Файл: Горестная повесть о счастливой любви (народная драма времён Гулага).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.12.2023
Просмотров: 104
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
«С и н ь о р». О, «пороки»?.. Это нас интересует… И очень даже!..
У л ь я н а. Ох, и бесстыжий же ты, Гриша!..
«С и н ь о р». Да ты читай-читай – пока начальство доверяет!..
У л ь я н а (продолжая чтение). «…В наших подразделениях женщинам созданы все условия для плодотворного труда, учёбы и удовлетворения своих духовных потребностей… Большинство женщин всю свою энергию направляют на высокопроизводительный труд и активное участие в общественной жизни подразделения… Но некоторые, всецело не включившись в трудовые процессы и культурно-массовую работу, находят себе «утешение» в праздном безделии, растрачивают свою энергию по мелочам. Они постепенно скатываются на путь губительного порока - однополого влечения, извращённого чувства «любви» женщины к женщине. Этот омерзительный пережиток проклятого прошлого, как зараза, ещё бытует среди отсталой части наших женщин»…
В аудитории – смешки, двусмысленные переглядывания-перемигивания, покашливания.
У л ь я н а (с отвращением отбрасывая газету). Тьфу ты – гадость какая! Не хочу больше – пусть кто-нибудь другой это читает!..
С е р г е й П а л ы ч. Ну, ладно-ладно: для нашего лагпункта это, вроде, и не так актуально… Хотя у соседей, особенно в «женских» зонах – с этим прямо беда!.. А теперь – «на закуску» - местная сенсация!.. Сам читать буду!.. Итак, прошу внимания: «Схватка с медведями»… (Читает). «…На днях на объекте работы подразделения, где начальником Петросянц…» (Отрываясь от газеты). Это – неподалёку от нас: на северо-запад… (Продолжая чтение). «…Где начальником Петросянц, произошёл интересный случай - схватка четверых производственников-лесорубов с медведями… Не имея никакого оружия, лесорубы в короткой схватке на лесосеке подняли из берлоги и уничтожили топорами сразу троих медведей… Схватка лесорубов с медведями длилась всего 5-6 минут… Никто из людей не пострадал… Приказом начальника подразделения, за проявленную смелость и находчивость при уничтожении семейства хищников, лесорубам объявлена благодарность…».
Н и к о л а й. Да – дела!.. Видно, этих мужиков просто Бог поцеловал!..
«С и н ь о р». Или Дьявол…
С е р г е й П а л ы ч. Ну вот, как видите, граждане артисты - и в лагере есть место подвигу!..
«С и н ь о р». Ага!.. Лишь бы косолапых на всех хватило!..
С е р г е й П а л ы ч. Разговорчики!.. (Взглянув на часы). Ну – так… На этом политзанятие закончим… Мне надо в штаб бежать – на совещание… Скоро вернусь – и не один… Так что вы тут делом займитесь!.. И чтоб всё у меня было в ажуре!.. Николай! За старшего остаёшься… (
Уходит).
В комнате ненадолго повисает неловкое молчание.
Лишь один «С и н ь о р» верен себе.
«С и н ь о р» (спокойно, с уважением). Татьяна Ивановна, не сочтите за дерзость… А всё ж таки… Какая у вас статья?
Е р ш о в а. Ну, если для вас это так важно… Статья у меня – «политическая»: 58-я, пункт 10-й. Срок - десять лет…
«С и н ь о р» (улыбаясь). Это что значит: «язык мой – враг мой»?
Е р ш о в а. Да нет! Тут - другой случай. Это значит: «язык моей подруги – враг мой!»
Общий смех.
Лёд сломан, неловкость исчезает.
Все рассаживаются вокруг стола.
Е р ш о в а (пристально вглядываясь в Н и к о л а я). Молодой человек, скажите, пожалуйста: мы с вами раньше не встречались?..
Н и к о л а й (улыбаясь). Было такое дело. В Джезказгане – пару лет назад… Самые счастливые минуты моей жизни - когда я с Вами в одном спектакле играл. В тамошнем лагерном театре… Господи Боже ж ты мой! Сколько же замечательных людей там было! Я как будто университет с ними там прошёл…
Е р ш о в а. То-то лицо мне ваше знакомо!.. А помните, какой успех у нас там был? В зале - чуть не полк заключённых, все - бывшие фронтовики!.. Какая сила и мощь зря пропадает!..
Н и к о л а й. Да уж… (Обращаясь к присутствующим). Два спектакля в тот день отыграли. А к третьему пришлось начальству вызывать роту вохровцев. Те окружили лагерный клуб: туда рвалась новая «смена» зеков-зрителей, а прежняя уходить не хотела…
Е р ш о в а (подхватывает): Да, «вторая смена» требовала «на бис» ещё раз всё это посмотреть!.. (Уйдя в себя). Бог мой! В этом забытом всеми краю земли, где царят нищета и боль людская, а в душах людей – унижение и грубость… Вдруг – откуда ни возьмись – взмывает вверх такая струя чистого искусства, так подымает вверх остатки чего-то Божественного, что ещё с молоком матери в любого человека вложено!.. И всё это одинаково сильно действует и на грубого солдафона-начальника, обозлённого против всех на белом свете, и на забитого зека, и на вчерашнего интеллигента, который давно уже растратил всю свою веру в людей… Такая мощная волна очищения душ!..
Н и к о л а й. Говорят же: «волшебная сила искусства»! И оказывается - не пустые это слова…
Е р ш о в а. Но почему же на «воле» невозможен такой оглушительный успех?
Н и к о л а й. А там, Татьяна Ивановна, люди очерствели, мельче стали… К тому же - цензура, разносы, навязывание всяких там «штучек-дрючек» - якобы «социально полезных», «идейно выдержанных»… Но по сути-то – пустышек обездушенных…
Е р ш о в а. А ведь у нас, Николай, там, в лагерном театре, было как в Древней Греции: одно дыхание, одна волна восприятия, одна мощь чувства… Катарсис!.. Даже жалко всего этого!..
«С и н ь о р» (галантно протягивая Е р ш о в о й гитару). Татьяна Ивановна, извиняйте уж нас за наглость!.. Но умоляем вас: спойте что-нибудь! Ну, хоть вполголоса!..
Все галдят, поддерживая эту просьбу.
Е р ш о в а (с болезненной улыбкой, пытаясь отказаться). Да я уж и позабыла всё!..
П ё т р (горячо): Ах, как волшебно звучали ваши песни в последних фильмах!..
У л ь я н а (несмело). Спойте, пожалуйста! А я стихотворение своё любимое потом прочту!.. Или даже - два!..
Все (кроме Е р ш о в о й) смеются.
П ё т р. Да, ты у нас тоже - великая артистка!..
Е р ш о в а (несмело трогая струны гитары). Ну, разве что вот это - любимую мамину… Она же у меня дворянкой была. Происхождение моё, увы, подкачало – не «рабоче-крестьянское»…
Е р ш о в а исполняет романс «Бубенцы» (А.Кусиков – В.Бакалейников).
(При возникновении проблем по части авторских прав возможна замена - на «Песню цыганки» (Я.Полонский – Я.Пригожий?)).
Все потрясённо молчат, затем - бурно аплодируют.
У л ь я н а (восторженно): Ой, я и позабыла, что в неволе… Словно душой вырвалась в родной дом… (Плачет).
П ё т р (успокаивая У л ь я н у). Ну, что ты, Ульяша?.. Ну, перестань!.. Вытри слёзки!.. Вот так!.. Успокоилась? Молодец! А то ты же обещала нам своё любимое стихотворение прочесть… Не передумала?
Все поддерживают П е т р а, подбадривают У л ь я н у.
У л ь я н а (стесняясь). Только обещайте, что смеяться и ругать не будете!.. А у меня в последние дни - словно серые глыбы в душе раздвинулись… Будто родник какой-то забил!.. Себя не узнаю!.. Ну – ладно!.. Слушайте!
У л ь я н а вначале читает (как собственное сочинение) стихотворение А.Барковой:
«Как дух наш горестный живуч,
А сердце бедное лукаво!
Поэзии звенящий ключ
Пробьется в глубине канавы…»
Вариант: стихотворение А.Барковой «В бараке».
Дружные аплодисменты слушателей.
Е р ш о в а. Спасибо вам, Ульяна! У вас, деточка, несомненный поэтический талант! Как выйдете отсюда на свободу – непременно поступайте в Литинститут! Не погубите своего дарования!.. А теперь прочитайте-ка нам ещё что-нибудь! Из классики, скажем…
У л ь я н а (всё ещё смущаясь). Ой, так трудно выбрать самое-самое… Ну, вот разве что – любимое моё стихотворение у Блока?..
Е р ш о в а. Замечательно! Он и для меня – среди самых близких душе и сердцу поэтов!..
П ё т р (У л ь я н е). Давай - конечно!.. Смелее!..
У л ь я н а выходит на сцену и ярко исполняет стихотворение А.Блока «Равенна».
Затем смущённо закрывает лицо руками и садится на уголок скамьи.
Все культбригадники одобряют её чтение - аплодисментами.
Е р ш о в а. Прекрасные стихи!
Н и к о л а й. Ульяна, а не примут в Литинститут – поступай в Театральное!.. А что? Не боги горшки обжигают, а Бог не выдаст – свинья не съест!..
«С и н ь о р». А я вот что скажу: видали мы эту Равенну… Драпали мы с пацанами из Швейцарии-то в Италию как раз мимо неё – где-то по окраине. Там дороги кипарисами обсажены – хоть как-то схорониться можно. А то ведь – печаль сплошная: вокруг равнина голимая! Голову спрячешь – задница наружу… Беда!.. Но земля там богатая – не то что здешняя нищета. Есть в тамошнем воздухе что-то такое - культурно-благородное, что ли...
Е р ш о в а. Да, края у нас совсем бедные, а здешние – так вообще убогие… Какая уж там «культура»?.. А «благородства в воздухе» - вовсе ни на грош!.. Я неделю в лагерном сельхозе – тут, недалеко - работала. Там рядом деревня - Колосница. Чёрное пятно на природе! Дома разваливаются… Мужики почти все погибли на войне. Вдовы, старики и дети… И все - в лаптях… В сельпо – шаром покати: одни баранки окаменевшие и слипшиеся леденцы. Да и те - с привкусом керосина… Работаем в поле – вместе с этими деревенскими женщинами: они, бедные, подходят и робко так просят - у нас, зечек, - хлебца и кильки от нашего лагерного сухого пайка… И мы делимся! А куда денешься? В голодные глаза смотреть стыдно!..
Н и к о л а й. А ведь им ещё надо и платить государству - налоги непосильные, подати разные… Без остатка доконали коммуняки деревню!.. Прошлой зимой бригаду наших лагерников-«бесконвойников» тоже посылали в эту самую Колосницу: «органику на поля вывозить»… И вот одна тамошняя баба приходит в контору – и бух в ноги к нашему «бугру»: ревёт, помощи просит… Оказывается, в хлеву у неё навозу намёрзло - чуть не до крыши. Корова еле на эту гору вскарабкивается, хребтом в потолок упирается. Не знает, как слезть оттуда… Всё это добро смёрзлось, а силёнок управиться с ним - нету… Ну, пошли наши мужики, поднапёрли, разгребли кое-как - вывезли к нам сюда, в прилагерные парники, целую тракторную тележку назёма – да ещё и с верхом…
«С и н ь о р». Но ты и про другое не забудь. Как та же баба, приведись ей такое, лагерного «беглеца» с потрохами сдаст… Один из таких «бегунков» местных (слава Богу, выживший) рассказывал: добрался он до деревни, постучался в первую же избу, а сидевший на завалинке малыш-пострелёнок тут же и кричит: «Мамка, телёнок прибежал!». А дело-то в том, что за каждого выданного «беглеца» чекисты платят местным жителям «натурой» - по прейскуранту: за «особо опасного» выдают телёнка (или поросёнка), за «мелочёвку» - два пуда (целых полмешка!) муки… Ну и тому подобное. И как тут устоять бедной бабёнке? Средств к существованию у неё - никаких, а тут - целое богатство, можно сказать - спасение для семьи!.. До милосердия ли при таком раскладе?! А кроме того – «ответственность за недонесение», притом – крутая: статьи 58-12 либо 59-13! А это – не менее шести месяцев лагерей... С довеском – «по рогам»…
Е р ш о в а. Да, и такая жестокость – везде и всюду: и от беспросветной жизни, и от железных лапищ безбожной власти…
У л ь я н а. «Власть отвратительна, как руки брадобрея…»
Е р ш о в а. О, так вы и Мандельштама знаете!? Тоже ведь сгинул, несчастный, - неизвестно где и когда… Говорят: на Колыме…
«С и н ь о р». Ой, ну не надо больше о грустном! Этак можно бесконечно тоску разводить... Как «за бугром» говорится: «аллес нормалес», а в Библии сказано: «Всё проходит. И это пройдёт»…
Е р ш о в а. «Жаль только: жить в эту пору прекрасную уж не придётся – ни мне, ни тебе…»
«С и н ь о р». Ну и – гори оно всё синим пламенем!.. (