Файл: Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998).pdf

ствительностью переживания и логическим путем  (begrifflich)  не 

могут быть сведены  к ней.

Таким образом эта метафизика  непосредственного опыта или 

чистой имманентности также  мало способствует решению миро­

вой проблемы, как и рассмотренная нами раньше метафизика тран­

сцендентного единства.  Что на ней нельзя основать мировоззре­

ния,  которое дало бы  нам  научное  и  объективное истолкование 

смысла жизни, — вряд ли требует еще подробного доказательст­

ва.  В лучшем случае интуитивистический монизм представляет из 

себя донаучную точку зрения. Сожалеть о разрушении единства 

непосредственного переживания значит отрицать вообще науку, а 
не заменять какую-нибудь одну научную точку зрения более пра­
вильной научной же теорией.  Всякая наука должна быть по мень­
шей мере дуалистической. Монизм, притязающий на научное зна­

чение, представляет из себя  всегда лишь попытку сделать из нес­

кольких  в  раздельности  ясных  понятий  одно  туманное.  В  этом 

смысле мы  никогда не сможем  преодолеть дуализма ценности  и 
действительности, а следовательно, и вообще разрешить мировую 

проблему. Говоря точнее, правильно понятое единство вообще не 
представляет  из  себя  проблемы  науки.  Образовать  понятие  ми­
ра — значит раскрыть всю его множественность и богатство. Стрем­

ление к единству приводит здесь к бедности.

Если же мы все-таки ищем третье царство, которое связало бы 

ценности  с действительностью  и  легло  бы  в  основу  желанного 
мировоззрения,  то  необходимо  понимать  это  единство  в  том 

смысле, что обе объединенные в нем области остаются вместе с 
тем нетронутыми в своей двойственности  и  особенности. Сред­

нее царство ищем мы таким образом, а не какое-то особое тре­

тье царство,  которое было бы столь же самостоятельно и неза­

висимо, как ценности  и действительность, — ибо эти последние 
исчерпывают альтернативу. Йы не можем также достичь единства 
путем образования  какого-нибудь совершенно нового  понятия. 

Единство можно только найти, как данное, и мы должны ограни­

чить  нашу задачу тем, что  попытаемся  понять эту данность,  как 
единство ценности и действительности.  При этом мы наталкива­
емся, однако, на характерные трудности. Искомая связь не может 
быть реальной или даже причинной связью. Такая связь возмож­
на только между двумя действительностями,  мы же ищем в дан­

ном случае  связи  действительности  с  недействительными  цен­
ностями. Отсюда ясно, что те словесные выражения, которые мы 

сможем найти для определения искомого единства, должны бу­
дут страдать некоторой неадекватностью, смогут употребляться 
лишь  в  несобственном  и  переносном смысле.  Не будем  в даль­

нейшем упускать из виду этого важного обстоятельства.

471

Найти связь ценностей с действительностью в общем не пред­

ставляет,  конечно, больших затруднений.  Мы знаем уже, что цен­

ности являются  нам в соединении с действительностью, что они 

обнаруживаются  в  благах  или  оценках.  Когда  нам  нужно  было 
отрешить  их от действительности, тр  нас  интересовали  всецело 
объекты, в которые они погружены, блага, находимые нами в исто­
рической  культурной  жизни.  Теперь,  напротив,  блага  не  могут 

представлять для  нас никакого интереса,  и притом  на том самом 
основании,  по которому раньше они  представляли для  нас столь 

удобный  предмет  исследования.  Нам  нужно  понять  связь  цен­

ностей и действительности как связь, как единство, между тем как 
готовый характер несущих в себе ценности благ означает закон­

ченность и  непонятность.  Ценности погружены  в блага,  но прин­

цип  их связи  остается  еще  неясным.  Чтобы  понять  их единство, 
мы должны  попытаться отвлечься от уже окристаллизовавшихся 
ценностей и вернуться, так сказать, назад к процессу их кристал­

лизации, от готовых благ вернуться  к акту оценки,  придающему 

ценность  действительности  и  превращающему  ее  в  благо.  Мы 

должны  рассмотреть  процесс  срастания  ценностей  с  действи­
тельностью, а для этого  нам  придется снова обратиться  к  поня­
тию субъекта, от которого  мы  выше должны  были отвлечься.

Постараемся, однако, определить точнее нашу мысль. С перво­

го взгляда может показаться, что мы возвращаемся  к психологии 
оценивания, что,  конечно, противоречило бы нашим собственным 

словам. Изучая субъекта, психология, как всегда, объективирует, и 

поэтому,  исследуя оценки, она имеет дело только с психической 

действительностью,  но не с  ценностями  как ценностями  Мы же, 
желая  понять  связь  ценностей  с  действительностью,  ни  в  коем 
случае  не можем объективировать, тем более,  что мы  не должны 
терять  из  виду  ценности  как  ценности.  Но  не  возвращаемся  ли 
мы  тем  самым  к уже  отклоненной  нами  точке  зрения  субъекти­
визма? Тоже нет, ибо,  изучая действительные оценки субъективи­
рующим  методом,  мы  не только вступили бы в конфликт с объек­

тивирующей  психологией,  но  мы  вообще  ничуть  не  приблизи­
лись бы  к нашей  цели.  Нам  в данном случае не поможет никакой 

род познания действительности, хотя бы мы и  имели теперь дело 

с оценками.

Но  какой  путь  в таком  случае  еще  возможен для  нас?  Каким 

методом образования понятий можем мы еще пользоваться, раз и 

объективирующее и субъективирующее понимание действитель­
ности  равно закрыты для  нас так же,  как и метод чистой теории 
ценностей?  Мы хотим только знать,  какое значение  имеют акты 
оценивания для  постижения  ценностей  и  погружения  их в дейст­
вительность, т. е. для  возникновения благ.  Мы в последнем счёте

472

хотим  теперь  только  установить,  что  именно  следует  понимать 
под  субъективным  актом  оценки,  раз  то,  что  мы  понимаем  под 
этим  выражением,  не должно быть объективировано, а отноше­
ние его к ценности  не только не уничтожено,  но,  напротив, поло­

жено  в. основание  искомого  истолкования  субъективного  акта. 

Понятие такого не  объективированного  акта будет в таком слу­

чае  вполне соответствовать  понятию того  или  иного отношения 

субъекта (Stellungnehmen)  к  ценности.  Можно даже сказать, что 
слово акт, если отвлечься от возможного объективирования, только 
тогда и  приобретает определенное значение,  когда мы  понимаем 
под ним субъективное отношение к ценности.  Объективирующая 
психология  вправе  делать  с  актами  оценки  все,  что  ей  угодно. 
Она  может  видеть  в  актах  оценки  простые  ассоциативные  про­
цессы  или дать  им  какое-нибудь  иное объективирующее объяс­
нение. Она может отрицать при этом действительное существова­
ние активного  и свободного  в своих действиях субъекта.  И  она, 
быть может,  вполне tipaea, поскольку под действительностью она 
понимает действительность,  научно объясняемую и  подчиненную 
принципу  причинности.  Но  зато  она совсем  не должна  касаться 

того значения,  которое присуще актам оценки,  поскольку в актах 

этих  реализуется  то  или  иное  отношение  к  ценностям  или  то 

или  иное  оценивание  объектов,  и  именно  это  значение  принци­
пиально отличает акты  оценки  от  всякого  иного  чистого бытия, 

хотя  бы  с  точки  зрения  действительного  существования  их 

и

можно  было  бы  целиком  подвергнуть  объективирующему  рас­

смотрению.

Для ясности  вернемся  к уже рассмотренной нами  выше дона­

учной  точке  зрения  переживания  и  попробуем,  исходя  из  нее, 

прийти к интересующему нас теперь понятию субъективного акта 
оценки. Само собой  разумеется, что переживание не есть «точка 

зрения»,  которая действительно может иметь место в науке. Уже 
само  слово  переживание,  как  и  всякое  другое  слово  на  его 

месте, далеко не точно означает то, что под этим словом подразу­
мевается.  Но  в  целях  более  резкого  отграничения  добытых  та­
ким путем понятий мы  можем построить фикцию: мы можем пред­
положить, что нашему абстрактному миру,  разделенному на цен­
ности  и действительность,  предшествует свободное от всяких по­
нятий,  иррациональное и безымянное  переживание и что от пос­

леднего мы  переходим к первому.  Мы таким образом проникаем 
за состояние нашего мышления, для  которого субъективный акт 
оценки есть вместе с тем объективированная действительность, 

и

приходим к чему-то,  что можно назвать чистым актом пережива­
ния.  Это  слово  не  обозначает еще,  конечно,  никакого  готового 
приятия  и тем  менее  понятия  истинного бытия,  оно есть только

473

первый шаг (Ansatz) к понятию,  полуфабрикат, требующий еще 

дальнейшей обработки. Но возможно ведь, что образование по­

нятий, отправляющееся от этого акта переживания, совершается 
не  в  двух  только  уже  известных  нам,  но  в  следующих 

трех

различных направлениях: мы можем, во-первых, рассматривать пе­
реживание как часть чистой действительности, связанную с дру­
гими частями действительного бытия;  во-вторых, мы  можем со­
вершенно  отвлечься  от  всякой  действительности  и  рассматри­
вать переживание только с точки  зрения ценности,  подвергаю­
щейся оценке, и ее значимости; и наконец, в-третьих, мы можем, 
отказавшись от последовательного проведения обеих этих точек 
зрения до конца, все же или вернее тем самым объединить их в 
одну.  Последнее  достигается  тем,  что  мы  в  акте  переживания 
видим лишь субъективное отношение к ценности, т. е. оставляем 
акт переживания, поскольку это возможно,  нетронутым, в его пе­
режитой  нами  первичной  непосредственности.  Если  же  мы  при 

этом будем предполагать понятие ценности и воспользуемся им в 
целях восполнения данного в акте переживания первого шага к 
образованию понятий, то  мы в таком случае получим уже нечто 
большее, нежели простое переживание, мы получим тогда особо­
го рода понятие, которое и будет заключать в себе искомое нами 
единство ценности и оценки. Тот самый акт переживания, в кото­
ром объективирующие науки, отделяя его от ценности, видят только 
простую психическую действительность, остается в данном случае 
связанным с нею и постольку становится даже для нас особого 
рода понятием, поскольку мы, исходя из ценности,  «истолковыва­

ем» (deuten) его  в его значении для  ценности, т.  е.  видим в нем 
субъективное отношение к ней. Так приходим мы к совершенно 
особому роду образования понятий, отличному от уже известных 

нам методов, не приводящему ни к чистой действительности объек­

тов, ни к  чистым ценностям, посредством которого мы и постига­
ем единство ценностей и действительности, поскольку такое по­

нимание вообще возможно.

С  мнимым  интуитивным  познанием  вне  понятий  этот  третий 

род образования  понятий не имеет ничего общего.  Он  не оста­

ется при недоступном понятию и неизреченном переживании, он 
не довольствуется даже актом переживания, как первым шагом к 
образованию  понятий.  Он  напротив  предполагает уже  понятия 
ценности  и  действительности,  без  которых  он  немыслим.  Дуа­

лизм понятия о мире остается таким образом совершенно нетро­

нутым.  Без  понятия  ценности  мы  даже  не  можем  образовать 

понятий акта переживания  и субъекта, если, конечно,  мы хотим 

избежать  объективированйя  действительности,  ибо  чистый  акт 
переживания не <есть нечто «действительное».  С другой стороны,

474

не будь акт переживания  первым  шагом к образованию понятий 
объективного  бытия,  —  мы  точно  также  не  смогли  бы  понять, 
что собственно  подразумевается  под этим словом.  Наша задача, 

в  данном  случае  состоит  в  том,  чтобы  сохранить  еще  первона­

чальную связь между обоими царствами,  не дать различию меж­
ду  ними  дорасти  до 

той

  степени,  когда  между  ценностью  и 

действительностью — непримиримое противоречие, а этого мы и 
достигаем двояким путем: тем, что, с одной стороны, истолковыва­
ем  акт переживания  с точки  зрения  ценности,  а с другой  —  со­

вершенно  не  касаемся  несомненно  правомерной  возможности 

его объективирования, рассмотрения его с точки зрения  чистой 
действительности. Такой метод можно бы, конечно, назвать субъ­
ективирующим, так как мы ведь образуем понятия субъекта и его 
акта  переживания  под углом  зрения  ценности,  но  мы  теперь  во 

всяком  случае застрахованы  от  конфликта с объективирующим 
пониманием  действительности,  ибо  мы  отнюдь 

не хотим

 уста­

навливать 

бытия

 акта переживания, мы не хотим рассматривать 

его  как чистую действительность и образовывать о нем соответ­
ствующие понятия.

Кроме уже употреблявшегося нами слова «значение» 

(Bedeu­

tung), 

слово  «смысл» 

(Sinn) 

быть  может лучше всего  выразит ту 

сторону  субъективного  акта  переживания,  которую  мы  имеем  в 
виду: с этим словом у нас теперь будет связано вполне определен­
ное  понятие.  Смысл  акта  переживания  или  оценки  не  есть  ни 
бытие ни ценность его, но сокрытое в акте переживания значение 

для

 ценности, а постольку и связь и единство обоих царств. Соот­

ветственно этому мы обозначим теперь третье царство царством 
смысла, чтобы тем самым отграничить его от всякого бытия,  про­
никновение же в это царство мы обозначим также вполне опреде­

ленным словом «истолкование» 

(Deuten), 

в отличие от объективи­

рующего описания или объяснения 

(Erklären) 

или от субъективи­

рующего  понимания 

(Verstehen) 

действительности. Подобно  всем 

остальным  последним  понятиям,  к  которым  мы  в  конце  концов 

пришли, развивая наше понятие о мире, и понятие «смысла» акта 

оценки не поддается более подробному определению. Но мы  все 
же можем вполне определенно отграничить все эти понятия друг 
от друга,  а большего нам  пока  и  не нужно.  Мы  попытаемся  еще 
раз провести такое  разграничение, при чем  подойдем  к понятию 
смысла с несколько другой стороны. Дедукция этого понятия со 
стороны акта переживания могла остаться не вполне ясной и тем 
ослабить силу наших дальнейших выводов.

Отграничение этих понятий друг от друга представляется тем 

более  необходимым, что словом «смысл»  можно также удобно 

пользоваться для обозначения чистой  ценности, особенно ввиду

475