Файл: Книга о современных супергероях людях, которые, вопреки тяжелым жизненным обстоятельствам, сумели добиться успеха и стать счастливыми.pdf

старалась не допускать ошибок и не делать неверных шагов. Она отлично умела «считывать» настроение одноклассников и учителей и с учетом этого управлять своими дальнейшими поступками и действиями.
Все это сделало Джесси любимицей как учителей, так и ребят, и она очень привязывалась к тем, кому могла доверять. Чтобы смягчить негативное влияние Шарли на свою жизнь, Джесси выбирала безопасные места и как можно чаще общалась с безопасными людьми. Исследования детей, взрослых и приматов выявили, что те из них, кто не обладает властью и силой
[349]
, гораздо внимательнее следят за тем, что делают их более сильные в любом отношении сверстники, и точнее оценивают их действия. То же самое можно сказать и о сверхнормальных людях, в том числе о Джесси. «Мне необходимо было научиться понимать настроение членов своей семьи, чтобы предвидеть, когда ад опять вырвется наружу, —
рассказывает Джесси. — И я достигла больших высот в искусстве наблюдения за окружающими. Да, я вполне успешно предвижу плохое и упреждаю его. Но я быстро распознаю и хорошее, когда его вижу. Я имею в виду, я знаю, что это хорошо».
В ходе важнейшего исследования с участием сотен известных людей ученые Герцели пришли к выводу, что успех человека часто обусловлен не везением оказаться в нужном месте в нужное время, а способностью как можно раньше распознать это
[350]
. Чувствительная амигдала помогает нам обращать внимание не только на опасность, но и на благоприятные возможности
[351]
. Сверхнормальные, в том числе Джесси, старательно сканируют среду, выискивая в ней возможности чувствовать себя в безопасности — и порой даже счастливыми, — до тех пор, пока доступным вариантом не становится побег из этой среды. Обычно такой побег связан с нахождением учебного заведения, человека или работы, которые примут беглеца в другом, безопасном месте. Позже Джесси действительно сбежала из дома: сначала в колледж и бизнес-школу, затем в успешную и напряженную карьеру в сфере бизнес-консалтинга. Она добилась отличных результатов на ниве менеджмента в условиях непредсказуемости и кризиса;
существенно развились и ее навыки оценки. А в подарок к своему тридцатилетию Джесси сделала себе татуировку на плече в виде маленькой симпатичной совы.
* * *

Кривая взаимосвязи между повышенной физиологической активностью и эффективностью человека напоминает перевернутую букву U. Не будучи бдительными, мы обычно не показываем высочайших результатов; когда мы слишком возбуждены, наши успехи тоже оставляют желать лучшего. Большинство людей достигают наибольшего в состоянии умеренной физиологической активности
[352]
, когда чувствуют реальную, но не чрезмерную потребность быть внимательными и делать все, что в их силах. Сверхнормальные вроде Джесси чувствуют себя так, будто постоянно живут на верхушке перевернутой U — словно они оседлали волну, которая не спадает; катание на этой волне требует от них огромного мастерства, предельной сосредоточенности и бесчисленных ежеминутных корректировок. Способность делать это день за днем, ночь за ночью может вызывать у человека как чувство всесилия, так и страх потерять контроль.
Иными словами, она может как вселять энтузиазм, так и изнурять, лишать сил.
Как мы уже говорили, продолжительный стресс не только активирует миндалевидное тело, но и подавляет активность в префронтальной коре головного мозга и гиппокампе
[353]
— в обеих зонах мозга, которые помогают снизить возбуждение. Префронтальная кора — это часть мозга,
которая ослабляет страх, «ведя переговоры» с более эмоциональной амигдалой или предлагая ей разные разумные обоснования происходящего.
Гиппокамп — зона мозга, где знания помещаются в определенный контекст, благодаря чему мы понимаем, что то, что происходит в нашем доме, возможно, не будет продолжаться в другом месте; что встреча с одним плохим человеком в жизни еще не означает, что все люди плохие;
что есть «тогда», и есть «сейчас». Если миндалевидное тело человека чрезмерно чувствительно, то эффективное функционирование префронтальной коры и гиппокампа ухудшается.
В результате сверхнормальные дети и взрослые могут чувствовать себя в плену собственной гипервозбудимости
[354]
, не в силах ее уменьшить. И тогда человек, однажды подвергшись угрозе, может сохранять повышенную бдительность годами, а то и всю жизнь
[355]
С эволюционной точки зрения такая генерализация опасности, или способность не быть наивным новичком в каждой новой ситуации, весьма полезна. Но если она чрезмерна, это создает проблемы, поскольку сверхнормальный ребенок часто переносит
«травматические ожидания»
[356]
и «тревожность предчувствий»
[357]
буквально на все, с чем сталкивается впоследствии. В этом особое коварство дурного обращения с

ребенком, особенно когда оно исходит от тех, кого он любит и кому верит.
Когда плохое случается с человеком снова и снова, его мозг приучается к тому, что опасность — не случайное, разовое событие, а образ жизни.
Кроме того, крайне трудно не генерализировать насилие со стороны тех,
кто, по идее, обязан о тебе заботиться, какими бы редкими ни были такие случаи. Если родная сестра Джесси была готова причинить ей боль, а мать не могла ее защитить, разве можно надеяться на лучшее отношение со стороны незнакомых людей или даже друзей?
Бдительность помогает нам справляться с жизненными трудностями,
но со временем может нанести большой ущерб нашей психике и здоровью
[358]
, привести к целому ряду внутренних проблем: расстройству желудка и диарее, перееданию или, напротив, недоеданию, ослаблению иммунитета, бессоннице, снижению сексуальной активности, сердечным заболеваниям, тревоге, депрессии и истощению. Даже став взрослой,
Джесси всегда была начеку, ее разум никогда не отдыхал. Она так много работала, что забывала поесть, и у нее практически не было жизни вне работы. Она никогда не могла расслабиться в присутствии других людей и иногда задавалась вопросом, насколько искренна ее дружба; не может ли быть, что она таким образом просто неосознанно пытается манипулировать окружающими. Джесси чувствовала себя совершенно не похожей на тех,
кто казался беззаботным и бесшабашным; на тех, кто никогда даже не думал о том, чтобы сделать татуировку совы, — и даже немного обижалась на них.
Вместо того чтобы смотреть на часы, стараясь не заснуть, как она делала в детстве, теперь Джесси после долгих рабочих дней смотрела на часы, отчаянно желая уснуть. «Я по-настоящему не спал двадцать лет»
[359]
, — жалуется ветеран Вьетнамской войны в книге Лоуренса
Гонсалеса, весьма метко названной Surviving Survival
[360]
. Джесси тоже чувствовала себя так, будто совершенно не может спать. Она, конечно же,
спала, но ее ощущение, что этого не было, в любом случае нельзя считать совсем уж неверным. Тех, кто испытывает хронический стресс, мучают не только проблемы с засыпанием; когда им удается уснуть, их сон обычно неглубок, они меньше, чем спокойные люди, проводят в состоянии так называемого дельта-сна
[361]
. Долгими бессонными ночами Джесси постоянно спрашивала себя, будет ли у нее когда-нибудь нормальная жизнь и регулярный ночной сон, как у всех нормальных людей.
Благодаря способности «читать» настроение, Джесси влюбилась в человека, который редко сердился и не был склонен к неожиданным

поступкам. Когда пара вместе ездила путешествовать, Джесси чувствовала себя освобожденной от чрезмерной бдительности. Она замечала ласковые прикосновения солнца к своей коже и то, насколько вкусна ее еда. В эти минуты она ощущала легкость и радость, напоминавшие ей о чувствах,
которые она испытывала, валяясь в детстве в траве с соседской собакой.
Теперь Джесси редко вспоминала о времени, проведенном с Шарли, за исключением моментов, когда ей на глаза попадались электрические розетки с их перепуганными личиками или когда кто-нибудь упоминал о фильме «Ребенок Розмари». Новый дом Джесси и ее мужчины она воспринимала как загородный коттедж, где могла спрятаться от прежней себя. Со временем девушка перестала чувствовать себя пленницей,
воительницей или совой и прекратила, уходя из дома, мысленно делать снимки комнат.
Когда у Джесси родились дети, она всегда следила за тем, чтобы они чувствовали себя в безопасности — друг от друга и окружающего мира, —
и в каком-то смысле это означало возврат к бдительности. Лишь совсем недавно она перестала идти по жизни так, словно вся ее жизнь зависит от бдительности. Теперь в ее судьбе появились другие маленькие жизни,
которые действительно от нее зависели. Казалось, ей нужно еще что- нибудь сделать или кого-нибудь утешить, и Джесси тут же замечала это и удовлетворяла каждую потребность близких практически без раздумий.
Проводя дни и ночи на вершине перевернутой U, она была преуспевающим консультантом, трудолюбивой женой и внимательной матерью, но иногда чувствовала себя истощенной неутомимостью собственного разума. И
думала о том, что же сотворили с ней годы детского стресса и не убьет ли ее в конце концов детство, проведенное рядом с Шарли.
Со временем Джесси начала спать по ночам, хоть по-прежнему лежала на самом краю кровати, повернувшись спиной с татуировкой совы к мужу и двери. Ее муж говорит, что при малейшем звуке жена открывает глаза и разговаривает с ним четко и связно, как будто она просто лежала, отдыхая,
словно и вовсе не засыпала.

такого ребенка, когда никогда не знаешь, что он вытворит дальше и как с ним справиться».
Элизабет опять всхлипнула и вытерла слезы.
«А знаете, что я подумала, когда прочитала статью? — спросила она меня без обиняков. — Что я сестра Адама Ланзы. Нет, мой брат ни в кого не стрелял, но он был очень похож на ребенка, описанного в статье. Почему никто никогда не пишет о таких детях?»
* * *
Брат Элизабет Генри был ребенком с особыми потребностями, но, к сожалению, никто на целом свете не знал, каковы именно его особые потребности и как их удовлетворить. Сколько Элизабет себя помнила,
родители возили брата по специалистам и больницам, на сотни миль от дома, в надежде на более точный диагноз и более эффективное лечение.
Синдром эпизодического нарушения контроля.
Расстройство аутистического спектра.
Нарушение сенсорной интеграции.
Педиатрическое биполярное расстройство. Синдром Туретта. С каждым новым названием появлялась надежда, что найдется способ прекратить дикие истерики мальчика в общественных местах и страшные вспышки гнева дома, приводившие к разбитым тарелкам и даже к сломанным костям.
Надо отметить, усилия родителей Элизабет помочь Генри были поистине героическими. Мать отказалась от карьеры и все время, когда бодрствовала, как, впрочем, и многие часы, когда она, несомненно, очень хотела бы поспать, ухаживала за больным сыном. По выходным она занималась его обучением на дому и возила на самые разные процедуры:
речевую терапию, курсы по обучению социальным навыкам, трудотерапию,
физиотерапию, игровую терапию, к психиатру и так далее и тому подобное.
Время от времени она ездила даже на научные медицинские конференции
— за последними новостями из области нарушения развития ребенка.
Иногда мать и отец спорили по поводу того, как нужно справляться с Генри; отец считал, что нельзя всегда полагаться на простые,
традиционные методы, а мама говорила, что не видит другого пути. Мама обычно побеждала.
Поскольку семья была полностью занята особыми потребностями
Генри, Элизабет не помнила, чтобы в детстве кто-нибудь заботился даже о самых обычных ее потребностях. Она была легким ребенком — настолько,
что, повзрослев, думала, что у нее, возможно, тоже могли быть некоторые

проблемы развития, ведь малышка часами сидела в манеже, не плача и не требуя чьего-либо внимания. Только когда появился третий ребенок,
девочка, Элизабет ожила. Они с младшей сестрой росли бок о бок, играя и болтая и стараясь держаться подальше от старшего брата. Элизабет считала сестру лучшим, что было в ее детстве; она и теперь была ее самым близким другом, на что, похоже, всегда рассчитывали и их родители.
Однажды один из родственников спросил родителей Элизабет, зачем они родили третьего ребенка, если у них так много проблем с Генри, и девочка подслушала их ответ. Оказалось, что сестра появилась на свет,
чтобы Элизабет не пришлось одной заботиться о Генри, когда оба родителя умрут. По их планам, Элизабет с сестрой предстояло вместе поддерживать
Генри во взрослой жизни. Чувствуя себя в связи с этим одновременно защищенной и принесенной в жертву, Элизабет всегда хотелось рассказать сестре об услышанном, но она не решалась сообщить ей, что та родилась для того, чтобы впоследствии обслуживать брата.
Однажды Элизабет с сестрой слишком долго играли на жаре во дворе,
и у Элизабет случился тепловой удар. «Ма-ам!» — только и успела крикнуть девочка, прежде чем, вбежав в дом, рухнуть на пол в ванной. А
мама крикнула ей в ответ со второго этажа, где она в очередной раз пыталась утихомирить Генри: «Мне нужно, чтобы ты не нуждалась во мне прямо сейчас!» Говорят, что единокровные братья и сестры находят разные ниши, чтобы не конкурировать за одни и те же ресурсы или за одно и то же место в своей семье. В тот день маленькая Элизабет сама разделась до нижнего белья и, словно морская звезда, распласталась на животе на прохладном плиточном полу, прижавшись к нему щекой. Судя по всему,
если нишей Генри в их семье были особые потребности, то нишей
Элизабет было их полное отсутствие.
* * *
Термин особые потребности означает наличие у человека особых потребностей, связанных с состоянием здоровья. Это обобщающее понятие
[364]
, охватывающее любые хронические физические,
поведенческие или эмоциональные расстройства и проблемы развития,
требующие специфического медицинского, психиатрического или образовательного обслуживания, которое выходит за рамки обычного компонента роста и развития человека. К ним, как правило, относят трудности с обучаемостью, синдром дефицита внимания и

гиперактивности, расстройства настроения, такие как депрессия и биполярное расстройство, тревожные расстройства, нарушения аутистического спектра, поведенческие нарушения, нарушения развития,
артрит или прочие проблемы с суставами, умственную отсталость,
церебральный паралич, проблемы с речью, тиковые расстройства, астму,
диабет, тяжелую аллергию, эпилепсию, нарушения слуха или зрения, а также травмы головного мозга
[365]
. Это длинный список, но не исчерпывающий. В него можно внести также любое состояние здоровья,
требующее специального подхода к уходу за человеком. При этом многие дети с особыми потребностями имеют не одну, а несколько проблем из этого списка — или, как брат Элизабет, страдают от целого комплекса расстройств поведения и других симптомов, которые не поддаются точной диагностике.
Согласно
Национальному обследованию детей с особыми потребностями в области медицинского обслуживания
[366]
, проведенному на базе репрезентативной выборки, состоящей из десятков тысяч домохозяйств по всей стране, особые потребности имеют от 13
до 20 процентов американских мальчиков и девочек в возрасте до восемнадцати лет, то есть от десяти до пятнадцати миллионов детей.
Замечено, что такие проблемы со здоровьем встречаются у мальчиков чаще,
чем у девочек, но если говорить о финансовом благосостоянии, то дети с особыми потребностями с примерно одинаковой вероятностью встречаются в самых разных семьях. Благодаря серьезному прогрессу в области медицины очень многие дети, которые в прошлом, скорее всего,
умерли бы из-за проблем со здоровьем, — или как минимум их пришлось бы отправить в специализированные учреждения, — теперь живут дома
[367]
, где родители изо всех сил стараются удовлетворять их особые потребности. И большинство таких детей делят дом или даже спальню с хотя бы одним братом (сестрой).
Важно понимать, что на две трети детей с особыми потребностями их состояние не оказывает сильного влияния, как и на их семьи. Но в одной трети случаев проблемы со здоровьем и развитием существенно сказываются на повседневной жизни и их самих
[368]
, и их родителей, и,
конечно, их братьев и сестер. Эти дети часто не могут быть просто детьми.
Они не могут бегать, играть и учиться вместе со сверстниками. Семьи не выдерживают бремени постоянного ухода за такими детьми как в эмоциональном, так и в материальном плане; часто родители вынуждены работать меньше или совсем не работать. Таким семьям трудно вместе