Файл: Сборник входят следующие стихотворения Ты помнишь В нашей бухте сонной Cижу за ширмой.doc

Разверзлось утреннее око,

Сиянье льется без конца.

Мой дух летит туда, к Востоку,

Навстречу помыслам творца.

Когда я день молитвой встречу

На светлой утренней черте,‑

Новорожденному навстречу

Пойду в духовной чистоте.

И после странствия земного

В лучах вечернего огня

Душе легко вернуться снова

К молитве завтрашнего дня.
14 марта 1900

« Я шел во тьме дождливой ночи…»

Я шел во тьме дождливой ночи

И в старом доме, у окна,

Узнал задумчивые очи

Моей тоски.– В слезах, одна

Она смотрела в даль сырую…

Я любовался без конца,

Как будто молодость былую

Узнал в чертах ее лица.

Она взглянула. Сердце сжалось,

Огонь погас – и рассвело.

Сырое утро застучалось

В ее забытое стекло.
15 марта 1900

« Сегодня в ночь одной тропою…»

Сегодня в ночь одной тропою

Тенями грустными прошли

Определенные судьбою

Для разных полюсов земли.
И разошлись в часы рассвета,

И каждый молча сохранял

Другому чуждого завета

Отвека розный идеал…
В тенях сплетенные случайно

С листами чуждые листы –

Всё за лучом стремятся тайно

Принять привычные черты.
19 марта 1900

« Май жестокий с белыми ночами!..»

Вл. Пясту

Май жестокий с белыми ночами!

Вечный стук в ворота: выходи!

Голубая дымка за плечами,

Неизвестность, гибель впереди!

Женщины с безумными очами,

С вечно смятой розой на груди!‑

Пробудись! Пронзи меня мечами,

От страстей моих освободи!
Хорошо в лугу широком кру гом

В хороводе пламенном пройти,

Пить вино, смеяться с милым другом

И венки узорные плести,

Раздарить цветы чужим подругам,

Страстью, грустью, счастьем изойти,‑

Но достойней за тяжелым плугом

В свежих росах по утру идти!
28 мая 1908

Равенна

Всё, что минутно, всё, что бренно,

Похоронила ты в веках.

Ты, как младенец, спишь, Равенна,

У сонной вечности в руках.
Рабы сквозь римские ворота

Уже не ввозят мозаи к.

И догорает позолота

В стенах прохладных базилик.
От медленных лобзаний влаги

Нежнее грубый свод гробниц,

Где зеленеют саркофаги

Святых монахов и цариц.
Безмолвны гробовые залы,

Тенист и хладен их порог,

Чтоб черный взор блаженной Галлы,

Проснувшись, камня не прожег.
Военной брани и обиды

Забыт и стерт кровавый след,

Чтобы воскресший глас Плакиды

Не пел страстей протекших лет.
Далёко отступило море,

И розы оцепили вал,

Чтоб спящий в гробе Теодорих

О буре жизни не мечтал.
А виноградные пустыни,

Дома и люди – всё гроба.

Лишь медь торжественной латыни

Поет на плитах, как труба.
Лишь в пристальном и тихом взоре

Равеннских девушек, порой,

Печаль о невозвратном море

Проходит робкой чередой.
Лишь по ночам, склонясь к долинам,

Ведя векам грядущим счет,

Тень Данта с профилем орлиным

О Новой Жизни мне поет.
Май‑июнь 1909

Осенний день

Идем по жнивью, не спеша,

С тобою, друг мой скромный,

И изливается душа,

Как в сельской церкви темной.
Осенний день высок и тих,

Лишь слышно – ворон глухо

Зовет товарищей своих,

Да кашляет старуха.
Овин расстелет низкий дым,

И долго под овином

Мы взором пристальным следим

За лётом журавлиным…
Летят, летят косым углом,

Вожак звенит и плачет…

О чем звенит, о чем, о чем?

Что плач осенний значит?
И низких нищих деревень

Не счесть, не смерить оком,

И светит в потемневший день

Костер в лугу далеком…
О, нищая моя страна,

Что ты для сердца значишь?

О, бедная моя жена,

О чем ты горько плачешь?
1 января 1909

Художник

В жаркое лето и в зиму метельную,

В дни ваших свадеб, торжеств, похорон,

Жду, чтоб спугнул мою скуку смертельную

Легкий, доселе не слышанный звон.
Вот он – возник. И с холодным вниманием

Жду, чтоб понять, закрепить и убить.

И перед зорким моим ожиданием

Тянет он еле приметную нить.

С моря ли вихрь? Или сирины райские

В листьях поют? Или время стоит?

Или осыпали яблони майские

Снежный свой цвет? Или ангел летит?
Длятся часы, мировое несущие.

Ширятся звуки, движенье и свет.

Прошлое страстно глядится в грядущее.

Нет настоящего. Жалкого – нет.
И, наконец, у предела зачатия

Новой души, неизведанных сил,‑

Душу сражает, как громом, проклятие:

Творческий разум осилил – убил.
И замыкаю я в клетку холодную

Легкую, добрую птицу свободную,

Птицу, хотевшую смерть унести,

Птицу, летевшую душу спасти.
Вот моя клетка – стальная, тяжелая,

Как золотая, в вечернем огне.

Вот моя птица, когда‑то веселая,

Обруч качает, поет на окне.
Крылья подрезаны, песни заучены.

Любите вы под окном постоять?

Песни вам нравятся. Я же, измученный,

Нового жду – и скучаю опять.
12 декабря 1913

Двенадцать

1

Черный вечер.

Белый снег.

Ветер, ветер!

На ногах не стоит человек.

Ветер, ветер –

На всем божьем свете!
Завивает ветер

Белый снежок.

Под снежком – ледок.

Скользко, тяжко,

Всякий ходок

Скользит – ах, бедняжка!
От здания к зданию

Протянут канат.

На канате – плакат:

«Вся власть Учредительному Собранию!»

Старушка убивается – плачет,

Никак не поймет, что значит,

На что такой плакат,

Такой огромный лоскут?

Сколько бы вышло портянок для ребят,

А всякий – раздет, разут…
Старушка, как курица,

Кой‑как перемотнулась через сугроб.

– Ох, Матушка‑Заступница!

– Ох, большевики загонят в гроб!
Ветер хлесткий!

Не отстает и мороз!

И буржуй на перекрестке

В воротник упрятал нос.
А это кто? – Длинные волосы

И говорит в полголоса:

– Предатели!

– Погибла Россия!

Должно быть, писатель –

Вития…
А вон и долгополый –

Стороночкой и за сугроб…

Что нынче не веселый,

Товарищ поп?
Помнишь, как бывало

Брюхом шел вперед,

И крестом сияло

Брюхо на народ?
Вон барыня в каракуле

К другой подвернулась:

– Ужь мы плакали, плакали…

Поскользнулась

И – бац – растянулась!
Ай, ай!

Тяни, подымай!
Ветер весёлый.

И зол и рад.
Крутит подолы,

Прохожих косит.

Рвет, мнет и носит

Большой плакат:

«Вся власть Учредительному Собранию!»

И слова доносит:
…И у нас было собрание…

…Вот в этом здании…

…Обсудили –

Постановили:

На время – десять, на ночь – двадцать пять…

…И меньше ни с кого не брать…

…Пойдем спать…
Поздний вечер.

Пустеет улица.

Один бродяга

Сутулится,

Да свищет ветер…
Эй, бедняга!

Подходи –

Поцелуемся…
Хлеба!

Что впереди?

Проходи!
Черное, черное небо.
Злоба, грустная злоба

Кипит в груди…

Черная злоба, святая злоба…
Товарищ! Гляди

В оба!

2

Гуляет ветер, порхает снег.

Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни

Кругом – огни, огни, огни…
В зубах цигарка, примят картуз,

На спину надо бубновый туз!
Свобода, свобода,

Эх, эх, без креста!
Тра‑та‑та!
Холодно, товарищи, холодно!
– А Ванька с Катькой в кабаке…

– У ей керенки есть в чулке!
– Ванюшка сам теперь богат…

– Был Ванька наш, а стал солдат!
– Ну, Ванька, сукин сын, буржуй,

Мою, попробуй, поцелуй!
Свобода, свобода,

Эх, эх, без креста!

Катька с Ванькой занята –

Чем, чем занята?..
Тра‑та‑та!
Кругом – огни, огни, огни…

Оплечь – ружейные ремни…
Революционный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг!

Товарищ, винтовку держи, не трусь!

Пальнём‑ка пулей в Святую Русь –
В кондовую,

В избяную,

В толстозадую!

Эх, эх, без креста!

3

Как пошли наши ребята

В Красной Армии служить –

В Красной Армии служить –

Буйну голову сложить!
Эх ты, горе‑горькое,

Сладкое житьё!

Рваное пальтишко,

Австрийское ружьё!
Мы на горе всем буржуям

Мировой пожар раздуем,

Мировой пожар в крови –

Господи благослови!

4

Снег крутит, лихач кричит,

Ванька с Катькою летит –

Елекстрический фонарик

На оглобельках…

Ах, ах, пади!
Он в шинелишке солдатской

С физиономией дурацкой

Крутит, крутит черный ус,

Да покручивает,

Да пошучивает…
Вот так Ванька – он плечист!

Вот так Ванька – он речист!

Катьку‑дуру обнимает,

Заговаривает…
Запрокинулась лицом,

Зубки блещут жемчугом…

Ах ты, Катя, моя Катя,

Толстоморденькая…

5

У тебя на шее, Катя,

Шрам не зажил от ножа.

У тебя под грудью, Катя,

Та царапина свежа!
Эх, эх, попляши!

Больно ножки хороши!
В кружевном белье ходила –

Походи‑ка, походи!

С офицерами блудила –

Поблуди‑ка, поблуди!
Эх, эх, поблуди!

Сердце ёкнуло в груди!
Помнишь, Катя, офицера –

Не ушел он от ножа…

Аль не вспомнила, холера?

Али память не свежа?
Эх, эх, освежи,

Спать с собою положи!
Гетры серые носила,

Шоколад Миньон жрала.

С юнкерьем гулять ходила –

С солдатьем теперь пошла?
Эх, эх, согреши!

Будет легче для души!

6

…Опять навстречу несётся вскач,

Летит, вопит, орет лихач…
Стой, стой! Андрюха, помогай!

Петруха, сзаду забегай!..
Трах‑тарарах‑тах‑тах‑тах‑тах!

Вскрутился к небу снежный прах!..
Лихач – и с Ванькой – наутёк…

Ещё разок! Взводи курок!..
Трах‑тарарах! Ты будешь знать,

. . . . . . . . . . . . . . .

Как с девочкой чужой гулять!..
Утек, подлец! Ужо, постой,

Расправлюсь завтра я с тобой!
А Катька где? – Мертва, мертва!

Простреленная голова!
Что, Катька, рада? – Ни гу‑гу…

Лежи ты, падаль, на снегу!
Революционный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг!

7

И опять идут двенадцать,

За плечами – ружьеца.

Лишь у бедного убийцы

Не видать совсем лица…
Всё быстрее и быстрее

Уторапливает шаг.

Замотал платок на шее –

Не оправится никак…
– Что, товарищ, ты не весел?

– Что, дружок, оторопел?

– Что, Петруха, нос повесил,

Или Катьку пожалел?
– Ох, товарищи, родные,

Эту девку я любил…

Ночки черные, хмельные

С этой девкой проводил…
– Из‑за удали бедовой

В огневых её очах,

Из‑за родинки пунцовой

Возле правого плеча,

Загубил я, бестолковый,

Загубил я сгоряча… ах!
– Ишь, стервец, завел шарманку,

Что ты, Петька, баба, что ль?

– Верно душу наизнанку

Вздумал вывернуть? Изволь!

– Поддержи свою осанку!

– Над собой держи контроль!
– Не такое нынче время,

Что бы нянчиться с тобой!

Потяжеле будет бремя

Нам, товарищ дорогой!
И Петруха замедляет

Торопливые шаги…
Он головку вскидавает,

Он опять повеселел…
Эх, эх!

Позабавиться не грех!
Запирайти етажи,

Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –

Гуляет нынче голытьба!

8

Ох ты горе‑горькое!

Скука скучная,

Смертная!
Ужь я времячко

Проведу, проведу…
Ужь я темячко

Почешу, почешу…
Ужь я семячки

Полущу, полущу…
Ужь я ножичком

Полосну, полосну!..
Ты лети, буржуй, воронышком!

Выпью кровушку

За зазнобушку,

Чернобровушку…
Упокойся, господи, душу рабы твоея…
Скучно!