ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.09.2021
Просмотров: 4056
Скачиваний: 55
Традиционная для медицинской статистики 5-летняя руб-Рификация малоинформативна для случаев наркотизма. А такие показатели, как «62 % наркоманов — лица в возрасте до
30
лет», не дают никакой возможности прогноза. Еще менее
15
удовлетворительны наши данные о подростковой наркотизации. Понятие «подростковый возраст» у нас трактуется весьма произвольно: от 12 до 15, от 15 до 18 лет. Не различаются даже младший и старший (как в англоязычной литературе) подростковые периоды, хотя в русском языке есть соответствующие понятия (отроческий, юношеский). В связи с этим опубликованные сведения «21,3 на 100 000 населения в возрасте 15—17 лет» лишь подтверждают факт существования явления, но недостаточны для анализа. Мы не говорим даже о том, что из этих данных отброшены становящиеся все более многочисленными случаи злоупотребления лицами до 15 лет, быть может, самые показательные для оценки динамики наркотизации в обществе.
Безусловно, разделять детско-подростковую группу по возрасту действительно трудно, так как здесь велик разброс по степени зрелости, зависимости от окружения, социальных условий и других факторов. В любой группе подростков обычен разброс в 3—5 лет. Прослеживается необходимость выделения группы 17—25-летних (не 20—25 лет): это возраст профессионального становления и интенсивного деторождения, возраст армейской службы. Число больных наркоманией в этой возрастной категории наиболее ярко может указать на потери общества вследствие наркоманий. Для построения профилактической работы в детско-подростковой группе целесообразно ориентироваться не только на возраст, но и на социальные данные: школьники, учащиеся ПТУ, безнадзорные и т. д. Эти социальные позиции пусть в незначительной степени, но дают некоторые представления об уровне развития, личностных и социальных устремлениях и пр., что сделает профилактическую работу более конкретной.
Есть еще ряд характеристик, имеющих прогностический смысл, например, для городского и сельского населения, вовлеченного в наркотизацию, поэтому статистические сведения обязательно должны отражать распространенность наркотизма в зависимости от величины городов и сельских населенных пунктов. Это позволяет определить «насыщенность» населения конкретной формой наркотизма и этап движения наркотизации. Однако данные и по этому вопросу практически отсутствуют не только в нашей, но и в зарубежной литературе. Мы знаем лишь движение наркотизации в макросоциуме.
В микросоциальной среде пока мы можем свидетельствовать о распространении наркотиков среди молодежи (места учебы, развлечений, места жительства) и в семьях (от старших детей к младшим). В микросоциуме закономерности практически не прослежены, так как от операций с числами, с уровня статистики мы переходим на уровень личностных характеристик, личностных особенностей, на уровень психологии и психиатрии.
16
Каково количество лиц, потребляющих наркотики, среди населения? Так, по данным ряда авторов, у подростков до 18 лет наблюдался рост заболеваемости наркоманиями с 4,9 на 100 000 населения до 84,5 (увеличение в 17,2 раза) в 1991— 2000 гг., токсикоманиями с 12,5 до 20,4 (в 1,6 раза) в 1991— 1998 гг., болезненности наркоманиями с 7,9 до 125,1 (в 17,8 раза) в 1991—2000 гг. Разумеется, эти данные ориентировочны, так как надо принять во внимание число беспризорников, которые избегают какого-либо учета.
Анализ ситуации за последнее десятилетие ведущим специалистом Е. А. Кошкиной и ее коллективом (2001) у взрослых показал рост больных наркоманиями, состоящих на диспансерном учете, почти в 9 раз (185,8 на 100 000 населения в 2000 г.). Заболеваемость выросла в 13 раз (обращаемость в 2000 г. — 50,6 на 100 000 населения). Число больных токсикоманиями за десятилетие увеличилось в 1,9 раза, при этом в 1999 г. показатель вернулся к уровню 1991 г. Что касается подростков, то Е. А. Кошкиной отмечено, что у них вовлечение в злоупотребление ПАВ по скорости роста в 2 раза превышает заболеваемость взрослых. Аналогичные результаты расчетов получены В. И. Михайловым (2002). У взрослых потребителей отмечено за 1991—2000 гг. рост больных наркоманиями в 8,6 раза (мужчины) и 11,8 раза (женщины), больных токсинаркоманиями в 1,95 раза (мужчины) и 1,03 раза (женщины). Показатель болезненности наркоманиями у мужчин вырос в 8,9 раза, у женщин— в 12,1 раза; болезненность токсикоманиями у мужчин выросла в 2 раза, у женщин — на 6,7 %. По данным В. В. Кир-жановой (2003), наибольший рост наркотизации в России приходится на 1995—1997 гг.: каждый год болезненность вырастала на 30 % в сравнении с годом предыдущим. Хотя с 1991 по 2002 г. число состоящих на учете увеличилось в 11 раз, последние 3 года темпы прироста снижаются. Так, болезненность в 2000 г. увеличилась на 28 %, в 2001 г. — на 18 %, в 2002 г. всего на 1,3 %. На конец 2002 г. на учете состояли 323 000 человек (224,1 на 100 000 населения) и 126 000 человек — наблюдаемых потребителей наркотиков без признаков зависимости (87,3 на 100 000 населения). Число токсикоманов вместе с тем растет, хотя и не достигает величин, наблюдаемых при наркомании. На конец 2002 г., по данным В. В. Киржановой, болезненность токсикоманиями составила 12,7 тыс. человек (8,8 на 100 000 населения), число злоупотребляющих без признаков зависимости — 20,8 тыс. (14,5 на 100 000). Эти данные дают представление о ситуации, о развитии тенденции, при этом о тенденции мы можем говорить с большей уверенностью, чем о количестве заболевших. Но наиболее ясно мы видим в этих цифрах развитие наркобизнеса в России — колоссальный рост потребления классических наркотиков в сравнении с наркотически действующими веществами. Думается, если наложить на географи-
2 - и. н. ш
17
ческую карту ценники, можно ориентировочно представить, как распространяется наркотик по России и куда будет двигаться «товар».
Имеет хождение фраза: «милиция знает употребляющих наркотики в 10 раз больше, чем врачи, но на самом деле их в 10 раз больше, чем знает милиция». Такая фраза хорошо запоминается, но явно беллетристична. Истинное число больных установить сложно потому, что злоупотребление наркотическими веществами скрывается пациентами, а нередко и их близкими, поэтому специалисты постоянно ищут методы, позволяющие объективизировать меру наркотизации в обществе. Так, Е. А. Кошкина и соавт. (2001) используют метод «повторного захвата» на основе сопоставления данных различных ведомств (наркология, общая медицина, МВД); выявляются пропорции встречаемости и рассчитывается приближенное к истине число злоупотребляющих. Так, оказалось, что это число в 3 раза, а не в 10 раз превышает число состоящих на учете. Хотя и здесь, разумеется, результат зависит от качества работы различных служб.
Можно предложить другие, неколичественные методы оценки распространенности наркомании в каком-либо регионе. Так, ситуацию можно считать относительно благополучной, если наркотик местный, дешевый, не вводится парентерально, не экспортируется, нет ввезенных наркотиков. Такие регионы есть, например, на юге Сибири, где выращивают и сами потребляют гашиш и опий в бытовой манере.
Некоторые расчеты клиницистов в регионах также могут быть полезны, хотя и при широком диапазоне допущений, и при обязательном повторении расчетов спустя 2—3 года. Так, в этих исследованиях потребление подразделяется на эпизодическое, периодическое и постоянное (с диагнозом зависимости). В отчетных документах диспансеров графа «эпизодическое потребление» присутствует, и такие потребители берутся на учет для последующего контроля. Графа эпизодических потребителей интересна. Клиницисты знают, что поступающие на лечение наркоманы нередко говорят, что они только 1—2 раза попробовали (хотя с первого раза мало кто становится известным), а при анкетном опросе подростков, даже анонимном, многие скрывают свои «пробы». Следовательно, эта графа неполноту данных о потребителях случайных дополняет потребителями постоянными. Но примем такое положение вещей как данность. Далее ход событий: часть эпизодических потребителей станут периодическими, большая часть периодических (потому что здесь у многих болезнь уже началась) становятся постоянными, а постоянные, увы, погибают. Рост злоупотребления здесь будет отчетливым, если при повторной оценке сохранится примерное число эпизодических и постоянных потребителей неизменным: в число эпизодиче-
18
ских рекрутируется молодежь вместо перешедших к более интенсивной наркотизации, а естественная убыль постоянных пополняется из числа эпизодических и периодических. Таким образом, при видимом благополучии цифр, отсутствии роста наркотизации населения этот рост есть.
Объективные методы выявления злоупотребления по анализам мочи и крови (например, ферментативный анализ Т. В. Чернобровкиной) наше общество еще не готово принять: кто-то боится разоблачения, кто-то — нарушения прав человека.
Столь сложно выявляемое и столь трудное для оценки явление, как наркотизация, требует особого внимания и тщательности в сборе, систематизации данных широкого круга. Малозначащие, казалось бы, сведения в этих случаях могут иметь большое значение.
Глава 2
Последствия наркоманий для общества
Много лет назад Дж. Д. Армстронг, инициатор антинаркотического движения в Канаде, отметил парадокс. Вещество, вначале полезное и нужное, получая в силу этого широкое распространение, становится универсально применимым и в силу этого в дальнейшем вызывает вред, разрушения и смерть.
2.1. Социальные последствия
Они трудно исчислимы и не только потому, что регистрируются разными службами общества и не обобщаются в дальнейшем. Во-первых, в связи с тем что не всегда четко видна роль наркотизации как таковой. Весьма часто разрушительным действием обладает совокупный фактор, где наркотизация — лишь составляющая, и весомость ее установить трудно. Можно, например, назвать процент, в котором состояние интоксикации имело место в том или ином виде преступления (воровство, хулиганство, убийства и т. д.), но до сих пор нет (и вряд ли будет) итога дискуссии: облегчающую, предопределяющую роль в преступлении играло опьянение или криминальная личность проявила бы себя и вне связи с наркотизацией. В психиатрических исследованиях отмечается, что диагнозы алкоголизма, наркомании, социопатии (антисоциальная личность) нередко Устанавливаются одной и той же личности последовательно или одновременно. Факторный анализ показал достоверную положительную связь каждого диагноза с двумя другими [Weis-пег С., 1992]. Во-вторых, количественно оценить качество всегда трудно, поэтому многообразные социальные следствия
2* 19
наркотизации подсчитать невозможно. Мы можем исчислить стоимость ДТП и испорченного оборудования. Но как мы определим, например, неполучение профессии и неквалифицированный в последующем труд, падение продуктивности и ряд других потерь, мера которых отсутствует, как отсутствует мера нарушенных отношений с близкими?
Следовательно, наше знание последствий наркомании в основном качественное, основанное на практических наблюдениях, на тех сведениях, которые накопили психиатры и
наркологи.
Непосредственный социальный результат вызывается снижением энергетического потенциала больных наркоманией. Они не в состоянии выполнять свои обязанности не только потому, что поиск наркотика требует отлучек и занимает много времени. Больной способен к продуктивной деятельности, лишь находясь под действием привычного наркотика и только в начале заболевания. Это считанные часы, после чего мысли сосредоточиваются на том, как принять следующую дозу, поэтому большинство наркоманов не работают. Иногда они числятся на работе, изредка на ней появляясь, иногда «оформляют» себе некое место работы. В меру бытовой неприхотливости, нетребовательности — предмет расходов совершенно иной — они живут на содержании своих родственников.
Антисоциальность больных предопределена двумя факторами. Первый — потребность в деньгах, при том что больной наркоманией, как правило, не имеет легальных заработков. «Семья» — постоянная группа наркоманов — требует взносов, обычно наркотиком, добыча наркотиков — очень больших денег. Некоторая часть больных обеспечивают себя и «семью» перепродажей наркотических средств, их перевозкой, передачей от производителей торговцам. Однако этот способ чаще, чем другие, заканчивается задержанием и осуждением, поэтому наркоманы неизбежно становятся на путь других уголовных преступлений, более опасных для общества (см. далее).
Второй фактор антисоциальности — личностные изменения, наступающие в результате наркотизации (здесь мы не касаемся преморбидных особенностей личности, нередко также антисоциальных). Особое значение приобретают искажения эмоциональной сферы, преобладающие злобные чувства, потребность в мщении, разрушении. Эти чувства легко, взрыво-подобно возникают и выражаются крайними, грубыми формами.
Прозелитизм больных наркоманией известен. Если каждый из них «заражает» 5—17 человек, то можно быть уверенными, что большая из этих ориентировочных цифр характерна для среды подростков. При этом играют роль и корыстные, и бескорыстные мотивы. Получающий удовольствие от наркотика иногда испытывает потребность «осчастливить»
20
лоугих. В. А. Горовой-Шалтан хорошо описал это состояние, особенно наблюдающееся у медицинских работников. По данным А. А. Габиани, 78,7 % сиблингов также злоупотребляют наркотиками. В наших наблюдениях частыми случаями являются супруги, реже — сошедшиеся пары, употребляющие наркотики; при этом чаще больной муж «заражает» здоровую жену. И, как известно, больные наркоманией ищут близких отношений с медицинскими работниками. Здесь уже просматривается корыстный мотив — облегчение совместного добывания наркотиков. Корысть и в тех случаях прозелитизма, когда в наркотизацию вовлекается материально обеспеченный человек, подросток из обеспеченной семьи.
Прозелитизм определяется средой. Так, в наше время медицинская среда отчуждает больного наркоманией: заболевший вызывает или сочувствие, или осуждение, но не желание подражать. Легко распространяется наркотизация в среде преступников, богемы, в группах профессионального риска, где есть соответствие тем побудительным мотивам, которые предрасполагают к злоупотреблению (см. Часть IV). Но особо выражен прозелитизм в среде подростков, в их группах с асоциальным и девиантным поведением, что также соответствует побудительным мотивам и личностным особенностям таких детей (см. Часть IV).
Оказываются социальными и биологические последствия наркотизации. Ранняя смерть, другие расстройства требуют лечения. Стоимость наркомании только органам здравоохранения у нас можно представить по следующим цифрам. Зарегистрированного больного наркоманией неоднократно в течение года госпитализируют в психиатрическую больницу (это помогает ему уйти от давления со стороны милиции), где он проводит с перерывами иногда и до 200 дней; стоимость дня достаточно высока. При передозировках, отравлении наркотиком вытрезвление в токсикологическом пункте обходится дороже плюс последующее пребывание на койке в течение 2— 5 дней. Незарегистрированный пациент обращается за медицинской помощью в больницы другого профиля, в отделения «скорой помощи» или в случае расстроенного здоровья (см. Часть II), или симулируя состояние, при котором требуется введение наркотика. Кроме того, в поисках назначений наркотически действующих веществ (снотворных, транквилизаторов), рецептов эти больные являются частыми посетителями амбулаторных приемов. Без сомнения, и острые, и хронические биологические последствия наркотизации, мимикрируя как расстройства здоровья различной этиологии, есть весомая составляющая в системе здравоохранения — это следует из других данных.