ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.12.2023
Просмотров: 647
Скачиваний: 16
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
К житиям 11 и 12 тематически примыкает житие 14 – «Симджи наследует основателю», т.к. в нем автор снова обращается к теме той же сутры, они находится в определенной связи с авторской задачей в некоторых житиях.
Например, в житиях 1 и 2 – Вончвена и Пьяна, Ирён считает своей целью восстановить истину: заново создать жизнеописания на основании достойных доверия источников. Четыре жития – 10, 11, 12 и 14 – рассматриваются как доказательства аутентичности одной из сутр.
При составлении жизнеописаний, Ирён пользовался различными источниками: «каноническими» и «неканоническими». К «каноническим» относятся, например, китайские биографические сочинения танджон (кит. «панчжуань»), исторические китайские памятники, корейские официальные историографические сочинения, надписи на стелах и т.д. К «неканоническим» относятся, например, корейские жизнеописания хянджон «отечественные жития» и корейские письменные источники, находящиеся в частных руках.
Ким Ирён считает категорию «канонических» источников более авторитетной и как правило, обращается к «неканоническим» источникам в тех случаях, когда материал из первой группы памятников недостаточен или по каким-то причинам вызывает сомнения.
Бывает и так, что единственный источник, на который Ирён может сослаться, - это устная традиция. Из категории устной традиции Ирён разделит категорию «рассказы с улицы», к которой он призывал относиться критически. Чаще, однако, бывает, что Ирён не определяет, к какой группе устных источников относятся те сведения, которыми он оперирует.
В тех случаях, когда автор располагал только устными источниками или устными и «неканоническими» письменными, он создавал либо житие-легенду, или новеллистическое житие. Жизнеописание же полного типа базировалось на источниках официального характера. Несколько примеров жизнеописаний достаточно, чтобы убедиться в том, что жизнеописания буддийских подвижников не есть нечто художественно однородное.
Так, полные жития дают нормативный образ человека, подсказанный теми представлениями о «должном», которые вырабатывала государственная идеология под воздействием конфуцианства.
С этой стороной биографическая схема и контуры личности подсказаны конфуцианской традицией. Однако то, что наращивалось на эту основу, бралось главным образом из местной культурной традиции – письменной и устной.
Другой вид жизнеописаний жития-легенды отразили особый тип отношения к миру
, в котором слились буддийские и даосские представления о человеке как о независимой от мира сущности, неподвластной миру с его обычными нормами. Эти представления вошли в литературу, по-видимому, в связи с переломом настроений в корейском обществе XII – XIII вв., выразившимся в общем увлечении даосизмом. В житиях легендах создаётся второй нормативный образ человека, как отражение в литературе этих настроений. Вместе с тем, этот идеал складывался, видимо, не без влияния устной демократической традиции, под давлением которой житие подчас интерпретирует проявление независимости личности по отношению к миру, как проявление независимости к сильным мира сего.
Внимание литературы XII – XIII вв. к человеку, выпавшему из официальных взаимоотношений, неподконтрольному властям, а также повышенный интерес к забавному, неожиданному, занимательному, открывало большие возможности литературы в дальнейшем развитии её «неофициальной» линии, которые были использованы житиями, литературой пхэсоль и в дальнейшем частично повестью сосоль.
В житиях-легендах пришлая культурная традиция сливалась с местной, подчиняясь тем художественным нормам, которые предлагали легенды, предания, апокрифические сказания.
Третий тип житий, новеллистический, в плане изображения человека, по-видимому, был более ближе к житиям-легендам.
II. «ПУСТЯКОВЫЕ РЕЧЕНИЯ» ПХЭСОЛЬ
В XII-XIV вв. развивается новый вид корейской литературы – проза малых форм пхэсоль на ханмуне. Название пхэсоль восходит к китайскому жанру байшо или байчуань сяошо - «литература байчуаней», то есть мелких чиновников во время династии Хань, которым было поручено собирать «уличные рассказы», «анекдоты», народные предания, песни для доклада императору о настроениях подданных. В средневековой Корее сбором, обработкой и сочинением произведений занимались видные литераторы, причем делали они это «от скуки», ради развлечения. Ранними сборниками пхэсоль считаются «Рассказы от скуки» Ли Инно (XII в.), «Развлекательные рассказы» Чхве Джа (XIII в.), «Рассказы Пэчуна» Ли Гюбо (XIII в.), «Пхэсоль Ечона» Ли Джехёна (XIV в.). Их сочинения – это собрание повествовательных миниатюр, не озаглавленных и не отделенных друг от друга. Обычно сборники пхэсоль значительны по объему: они состоят из девяти, а иногда и более квонов (томов).
Содержание миниатюр весьма разнообразно. Среди них есть и заметки этнографического характера, и эпизоды из жизни известных полководцев, поэтов, живописцев, и рассказы о том, как
было сочинено то или иное стихотворение, и описания природы, или забавных случаев. Любая миниатюра – законченное самостоятельное целое, нередко сюжетный эпизод – не имеет фабульной связи с остальными. Авторы сознательно помещают рядом столь различные произведения. Это дает возможность поразить читателя неожиданностью и новизной.
Литература пхэсоль отражает общие тенденции эпохи – стремление пересмотреть с буддийских и даосских позиций конфуцианский взгляд на человека, ибо официальная государственная деятельность человека здесь не занимает писателя. Герой пхэсоль нередко изображается либо как участник необычного приключения, либо в тот момент, когда он, любуясь красотами природы, слагает стихи.
Тем не менее, герой пхэсоль остается историческим лицом, изображаются реальные события. Образ человека по-прежнему идеален: человека характеризует деяние; психология поступка еще отсутствует.
Те же самые принципы изображения действительности прослеживаются и на пейзаже, который впервые привлекает внимание художественной прозы. Пейзаж в литературе пхэсоль географичен. Авторы обычно отмечают, что они изображают какую-то конкретную местность. Внимание литературы привлекает пока только «идеальная», условно красивая природа.
Появление литературы пхэсоль свидетельствует о пробуждении интереса к яркому занимательному эпизоду, к сюжетности, а также о стремлении писателей к художественному описанию. Художественная проза отделяется от исторического сочинения. Отношение к литературе пхэсоль, несмотря на ее популярность, было в придворных кругах как к развлекательному «чтиву».
Источниками сюжетов произведений пхэсоль были не только устные рассказы, но и «неофициальные истории». Поэтому во многих пхэсоль обыгрываются исторические эпизоды и действуют реальные исторические личности, но, в отличие от «неофициальных историй», все это обработано в литературно-художественном плане. Персонажами пхэсоль были не только известные сановники, ученые, писатели, но и такие как певички-кисэн, ремесленники, торговцы, лекари, слуги и т.д. Благодаря пхэсоль перед читателем как бы приоткрылась «неофициальная» сторона жизни общества.
Как бы в противовес литературе пхэсоль в XII-XIV вв. в изящной прозе на ханмуне возникает совершенно новый жанр вымышленных биографий (называемых также псевдобиографиями и помеченных опять таки знаком
чон). В большинстве своем – это истории, в которых героями выступают олицетворенные животные, растения, предметы, предупреждающие человеческое общество о зловещих пороках. В структуре одних псевдобиографий лежат официальные истории. Они обычно сопровождаются резюме автора, составленным от имени придворного историографа. К таким аллегориям относятся «История Деньги» Лим Чхуна (XIIв.), «История премудрого хмеля» Ли Гюбо (литературным намеком для написания этой псевдобиографии, вероятно, послужила поэма в прозе «Беседка старца во Хмелю», принадлежащая китайскому историку и поэту XI в. Оуян Сю) и «История госпожи Бамбучинки» Ли Чока (XIV в.). Построение других псевдобиографий, вроде «Истории служки Гвоздя», напоминает буддийские жития из «неофициальных историй». Автор последнего произведения – отшельник Сичён. Под этим прозвищем, по-видимому, скрывается корейский поэт и писатель Ли Джахён (1061-1125).
В псевдобиографиях отмечается сознательная установка на художественный вымысел. Исторические и литературные ассоциации – основной принцип изображения героев и событий. История деньги в «Биографии деньги» использована для назидательной цели, что выражено в конце биографии в резюме историка: «Можно ли назвать верноподданным того, кто, будучи на службе у государя, таит в себе двоедушие ради сугубой выгоды? Деньга сосредоточил все свои духовные силы на том, как обходится с законом и правителем. Благодаря дружбе с государем, которого он держал за руку, настойчиво внушая ему свои мысли, он получал от него безмерные милости. Он должен был бы умножать его выгоду, устранять грозящий ему вред и тем отблагодарить за милостивое отношение. А он вместо этого помог Пи (1 Пи – удельный правитель владения У (провинция Цзянсу, Китай). Стал сам лить медную монету) присвоить государству власть и сплотил вокруг себя зловредных сторонников». (перевод А. Троцевич)
III. ПОЭЗИЯ НА КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Ранняя корейская поэзия (до XII в.) сохранила значительный список имен поэтов, которые писали стихи на китайском языке. Но сведений об этих поэтах у нас крайне мало, большинство их стихов утеряно, а библиографические сведения о них крайне скудны.
Наиболее значительным поэтом был Чон Джисан (ум. в 1135 г.), его творчество представлено нескольким стихотворениями. Чон Джисан, по-видимому, предвосхитил даосские настроения в корейской поэзии, которые становятся едва ли не преобладающими в XII – XIV веках. Приведем одно из его стихотворений:
Древняя дорога пустынна,
На ней переплетенные корни сосен.
Близко небо; к созвездиям Большой Медведицы и Вола
Можно прикоснуться
Плывут облака, струится вода,
Гость пришел в монастырь.
Красные листья, зеленый мох…
Монах запирает дверь.
Холодом осеннего ветра
Веет при закатном солнце.
Бледно сияние горной луны,
Кричат обезьяны.
Старец с густыми бровями
В монашеской рясе,
Он уже давно не грустит
О мирской суете
(перевод М. Никитиной и А. Троцевич)
Стихи проникнуты умиротворенной созерцательностью.
Природе и вину посвящено стихотворение Чон Джисана «Захмелев, мечтаю о Цзянами». Наиболее известное его произведение «Тэдонган» («Река Тэдон») – стихотворение о разлуке.
XII-XIV вв. - период, когда поэзия на ханмуне становится преобладающим видом в корейской литературе. К ней приковано внимание образованных людей общества. Стихи на ханмуне, принадлежавшие известным корейским поэтам, разыскивают и записывают.
Вот что пишет один из авторов этого времени Ли Инно (1152-1230):
«Границы нашей страны - рядом с восточным горем. Издавна она зовется страной небожителей. Много было в нашей стране выдающихся талантов. Стихи этих прославленных ученых и превосходных поэтов, начиная с Чхве Чхивона и таких, как Пак Иннян, известны даже в Китае. Они прославляли свои имена только у себя в стране, но и за ее пределами. И если мы не запишем их творений, не донесем их последующим поколениям, все они, несомненно, будут преданы забвению».
(пер. М. Никитиной и А. Троцевич)
Аналогичные мысли высказывают и другие авторы XII-XIV вв., например известный поэт Чхве Чха (1188-1260).
Отечественная поэзия на ханмуне воспринимается как предмет национальной гордости, ибо она представляет страну за ее переделами, от нее во многом зависит престиж государства. Такое отношение к собственной поэзии на