3-го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов, и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое-кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудреные, в чулках и башмаках, ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках.

300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее – поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже».

Вопросы по теме 3

1. Расскажите о новом социальном слое – первых гражданах России. В чем состоял Кодекс нравственности дворянина.

2. Какие социально-культурные институты появились при Екатерине Великой.

3. Назовите видных просветителей екатерининской эпохи.

Литература

1. Каменский А.В. «Под сению Екатерины…». Вторая половина XVIII века. – СПб., 1992.

2. Ключевский В.О. Исторические портреты. – М.: Правда, 1991.

3. Краснобаев Б.И. Русская культура второй половины XVIII – начала XIX вв. – М.: Изд-во МГУ, 1983.

4. Социально-культурные институты и движения

первой половины XIX века.

4.1. Литературные салоны и гостиные

Вся литературная и общественная жизнь особенно первой четверти XIX века сосредоточивалась в салонах, хозяева которых были видными деятелями культуры своего времени.

П.А. Вяземский назвал вечера в одной из петербургских гостиных «изустной разговорной газетой». Именно такие разговорные газеты  обмен новостями и наблюдениями, чтение литературных произведений, критические суждения о них, споры и иная азартная игра ума  были в первые десятилетия XIX века излюбленным занятием светских интеллектуалов.

В дворянских гостиных звучал разговор … «непринужденный, блистательный, веселый, просвещенный».

Салон А.Н.Оленина был одним из самых известных в свое время. А.Н.Оленин  президент Академии художеств и директор Публичной библиотеки обладал недюжинным умом, обширными познаниями в науках и был предан русскому искусству как своему кровному делу.

В 1810-х годах Оленин жил в собственном доме на правом берегу Фонтанки, 97 между Семеновским и Обуховским мостами (между ул. Гороховой и Московским проспектом).

В доме Олениных собирались писатели, художники, артисты. Сюда обыкновенно привозились все литературные новости, вновь появлявшиеся стихотворения, известия о театрах, книгах, картинах.

Завсегдатаями оленинского кружка были Крылов, переводчик «Илиады» Гнедич. Здесь бывали Батюшков и Жуковский, художник Кипренский (автор наиболее известного портрета Пушкина), актеры Семенова и Сосницкий. Здесь любил бывать и юный Пушкин.

В отличие от других петербургских гостиных у Олениных не любили играть в карты. Им предпочитали особенно шарады и фанты.

А.П. Керн вспоминала, как за какой-то фант Крылова заставили прочитать одну из его басен. Он сел на стул посредине залы, все столпились вокруг. Он был удивительно хорош, читая своего «Осла»! Особенно запомнились современникам его голос, разумное лицо и комическое выражение, с которым он произнес: «Осел был самых честных правил».

Салон графа Ивана Степановича Лаваля и его супруги Александры Григорьевны находился в роскошном особняке на Английской набережной (дом 4) возле Сенатской площади. Здесь собирался не только весь высший свет, но и знаменитые писатели, музыканты.

Современники с большой похвалой отзывались о хозяйке салона Александре Григорьевне Лаваль  женщине со здравым умом, твердым характером и тактом. Все это она соединяла с прекрасным воспитанием. Она живо интересовалась литературой, была приятельницей известной госпожи Сталь.

Литературные салоны, как правило, вообще поддерживались усилиями хозяйки. Именно хозяйка  ее обаяние, внешность, такт, создавали атмосферу, которая притягивала в известные гостиные деятелей искусства, особенно молодежь. Так, недавние выпускники Лицея  Дельвиг, Кюхельбекер, Илличевский, а также Гнедич, порою сам Крылов  любили собираться в доме Софьи Дмитриевны Пономаревой, сестры лицеиста второго выпуска.

Пономарева, которая, по словам одного из ее почитателей была, … «как Грация, мила и образованна, как Муза»  в своем доме устраивала литературные вечера, подстрекала поэтов блистать остроумием и талантами. Альбом ее был весь исписан мадригалами.

Салон С.Д. Пономаревой продолжал «Арзамасскую» традицию с ее поэтикой розыгрышей. Проект ритуала принятия в члены салона пародировал масонские посвящения и имел «кощунственный» эротический подтекст. Почти неограниченными правами наделялась «прекрасная попечительница». Увлечение «Софией » оставило след во множестве стихотворений, опубликованных в «Благонамеренном».

Нельзя не упомянуть и салон Бобринских (Галерная, 58-60). Это был едва ли не единственный салон, где беседа держалась без помощи танцев и карт, иногда были балы, на которых присутствовали члены императорской фамилии. Супруга А.А. Бобринского  Софья Александровна (урожденная графиня Самойлова) по выражению современников держала в своих руках жезл правления петербургскими салонами.

Чтобы получить литературную известность в великосветском кругу необходимо было попасть в салон госпожи Карамзиной  вдовы историографа. Простота сочетались здесь с изысканностью, светские беседы, обмен политическими новостями  с поэзией домашнего житья. Разговор велся на русском языке, что тогда было большой редкостью. Именно этот салон Вяземский назвал «устной газетой».

В XIX веке зародилась традиция собираться не только в определенных домах, но и по определенным дням недели. Так вошли в историю «среды» А.О. Смирновой  Россет, которые были отголоском «арзамасской галиматьи», пятницы Жуковского, «среды» П.А.Плетнева, позже «четверги» А.А. Краевского и т.д.

Пожалуй, одним из первых художественных описаний салона стали поэтические строки из «Евгения Онегина». Пушкин не просто рисует картину светского вечера. Он представляет точный перечень лиц, которые должны были присутствовать в модном салоне, подчеркивает роль хозяйки.

А.С. Пушкин. «Евгений Онегин».

«…Входят гости.

Вот крупной солью светской злости

Стал оживляться разговор;

Перед хозяйкой легкий вздор

Сверкал без глупого жеманства,

И прерывал его меж тем

Разумный толк без пошлых тем,

Без вечных истин, без педантства,

И ни пугал ничьих ушей

Свободной живостью своей.

Тут был однако цвет столицы,

И знать, и моды образцы,

Везде встречаемые лица,

Необходимые глупцы;

Тут были дамы пожилые

В чепцах и розах, с виду злые;

Тут было несколько девиц,

Не улыбающихся лиц;

Тут был посланник, говоривший

О государственных делах;

Тут был в душистых сединах

Старик, по старому шутивший:

Отменно, тонко и умно,

Что нынче несколько смешно.

Тут был на эпиграммы падкий,

На все сердитый господин:

На чай хозяйский слишком сладкий,

На плоскость дам, на тон мужчин,

На толки про роман туманный,

На вензель, двум сестрицам данный,

На ложь журналов, на войну,

На снег и на свою жену.

Тут был Протасов, заслуживший

Известность низостью души,

Во всех альбомах притупивший,

St.-Priest, твои карандаши;

В дверях другой диктатор бальный

Стоял картинкою журнальной,

Румян как вербный херувим,

Затянут, нем и недвижим,

Перекрахмаленный нахал,

В гостях улыбку возбуждал

Своей осанкою заботной,

И молча обмененный взор

Ему был общий приговор».

Л.Н. Толстой. «Война и мир».

«В записочках, разосланных утром с красным лакеем, было написано без различия во всех: «Если у вас, граф (или князь), нет в виду ничего лучшего, и если перспектива вечера у бедной больной не слишком вас пугает (у Анны Павловны был грипп), то я буду очень рада видеть вас нынче у себя между семью и десятью часами. Анна Шерер».

Анна Павловна Шерер …несмотря на свои сорок лет, лет была преисполнена оживления и порывов.

Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожидания людей, знавших ее, делалась энтузиасткой.

Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнообразные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили.

– Вы не видали еще, – или: вы не знакомы с ma tante? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах…

Все гости совершали обряд приветствования никому не известной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Затем она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, – так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорящему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину.

Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Как хороший метр-д,отель подает как нечто сверхъестественно-прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидеть его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала свои гостям сначала виконта, потом аббата, как что-то сверхъестественно утонченное.

Виконт был лично знаком с герцогом», – шепнула Анна Павловна одному. – Виконт удивительный мастер рассказывать, – проговорила она другому. – Как сейчас виден человек хорошего общества, – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью».

А.С. Пушкин. «Египетские ночи».

«Зала княгини ** отдана была в распоряжение импровизатору. Подмостки были сооружены; стулья расставлены в двенадцать рядов; в назначенный день, с семи часов вечера, зала была освещена, у дверей перед столиком для продажи и приема билетов сидела старая долгоносая женщина в серой шляпе с надломленными перьями и с перстнями на всех пальцах. У подъезда стояли жандармы. Публика начала собираться.

Вскоре все ряды кресел были заняты блестящими дамами ; мужчины стестенной рамою стояли у подмостков, вдоль стен и за последними стульями. Музыканты со своими пульпитрами занимали обе стороны подмостков. Посредине стояла на столе фарфоровая ваза. Публика была многочисленна. Все с нетерпением ожидали начала; наконец в половине осьмого музыканты засуетились, приготовили смычки и заиграли увертюру… Все уселось и примолкло, последние звуки увертюры прогремели… И импровизатор, встреченный оглушительным всплеском, поднявшимся со всех сторон, с низкими поклонами приближился к самому краю подмостков».

4.2. Дендизм

Дендизмом принято называть стиль поведения, который стал модным в высшем свете Англии и затем вызвал волну подражаний, в том числе и в России.

Возникновение дендизма относят к середине XVIII века, но название это явление получит значительно позже. Так стали называть франтов, щеголей. В России денди (носители новой моды) появились в 1810-е годы, но в романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин», который полностью в одной книге вышел в свет в марте 1833 года, это слово еще написано по-английски, что указывает на его новизну.

Дендизм – это не теория, не идеология, а особое поведение, стиль, манеры, которые остались за рамками научного изучения, а были описаны в художественной литературе.

Поведение денди было основано на характерных этических признаках, которым соответствовали внешние проявления.

Прежде всего, денди отличало некоторое вольнодумство, особенно в области светских приличий. Яркий индивидуализм денди, как правило, сталкивался с устоявшимися традициями светского общества. И в этом столкновении проявлялось, пожалуй, их главное качество – тщеславие, которое можно было увидеть во внешнем облике. Одежда, прическа, духи, кошельки, драгоценности, табакерки, записные книжки – все было дорогим, изящным и, конечно, модным. Денди должен был не просто нравиться, а восхищать, поражать и вызывать зависть. При этом вещи могли быть и не самыми дорогими, дело было не в деньгах, а в особой утонченности и оригинальности. Денди предлагал себя обществу в качестве образца для подражания, а взамен требовал только восхищения.

Нужно отметить, что денди не просто франт и модник, он откровенно попирает общественную мораль, не считается с окружающими людьми, поскольку в них разочарован. Ему не свойственны высокие чувства, он презирает красивые иллюзии, и это определяет его отношение к женщинам. Успех денди в женском обществе - это успех, основанный не на любви, а скорее на ненависти. Он красив, интересен, его ярко выраженная индивидуальность привлекает, но демонстративная пресыщенность радостями жизни, особого рода наглость, прикрытая исключительной вежливостью вызывает лишь отрицательные эмоции. Такое поведение не может быть основой дружеских, теплых, душевных отношений.