Файл: Сборник входят следующие стихотворения Ты помнишь В нашей бухте сонной Cижу за ширмой.doc

Гуляй, ребята, без вина!
Стоит буржуй на перекрестке

И в воротник упрятал нос.

А рядом жмется шерстью жесткой

Поджавший хвост паршивый пес.
Стоит буржуй, как пес голодный,

Стоит безмолвный, как вопрос.

И старый мир, как пес безродный,

Стоит за ним, поджавши хвост.

10

Разыгралась чтой‑то вьюга,

Ой, вьюга, ой, вьюга!

Не видать совсем друг друга

За четыре за шага!
Снег воронкой завился,

Снег столбушкой поднялся…
– Ох, пурга какая, спасе!

– Петька! Эй, не завирайся!

От чего тебя упас

Золотой иконостас?

Бессознательный ты, право,

Рассуди, подумай здраво –

Али руки не в крови

Из‑за Катькиной любви?

– Шаг держи революционный!

Близок враг неугомонный!
Вперед, вперед, вперед,

Рабочий народ!

11

…И идут без имени святого

Все двенадцать – вдаль.

Ко всему готовы,

Ничего не жаль…
Их винтовочки стальные

На незримого врага…

В переулочки глухие,

Где одна пылит пурга…

Да в сугробы пуховые –

Не утянешь сапога…
В очи бьется

Красный флаг.
Раздается

Мерный шаг.
Вот – проснётся

Лютый враг…
И вьюга пылит им в очи

Дни и ночи

Напролет!…
Вперёд, вперёд,

Рабочий народ!

12

…Вдаль идут державным шагом…

– Кто ещё там? Выходи!

Это – ветер с красным флагом

Разыгрался впереди…
Впереди – сугроб холодный.

– Кто в сугробе – выходи!

Только нищий пёс голодный

Ковыляет позади…
– Отвяжись ты, шелудивый,

Я штыком пощекочу!

Старый мир, как пёс паршивый,

Провались – поколочу!
…Скалит зубы – волк голодный –

Хвост поджал – не отстаёт –

Пёс холодный – пёс безродный…

– Эй, откликнись, кто идет?
– Кто там машет красным флагом?

– Приглядись‑ка, эка тьма!

– Кто там ходит беглым шагом,

Хоронясь за все дома?
– Всё равно, тебя добуду,

Лучше сдайся мне живьем!

– Эй, товарищ, будет худо,

Выходи, стрелять начнем!
Трах‑тах‑тах!– И только эхо

Откликается в домах…

Только вьюга долгим смехом

Заливается в снегах…
Трах‑тах‑тах!

Трах‑тах‑тах!

…Так идут державным шагом –

Позади – голодный пёс.

Впереди – с кровавым флагом,

И за вьюгой неведим,

И от пули невредим,

Нежной поступью надвьюжной,

Снежной россыпью жемчужной,

В белом венчике из роз –

Впереди – Исус Христос.
Январь 1918

« Я помню нежность ваших плеч…»

Я помню нежность ваших плеч

Они застенчивы и чутки.

И лаской прерванную речь,

Вдруг, после болтовни и шутки.
Волос червонную руду

И голоса грудные звуки.

Сирени темной в час разлуки

Пятиконечную звезду.
И то, что больше и странней:

Из вихря музыки и света –

Взор, полный долгого привета,

И тайна верности … твоей.
1 июля 1914

« Ну, что же? Устало заломлены слабые руки…»

Ну, что же? Устало заломлены слабые руки,

И вечность сама загляделась в погасшие очи,

И муки утихли. А если б и были высокие муки,–

Что ну жды?– Я вижу печальное шествие ночи.
Ведь солнце, положенный круг обойдя, закатилось.

Открой мои книги: там сказано всё, что свершится.

Да, был я пророком, пока это сердце молилось,–

Молилось и пело тебя, но ведь ты – не царица.
Царем я не буду: ты власти мечты не делила.

Рабом я не стану: ты власти земли не хотела.

Вот новая ноша: пока не откроет могила

Сырые объятья,– тащиться без важного дела…
Но я – человек. И, паденье свое признавая,

Тревогу свою не смирю я: она всё сильнее.

То ревность по дому , тревогою сердце снедая,

Твердит неотступно: Что делаешь, делай скорее .
21 февраля 1914

Голос из хора

Как часто плачем – вы и я –

Над жалкой жизнию своей!

О, если б знали вы, друзья,

Холод и мрак грядущих дней!
Теперь ты милой руку жмешь,

Играешь с нею, шутя,

И плачешь ты, заметив ложь,

Или в руке любимой нож,

Дитя, дитя!
Лжи и коварству меры нет,

А смерть – далека.

Всё будет чернее страшный свет,

И всё безумней вихрь планет

Еще века, века!
И век последний, ужасней всех,

Увидим и вы и я.

Всё небо скроет гнусный грех,

На всех устах застынет смех,

Тоска небытия…
Весны, дитя, ты будешь ждать –

Весна обманет.

Ты будешь солнце на небо звать –

Солнце не встанет.

И крик, когда ты начнешь кричать,

Как камень, канет…
Будьте ж довольны жизнью своей,

Тише воды, ниже травы!

О, если б знали, дети, вы,

Холод и мрак грядущих дней!
6 июня 1910 – 27 февраля 1914

Последнее напутствие

Боль проходит понемногу,

Не навек она дана.

Есть конец мятежным стонам.

Злую муку и тревогу

Побеждает тишина.
Ты смежил больные вежды,

Ты не ждешь – она вошла.

Вот она – с хрустальным звоном

Преисполнила надежды,

Светлым кругом обвела.
Слышишь ты сквозь боль мучений,

Точно друг твой, старый друг,

Тронул сердце нежной скрипкой?

Точно легких сновидений

Быстрый рой домчался вдруг?
Это – легкий образ рая,

Это – милая твоя.

Ляг на смертный одр с улыбкой,

Тихо грезить, замыкая

Круг постылый бытия.
Протянуться без желаний,

Улыбнуться навсегда,

Чтоб в последний раз проплыли

Мимо, сонно, как в тумане,

Люди, зданья, города…
Чтобы звуки, чуть тревожа

Легкой музыкой земли,

Прозвучали, потомили

Над последним миром ложа

И в иное увлекли…
Лесть, коварство, слава, злато –

Мимо, мимо, навсегда…

Человеческая тупость –

Всё, что мучило когда‑то,

Забавляло иногда…
И опять – коварство, слава,

Злато, лесть, всему венец –

Человеческая глупость,

Безысходна, величава,

Бесконечна… Что ж, конец?
Нет… еще леса, поляны,

И проселки, и шоссе,

Наша русская дорога,

Наши русские туманы,

Наши шелесты в овсе…
А когда пройдет всё мимо,

Чем тревожила земля,

Та, кого любил ты много,

Поведет рукой любимой

В Елисейские поля.
14 мая 1914

« Смычок запел. И облак душный…»

Смычок запел. И облак душный

Над нами встал. И соловьи

Приснились нам. И стан послушный

Скользнул в объятия мои…

Не соловей – то скрипка пела,

Когда ж оборвалась струна,

Кругом рыдала и звенела,

Как в вешней роще, тишина…

Как там, в рыдающие звуки

Вступала майская гроза…

Пугливые сближались руки,

И жгли смеженные глаза…
14 мая 1914

Королевна

Не было и нет во всей подлунной

Белоснежней плеч.

Голос нежный, голос многострунный,

Льстивая, смеющаяся речь.
Все певцы полночные напевы

Ей слагают, ей.

Шепчутся завистливые девы

У ее немых дверей.
Темный рыцарь, не подняв забрала,

Жадно рвется в бой;

То она его на смерть послала

Белоснежною рукой.
Но, когда одна, с холодной башни

Всё глядит она

На поля, леса, озера, пашни

Из высокого окна.
И слеза сияет в нежном взоре,

А вдали, вдали

Ходят тучи, да алеют зори,

Да летают журавли…
Да еще – души ее властитель,

Тот, кто навсегда

Путь забыл в далекую обитель,–

Не вернется никогда!
28 ноября 1908 – 16 мая 1914

« Ты жил один! Друзей ты не искал…»

Ты жил один! Друзей ты не искал

И не искал единоверцев.

Ты острый нож безжалостно вонзал

В открытое для счастья сердце.
«Безумный друг! Ты мог бы счастлив быть!..»

«Зачем? Средь бурного ненастья

Мы, всё равно, не можем сохранить

Неумирающего счастья!»
26 августа 1914

Осенняя воля

Выхожу я в путь, открытый взорам,

Ветер гнет упругие кусты,

Битый камень лег по косогорам,

Желтой глины скудные пласты.
Разгулялась осень в мокрых долах,

Обнажила кладбища земли,

Но густых рябин в проезжих селах

Красный цвет зареет издали.
Вот оно, мое веселье, пляшет

И звенит, звенит, в кустах пропав!

И вдали, вдали призывно машет

Твой узорный, твой цветной рукав.
Кто взманил меня на путь знакомый,

Усмехнулся мне в окно тюрьмы?

Или – каменным путем влекомый

Нищий, распевающий псалмы?
Нет, иду я в путь никем не званый,

И земля да будет мне легка!

Буду слушать голос Руси пьяной,

Отдыхать под крышей кабака.
Запою ли про свою удачу,

Как я молодость сгубил в хмелю…

Над печалью нив твоих заплачу,

Твой простор навеки полюблю…
Много нас – свободных, юных, статных –

Умирает, не любя…

Приюти ты в далях необъятных!

Как и жить и плакать без тебя!
Июль 1905, Рогачевское шоссе

Русь

Ты и во сне необычайна.

Твоей одежды не коснусь.

Дремлю – и за дремотой тайна,

И в тайне – ты почиешь, Русь.

Русь, опоясана реками

И дебрями окружена,

С болотами и журавлями,

И с мутным взором колдуна,
Где разноликие народы

Из края в край, из дола в дол

Ведут ночные хороводы

Под заревом горящих сел.
Где ведуны с ворожея ми

Чаруют злаки на полях

И ведьмы тешатся с чертями

В дорожных снеговых столбах.
Где буйно заметает вьюга

До крыши – утлое жилье,

И девушка на злого друга

Под снегом точит лезвее.
Где все пути и все распутья

Живой клюкой измождены,

И вихрь, свистящий в голых прутьях,

Поет преданья старины…
Так – я узнал в моей дремоте

Страны родимой нищету,

И в лоскутах ее лохмотий

Души скрываю наготу.
Тропу печальную, ночную

Я до погоста протоптал,

И там, на кладбище ночуя,

Подолгу песни распевал.
И сам не понял, не измерил,

Кому я песни посвятил,

В какого бога страстно верил,

Какую девушку любил.
Живую душу укачала,

Русь, на своих просторах ты,

И вот – она не запятнала

Первоначальной чистоты.
Дремлю – и за дремотой тайна,

И в тайне почивает Русь.

Она и в снах необычайна,

Ее одежды не коснусь.
24 сентября 1906

Митинг

Он говорил умно и резко,

И тусклые зрачки

Мотали прямо и без блеска

Слепые огоньки.
А снизу устремлялись взоры

От многих тысяч глаз,

И он но чувствовал, что скоро

Пробьет последний час.
Его движенья были верны,

И голос был суров,

И борода качалась мерно

В такт запыленных слов.
И серый, как ночные своды,

Он знал всему предел.

Цепями тягостной свободы

Уверенно гремел.
Но те, внизу, не понимали

Ни чисел, ни имен,

И знаком долга и печали

Никто не заклеймен.
И тихий ропот поднял руку,

И дрогнули огни.

Пронесся шум, подобный звуку

Упавшей головни.
Как будто свет из мрака брызнул,

Как будто был намек…

Толпа проснулась. Дико взвизгнул

Пронзительный свисток.
И в звоны стекол перебитых

Ворвался стон глухой,

И человек упал на плиты

С разбитой головой.
Не знаю, кто ударом камня

Убил его в толпе,

И струйка крови, помню ясно,

Осталась на столбе.
Еще свистки ломали воздух,

И крик еще стоял,

А он уж лег на вечный отдых

У входа в шумный зал…
Но огонек блеснул у входа…

Другие огоньки…

И звонко брякнули у свода

Взведенные курки.
И промелькнуло в беглом свете,

Как человек лежал,

И как солдат ружье над мертвым

Наперевес держал.