ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.11.2023
Просмотров: 178
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
, что трудно. Подцепили мы косилку, приподнял я полотно рукояткой и сел на сидение. После этого выехали в поле, это рядом с бригадой, а сам думаю, как я буду косить, если еще и не видел подобной машины. Когда выехали в загонку, Николай дал команду включать . Все это я сделал. Трактор медленно тронулся и заработали ножи, да так быстро, что казались сплошной железной лентой. Трава была густой и сено как ломть хлеба ровным слоем ложилась на землю. Сначала трактор ехал медленно и я успевал еще следить как ножи резали траву, но потом Николай переключил скорость и трактор пошел быстрее. Все вокруг смешалось: гул трактора и шум ножей в косилке и я перестал что либо слышать. В мою задачу входило поднимать ножи если попадалась яма и выключать в конце загонки. В начале мне нравилось. Но потом, как обошли один круг, я перестал чувствовать руки. Поле оказалось не ровным. Во время войны здесь были окопы. Правда, к этому времени они заросли , но всеже выемки были еще глубокие и вот мне приходилось на каждой такой выемке держать ножи полотна косилки на руках. Хоть это и недолго , но за один круг это много. Сделали несколько кругов. Все шло хорошо. Трактор шел легко и быстро. Я еще поспевал следить за неровностью поля. Как только косилка начинала опускаться в яму, я нажимал рычаг и ножи приподнимались. Только успевали из под полотна вылетать полевые птицы. Запах от травы стоял опяняющий. Но наслаждаться мне пришлось не долго. На одном из кругов я не расчитал и преждевременно опустил полотно. Ножи врезались в землю, а тут еще что то попалось и полетели наши сегменты полотна. Николай это во время заметил, но не успел остановить трактор и сломалась наша косилка. Боже мой, сколько было ругани в мой адрес! Я ведь не привык, что бы на меня кричали. И стою я, не зная что делать. Наконец Николай успокоился, сдал трактор назад, освободились от земли и стали разбирать полотно. Пошли снова наклепывать сегменты. Как он после объяснил, наклепывали для того, чтобы не поломать полотно. В случае, если попадался камень или другой предмет под косу, то сначала срезались сегменты, а полотно оставалось невредимым. А еслибы они (сегменты) жестко сидели на полотне, то мотовило порвало бы полотно. Для меня это казалось правильным. Только мы устранили неполадки и тронулись с места, сломалось мотовило. Николай выругался, заглушил трактор. Давай пообедаем, потом будем делать. Только теперь я ощутил ужасный голод и слабость в ногах. Моментально съел принесенное с собой. Руки болели до ужаса, но я не подавал вида. А вид у меня был наверное кислым, потому что Николай спросил, не заболел ли я. Сказал что нет , а сам думал о другом. Вот что значит работа. Не зря мне мать говорила насчет учебы. Вот это был мне экзамен. Я уже ничему не был рад. Но надо было терпеть. Пошли мы в кузницу. Были еще в бригадах кузницы, как та, которую я видел еще в колхозе, когда наш дядя Рома работал там кузнецом. К концу рабочего дня сделали это мотовило. Пошли в поле, установили его, но работать больше не стали. Отсоединили косилку от трактора, а сами поехали в бригаду. Там Николай сказал, что я могу идти домой, а он задержится здесь. Я так и сделал. Солнце было на закате. Хотя бригада и была недалеко от станицы, но самой ее не было видно. Ее закрывала лесополоса, которая тянулась перед самой станицей.
Я так устал, что не замечал той красоты, которая меня окружала. Повсюду пели перепела, но песни их не доходили до моей души. Все мое состояние души было подавлено пережитым этим днем. Да, я шел и думал о тех, кто всю жизнь трудился. Каково им? А может быть они уже привыкли и все это переносили просто. А каково тем, кто сейчас где то там, вот точно также, как и я, сейчас работает? Что они ощущают? У меня, например, в ушах стоял шум трактора и стрекотание косилки. Я не мог все еще прийти в себя. Так я сильно устал. Уже стало смеркаться, когда я подходил к станице. Уже был слышен лай собак и мычание скота, возращающегося со стада. Перепела, как буд то преследуя, сопровождали меня пением «спать пойдем, спать пойдем». Мысли у меня были самые разные, но в основном о том, как люди ощущают себя после работы. Я, видимо, перестарался в первый день работы. Чем ближе подходил к дому, тем больше ощущалась жизнь. Лаяло, мычало,окрики хозяев скота и живности. Все это напоминало мне колхоз Н-Егорлык, когда мы ходили в детстве встречать со стада корову. Но то было в детстве, детстве беззаботном, а сейчас все это я ощущал идя с работы. Конечно, приятно было сознавать , что я работал и не просто работал, а косил на тракторе сено. Было о чем рассказать своим родителям о первом трудовом дне. И мне представилась мать, как она хлопочет у плиты и ожидает с работы сына-труженника. Вспомнился брат, который обязательно чем то занят и конечно же не знает как я устал. Наверное и отец уже вернулся с работы и хлопочет по хозяйству. В моих мыслях прмелькнуло все мое беззаботное детство. Как мне хорошо в эти минуты было обо всем вспомнить. А вот уже и заготскот. Это контора, которая принимала скот от колхозов и совхозов, откармливала его и вела дальше сдачу мяса государству. Вот я то и работал как раз на ее подсобном хозяйстве. Хозяйство было небольшое, но наверное его хватало, что бы выполнять свои функции. Эта контора стояла на окраине станицы с восточной стороны, как раз возле ж.д. переезда. Когда я вошел в станицу, было совсем темно. Зажглись уличные фонари, в домах тоже горел свет. Я почувствовал себя бодрее и прибавил шагу. Эта сторона станицы мне была мало известной и я присматривался в темноте, куда идти. Как будто идти и не далеко, а затратил времени много. Вот уже автоколонна, где работал мой отец, а там дальше кладбище. За ним недалеко и мой дом.
Когда я пришел домой, все были в комнате. Открыв дверь, первое что увидел – мать. «Ну здравствуй, работяга, рассказывай как твои дела» -она это сказала с чувством гордости и радости, но мне показалось, что она смеется надо мной.Мне было не до смеху. Я ответил, что все хорошо. Отец тоже поинтересовался, чем я занимался. Я кратко ответил что делал, а сам так устал, что разговаривать не хотелось. Я посмотрел уставшими глазами на родителей и в который раз подумал, а как же они трудились. Ведь им тоже не легче было и мне стало неудобно за свою физическую слабость. Неужели я в самом деле слаб. Да, хорошо тебе брат, что ты не работаешь. Много раз были правы родители, когда говорили, чтобы мы учились. Я быстро умылся, поужинал и лег отдыхать. Единственное о чем я подумал, а как же быть завтра, ведь мне надо идти на работу в такую даль. Больше я ничего не помнил. Проснулся, когда меня будила мать. При мысли, что надо идти на работу, я быстро встал, умылся, на скорую руку позавтракал молоком с хлебом и схватив сумку с продуктами, выбежал из комнаты. Отца уже не было дома и я в сандалях на босую ногу поспешил на работу. Было рано и солнце еще не взошло, но уже было слышно и видно как домохозяйки возятся с коровами. Жизнь в станице медленно просыпалась. Быстрыми шагами прошел через мост, по которому совсем не давно ходил в школу, свернул в проулок мимо дома-церкви и ускорил шаги. Было прохладно и я через подошвы сандалей ощущал холод земли. Проходя под заборами слышно было как звенят струи молока в еще пустое ведро. Кричали гуси, утки и вся живность. Все за ночь проголодали и желудки требовали подкрепления. Я снова уходил в поле и теперь целый день не буду видеть , что делается в станице. Быстро прошел по закаулкам улиц и очутился возле автоколонны. Уже стало совсем светло. Возле автоколонны стояли уже готовые к выезду машины. Возле них сновали шофера. Отца среди них не было. Он наверное уже уехал. А я бодрящим шагом отсчитывал метр за метром. Да, мне еще далеко идти и уже на ж.д. переезде я увидел над горизонтом багровое зарево солнца. Лучей еще не было, но был огромной велтчины огненно-красный шар. От мысли, что днем этот шар будет нещадно печь, мне стало теплее, а может от того, что я уже отмахал километра два и успел согреться от ходьбы. В эту бригаду транспорт не ходил и мне приходилось добираться пешком.
В поле меня, как и в прошлый раз, встретило пение перепелов. Я шел навстречу солнцу и оно светило мне в глаза. Впервые в жизни я мог проследить, как всходило солнце. Сперва это был огненно-багровый шар, потом золотисто-алый и уже совсем через несколько минут своими золотистыми лучами окидывало все пространство. Так начинался рабочий день в станице.
Я еще не знал, сколько времени мне потребуется идти до рабочего места и чтобы не опоздать шел прямо через поле пшеницы. В этом году урожай был средним. Пшеница уже созревала и местами была покрыта желтизной. На работу я пришел вовремя. Николай уже возился возле трактора. Нашлось и мне дело – он поручил мне смазать в замках полотно косилки маслом и попросил залить масло в редуктор косогона. Все это мы сделали быстро и через несколько минут загрохотал трактор и мы выехали докашивать траву. Была еще роса и брызги разлетались во все стороны от косогона, но трава послушно ложилась на землю, как солдаты в кино, скошенные пулей. Мне часто приходило это сравнение во время косьбы. До обеда все шло хорошо. Никаких тебе поломок . Но постепенно на средине поля трава становилась гуще и наша косилка стала забиваться. Но Николай был опытным водителем и зорко следил за моей работой. Как только чуть что и трактор останавливался. Благодаря этому мы так хорошо и удачно без поломок проработали целый день. И уже в самом конце рабочего дня сорвались с заклепок сегменты и косьбу пришлось приостановить. А чтобы на следующий день не задерживаться с выездом в поле, Николай решил наклепать косу. Когда вернулись в бригаду, в кузнице уже никого не было, но он все же нашел необходимый материал и косу мы наклепали. Время было уже позднее и мы решили, что ставить будем завтра. На установку полотна требовалось мало времени и поэтому на этом успокоились. На этот раз я устал меньше , хотя руки очень болели и такой же шум стоял в ушах.. Домой возвращались с Николаем на его мотоцикле. Это позволило мне вернуться домой как и в прошлый раз. Он довез меня до автоколонны. Как и в прошлый раз, домой я вернулся поздно. Все были дома, кроме отца. У него такое было часто. Брата я застал за книгой, а мать за столом. На этот раз она уже не шутила и встретила молча. Наверное поняла, что пошутила не кстати. Поэтому она предложила мне помыть руки и умыться и поставила на край стола кружку с теплой водой. Рукомойника у нас еще не было и мы умывались из кружки над тазиком.
Хотя уже прошло десять лет после окончания войны и многие уже обжились, мы еще жили примитивно, как в дореволюционное время. У некоторых были уже машины, а мы все еще не могли приобрести простого рукомойника. Однако, в то время на подобную мелочь мы не обращали внимания.и считали, вернее ждали, что наступит такое время, когда все это будет приобретено. Много еще кой чего надо было купить, но возможности были ограничены. А я помню, как мать порой заведет разговор купить и красивую простынь, и одеяло, наволочки и гардины на окна. Мы только посмеивались над ней. Если бы вы знали, как ей хотелось занавесок на окна из нового, тогда только появившегося материала, наподобие нынешних прозрачных как решето . В то время это было только мечтой. Изрядно уставши, я молча поужинал и сразу же лег спать. Мать с братом остались дожидаться отца.
Я так устал, что не замечал той красоты, которая меня окружала. Повсюду пели перепела, но песни их не доходили до моей души. Все мое состояние души было подавлено пережитым этим днем. Да, я шел и думал о тех, кто всю жизнь трудился. Каково им? А может быть они уже привыкли и все это переносили просто. А каково тем, кто сейчас где то там, вот точно также, как и я, сейчас работает? Что они ощущают? У меня, например, в ушах стоял шум трактора и стрекотание косилки. Я не мог все еще прийти в себя. Так я сильно устал. Уже стало смеркаться, когда я подходил к станице. Уже был слышен лай собак и мычание скота, возращающегося со стада. Перепела, как буд то преследуя, сопровождали меня пением «спать пойдем, спать пойдем». Мысли у меня были самые разные, но в основном о том, как люди ощущают себя после работы. Я, видимо, перестарался в первый день работы. Чем ближе подходил к дому, тем больше ощущалась жизнь. Лаяло, мычало,окрики хозяев скота и живности. Все это напоминало мне колхоз Н-Егорлык, когда мы ходили в детстве встречать со стада корову. Но то было в детстве, детстве беззаботном, а сейчас все это я ощущал идя с работы. Конечно, приятно было сознавать , что я работал и не просто работал, а косил на тракторе сено. Было о чем рассказать своим родителям о первом трудовом дне. И мне представилась мать, как она хлопочет у плиты и ожидает с работы сына-труженника. Вспомнился брат, который обязательно чем то занят и конечно же не знает как я устал. Наверное и отец уже вернулся с работы и хлопочет по хозяйству. В моих мыслях прмелькнуло все мое беззаботное детство. Как мне хорошо в эти минуты было обо всем вспомнить. А вот уже и заготскот. Это контора, которая принимала скот от колхозов и совхозов, откармливала его и вела дальше сдачу мяса государству. Вот я то и работал как раз на ее подсобном хозяйстве. Хозяйство было небольшое, но наверное его хватало, что бы выполнять свои функции. Эта контора стояла на окраине станицы с восточной стороны, как раз возле ж.д. переезда. Когда я вошел в станицу, было совсем темно. Зажглись уличные фонари, в домах тоже горел свет. Я почувствовал себя бодрее и прибавил шагу. Эта сторона станицы мне была мало известной и я присматривался в темноте, куда идти. Как будто идти и не далеко, а затратил времени много. Вот уже автоколонна, где работал мой отец, а там дальше кладбище. За ним недалеко и мой дом.
Когда я пришел домой, все были в комнате. Открыв дверь, первое что увидел – мать. «Ну здравствуй, работяга, рассказывай как твои дела» -она это сказала с чувством гордости и радости, но мне показалось, что она смеется надо мной.Мне было не до смеху. Я ответил, что все хорошо. Отец тоже поинтересовался, чем я занимался. Я кратко ответил что делал, а сам так устал, что разговаривать не хотелось. Я посмотрел уставшими глазами на родителей и в который раз подумал, а как же они трудились. Ведь им тоже не легче было и мне стало неудобно за свою физическую слабость. Неужели я в самом деле слаб. Да, хорошо тебе брат, что ты не работаешь. Много раз были правы родители, когда говорили, чтобы мы учились. Я быстро умылся, поужинал и лег отдыхать. Единственное о чем я подумал, а как же быть завтра, ведь мне надо идти на работу в такую даль. Больше я ничего не помнил. Проснулся, когда меня будила мать. При мысли, что надо идти на работу, я быстро встал, умылся, на скорую руку позавтракал молоком с хлебом и схватив сумку с продуктами, выбежал из комнаты. Отца уже не было дома и я в сандалях на босую ногу поспешил на работу. Было рано и солнце еще не взошло, но уже было слышно и видно как домохозяйки возятся с коровами. Жизнь в станице медленно просыпалась. Быстрыми шагами прошел через мост, по которому совсем не давно ходил в школу, свернул в проулок мимо дома-церкви и ускорил шаги. Было прохладно и я через подошвы сандалей ощущал холод земли. Проходя под заборами слышно было как звенят струи молока в еще пустое ведро. Кричали гуси, утки и вся живность. Все за ночь проголодали и желудки требовали подкрепления. Я снова уходил в поле и теперь целый день не буду видеть , что делается в станице. Быстро прошел по закаулкам улиц и очутился возле автоколонны. Уже стало совсем светло. Возле автоколонны стояли уже готовые к выезду машины. Возле них сновали шофера. Отца среди них не было. Он наверное уже уехал. А я бодрящим шагом отсчитывал метр за метром. Да, мне еще далеко идти и уже на ж.д. переезде я увидел над горизонтом багровое зарево солнца. Лучей еще не было, но был огромной велтчины огненно-красный шар. От мысли, что днем этот шар будет нещадно печь, мне стало теплее, а может от того, что я уже отмахал километра два и успел согреться от ходьбы. В эту бригаду транспорт не ходил и мне приходилось добираться пешком.
В поле меня, как и в прошлый раз, встретило пение перепелов. Я шел навстречу солнцу и оно светило мне в глаза. Впервые в жизни я мог проследить, как всходило солнце. Сперва это был огненно-багровый шар, потом золотисто-алый и уже совсем через несколько минут своими золотистыми лучами окидывало все пространство. Так начинался рабочий день в станице.
Я еще не знал, сколько времени мне потребуется идти до рабочего места и чтобы не опоздать шел прямо через поле пшеницы. В этом году урожай был средним. Пшеница уже созревала и местами была покрыта желтизной. На работу я пришел вовремя. Николай уже возился возле трактора. Нашлось и мне дело – он поручил мне смазать в замках полотно косилки маслом и попросил залить масло в редуктор косогона. Все это мы сделали быстро и через несколько минут загрохотал трактор и мы выехали докашивать траву. Была еще роса и брызги разлетались во все стороны от косогона, но трава послушно ложилась на землю, как солдаты в кино, скошенные пулей. Мне часто приходило это сравнение во время косьбы. До обеда все шло хорошо. Никаких тебе поломок . Но постепенно на средине поля трава становилась гуще и наша косилка стала забиваться. Но Николай был опытным водителем и зорко следил за моей работой. Как только чуть что и трактор останавливался. Благодаря этому мы так хорошо и удачно без поломок проработали целый день. И уже в самом конце рабочего дня сорвались с заклепок сегменты и косьбу пришлось приостановить. А чтобы на следующий день не задерживаться с выездом в поле, Николай решил наклепать косу. Когда вернулись в бригаду, в кузнице уже никого не было, но он все же нашел необходимый материал и косу мы наклепали. Время было уже позднее и мы решили, что ставить будем завтра. На установку полотна требовалось мало времени и поэтому на этом успокоились. На этот раз я устал меньше , хотя руки очень болели и такой же шум стоял в ушах.. Домой возвращались с Николаем на его мотоцикле. Это позволило мне вернуться домой как и в прошлый раз. Он довез меня до автоколонны. Как и в прошлый раз, домой я вернулся поздно. Все были дома, кроме отца. У него такое было часто. Брата я застал за книгой, а мать за столом. На этот раз она уже не шутила и встретила молча. Наверное поняла, что пошутила не кстати. Поэтому она предложила мне помыть руки и умыться и поставила на край стола кружку с теплой водой. Рукомойника у нас еще не было и мы умывались из кружки над тазиком.
Хотя уже прошло десять лет после окончания войны и многие уже обжились, мы еще жили примитивно, как в дореволюционное время. У некоторых были уже машины, а мы все еще не могли приобрести простого рукомойника. Однако, в то время на подобную мелочь мы не обращали внимания.и считали, вернее ждали, что наступит такое время, когда все это будет приобретено. Много еще кой чего надо было купить, но возможности были ограничены. А я помню, как мать порой заведет разговор купить и красивую простынь, и одеяло, наволочки и гардины на окна. Мы только посмеивались над ней. Если бы вы знали, как ей хотелось занавесок на окна из нового, тогда только появившегося материала, наподобие нынешних прозрачных как решето . В то время это было только мечтой. Изрядно уставши, я молча поужинал и сразу же лег спать. Мать с братом остались дожидаться отца.