Файл: Дипломная работа Выполнила студентка 5 курса до саблюкова Ольга Сергеевна (подпись).doc
Добавлен: 12.12.2023
Просмотров: 104
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Одной из тенденций в современном русском синтаксисе, достаточно четко определившейся, является расширение круга расчлененных и сегментированных синтаксических построений. Основная причина данного явления − усиление влияния разговорного синтаксиса на письменную речь, главным результатом которого оказался отход от «классических», синтагматически выверенных синтаксических конструкций, с открыто выраженными подчинительными связями и относительной законченностью грамматической структуры. В таком синтаксисе соблюдаются границы предложения и синтаксические связи внутри предложения. Существуя параллельно и отчасти приходя на смену такому синтаксису, все более активизируется и «захватывает позиции» в литературе синтаксис актуализированный − с расчлененным грамматическим составом предложения, с выдвижением семантически значимых компонентов предложения в актуальные позиции, с нарушением синтагматических цепочек, с тяготением к аналитическому типу выражения грамматических значений. Все эти качества синтаксического строя в избытке представлены в синтаксисе разговорном, обращение к которому со стороны книжного синтаксиса опирается на внутренние возможности языка и поддерживается социальными факторами времени.
Разговорный синтаксис как достаточно своеобразный феномен устной речи не поддается адекватному воспроизведению в речи письменной. Такая запись текста обязательно потребует расшифровки, «перевода» с учетом действующих в языке правил грамматики и пунктуации, так как оттенки интонаций, степень длительности пауз, разводящих слова и указывающих на их позицию в высказывании, подчас заключают в себе больше смысла, чем наличествующие в речи слова и сочетания слов. Особенно затруднительными оказываются обозначения связей слов, если они не выражены лексически и грамматически. Разговорный синтаксис имеет свои нормы и особенности.
Вместе с тем, при обращении к письменным литературным произведениям отмечаются черты, явно свойственные иной, не книжной форме речи. Как правило, это оценивается как влияние разговорной речи, хотя вполне ощутимо, что это не точная копия того, что характерно устной форме реализации языка. Исстари существуя, в принципе, параллельно, разговорный и книжный синтаксис наконец-то встретились по-настоящему, дав вполне заметный результат − некое гибридное явление. Классический книжный синтаксис под мощным воздействием живой устной речи освободил себя от жесткости традиционных правил сочетаемости компонентов высказывания. В свою очередь и разговорный синтаксис в письменном варианте видоизменился, подчиняясь новой сфере своего применения, закономерностям построения письменного текста.
Таким образом и возникла проблема выявления путей вхождения разговорных конструкций в книжную письменную речь.
В современной письменной речи можно отметить два факта:
разговорные конструкции составляют больший или меньший процент синтаксических структур (процент зависит от характера текста и его назначения); сплошь разговорная речь в письменном тексте маловероятна;
конструкции эти явно вторичны, воспроизведены не в первозданном виде; в любом случае это имитация [6, с. 86].
Последний факт приводит к необходимости выявления и осмысления путей вхождения разговорных структур в письменную речь, интуитивно нащупываемых приемов включения их в текст. В принципе, это новые структуры, имитирующие стадию перехода от разговорности к книжности. Они-то и включаются на правах системных в синтаксис, становясь не только фактом речи, но и языка.
О «разговорности языка» (в основном, его синтаксического строя) писал еще К.С. Аксаков, характеризуя письменный язык «донационального» времени (до 2-й половины XVII в.). Позднее, в XVIII в., когда создается новый тип литературного языка, начинает складываться так называемая «тяжелая конструкция», неудобная для обычного разговора. Это движение синтаксиса от «пишущегося разговора» (выражение К.С. Аксакова) к интеллектуализации литературного языка зафиксировано и в трудах представителей Пражской лингвистической школы. Грамматически это выражается в усилении синтетичности синтаксического строя языка. Синтетизм во второй половине XVIII − начале XIX вв. достигает своего предела. Это обнаруживается в четкости проявления подчинительных синтаксических связей и отношений, получающих эксплицитное выражение. Такой синтетизм начинает постепенно ослабевать со времен Н.М. Карамзина, и особенно А.С. Пушкина. Однако синтаксически развернутая, логизированная фраза с этого времени закрепляется в литературном языке как «классическая», принадлежащая сугубо письменной форме языка, и как таковая сохраняется и сегодня в наиболее стабильных и традиционных функциональных стилях, таких, как официально-деловой и собственно научный.
На смену единому развернутому высказыванию с непрерывностью и последовательностью синтаксической связи, с вербально выраженными подчинительными отношениями приходит тип высказывания расчлененный, без ярко (словесно) выраженной синтаксической связи, с нарушением и прерыванием синтагматической цепочки.
Часто расчлененность письменной речи создается именно за счет прерывания синтагматической цепочки путем увеличения длительности пауз между компонентами синтаксического построения, фиксируемых точками (вместо запятых). В результате общий облик современного синтаксического оформления текста резко меняется: фразы-высказывания становятся более динамичными, актуализированными.
Характерно, что даже «классическое» предложение с однородными членами и обобщающим словом в русле общей тенденции к расчлененности утрачивает свой обычный «нормативный» вид (запятые, тире или двоеточие, запятые):
Сухое чистое белье... Мягкие шлепанцы, застиранный теплый халат... Веселая музыка из репродуктора... Клиническая прямота и откровенность быта. Все это заслоняло изолятор, желтые огни над лесобиржей, примерзших к автоматам часовых (С. Довлатов).
Или отдельное оформление компонентов вопросительной структуры во встречном вопросе:
Что же это такое? «Муки» творчества? Постижение непостижимого? Стремление прикоснуться к божественному огню неуловимого совершенства? (Ю. Бондарев); Ждать, пока высохнет? Или когда уйдет вглубь вода? (В. Быков).
Тенденция к подобной расчлененности возросла именно под влиянием живой разговорной речи, которая не нуждалась изначально в выражении сложностей синтаксических взаимоотношений компонентов высказывания, поскольку эти логико-смысловые связи передавались здесь иными средствами − интонацией, паузами. Такие изменения отнюдь не ломали традиционного книжного синтаксического строя, произошла лишь активизация имеющихся в синтаксисе конструкций, заложенных в синтаксисе возможностей.
В тенденциях к «разговорности», проявившихся на новом этапе развития синтаксиса письменной речи, одновременно обнаруживается и внутреннее стремление синтаксиса к аналитизму. Путь этот идет через ослабление синтаксических связей, имплицитности их представления, через сжатие и опрощение синтаксических конструкций, через расчлененность синтагматической цепочки.
Разговорная речь, таким образом, в настоящее время оказывается и фактором внутреннего порядка при определении развития письменного книжного синтаксиса (рост аналитических черт), и одновременно фактором внешнего, социального плана (расширение средств массовой коммуникации приводит к расширению Круга задействованных в этой сфере социальной жизни коммуникантов, круга, который становится поистине массовым). В связи с расширением сферы распространения разговорной речи значительно меняется и статус литературного языка в целом − в сторону его демократизации.
Ориентируясь на эти общие тенденции в синтаксисе, можно наметить и пути вхождения разговорных структур в литературный синтаксис и шире - в письменную речь.
Основной путь − расчленение высказывания, прерывание синтагматических последовательностей.
Второй путь − включение в высказывание компонентов, утративших свои «классические» грамматические связи, переставших их реализовывать.
Расчлененность синтаксиса хорошо передается с помощью присоединительных и парцеллированных конструкций:
Присоединение в чистом виде обнаруживается в рамках самого базового предложения, парцеллированное присоединение позиционно более самостоятельно (стоит после точки). Парцелляция в трактовке Б.Ю. Нормана − это «отчленение некоторой словоформы (или словоформ), стоящей в конце высказывания. Отчлененная часть приобретает видимость самостоятельного высказывания: так она и оформляется графически (или интонационно)» [31, с. 159].
Парцелляция, считает Б.Ю. Норман, как процесс, протекающий на синтаксическом уровне грамматики говорящего, «внутренне противоречива С одной стороны отделявшаяся часть − парцеллят − приобретает явные признаки самостоятельного предложения (интонационная и графическая оформленность), с другой − эта самостоятельность иллюзорна, условна, ибо парцеллят, не обладая другими необходимыми признаками предложения, в частности предикативностью и структурной завершенностью, сохраняет свою зависимость от целого (или, собственно от остальной части высказывания)» [50, с. 67].
Парцелляция активно используется как стилистический прием, придающий тексту дополнительную экспрессию.
Отрыв от основного предложения, прерывистый характер связи в парцеллированных конструкциях, функция дополнительного высказывания, дающая возможность уточнить, пояснить, распространить, семантически развить основное сообщение, − вот проявления, усиливающие логические и смысловые акценты, динамизм, стилистическую напряженность [24, с. 307].
Встречается и иной тип расчлененности, когда фрагментальность в подаче сообщений превращается в своеобразный литературный прием − расчленению подвергаются однородные синтаксические единицы, предваряющие основное суждение. Это могут быть придаточные или даже обособленные обороты, конечно, подобный тип расчленения нетипичен, он скорее иллюстрирует окказиональное употребление явления. Однако на общем фоне современного свободного, актуализированного синтаксиса он может быть объясним.
И, наконец, возможен и такой, правда, редкий случаи, когда парцеллированным оказывается подлежащее, выдвинутое в постпозицию.
Такой случай не характерен как частность (вынос подлежащего - главного члена, отсутствующего в основной структуре), однако он характерен своей причастностью к общим процессам в синтаксисе - склонности к чрезмерной расчлененности и структурной смещенности.
Расчлененность и одновременно утрата вербальных средств подчинительной связи создают специфический образ разговорности.
Расчлененность структур сказывается и в усиленном использовании двучленных (сегментных) конструкций, явно имитирующих разговорную непринужденность, иллюстрирующих отсутствие специальной структурной заданности, свойственной книжному синтаксису. Это прежде всего функционально разнообразные номинативы − препозитивные и постпозитивные [5, с. 176].
Сегментность обнаруживается в вопросно-ответных построениях, часты сегментированные построения с вопросительной частью во второй позиции, имитация разговорности особенно ощущается в сегментных построениях с подхватывающим именительный местоимением.
Такие конструкции квалифицируются в работах по практической стилистике как стилистически дефектные, с плеонастическим местоимением. Однако при учете общего расширения сферы спонтанного общения не только личного, но и устного публичного, при котором значительно ослабляется официальность, при рождении новых жанров публичной речи в сфере массовой коммуникации, когда усиливается момент размышления на ходу, интимизации общения, такие формы речи оправдывают себя, недаром они активно проникают в литературные источники.
Экспансия именительного падежа осуществляется на широком фоне общей тенденции к ослаблению спаянности компонентов цельнооформленных синтаксических единиц. Особенно част именительный в постпозиции, когда его функции заметно расширяются. Постпозитивные номинативы, замыкающие двучленное экспрессивное построение, могут иметь значение определительно-конкретизирующее, причинное, пояснительное, оценочное, объектное и др.
Расчлененность как синтаксический экспрессивный прием в художественном тексте создается также за счет функционирования знаков препинания. Индивидуальность в применении знаков препинания может проявиться и в расширении границ их употребления, и в усилении их функциональных свойств. Комбинация знаков или нарочитое повторение одного из знаков также могут быть чисто авторскими и подчас являть собой индивидуальный прием, найденный писателем для передачи особого состояния героя.
Индивидуальность в применении знаков препинания заключается отнюдь не в коренном нарушении пунктуационной системы, не в пренебрежении традиционными значениями знаков, а в усилении их значимости как дополнительных средств передачи мыслей и чувств в письменном тексте, в расширении границ их использования. Индивидуализированная пунктуация несет в себе заряд экспрессии, она стилистически значима, включается в систему литературных приемов, помогает писателю и поэту в создании художественной выразительности. А это в свою очередь повышает степень развитости и гибкости пунктуационной системы языка. Так творческая индивидуальность, пользуясь выразительными и изобразительными возможностями пунктуации, одновременно обогащает ее.