ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 30.11.2023
Просмотров: 498
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
Белка с тяжелым вздохом уронила ветку.
– Помоги мне протолкнуть ее в огонь! – закричала она.
Уголек схватил ветку зубами и сильным толчком бросил ее через стену огня прямо на узкую полоску земли, где стояла Остролистая и ее братья. Путь был открыт, но Остролистая почему‑то не почувствовала никакой радости. Ее настораживал странный взгляд Уголька – серый воин едва не облизывался от удовольствия, словно приготовившись съесть сочный кусочек дичи.
Брошенная ветка образовала крепкий мост через огонь, но Уголек встал на ее дальнем конце, преграждая путь к спасению. Львиносвет рывком поднял Воробья, а Остролистая неуверенно шагнула к ветке и остановилась. Стоило ей заглянуть в сверкающие синие глаза Уголька, как в животе у нее все похолодело.
– Уголек, отойди в сторонку, – попросила Белка. – Дай же им пройти!
– Какая жалость, что Ежевики нет, – оскалился Уголек. – Кто же теперь позаботится об этих бедных детках?
Остролистая почувствовала, как ее шерсть поднимается дыбом. Что он такое говорит?
Львиносвет тоже вздыбил шерсть, но только не от растерянности, а от гнева.
– Что ты сделал с нашим отцом? – заорал он.
Уголек с жалостью посмотрел на него – глаза его превратились в две огненные искры, пылающие в грозной ночи.
– Зачем мне тратить время на Ежевику?
Переброшенная ветка была слишком толстой, чтобы сразу загореться, но листья на ней уже обуглились, а мелкие ветки начали дымиться. Очень скоро спасительный мост вспыхнет и рухнет, объятый пламенем.
Белка шагнула к Угольку. Никогда еще Остролистая не видела свою мать в таком бешенстве. Она так распушилась от гнева, что стала похожа на воительницу Тигриного племени. И все‑таки подъем на обрыв и борьба с тяжелой веткой не прошли для нее даром. Белка пошатывалась от усталости и тяжело дышала.
– Когда, наконец, закончится твоя нелепая вражда с Ежевикой? – прошипела она. – Сколько лун прошло, а ты все не уймешься! Пора смириться с тем, что я выбрала его, а не тебя! Ты ведешь себя, как безумец, пытаясь наказать Ежевику за то, что я его люблю!
Уголек с искренним изумлением посмотрел на нее.
– Но я не враждую с Ежевикой!
Остролистая переглянулась с Львиносветом.
– Что‑то непохоже, – прошипела она.
– Мне нет до него никакого дела, – продолжал Уголек. – Разве он виноват, что влюбился в неверную и лживую кошку? Это его беда, а не вина.
Неверную? Лживую?
Низкое рычание заклокотало в горле Остролистой, но она вовремя опомнилась и во все глаза уставилась на котов, стоявших друг перед другом на фоне пылающего куста.
Происходило нечто ужасное, и Остролистая невольно похолодела, несмотря на бушующее кругом пламя. Она испуганно прижалась к братьям, и вдруг заметила странное выражение в незрячих глазах Воробья. Он стоял, высоко вскинув голову, и напряженно ловил каждое слово Белки и Уголька.
– Я знаю, что ты думаешь! Ты вбила себе в голову, будто я не могу простить Ежевике то, что он отнял тебя у меня. Но ты ошибаешься, как и все остальные. Я враждую не с Ежевикой, а с тобой, Белка, – голос Уголька задрожал от прорвавшейся ненависти. – Это ты мой враг!
Остролистая в ужасе отшатнулась, и ее задние лапы сорвались с утеса. Еще одна молния разорвала небо, а раскат грома заглушил все звуки, кроме треска пламени. Умирая от страха, Остролистая отчаянно молотила задними лапами в воздухе.
Чьи‑то крепкие зубы схватили ее за шиворот, и сквозь застилающий глаза дым Остролистая увидела Львиносвета, тащившего ее в безопасное место.
Но и там не было спасения: только голодные языки огня и Уголек с пылающими ненавистью глазами, преграждавший путь к спасению. Искры дождем сыпались на трех котов, подпаливая им шерсть. Ветка уже начала дымиться, и смертельный ужас охватил Остролистую.
«Уголек не даст нам пройти! Мы сгорим заживо!»
Но у нее не было слов, чтобы молить Уголька о пощаде. То, что происходило сейчас на этом пылающем утесе, не имело никакого отношения к ней и ее братьям, даже если от этого зависела их жизнь.
– Но это было так давно! – растерянно воскликнула Белка. – Уголек, я даже не подозревала, что ты до сих пор расстраиваешься.
– Расстраиваюсь? – язвительно повторил Уголек. – Нет, я не расстраиваюсь! Ты даже не представляешь, какая боль терзает меня. Это похоже на глубокую рану, которая открывается каждый день, и кровь льется на камни… Неужели ты никогда не замечала, что я истекаю кровью?
Глаза его подернулись пеленой, а голос зазвучал глухо, словно издалека. Казалось, Уголек видит кровь, струящуюся из его сердца на обугленную землю. Дрожа от страха, Остролистая еще теснее прижалась к братьям. Это кот был опаснее грозы, страшнее огня и ужаснее падения с края утеса!
Не помня себя, она вскочила на конец ветки. В тот же миг Уголек очнулся и резко обернулся к Остролистой, оскалив зубы.
– Стой, где стоишь! – рявкнул он и прошипел, снова обращаясь к Белке. – Значит, ты даже не знала, какую боль причинила мне? Но тогда слепа ты, а не твой сын Воробей! Ты так и не догадалась, кто заманил Огнезвезда на берег озера, где стояла лисья ловушка? Я хотел, чтобы он умер, Белка! Я хотел отнять у тебя отца, чтобы ты тоже узнала, что такое боль потери!
Остролистая в ужасе повернулась к братьям.
– Он пытался убить Огнезвезда? – пролепетала она. – Да он сумасшедший!
Холодная решимость сверкнула в глазах Львиносвета, и он напружинил задние лапы, приготовившись к прыжку.
– Я сражусь с ним!
– Нет! – завизжала Остролистая, хватая его зубами за плечо. – Он сбросит тебя в огонь!
– В тот раз Ежевика спас Огнезвезда, – продолжал Уголек, не сводя пылающих ненавистью глаз с Белки. – Но сейчас его здесь нет. Зато есть твои котята.
Глаза Белки полыхнули. На миг Остролистой показалось, что она сейчас бросится на Уголька, но это было бы бессмысленно. Еще не окрепшая после ранения Белка не могла справиться с сильным и тренированным воином. Видимо, она и сама поняла это. Поэтому она просто отступила назад и, высоко вздернув голову, смерила Уголька презрительным взглядом. Остролистая видела, что ее мать вся дрожит, однако голос ее прозвучал спокойно и твердо.
– Довольно, Уголек. Ты сам сказал, что враждуешь со мной. Эти молодые коты не сделали тебе ничего плохого. Неужели ты думаешь, что я полюблю тебя, если ты позволишь им сгореть?
– Ты ничего не поняла, – медленно проговорил Уголек и посмотрел на нее так, словно видел впервые в жизни. Потом сварливо заговорил: – Это единственный способ заставить тебя страдать так, как страдал я. Ты разорвала мне сердце, когда предпочла Ежевику. Что бы я ни сделал с тобой, мне не удастся причинить тебе такую боль, которая искупила бы мои муки. Но твои дети… – Он обернулся и посмотрел сквозь огонь на Остролистую и ее братьев. Глаза его превратились в узкие синие щелки. – Если ты увидишь, как они заживо сгорают в огне, то узнаешь, что такое настоящая боль…
* * *
Теперь огонь трещал уже совсем близко. Шерсть у Остролистой начала дымиться, раскаленная земля обжигала ей лапы. Она попятилась назад, но там был край обрыва.
Они трое сбились в такую тесную кучку, что стоило одному из них потерять равновесие, вниз с утеса рухнули бы все. Остролистая уже не могла сдержать дрожь, колотившую ее при взгляде на зловеще сужающуюся полосу земли между огнем и обрывом.
Воробей припал к земле, из‑за насквозь промокшей шерсти он казался совсем щуплым и маленьким. Длинные когти Львиносвета поблескивали в свете молний, мышцы его были напряжены, но уже не от готовности кинуться на Уголька, а от усилия удержаться на осыпающемся краю утеса.
Белка еще выше вскинула голову и посмотрела в лихорадочно блестевшие глаза Уголька.
– Можешь убить их, – невозмутимо сказала она. – Мне все равно.
Уголек разинул пасть, но ничего не сказал. Остролистая и ее братья молча смотрели на мать. Что она такое говорит?
Белка отвернулась и пошла прочь, но на прощание обернулась. Ее зеленые глаза сверкали ярче молний, но Остролистая не смогла понять их выражения.
– Если ты хотел причинить мне боль, то придумал бы что‑нибудь получше, – презрительно прорычала Белка. – Потому что это не мои котята.
Глава XXIII
Рев грозы и треск огня вдруг исчезли, заглушенные грохотом крови в ушах Воробья. Он потряс головой, пытаясь вернуть себе слух и узнать, что же ответит Уголек на ужасные слова Белки.
– Ты лжешь! – недоверчиво ахнул Уголек.
– Нет, не лгу, – Белка говорила спокойно, но голос ее каким‑то чудом заглушил шипение огня. – Ты видел, как я родила их? Видел, как выхаживала? Разве я жила с ними в детской до того, как они стали оруженосцами?
– Но… – пролепетал Уголек и замолчал.
Воробью показалось, будто он чувствует рой воспоминаний, теснящихся в голове обезумевшего кота.
– Я одурачила всех, даже Ежевику, – насмешливо добавила Белка. – Это не мои котята.
– И никто в нашем племени не знает об этом? – неуверенно поинтересовался Уголек.
– Нет. Они слепы, как и ты.
Воробей почувствовал, как в голове Уголька что‑то сдвинулось, и тот снова приободрился.
– Как ты думаешь, что будет, когда я расскажу им? – прошипел он. – Думаешь, Грозовые коты позволят тебе остаться в племени, когда узнают, что ты лгала им? Ты лгала предводителю, лгала Ежевике, лгала своей сестре!
– Ты расскажешь им? – с болью воскликнула Белка.
– Неужели ты думаешь, меня что‑то удержит? – сипло расхохотался Уголек. – Я все‑таки заставлю тебя потерять то, что ты любишь больше всего на свете! Ежевика отвернется от тебя. А ты глупее, чем я думал, если надеялась, что я сохраню твою постыдную тайну! Я оставлю жизнь этим трем котам. Но твои страдания только начинаются.
Послышался шорох, и Уголек отошел от ветки.
– Воробей, тут ветка, – сипло сказал Львиносвет. Воробей почувствовал, как брат схватил его за шкирку, приподнял и поставил на шершавую кору. – Шагай прямо вперед, – приказал Львиносвет, поддерживая его сзади. – И быстрее!
* * *
Подталкиваемый Львиносветом, Воробей засеменил вперед, стараясь не обращать внимания на палящий жар и рев огня. Острая боль пронзила подушечку на его лапе, когда он наступил на горящую ветку, но Воробей только зашипел сквозь стиснутые зубы. Внезапно стена зноя исчезла, и он неуклюже свалился с ветки. Земля под лапами была горячая, но не горящая! Он был спасен!
Через несколько мгновений Львиносвет и Остролистая присоединились к нему.