ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.12.2023
Просмотров: 635
Скачиваний: 16
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Эти два потока в одной культуре довольно своеобразно воплощались в литературе.
На рубеже второго – первых веков до нашей эры в Корею стала проникать иероглифическая письменность. Освоение в начале нашей эры иероглифической письменности помогло Корее приобщиться к наследию дальневосточной культуры и дать письменное выражение собственной литературе. Возникает произведения на ханмуне (т.е. кореизированном китайском вэньяне) рядом с ними существуют произведения на Иду так назывался способ записи родной речи средствами китайской иероглифики, где использовалось то лексическое значение иероглифов, то их звучание.
Корейская литература периода зарождения особенно активно обращается к фольклору. Эпическое творчество, например, осваивалась в исторических произведениях в связи с государственным идеалом; оно питало буддийскую биографию и было источником тем для крупнейших поэтов эпохи. Мифы, предания, шаманские легенды использовались в сочинениях буддийских авторов, так как интерес к местному фольклору был в традициях буддизма.
Корейской культуре было свойственно противопоставление графически зафиксированного текста и устного сообщения. Первый, почитался как ценный, значимый, достойный доверия, - второй считался гораздо менее ценным – сомнительной достоверности. Не всё с точки зрения авторов того времени, могло быть переведено из низшего ранга в высший, т.е. записывалось отнюдь не всё, что рассказывалось. И для того, чтобы автор мог ввести в своё произведение материал явно устного происхождения, он должен был располагать им уже в записанном виде, дать ссылку на источник, либо как-то убедительно обосновать своё обращение к устному источнику.
Итак, проникновение конфуцианства и буддизма на корейский полуостров оказало определённое влияние на формирование корейской литературы. Иногда это влияние оказывалось в выборе поэтической формы, тем и сюжетов произведений, иногда оно проявлялось в виде определенного морально–религиозного освещения сюжета.
Устное народное творчество племён, населявших полуостров в глубокой древности, в сочетании с элементами буддизма и конфуцианства стало основой для становления и развития корейской литературы.
Классическую литературу Кореи можно разделить на три периода:
1. Ранний период, начало которого теряется в веках, - до середины X в. От этого периода сохранилось менее всего памятников, остались лишь названия отдельных сочинений и некоторые фрагменты. На основании этих материалов можно предположить, что первый период характеризовался развитием исторической прозы. Это было время расцвета поэзии на родном языке и становление поэзии на ханмуне.
2. Литература Коре (918-1392). Первый период: середина X–XII вв. – период укрепления государственности и, как следствие этого в литературе преобладают конфуцианские идеалы. Создаются корейские литературные памятники исторической прозы. Второй период: XII–XIV вв. – период ослабления государственности. В литературе, как объект изображения выделяется частное лицо. Появляется ряд новых поэтических и прозаических жанров, рождается новый для Кореи вид прозы малых форм – пхэсоль.
3. Литература Ли (1392-1910). Первый период XV-XVI вв. Второй период XVII-XVIII вв. Третий период- XIX в.
I. РАННЯЯ ЛИТЕРАТУРА. ПЕРИОД ТРЕХ ГОСУДАРСТВ И ОБРАЗОВАНИЕ СИЛЛА (до середины Х века)
Корейская литература первого периода представлена в основном фрагментами. Судить о ней можно на основании косвенных данных и во многом предположительно.
Корейская литература зародилась в первых веках нашей эры со времен образования первых государств и появлением письменной традиции. Формирование нового государственного образования или новой династии всегда сопровождалось периодом переустройств и перемен в духовной жизни, что естественно отражалось на литературе, жившей в русле этих перемен. Каждое время диктовало свои приоритетные темы и пристрастия к тем или иным жанрам. Поэтому традиционную корейскую литературу легче рассматривать по периодам, связанным со временем существования ранних государств, а затем – правления династий.
1. ЭПИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ
Самая ранняя литература связана с появлением первых государств и формированием государственного устройства. От этого периода сохранилось менее всего памятников, остались лишь названия отдельных сочинений и некоторые фрагменты, включенные в исторические сочинения более позднего периода. На основании этих материалов можно предположить, что первый период характеризовался развитием исторической прозы. Исторические сочинения, рассказывая о появлении ранних корейских государств, на первый план выдвигают «основателя», который, как правило, имеет необычное происхождение и даже приходит из другого мира. Его задача – цивилизовать «неустроенную» территорию и «неорганизованный» народ. Герой-устроитель был главной фигурой преданий, рассказывающей об основателях государств. До наших дней дошли в основном тексты, включенные в записи корейских и китайских историков. Предания о чудесном рождении и необыкновенных деяниях основателей первых корейских государств записывались и сохранялись особенно тщательно, поскольку необычное происхождение и удивительные подвиги государей-основателей рассматривались как знаки «законности» их власти, данной им Небом. Дело в том, что тщательный подбор сведений этих знаков был в традициях конфуцианской историографии, в русле которой развивалась корейская историческая литература.
Долгое время все фольклорные произведения с более или менее развитыми чертами индивидуального творчества существовали в устном виде. На протяжении столетий происходил естественный отбор фольклорного материала: шлифовались сюжеты и стиль. Исторические предания были живой традицией для ранней корейской литературы. На них опирались не только составители официальных исторических сочинений чонса, как например Ким Бусик, но и авторы неофициальных историй яса, в частности автор «Событий, оставшихся от времен трех государств» Ким Ирён, которые в своих трудах широко представили национальные эпические произведения, положившие начало возникновению прозаических произведений.
Особенно значительное место занимают предания об основателе государства Когурё Тонмёне-Чумоне и предание об основателе государства Чосон Тангуне-Вангоме.
У корейских преданий-легенд существует тесная связь с волшебными сказками, порой даже трудно определить, где кончается легенда и начинается сказка. А сказочный сюжет трудно определить от реальной истории страны. Вот почему в корейском фольклоре немало сюжетов об основателях древних корейских государств Чосон, Когурё, Силла. Мифические персонажи представляются как полуисторические-полулегендарные правители или герои Кореи.
Предание о Тангуне
Предание об основателе самого раннего государственного образования на территории корейского полуострова Чосон впервые упоминается в «Событиях, оставшихся от времен Трех государств» Самгук юса Ким Ирёна, а также, созданных в том же XIII в. «Рифмованных записях об императорах и государях» Ли Сынхю. До этого лишь в одном из вариантов «Истории Вэй», составленной в IV - V вв. н.э., упоминается имя Тангуна. Однако нет оснований считать, будто этот миф, в основе которого лежит архаическое представление о рождении прародителя, сложился позже других. В «Самгук юса» запись лаконична, в ней названы главные действующие герои, но их функции и деятельность не развернуты.
«В древних записях сказано: был когда-то Хванун, сын Хванина (так звался Индра, Повелитель Небес). Замыслил Хванун жить среди людей, и не раз хотел он опуститься на землю. Узнал о его замысле Хванин и решил, что много пользы доставит Хванун людям. Он высмотрел на земле высокую гору о трех вершинах по имени Тхэбэк, вручил сыну три небесные печати и послал его управлять людьми.
Спустился Хванун на самую высокую вершину Тхэбэка с трехтысячною дружиной – там, где священное дерево – жертвенник духам. С тех пор и называют это место Обителью духов и величают Хвануна владыкой небесным.
Хванун повелевал духами Ветра, Дождя и Туч, указывал сроки всякому злаку, ведал людскими судьбами, исцелял хвори, отмерял наказания, учил отличать добро от зла. Словом, вершил он делами каждого из трехсот шестидесяти дней годовых, наставлял людей на путь истинный в этом мире.
Обитали тогда в одной пещере медведь и тигр. Они часто молились Хвануну, чтобы он превратил их в людей. Тогда дал их Хванун по стебельку полыни и двадцать чесночин и велел им съесть их и не показываться на солнце сто дней. Но тигр не выдержал испытания и не смог стать человеком. А медведь через сто дней превратился в женщину.
Долго не было у нее мужа. Приходила она к священному дереву и молила духов о ребенке. Тогда обернулся Хванун человеком и взял ее в жены. И родился у них сын, и назвали они его Тангуном.
В год Тигра, на пятидесятом году царствования китайского правителя Яо. Тангун основал столицу в Пхеньянской крепости, а страну назвал Чосон. Затем перенес он столицу в Асадаль, что у горы Пэгаксан и правил страной полторы тысячи лет.
Взойдя на престол в год Зайца, чжоуский Хуван пожаловал Цзи-цзы земли в стране Чосон.
Тангун перенес столицу в Чандангён, воротился в Асадаль, а затем покинул мир людей и сделался горным духом. Было ему в ту пору тысяча девятьсот восемь лет.
Следует обратить внимание на несколько моментов, которые могут раскрыть мифологическую основу предания. Во-первых, небесный персонаж спускается с неба на гору и организует жизнь людей. Названный сыном Индры – ведийского божества, ведающего грозой, - он тем самым подчеркивает влияние буддийского учения, при распространении которого положительные корейские божества получали имена ботхисатв. Несомненно, Индра заменил здесь некое корейское архаическое верховное божество, подлинного имени которого мы восстановить не можем. Ясно также, что верховный владыка послал на землю своего сына и вручил ему три небесные печати. Думается, что и эта деталь явно более позднего происхождения. В Китае, а потом и в других странах Дальнего Востока, печать считалась символом государственной власти, но, например, ни в одном древнекитайском мифе о печатях не упоминается – это реалия более позднего времени – периода развитой государственности.
Также упоминается, что он повелевал духами Ветра, Дождя и Туч, подчеркивая этим свое божественное происхождение. Кстати, в иероглифическом тексте Ирёна «помощники» сына Небесного владыки получили китайские наименования, что, скорее всего, связано с тем, что автор «Самгук юса» просто заимствовал некорейские, но привычные обозначения из древнекитайских памятников, скрыв за иероглифическими знаками имена древнекорейских богов.
Во-вторых, женой Хвануна становится медведица Уннё, прошедшая через тьму страданий и превратившаяся в человека. И от этого брака рождается герой – Тангун, как порождение союза земли и неба. Корейская мифологическая традиция выдвигает на первый план гармоничное соединение двух противоположных начал, которое и порождает героя-устроителя, то есть в результате устанавливается гармония. Этот отрезок предания дает почувствовать дыхание первобытной мифологии, измененной в соответствии с историческим развитием общества. В архаических преданиях большинства народов, звери легко меняют свой облик и превращаются в людей.
Далее в миф введен исторический контекст – время правления Тангуна соотнесено с царствованием образцового императора Яо, время правления которого относится к третьему тысячелетию до нашей эры. И только затем появляется Цзи-цзы, которого китайская историческая традиция называет основателем государства Чосон, т.е. в сочинении Ирёна ему отведена вторичная роль. А Тангун просто устраняется от человеческих дел и возвращается к своей исконной природе, став горным духом.
Предание об основателе государства Когурё Тонмёне-Чумоне
Самые ранние тексты этого предания упоминаются в китайских источниках, а самый ранний корейский текст записан на стеле государя Когурё Квангетхо-вана (V в. н.э.), эти записи лаконичны. Развернутое сюжетное повествование об основателе Когурё содержится в «Исторических записях Трех государств» Самгук Саги Ким Бусика и поэме Ли Гюбо «Тонмён-ван».
В четвертой луне Небесный государь послал своего сына на землю, который в сопровождении большой свиты, спустился на гору Унимсан. Утром он выслушивал дела царства, а вечером возвращался на небо.
В реке обитало Божество реки. Было у него три дочери. Однажды, когда они вышли из реки на прогулку, государь заметил их и решил одну заполучить в жены, но девушки, увидев его, испугались и ушли в воду. Тогда он нефритовым кнутом на земле нарисовал медные хоромы, и они тут же воздвиглись. В покоях расстелили циновки и поставили чаши с вином. Девушки вошли в покои и принялись угощать друг друга, а когда государь попробовал их поймать, ему удалось задержать только старшую.