­

вая  проблема  есть  проблема  взаимного  отношения  обеих  этих 

частей  и  их  возможного  единства.  Расширение  философского 

понятия о мире ведет таким образом к постановке новой основ­
ной проблемы. Философия и должна обратиться прежде всего к 
решению этой подлинной мировой проблемы, проблемы отноше­
ния  ценности  к действительности.  Лишь тогда  сможет она дать 
мировоззрение,  которое  было  бы  действительно  чем-то  боль­
шим, нежели простое объяснение действительности.

Но  прежде  чем  перейти  к  вопросу  о  единстве  ценности  и 

действительности, попробуем уяснить себе, как относится филосо­
фия  к каждому из этих царств, если мы их будем рассматривать 
отдельно. Отношение философии к действительности совершен­
но аналогично отношению к ней специальных наук.  Иначе гово­
ря, у философии нет никакого основания ставить объективирую­
щему  методу  какие бы то  ни было  преграды,  поскольку  специ­

альные науки  не выходят из рамок действительности  и  не пыта­

ются разрешать проблем ценности, ни в коем случае не совпада­
ющих с проблемами действительного бытия.  Но имеет ли объек­

тивирующий метод место в самой философии? Несомненно имеет, 

если только философия занимается разрешением проблем дейс­

твительности.  Но занимается ли она в  настоящее  время  такими 

чисто  бытийными  проблемами?  Очевидно  нет,  поскольку  речь 

идет о частях действительности и поскольку вообще желательно 

различать  между  философией  и  специальными  науками;  Ибо 

характерной чертой современного состояния науки является обо­
собление отдельных  специальных  наук: 

каждая

 часть действи­

тельности стала  предметом  особой такой  науки.  Это  не  всегда 

было  так.  Философия  первоначально  включала  в  себя  все  ре­
шительно проблемы  действительного бытия.  Но эта стадия  раз­
вития  уже  давно  миновала,  и  философии  никогда  не  вернуть

460