Файл: Маргинальность личности как социокультурный феномен.docx
Добавлен: 04.12.2023
Просмотров: 163
Скачиваний: 4
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Противоположно направленные поведенческие стратегии в маргинальных группах
приводят в движение всю социальную архитектонику. Кроме того, содержательный аспект понятия «потенциальная маргинальность» с его внутренним оценочным зарядом
создает возможность для анализа форм приспособления разнородных групп населения в
ситуации быстро меняющихся условий жизни современной России, т. е. может служить
инструментом исследования процессов адаптации [Банникова, 2000].
Таким образом, концепция маргинальности первоначально предстает как концепция маргинального человека. Р. Парк и Э. Стоунквист, описав внутренний мир маргинала, стали основоположниками традиции психологического номинализма в понимании маргинальности [Микаэлян, 1990]. Следует еще раз подчеркнуть, что первоначально центральной проблемой маргинальности был культурный конфликт, и следовательно,
в данном случае была описана культурная маргинальность [Феофанов, 1992].
1.2 Современная концепция маргинальности
Современная концепция маргинальности подчеркивает полифункциональность этого
понятия и предлагает его многоуровневую трактовку. Так, в исследовании И. П. Поповой (1996) центральное место отводится выяснению сущности динамики социальной структуры и социальной мобильности, их сложной причинно-следственной связи. В поле внимания автора попадают мигранты, в том числе и вынужденные эмигранты, этнические меньшинства, нищие, инвалиды, эзотерические секты, молодежная субкультура, феминистические движения и так называемая зона влияния маргинальных полей культуры. Эти группы характеризуются своим положением на «окраинах» соответствующих культурных систем, «раздвоенностью» (амбивалентностью),
возникшей в результате вынужденного и осознанного освоения иных социальных
ролей (адаптации) в процессе разнообразных социальных, экономических и политических трансформаций.
По принципу осознанности выбора маргинализации как пути развития И. П. Попова выделяет группу нонконформистов – маргиналов, которые характеризуются утратой
субъективной идентификации с определенной группой, сменой социально-психологических установок, сознательным отчуждением. В общих чертах анализируя эту группу на «русском материале», М. Вебер приводит пример русских разночинцев – «народных неформальных интеллектуалов».
В этой связи хотелось бы отметить значение маргинальности как модели поведения в
процессе становления ученого. Многие примеры из жизни великих ученых прошлого
свидетельствуют о их сознательном выборе своего собственного пути развития, далекого от «магистральных». В истории науки нередки случаи, когда открытия делали не
специалисты в той области, в которой происходил «переворот мировоззрения». Философские словари, вышедшие во второй половине ХХ в., определяют маргинальнализм как «общее название ряда направлений в философии, развившихся вне или в противовес доминирующим в ту или иную эпоху правилам рациональности, представленным в господствующей философской традиции, часто антисоциальных или асоциальных» [Современная западная философия, 1991. С. 170]. Таким образом, философский маргинализм появился тогда же, когда была определена «магистральная линия» философии и появилась, следовательно, возможность сформулировать дополнительные, маргинальные, противоположные пути развития мысли.
Способствует ли деятельность маргиналов движению науки вперед или тормозит
ее? История философских учений и их создателей может служить ярким примером прогрессивных идей маргиналов от науки. Для того чтобы назвать Сократа «научным маргиналом», нужно сделать над собой определенное усилие, и тот, кто это скажет, рискует сам попасть в маргиналы. Однако «социальный» критерий – оппозиция к истеблишменту – указывает на то, что это так [Косилова,2001]. Сократа приговорили к смерти не за нечто, не имеющее отношения к его философии, а за нечто, с ней напрямую связанное. Следовательно, он был в оппозиции, т. е. был маргиналом. Это трудно сейчас представить, поскольку современная история наукирепрезентирует Сократа как признанного основоположника философии.
Антисфен, ученик Сократа, является основателем одного из маргинальных направлений античной философии – кинизма. В качестве антагониста последнему выступает рефлексивная философская традиция. Но менялись времена и доминирующие философские направления. Следовательно, получается так, что открытия маргинала со временем интегрируются в науку и он перестает считаться маргиналом, даже если он был им при жизни. Во всех таких случаях можно сказать, что маргиналы обогатили науку.
Философское понятие «маргинальность» характеризует специфичность различных
культурных феноменов, часто противоречивых, развивающихся вне доминирующих в
ту или иную эпоху правил рациональности,не вписывающихся в современную им господствующую парадигму мышления и, тем самым, довольно часто обнажающих противоречия и парадоксы магистрального направления развития культуры [Амирова,2000].
К представителям культурной маргинальности принято относить таких мыслителей, как Ницше, маркиз де Сад, Л. фон Захер-Мазох, А. Арто, Батай, С. Малларме и др. Проблема культурной маргинальности приобретает особое значение в философии
постструктурализма и постмодернизма (шизоанализ Делеза и Гваттари, генеалогия власти Фуко, деконструкция Деррида и т. д.).
Многие крупнейшие теоретики и философы культуры начала ХХ в., которые сегодня
воспринимаются как классические фигуры, были для своего времени маргиналами, чьи
идеи с трудом пробивали себе путь. Только позднее, во второй половине прошлого века,
когда новаторство стало нормой, эти нетрадиционно мыслившие исследователи были
отнесены если не к магистральной линии философии культуры, то к тем дорогам, которые уже хорошо известны и проторены многими.
Теория независимого развития отдельных культурных миров (культурно-исторических типов, или цивилизаций) стала достоянием европейцев после опубликования в 1918 г. книги О. Шпенглера «Закат Европы» и радикально изменила точку зрения европейского читателя на мир. Существует предположение, что на развитие идей исследователя повлияло знакомство с общим содержанием концепции Н. Я. Данилевского, изложенной им за полвека до этого в книге «Россия и Европа». Отметим, что название работы Шпенглера отражает ощущение мировоззренческого кризиса эпохи. В тот период казалось важным разрушить одномерность восприятия европейцами всего остального мира как отсталого только потому, что другие не настолько сильны в материальном, военном и экономическом отношении. И книга Шпенглера, которая вызвала множество дискуссий сразу же после своего выхода в свет, заставляет об этом задуматься.
История культуры ХХ в. – это история ее усложнения. Важнейшим символом становится подземный образ ризомы – переплетения корней-смыслов без начала и конца,
без центра и периферии. Нет ни магистральных, ни маргинальных путей. Тотальная нелинейность не позволяет определить направление, а потому невозможно решить, что «на границе», что «по ту сторону границы» и вообще где она, эта граница. Все стало игрой, идущей в полумраке и недосказанности [Гафанова, 2001]. Маргинальность теперь, видимо, заключается в меньшей, сравнительно с другими, известности. Маргинал – это
тот, кто полностью не вписывается ни в одну традицию, ни в одну систему. Но кто является маргиналом в условиях, когда нет ни традиций, ни системы? К тому же сегодня мы не можем знать, какие идеи и направления следующие поколения усвоят из того, что составляет сегодня философский дискурс. То, что в данный момент интересно и ново, может оказаться (или показаться) традиционным, магистральным, классическим, а маргинальным стать нечто иное.
Анализ явления маргинальности был бы не полон, если бы мы подчеркнули ее значимость только во времена великих потрясений. Увы, привлекательность научной маргинальности будет ярче всего проявляться во времена застоя и кризиса в науке. Почтительное внимание к маргинальным личностям и их идеям становится первым признаком кризиса «правящей» группы. Естественно, именно от маргиналов следует ожидать преодоления господствующих тенденций, обновления способов мышления, раздвижения рамок и т. п. Последующие поколения, функционирующие уже после перелома, назовут некоторых маргиналов своими учителями.
Возвращаясь к бинарности характеристик, необходимо отметить и тот факт, что прорыв в науке и технике ХХ в., в принципе был бы не мыслим без использования междисциплинарного подхода. Появилось огромное число новых научных направлений, междисциплинарных областей изучения, которые не могли бы существовать без потребности, возможности и стойкости некоторых ученых вести образ жизни «белой вороны», существа по определению явно маргинального. Знаменитый российский публицист В. Леви, любимый и почитаемый многими поколениями граждан не только у нас в стране за «мысли помощи», которые он раскрывает в своих проникновенных психолого-педагогических эссе, в последнем издании в качестве эпиграфа написал следующее: «Среди врачей я психолог, среди психологов писатель, среди писателей врач, а среди читателей просто я». Доктор медицины и психологии фактически отражает свое состояние «белой вороны», в какой-то мере маргинала, не принимаемого сообществом профессионалов.
Этот тип личности описывал Парк как продукт естественного культурного процесса, расширяющегося взаимодействия культур. «Такой тип личности, который появляется в то время и в том месте, где из конфликта рас и культур начинают появляться новые сообщества. Судьба обрекает этих людей на существование в двух мирах одновременно;
вынуждает их принять в отношении обоих миров роль космополита, чужака. Такой человек неизбежно становится (в сравнении с неподвижной окружающей его средой) индивидом с более широким горизонтом, более независимыми и рациональными взглядами» [Современная американская социология, 1994]. Главное, что определяет природу маргинального человека, – чувство социальной дихотомии, раздвоенности и конфликта, когда старые привычки отброшены, а новые еще не сформированы, связанное с периодом перехода, определяемого как кризис. «Без сомнения, – отмечает Парк, – период перехода и кризиса в жизни большинства из нас сравним с тем, который переживает иммигрант, когда он покидает родину, чтобы искать фортуну в чужой стране. Но в случае маргинального человека период кризиса относительно непрерывный. В результате он имеет тенденцию превращаться в тип личности» [Park, 1950].
Учитывая череду реформ, происходящих в последние десятилетия в России, когда из
страны Советский Союз с историей, берущей начало в 1917 г., с идеалами социалистического настоящего и коммунистического будущего, человек попал в РФ с многовековой историей, полной кризисов идеалов и антиидеалов, с неоднозначным восприятием заслуг Великой Октябрьской Революции и даже с попыткой «критического» осмысления подвига российского народа во Второй Мировой войне, условий для формирования маргинального типа личности более чем достаточно. В контексте современной социальной реальности можно говорить о всеобщей маргинализации. Чем выше дифференциация общества, чем больше плохо отграниченных друг от друга «групп» создают свои условия жизни, свои особые «социальные логики», чем больше замкнуты и обособлены друг от друга индивиды, тем больше возможность попадания индивида в «двойной зажим», вынужденного по тем или иным причинам выходить за границы своего привычного жизненного мира, что дало основание К. Г. Юнгу говорить о «проклятии» расщепления личности современного человека, который «напоминает психически больного» [Юнг, 1991. С. 27, 44].
Однако, осознавая всю глубину социального кризиса, мы бы не хотели рассматривать
маргинальность как предпосылку, ведущую к развитию неврозов. Более того, ссылаясь
на исследования Э. Гюана и А. Дюссера, опубликованные в книге «Болезни нашего
общества», человек нервозный, неуравновешенный, с аритмичной или патологически
напряженной нервной системой будет меньше ощущать разлад с социокультурной средой, поскольку сам находится в состоянии функциональной аритмии. Напротив, здоровый человек, особенно чувствительный, восприимчивый, в силу богатства или утонченности своего восприятия и его психологической глубины будет больше страдать от отрицательного воздействия факторов среды. Отсюда вывод: невротики оказываются
более устойчивыми к происходящим в обществе отрицательным переменам [Huant,
Dussert, 1961].
Радикальная деконструкция общественных основ современной России, и, как следствие, распространение социальной аномии, рассогласование, противоречивость ценностных стандартов коррелируются с понятием маргинальности, маргинального состояния личности. Современные социологические исследования процесса трансформации российского общества фиксируют крайнюю неустойчивость структуры, аморфность, неопределенность и преобладание дезинтеграционных тенденций, что позволяет подчеркнуть стихийный, непоследовательный и даже иррациональный характер социальной деформации. В результате этого довольно сложно представить четкую схему социальной дифференциации из-за социальной мобильности, индивидуализации жизненных и культурных стилей [Банникова, 2000]. И в этих условиях именно маргинал, находящийся в состоянии «хаоса», оказывается внутренне более готовым к различного рода социальным трансформациям, нежели представитель более консервативной группы населения.