Файл: История развития жанра коккэйбон в контексте литературной тенденции гэсаку.rtf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 22.11.2023
Просмотров: 223
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Да не такая уж ты еще и старая! - воскликнула Тори.
А ты как думаешь, сколько мне лет? - спросила Сару.
Ну, наверное, ты старше меня, - предположила Тори.
Старше? Ну да, лет на десять. Точно, так и есть, - сказала Сару.
Восемьдесят, что ли? - спросила Тори.
Ой-ой-ой, да что ты такое говоришь! Семьдесят мне, - сказала Сару.
Вот это да! А мне вот до прошлого года было пятьдесят девять, а теперь шестьдесят исполнилось. Все говорят, в следующем году будет аж шестьдесят один! - сказала Тори.
Не может быть, глупости какие! Нет, и вправду, ты всегда такая молодая и бодрая! - удивилась Сару.
Да уж, молодая. Как говорится, в сорок девять лет еще можно выйти замуж в Синано, ну а в шестьдесят уж все, надежды больше нет. Так-то, подруга. Ха-ха-ха! - засмеялась Тори.
А ты все-таки всегда легка на подъем. И хоть волосы у тебя поседели, душа все такая же молодая, - заметила Сару.
А зачем же хмурым ходить? Я вот не обращаю внимания на всякие глупости. И вообще, хочу закрасить седину черной краской да стать снова красоткой. Соберусь опять замуж, а ты свахой моей будешь. И черт хорош в шестнадцать, а уж я в шестьдесят - в самом расцвете сил. Ха-ха-ха! - захохотала Тори.
Ха-ха-ха! Вижу, хорошо ты устроишься в следующей жизни, как пить дать! - сказала Сару.
Да что мне эта следующая жизнь! Надо жить, как тебе хочется, до самой смерти. Нам неизвестно даже то, что может случиться с нами в этой жизни, а кто его знает, как оно там после смерти? Выпить чашечку сакэ перед сном да выспаться хорошенько - вот тебе и настоящий рай, - сказала Тори.
Вот-вот. Ты выпиваешь понемножку, и настроение у тебя улучшается. А я вот никак не могу взбодриться. Чувствую, надоело мне все до чертиков. Ужас какой-то, честное слово. Устала я от этой жизни, сил моих больше нет, - запричитала Сару.
Да что ты такое говоришь, устала она! - возмутилась Тори. - Что будет после смерти, этого мы не знаем, так что пожила бы ты еще в этом мире, ну лет эдак до ста.
Ох, нет, только не это! - воскликнула Сару. - Честное слово, надоело. Уж поскорей бы пришел за мной Будда.
Вот еще! - воскликнула Тори. - Ну ты и трусиха. Все вы твердите: "Хочу помереть, хочу помереть", да ведь только на самом деле помирать не хочется никому. А как придет за тобой Будда, так и начнешь канючить, мол, подожди еще чуток.
Да нет же, нет!
Вот как помрешь, так сразу и захочется тебе еще разочек пожить. Да только поздно уже будет - все равно, что хвалить первую жену сына, которую ты сама и прогнала прочь, и поносить вторую, - заметила Тори. - Как придет лето, так мы мечтаем о зиме, а зимой непременно ждем лета. Так уж человек устроен. Я всегда это говорю своему сыну и его жене. Вы, говорю, лучше бы кормили меня хорошенько, пока я еще жива. А то ведь после смерти поздно уже будет. Мне все эти ваши подношения на алтаре, бататы да суп-мисо, уже ни к чему будут, ведь кто его знает, едят люди после смерти или нет? Чем, забывая про пост, подносить на мой алтарь жареный то̄фу, а не рисовые лепешки и сладости, как положено, не лучше ли угостить меня чашечкой сакэ да свежим тунцом, пока я еще жива? Вот где настоящая благодетель, я так думаю. Да уж, подруга, так оно и есть, должно быть. Все так и есть. Сын-то мой, заботится обо мне, работает, не покладая сил, торгует. Каждый день, как идет домой из лавки, так обязательно покупает мне что-нибудь вкусненькое, завернутое в бамбуковый лист. "Мама, поешь", говорит, а потом еще дает мне выпить бутылочку сакэ перед сном, - тут она смахнула слезу и продолжила. - Знаешь, ведь раньше он был немножко ветреным, но теперь-то хлебнул горюшка. Вот и поуспокоился, да зарабатывать стал хорошо. Отец-то рано умер, думаю, и это его остепенило. Мне ведь одной пришлось его воспитывать, подруга. Трудно мне было. Как же, как же я это вынесла?.. Нет, совсем не легко было. А все-таки, если бы он родился плохим человеком, мой сын, так он и до сих пор бы веселился и прожигал жизнь, совсем не принося семье пользы. Да только он быстро все понял. Вот хорошо - и для него, и для меня. И к тому же невестка у меня послушная. Заботится обо мне и днем, и ночью. Еще одно облегчение для меня, старухи. Вот уж три года прошло, как нам неожиданно просватал ее Асиэму с улицы Драконьего дерьма. Я, конечно, хочу внуков, но сын с женой все никак не решатся. Да ведь дети это тоже дар свыше, так что тут мы бессильны - коль нет, так нет, подруга.
Да уж. Тут ничего не поделаешь, - сказала Сару. - А у нас-то, за два года двое, один за другим родились. Мне здоровье не позволяет одного нянчить, а тут целых два! Честное слово, я бы не против поделиться с тобой и отдать одного. Нам от прежней невестки трое осталось, и эта уже двух нарожала, и опять беременная ходит, представляешь! И ладно бы сын работал как следует, так нет, он постоянно пьет и по три, а то и по пять дней подряд бездельничает, даже поделки не продает. А о его женушке-то все судачат в доме, смеются, мол, уж больно она ленивая. На детей этой мерзавке плевать, она только и делает, что волосы свои в прическу укладывает. Муж у нее ходит в рванине, пеленки все грязнущие, а она и не думала постирать. А как поест, так она выставляет свой столик и с ребенком за спиной уходит. Слуг у нас нет, так что, делать нечего, приходится в конце концов мне все это убирать. Невестка ничего по дому не делает - говорит, мол, мне некогда, у меня много детей. А кто ее просил столько рожать? Заделали по своей прихоти кучу детей, так, похоже, еще и гордятся этим. Я просто поражена, сил моих больше нет. Да ты бы только поглядела на нее. Она, наверное, и к вам тоже захаживает. И прически-то у нее какие, диковинные, то на гриб-сиитакэ похоже, то на тыкву-горлянку, а ходит все время в одном и том же кимоно, заносила его уже до дыр. Если бы она следила за собой как следует, то одевалась бы в чистое и опрятное. Да что тут говорить о стирке, она и иголки в руках никогда не держала. Она ведь бывшая проститутка, ну я и подумала, что, наверное, детей она иметь не может, так что решила обучать ее понемножку, чтобы она занималась шитьем. Что же из этого вышло? Да ничего, даже тряпку не может сшить, зато детей она таки нарожала. Дашь ей иголку, так она шьет, как будто края татами штопает! Зато тараторит она ловко, ты ей одно слово, она тебе десять в ответ, честное слово. Ох, как она меня раздражает! Ты только послушай. Она чистит сушеного тунца прямо над лакированными подносами, пепел стряхивает на порог, а если ей вдруг днем приспичит поспать, так она, нахалка, берет первое что под руку попадется, кладет под голову и дрыхнет. А еще она все время плюет в жаровню, а потом пытается засыпать свои плевки пеплом. От этого остаются такие круглые комочки, которые, конечно, затем, приходится убирать мне. А как я все вымету, так она мне назло еще и в печь плюет. Сидит допоздна, а потом все утро дрыхнет, постоянно у нее какие-то люди в гостях, обсуждают этот чертов театр. И потом она говорит, мол, холодно мне, хочу бульона поесть, и садится жрать, так что аж за ушами трещит, а затем заваливается спать и давай вовсю храпеть. Сын-то мой разговаривает во сне, а тут только он затихнет, так эта начинает зубищами своими скрежетать, совсем я не высыпаюсь из-за этого шума. А как вроде все поуспокоятся, так обязательно просыпаются дети, и стоит одному завыть, как и все остальные начинают реветь. А сыну с женой хоть бы хны, буди не буди. И так каждый раз, всю ночь шумят, сил моих нет это терпеть, подруга.
Да ладно тебе! - сказала Тори. - Ты же не знаешь, как там они между собой ладят, при всем при том. Оставь их в покое. Ты чересчур уж переживаешь.
Что ты, мне вообще все равно, - возразила Сару. - Но если бы они ладили, так уж наверное, не ругались бы, а они то на детей орут, то друг с другом ссорятся. Кричат друг другу: "Убирайся прочь!". Да только она мужа ни во что не ставит. Как поругаются они, так невестка вечно срывает свою злобу на несчастной лампе, говорит: "Темно", хотя на самом деле она хорошо светит, и давай впихивать туда новый фитиль, да масло подливать, а оно сейчас такое дорогое! А сын мой как разъярится, каждый раз миски швырять начинает. Так что в фарфоровой лавке и у лакировщика мы постоянные покупатели. Но и тут они не останавливаются. Ох, честное слово, ни минутки покоя у меня нет!
Ну, столько переживать, это только себе во вред, - заметила Тори. - Так ты точно не успокоишься. Перестать молить о следующей жизни, считай, что этот мир и есть рай. А если тебя, словно демона Ашура, охватит гнев, не будет мира в твоем доме, и наполнится твоя жизнь адскими муками. Я вот так и стараюсь жить, да и то, невестка часто мне говорит, что я к ней придираюсь. Тебе ведь тоже пятьдесят лет назад было двадцать. Так что вспомни, каково было тебе тогда, и веди себя так, будто ты невестка, а она свекровь, сразу легче станет. Чтобы в доме был порядок, надо найти сыну невесту, да и удалиться на покой, не мешать им. А стоит свекрови раскрыть рот, так порядку конец. Ты вот все твердишь, мол, хочу помереть, хочу помереть, так представь, что ты уже умерла, и ничто больше тебе докучать не будет.
Эх, подруга, вот и ты даже за мою невестку заступаешься, - вздохнула Сару.
Да кто тут за кого заступается! - воскликнула Тори. - Это все нытье твое. Я вот женщина, а душа у меня мужская, поэтому я ненавижу, когда ноют. Чем тратить время на жалобы, лучше бы пошла и собрала пожертвования на строительство храмов. Плохо, что ты все время дома сидишь. Выйди на улицу, повторяй за другими: "Каждый день мы возносим молитву Будде!" да бей в гонг, вот настроение у тебя враз и улучшится! Кто знает, сколько мы еще проживем. Так что бросай ты ныть. Этим делу не поможешь. Ой, что-то холодно стало. Ты уже все? Заходи к нам на службу десяти ночей. Впрочем, к вам за пожертвованиями все равно зайдет кто-нибудь из монахов и принесет амулеты.
Да как-нибудь уж надо зайти, - сказала Сару.
Конечно, надо! Давай, поскорее выбирайся из дому, - с этими словами Тори ушла в купальню.